Отбракованные (Некондиция)

— Естественная зона червоточин не похожа на трансферную точку, она крайне нестабильна, и у нас совсем мало научных данных о ней. Я просмотрел ваши отчеты — с теоретической частью нет проблем, как и с логикой ваших гипотез, но важно помнить, что теория не всегда соответствует практическим результатам. Даже малейшее отклонение математической формулы на деле может стоить вам жизни. Если ориентироваться на ваши наработки, вы можете как стабилизировать зону, так и спровоцировать мощнейшее искажение времени и пространства. Возможно, некоторые из вас погибнут или окажутся в ранее неизвестном науке состоянии между жизнью и смертью. Вы готовы к этому? Все члены экспедиции внимательно выслушали предостережения Лу Бисина, прежде чем влететь в зону червоточин. Весь этот впечатляющий парад исследовательских кораблей на фоне неизведанных космических территорий был не более чем группой безобидных маленьких жучков. Словно армия муравьев, использующих листик дерева, чтобы отправиться в опасное путешествие по бесконечному морю. — Уровень энергообеспечения оборудования выше среднего… — Принято, — ответила Минт. — Активируйте систему предварительного охлаждения. — Подготовка системы охлаждения… 6%… 45%… 99%… охлаждение запущено. — Друзья мои, я уже могу сказать, что эта экспедиция сильно отличается от предыдущей, — произнес капитан Команды межгалактических исследований во внутреннем канале связи. — В прошлый раз мы были не готовы, когда, недолго думая, прыгнули в червоточину. На этот раз, даже будучи гораздо более подготовленным и используя многолетние разработки и новейшее оборудование, я все еще ощущаю тревогу в своем сердце. — Это нормально, незнание всегда ведет к бесстрашию, — ответил другой член группы. — Начинайте 120-секундный обратный отсчет до прыжка в червоточину, — капитан на мгновение замолчал, прежде чем спросить. — Все оставили завещания? — Я просто попрощался со всеми — у меня нет никакого имущества, зачем мне завещание? Чтобы выпендриться? — В моей семье всего один голодный рот, который нужно кормить, и это я. Я сэкономил время даже на прощаниях. Минт была молчаливой, поэтому не присоединилась к разговору, вместо этого решив еще раз перепроверить все свое оборудование. Ее последняя записка осталась в лаборатории Команды межгалактических исследований. Если с ней что-то случится, письмо будет автоматически отправлено на персональные устройства Лу Бисина и трех ее одноклассников ровно через десять месяцев после ее отбытия. В письме содержалась всего одна строчка: «Простите, я не смогу вернуться». Это «простите» тяжелым грузом лежало на ее сердце вот уже много лет — еще со времен ее юности короткое слово не покидало ее мыслей ни днем, ни ночью. Четверо студентов успели многое сделать за последние годы. Хуан Цзиншу посвятила свою жизнь бесконечным исследованиям в области противоракетных систем планетарного масштаба, Тупоголовый пошел служить в армию, а Уайт устроился на работу в Министерство инженерии. Лишь Минт выбрала такую узкую и опасную специализацию, как исследования космоса. Ей хотелось улететь как можно дальше, увидеть как можно больше, и она втайне надеялась, что бесконечная темная вселенная однажды избавит ее от внутренних страданий. В тот далекий день, прежде чем случилось непоправимое, Суббота связался с контрольным пунктом. Все эти годы Минт говорила себе, что если бы тогда проявила к нему терпение, уделила ему чуть больше внимания… может быть, она бы заметила, что с ним что-то было не так. Возможно… если бы это был не Суббота, а кто-то другой, она спросила бы его, что случилось. Но будучи юной девушкой, которую оберегал наставник, за чьей спиной она всегда могла спрятаться, ей было куда важнее показать свой бойкий темперамент перед молодым мужчиной, влюбленным в нее. Ей просто нравилось подначивать его и прогонять прочь. Если бы она проявила больше благоразумия и не позволила бы личным чувствам встать на пути работы, могла ли она помешать катастрофе и отговорить Субботу от чудовищной ошибки? Перед отбытием в экспедицию Лу Бисин отвел ее в сторону и сказал, что еще не поздно отказаться, если она не уверена, что действительно хочет лететь. Она немного засомневалась, но так ничего и не ответила, поэтому Лу Бисину оставалось лишь дать ей еще несколько наставлений перед дорогой. Никто никогда ее ни в чем не винил, но сама она вот уже много лет не могла примириться с собственной совестью. Ее коллега громко ахнул рядом с ней. Минт собралась с мыслями и увидела, что космос вокруг них начал искажаться, будто они летели сквозь огромное увеличительное стекло странной формы. Вскоре весь мир вокруг резко замедлился. Сигнальные огни механоида, сообщавшие о мощных энергетических волнах, вспыхнули, но звука сирен не последовало. Все системы связи отключились, и даже гравитация на время пропала — Минт поняла, что парит в воздухе. Ремни безопасности, надежно закрепленные к стене, не давали ее телу беспорядочно перемещаться по кабине. Почувствовав, как сердце замедляет стук в груди, Минт округлила глаза от шока… Когда они в прошлый раз попали в червоточину, то абсолютно не успели подготовиться, поэтому сразу потеряли сознание, а очнувшись обнаружили, что навстречу им движется разрушенный механоид. К счастью, они все догадались надеть специальные скафандры, защитившие их от смертельно опасного космического излучения и резких перепадов давления воздуха. На этот раз все было куда спокойнее — по крайней мере, Минт все еще была в сознании во время прохождения сквозь червоточину. Она совсем не чувствовала собственного тела, и ей казалось, что их механоид вот-вот развалится на части. Девушка подняла голову и увидела, как мимо нее проскользнула спасательная капсула — правда, в обратном направлении. Минт проводила ее взглядом и неосознанно запомнила маркировку на ее корпусе. В следующее мгновение пространство вокруг нее внезапно стало бесконечным, а затем сжалось в маленькую точку, словно весь мир засасывало в черную дыру. Минт посмотрела вдаль и увидела вселенную за пределами червоточины, словно покрытую бесчисленными зеркалами, в каждом из которых отражались хорошо знакомые ей сцены… Взрыв Пекина-β, пугающая космическая станция Легиона Свободы, спрятанная в окрестностях планеты… и она сама из прошлого. Юная девушка в одном из зеркал скользнула взглядом по самой себе из будущего, но как будто вовсе не заметила исследователя и ее корабля. Вместо этого она обернулась к коммуникационному экрану и что-то сказала Субботе. — Останови его! — Закричала Минт девушке в зеркале. — Скажи ему, что Генерал Туран вот-вот собирается взорвать трансферные точки, поэтому он не должен ничего трогать или принимать какие-либо запросы на связь, а иначе горько пожалеет об этом! Скажи ему, что по его вине погибнет множество людей! Но нестабильное течение времени в червоточине на самом деле никак не могло влиять на события — пускай она и видела саму себя несколько лет назад, но даже если временная шкала в этом месте искажалась до неузнаваемости, вселенная никогда не позволила бы ей вмешаться в прошлое. — Не прерывай связь! Пожалуйста! Корабль наконец миновал эту точку пересечения временных шкал, и зеркало растворилось в темном космосе. Такова была суровая реальность. Время и пространство могло искажаться, но человеческая жизнь оставалась дорогой с односторонним движением. Прошлое изменить невозможно. Механоид издал громкий стук, кабину залило ярким светом, и Минт почувствовала, как ее ноги коснулись пола, а ремни безопасности зафиксировали ее тело у стены. Девушка с удивлением осознала, что они только что живыми выбрались из червоточины. Ее зрение все еще было затуманено — слезы хлынули по ее щекам прежде, чем она успела осознать, что происходит. И она была не единственной, кто сейчас плакал — все остальные члены группы, кто оставался в сознании во время прыжка, теперь рассеянно смотрели вдаль, не в силах побороть эмоции. Минт подумала, что, вероятно, у каждого здесь были свои сожаления и печали, которые приходилось тащить на своих плечах, поэтому никто не удержался от слез, проходя точки пересечения временных шкал. Их команда олицетворяла любопытство, свойственное человеческой натуре, рвалась в неизвестность, ведомая тягой к свободе, унаследованной от предков… но в конце концов, они все еще оставались обычными людьми. Тем не менее, сейчас группа все еще находилась в зоне активного появления червоточин, поэтому времени на воспоминания у исследователей не было. Нарушенный канал связи какое-то время выдавал помехи, а затем в нем раздался хриплый голос капитана, попросивший всех по очереди назвать номера своих кораблей. Оказалось, что их команда потеряла по пути немало механоидов. — Что случилось? — Минт сняла защитный шлем и вытерла лицо от слез. — Почему остались только мы? — Искажение времени и пространства, — ответил ей коллега. — Скорее всего, они оказались в другой точке, но вряд ли их забросило слишком далеко… Мы можем починить коммуникационную систему? Надо попробовать с ними связаться. — Забавная шутка… здесь поблизости нет трансферных точек, поэтому мы не сможем установить сигнал на дальние расстояния… бип!.. Связь снова пропадает… — Капитан, — обратилась к своему товарищу Минт. — Червоточина, сквозь которую мы только что прошли, все еще не пропала, и энергетическое поле вокруг стабильно… значит ли это, что мы добились успеха? Стоит ли нам попробовать отправить сообщение на базу Цимина? Но капитан не успел ответить. — Подождите, подождите! На моем механоиде сработала система оповещения, — прервал разговор в канале связи пилот механоида, ближайшего к капитану. — Проверьте, что случилось? Команда осторожно отлетела чуть дальше от зоны червоточины и обнаружила останки гигантского космического корабля, окруженного обломками механоидов поменьше — сцена напоминала огромное космическое кладбище. Минт поспешно навела на разрушенный корабль камеру военной системы видеонаблюдения, чтобы собрать побольше информации о находке. Спустя секунду на экране появилось достаточно четкое фото, на котором уже можно было различить название, выбитое на корпусе: — Космический… корабль… Цзинъ… юань? В командном пункте Цимина тоже царило тревожное настроение: от Команды межгалактических исследований целую неделю не было никаких вестей. А теперь они наконец-то получили спутанное сообщение, слова в котором едва можно было разобрать. Разные голоса говорили одновременно, а некоторые части вообще не поддавались пониманию. Министерство инженерии погрязло в хаосе. — Пусть этим займется Чжаньлу, — Лу Бисин получил новости в середине ночи, поспешно собрался и прибыл на военную базу. Просмотрев спутанные строчки текста на экране, он объяснил. — Кажется, несколько сообщений слились в одно, возможно, из-за искажений в червоточине. Или команда разделилась в процессе прыжка. — Будет сделано, — роботизированная рука Чжаньлу мгновенно взяла под контроль все суперкомпьютеры на базе и вскоре озвучила результат. — Судя по содержанию обрывков, три разных сообщения смешались между собой. Содержание всех трех очень похоже — члены экспедиции успешно прошли сквозь червоточину, но потеряли часть своих товарищей по пути. В последнем сообщении содержится чуть больше информации, я сейчас его расшифровываю, пожалуйста, подождите… Глаза Лу Бисина расширились. Нестабильный сигнал с громким писком оборвался. Чжаньлу замолчал на несколько мгновений, а затем произнес: — Декодирование завершено. Юная госпожа Минт докладывает, что рядом с местом их прибытия они обнаружили космический корабль Цзинъюань. Это был тот самый корабль, на котором Линь Цзинхэн возвращался из Серебряной Крепости на Вольто, когда попал в засаду пиратов в зоне Сердца Розы. Даже если этому разоруженному кораблю пришлось сделать крюк через неизведанные территории, он точно не мог бы залететь в эту зону слишком далеко. В командном пункте снова раздался размеренный голос Чжаньлу: — Если предположить, что неизвестные нам гравитационные поля могут существенно влиять на точку, в которой механоид оказывается после прохождения червоточины, то можно сделать вывод, что госпожа Минт и ее команда сейчас находятся очень близко к Первой Галактике. *** В Шестой Галактике изолированная тюрьма медленно приближалась к нужной точке на орбите. Энергетическая башня на планете временно ушла в режим ожидания. — Ты ведь понимаешь, что не мы одни внимательно следим за орбитой, — Цзиншу тоже наблюдает, — произнес Доктор Хардин. Линь Цзинхэн, державший в руках чертежи галактической тюрьмы и делавший на них пометки, не моргнув глазом ответил: — Я бы гораздо больше забеспокоился, если бы она не объявилась. За последние четырнадцать лет Линь Цзиншу ни разу не решилась к нему приблизиться. С одной стороны, она не знала, как посмотреть ему в глаза, а с другой — попросту боялась его. Линь Цзинхэн смог выжить даже во взрыве трансферной точки — сложно было даже представить, на что еще он способен. Если был хоть малейший шанс, что он «восстановил свои воспоминания» и с их помощью снова встал на ноги, он вполне мог найти способ выбраться. Поэтому тому, кто держал его в заточении, оставалось лишь оборвать все его связи с внешним миром, чтобы не оставить ни малейшего шанса на побег. — Если она не прилетит, кому мне отправлять сигнал? Надеяться, что повезет, и он случайно достигнет персонального устройства добродушного человека, а тот для меня вызовет полицию? — Усмехнулся Линь Цзинхэн. — Я не особо удачлив. Доктор Хардин проглотил слова, которые собирался произнести. Линь Цзинхэн закрыл файлы со схемами на своем персональном устройстве: — Лишь бы ваша программа, останавливающая время, сработала. Ядро экосистемы галактической тюрьмы располагалось на горе в 500 километрах от лаборатории, и его раз в 10 дней обслуживала группа механиков. Они попадали в точку назначения с помощью специальных поездов и на периодической основе выполняли необходимые ремонтные работы. Один из концов железной дороги упирался в платформу, расположенную недалеко от лаборатории. Дверь на платформу слегка приоткрылась, и Линь Цзинхэн осмотрелся сквозь образовавшуюся щель, сжимая в руках устройство для блокирования сигналов. Это приспособление было результатом пятилетних исследований Доктора Хардина, и тот все это время носил его на себе в виде подвески на шее — пускай и достаточно уродливой. Несмотря на неприглядный внешний вид, это устройство было достаточно мощным, чтобы заблокировать все сигналы от биочипов в радиусе двадцати метров на целых пять секунд. После имплантации чипов все чувства носителей обострялись до максимума — третье поколение позволяло человеку даже ощущать инфракрасное излучение от живых организмов, поэтому Линь Цзинхэну было нужно что-то, чтобы спрятаться от глаз сотрудников. Пяти секунд ему было более чем достаточно, чтобы осуществить задуманное. Система видеонаблюдения на время отключилась, и Линь Цзинхэн проскользнул на платформу, взломал запасной люк поезда и закатился внутрь. В тот момент, когда он успешно проник на транспортное средство, группа механиков, болтавших между собой, словно обычные люди, погрузилась на поезд. Они спокойно прошли сквозь длинный коридор мимо туалетов в хвосте, направляясь к кабине управления. Но внезапно один из механиков махнул своим коллегам рукой и направился обратно в туалет. Линь Цзинхэн, затаив дыхание, прятался за дверью уборной, наблюдая на экране своего персонального устройства, как отведенные ему пять секунд истекают, и блокада сигнала отключается… В то мгновение, когда механик открыл дверь и вошел в туалет, он услышал рядом чужое сердцебиение и остановился, как вкопанный. Он растерянно оглядывался по сторонам, пока, наконец не сообразил, что источник сердцебиения находился у него за спиной. Не успел он даже обернуться, как к основанию его шеи прижался холодный предмет. Он хотел было закричать, но из его горла не вырвалось ни звука — инженер потерял контроль над собственным телом, когда особое излучение, пройдя сквозь кожу и ткани, сбило настройки его биочипа. Чип тут же прервал мозговую активность своего носителя, и тот без сознания рухнул на пол, дрыгая конечностями, словно освежеванная лягушка, пока Линь Цзинхэн оттаскивал обмякшее тело в сторону. Линь Цзинхэн достал из кармана лазерный пистолет, прижал дуло к основанию шеи механика и совершил три последовательных выстрела, тщательно избегая повреждения самого биочипа. Плоть на шее мужчины, гораздо более прочная, чем у обычного человека, под лазерным лучом все же расплавилась, а Линь Цзинхэн достал из кармана мертвого сотрудника нано-нож и метко вонзил его в то место, где располагался чип. На оставшейся коже шеи образовался ожог квадратной формы, и окровавленный биочип выпал на пол. Сразу после этого все тело носителя сдулось, словно воздушный шарик, и Линь Цзинхэн отбросил его в соседнюю уборную. Он проверил биочип с помощью своего персонального устройства — это был чип второго поколения, а значит, велика вероятность, что этот человек был главным в этой команде механиков. Линь Цзинхэн слегка повернул голову и осмотрел труп инженера, лежавший в стороне, а затем поместил биочип в мобильный стерилизатор и быстро стащил с мертвеца одежду, чтобы надеть ее на себя. К счастью, механик носил головной убор, который можно было надвинуть пониже, чтобы скрыть свое лицо. Обеззаразив биочип, Линь Цзинхэн поместил его в устройство для инъекций, наполненное специальным веществом, которое мгновенно обволокло чип, словно гелевая оболочка. Он несколько раз встряхнул ампулу и не моргнув глазом имплантировал чип в свое тело. — «Опиум» вызывает сильнейшую зависимость, особенно у людей с хорошей совместимостью с ментальными сетями. Если у тебя нет синдрома церебральной пустоты, даже не думай проверять на себе, — однажды предупредил его Доктор Хардин. — Если столкнешься с непредвиденной ситуацией, воспользуйся гелевым антидотом, но помни, что это всего лишь экспериментальный образец, пусть он и способен на некоторое время остановить влияние биочипа на твой организм. По сути, это временно превратит тебя в пациента с церебральной пустотой, но по моим подсчетам, ты полностью поглотишь препарат примерно за 90 минут, и до этого момента биочип необходимо извлечь. До пункта их назначения дорога занимала около 40 минут — времени было предостаточно. Линь Цзинхэн запер дверь уборной, где спрятал труп, а затем прошел в кабину управления, сел в самом углу и надвинул головной убор на брови, прикрыв лицо. Несмотря на использование специального препарата, он все равно ощущал эффект от биочипа — его тело словно стало в сотню раз сильнее. Все его чувства обострились, и биение сердец окружающих постепенно превратилось в постоянный фоновый шум. На мгновение Линь Цзинхэну показалось, что он неизлечимо больной пациент в терминальной стадии заболевания, внезапно исцелившийся от всех недугов, как только чип попал в его организм. Один из механиков осторожно направился к нему. Линь Цзинхэн услышал тихие шаги и про себя недовольно подумал: «Проваливай!» Повинуясь команде второго поколения чипа, тот сразу развернулся и пошел в другую сторону, так и не заговорив. Вокруг Линь Цзинхэна будто бы выросла невидимая стена. Линь Цзинхэн раскрыл ладонь, а затем медленно сжал кулак — его персональное устройство тут же определило, что сила его хватки уже достигла 400 килограмм. Новый источник невероятной силы и контроля над другими был сродни тяжелому наркотику, способному воодушевить кого угодно. Но — возможно, из-за эффекта препарата, тормозящего действие биочипа, — сейчас Линь Цзинхэн ощущал лишь постоянную тревогу и беспокойство. Он вспомнил, что Лу Бисин дважды имплантировал себе чип… «Неужели он чувствовал себя так же?» Тот биочип, который использовал Лу Бисин, уже превратился в пыль, но после многочисленных попыток вторжения в Восьмую Галактику, Легион Свободы и туда завез свои наркотики. Линь Цзинхэн никак не мог вспомнить, все ли чипы были в конечном итоге уничтожены. Он крепче сжал кулак и подумал: «Надеюсь, старый персидский кот все еще способен справиться с этим мальчишкой». Механики, которые обеспечивали обслуживание оборудования, находились на нижней ступени иерархии сотрудников планеты, и большая их часть были носителями первого поколения «опиума». Линь Цзинхэн без проблем затесался в их ряды и добрался до ядра экосистемы, где находились органы управления климатом, температурой и гравитацией. Он оставил несколько черных коробочек вокруг блока основной системы искусственной гравитации и взглянул на персональное устройство, убеждаясь, что планета быстро приближается к крупной звезде. Когда зазвучали сигналы предупреждения о надвигающейся солнечной буре, губы Линя изогнулись в улыбке, и он тихо покинул помещение. Спустя полчаса солнечная буря на карликовой планете достигла своего пика, и блокада связи ослабла. В тот же момент целая серия взрывов, прозвучавших в зоне ядра экосистемы, породила полный хаос — система искусственной гравитации дала сбой, и сила притяжения планеты сразу упала в десять раз. Все обитатели внезапно оказались в воздухе, оторвавшись от земли, но куда опаснее были другие последствия — искусственная атмосфера вот-вот должна была рассыпаться на части под влиянием аномально низкого уровня гравитации. Экосистема планеты в одночасье рухнула, и повсюду зазвучали тревожные сирены, направившие сигнал бедствия во внешний мир прямо сквозь ослабевшую блокаду связи. Этот особый вид сигнала бедствия, автоматически направляемый искусственной экосистемой, сразу попадал в соответсвующие организации ближайшей галактики, и правительство незамедлительно направляло инспекцию на пострадавшую планету или космическую станцию. На расстоянии шестнадцати дней полета от карликовой планеты, механоид, который охранял галактическую тюрьму вот уже второй десяток лет, тоже получил сигнал SOS. — Немедленно свяжитесь с госпожой, экосистема на планете под кодовым названием «Сундук с сокровищами» серьезно повреждена, велик риск разрушения искусственной атмосферы…