Отбракованные (Некондиция)

Ночное небо было ясным. Гравитационное поле карликовой планеты было совсем небольшим, и из-за удаленности от других небесных тел, невооруженным глазом невозможно было разглядеть крупные звезды на небе. Когда энергетическая башня, выполнявшая на планете функцию искусственного солнца, разворачивалась на другую сторону орбиты, небосвод казался усыпанным алмазной пылью. В ясные дни эта мерцающая дымка ощущалась такой близкой, что хотелось дотянуться до нее рукой. На планете постоянно поддерживалась комфортная температура в 24 градуса, а ночной ветерок был ласковым. Земля была погружена в бесконечную тишину, в которую никогда не прорвется ни слова извне. Это была галактическая тюрьма. В древности люди строили тюрьмы для самых опасных преступников на изолированных островах в окружении бескрайнего океана, чтобы исключить вероятность побега заключенных. В нынешнее время тюрьмы располагали на небольших планетах и космических станциях, находящихся вдали от любых трансферных точек и терминалов, а затем полностью обрывали их связь с внешним миром. Чтобы сбежать из тюрьмы на острове, узнику понадобилось бы лишь выносливое тело и немного удачи. Прыгнув в океан, человек мог с некоторой вероятностью успешно покинуть место заключения. Но как вырваться из оков гравитации и попасть в космос из галактической тюрьмы? Линь Цзинхэн думал, что это окажется не так уж сложно — ему придется лишь избавиться от «тюремщиков». Уничтожение врагов десятилетиями было его основной профессией. С того момента, когда он наконец смог выбраться из спасательной капсулы и начать ходить, опираясь на поручни и подручные предметы, он приступил к разработке плана побега. Биочипы «опиум» были достаточно мощными, чтобы существенно улучшить физические данные человеческого тела, а также управлять любой цифровой техникой и даже вызывать галлюцинации у окружающих. С последними двумя функциями мог справиться Доктор Хардин… а что касается физической силы — это не было серьезной проблемой для Линь Цзинхэна. Тем более его задачей было не победить в соревновании по армрестлингу, а найти способ убить охрану тюрьмы и сбежать. Но вскоре он осознал, что его план невыполним, потому что Линь Цзиншу все тщательно продумала и никогда бы не допустила ни единого промаха. Маленькая планета находилась на полном самообеспечении, ее закрытая экосистема могла бы продержаться тысячи лет. Все оборудование использовало максимально энергоэффективные технологии, не предполагавшие больших мощностей, поэтому даже если всесильный Командующий Линь мог бы с помощью своих талантов построить механоид, на нем не получилось бы покинуть пределы атмосферы. Более того, даже у «тюремщиков» не было связи с внешним миром — в каком-то смысле им повезло даже меньше, чем самому узнику, ведь им каждый день приходилось работать и поддерживать функционирование тюрьмы. Линь Цзинхэн даже не сразу поверил в такой сценарий событий — он казался слишком нелогичным и аморальным. Невозможно запереть кучку людей в ограниченном пространстве и ожидать, что те будут мирно сосуществовать. Они быстро превратятся в ядовитых тварей из древней земной эры, которых засунули в закрытый горшок, — начнут убивать и пожирать друг друга, если это позволит им добиться своего. После пробуждения Линь Цзинхэну понадобилось более 10 месяцев, чтобы пройти реабилитацию и восстановить свою привычную физическую форму, так почему никто из охранников не воспользовался его беспомощностью и не попытался его убить? Но, как ни странно, эти солдаты были сродни покорным муравьям, трудившимся день и ночь. Даже команда врачей, приставленных к нему, крайне тщательно заботилась о своем пациенте — отношение персонала было куда внимательнее, чем в богом забытой больнице в Восьмой Галактике, где пациентов равнодушно вытаскивали из медицинских капсул, как только они приходили в себя. Только тогда Линь Цзинхэн в полной мере осознал, насколько ужасна эта галактическая тюрьма. Кроме него и Доктора Хардина, все люди на планете были носителями биочипов. Вероятно, имплантация чипов сильно влияла на мышление людей — словно компьютерный вирус, перезаписывающий их программные коды. Персонал выглядел, как обычные люди — у них были разные характеры, они общались друг с другом, у каждого были свои таланты и чувство юмора… Но сама концепция побега из этого места была словно начисто стерта из их сознания. Каждый раз, когда он поднимал этот вопрос, он не получал никакой реакции от окружающих, будто те были не в состоянии понять, что означали слова «покинуть эту планету». Улетая, Линь Цзиншу не только уничтожила все оборудование и корабли, с помощью которых можно было бы сбежать, она еще и хорошенько промыла мозги всем, кого оставила в этой тюрьме. Единственными людьми, кто все еще смотрел по ночам на звезды, были Линь Цзинхэн и Доктор Хардин. Линь Цзинхэн поднялся на крышу и почувствовал, как ночной ветерок приподнимает полы его рубашки. С тех пор, как он очнулся, прошло четырнадцать лет по стандартному календарю Вольто. Он только что в 2001-й раз потерпел неудачу, пытаясь прорваться сквозь блокаду и отправить сигнал связи вовне — тот мгновенно растворился в небытии. Тем не менее, он все еще сохранял спокойствие — да и у кого не притупились бы чувства после двух тысяч неудавшихся попыток? Линь Цзинхэн прищурился и закурил сигарету, окружая себя клубами белого дыма. Табак выращивался прямо на планете, вручную собирался персоналом и после высыхания заворачивался в тонкую бумагу. Такие сигареты не были особенно приятны на вкус, и для Линя были крепковаты, но они все еще были лучше, чем ничего. Линь Цзинхэн разглядывал неровные края белой обертки сигареты, ощущая, что деградировал до уровня древних землян. — Сложно даже представить, правда? — Внезапно позади него прозвучал чей-то голос. — Наши предки поколениями жили на планете, которая была не сильно больше этой, не в силах преодолеть силу гравитации. Несчетное количество землян каждую ночь смотрели в небо и видели в нем всю галактику, но так же, как и эти носители биочипов, не воспринимали Землю как тюрьму. Они придумывали красивые легенды и читали судьбы по звездам, но даже и не думали покидать атмосферу. Линь Цзинхэн слегка обернулся, чтобы посмотреть на Доктора Хардина, который катил к нему свое инвалидное кресло. Пожилой ученый теперь выглядел совсем стариком, морщины полностью испещрили его кожу, и казалось, что он может в любой момент умереть. — Так что же такое свобода? — Продолжал старик. — Если вырастить крохотного жука в небольшом доме, его жизнь закончится прежде, чем он успеет полностью облететь дом. Свою короткую жизнь он проведет в полете — можно ли это назвать свободой? А что насчет тебя? У тебя в распоряжении целая планета, и ты можешь приказать персоналу вырастить для тебя хоть целую плантацию табака — они с радостью в тот же день избавятся от полей пшеницы и заменят ее табаком. Но ты все равно чувствуешь себя запертым в темнице — так чья судьба печальнее? Твоя или маленького жучка? Линь Цзинхэн несколько секунд молчал, прежде чем мягко ответить: — Если бы солнца я не видал, то тень нести бы смог. — Но Свет — моей пустыни начало, мою пустыню он озарял [1]… От жизни лишь Глоток — скажу, чем заплатил — чтоб только жить я мог — за дорого купил [2], — договорил Доктор Хардин тихим голосом. — Твой дедушка очень любил стихи этой поэтессы древности. Линь Цзинхэн беззвучно вздохнул, подумав: «Ну вот, блять, опять началось». Доктор Хардин был слишком стар. Хотя большую часть времени его мозг еще нормально функционировал, мужчина все равно то и дело погружался в бесконечные воспоминания о прошлом. Помимо того, что он болтал без умолку, он каждый раз приплетал в свои истории дедушку Линь Цзинхэна — услышав все рассказы уже по сотне раз, Линь так устал, что даже перестал притворяться, что обращает внимание на слова старика. Он сидел на полу и стряхивал пепел с сигареты на гладкую поверхность крыши. Продолжая размышлять о том, как обойти блокировку исходящих сигналов, он перестал даже замечать голос Доктора Хардина — тот превратился для него в фоновый шум. — В прошлую эру в восьми галактиках ни на секунду не прекращалась война. Люди то и дело захватывали планеты и объявляли их своей собственностью вместе со всеми спутниками и космическими станциями в округе, при этом продолжая каждый день сражаться за свои интересы. Обычное население было похоже на нас сейчас, запертое на всю жизнь в одной точке без шансов на побег. Когда-то мы точно так же нашли прибежище на небольшой станции, которая впоследствии превратилась в Город Ангелов. Старший брат Линь был одним из ключевых членов нашей группы, а мы с Вульфом, будучи помладше, следовали за ним, словно лакеи. Помню, как старший брат говорил, что хотел бы, чтобы все в этом мире рождались с честью и достоинством, могли найти свое предназначение и прожить жизнь, ни о чем не сожалея. Он мечтал, чтобы каждый человек мог распоряжаться своей жизнью по своему желанию, свободно выражать свое мнение и путешествовать сквозь вселенную, не встречая на пути границ. Основоположники Декларации Свободы хотели вырваться из клетки и осуществить великую задумку о всеобщем равенстве и свободе. К сожалению, эти мечты были слишком возвышенными и нереалистичными, в то время, как политика Комитета Эдема казалась куда более рациональной. Они превратили население в тех самых маленьких жучков, запертых в доме, и продолжали кормить людей лживыми обещаниями о свободе и защите человеческих прав, поддерживая иллюзию, в которой столетиями жили эти наивные дураки. Не будучи особо впечатлительным, Линь Цзинхэн толком не отреагировал на описание идеологии, стоявшей за Декларацией Свободы. Вместо этого он размышлял: «Обычно в галактических тюрьмах используется один из двух или трех существующих способов блокировки сигнала. Мы уже безуспешно перепробовали все доступные нам методы, и идеи явно подходят к концу… Могли ли появиться новые технологии за то время, пока мы здесь торчим в изоляции?» Если бы у них был хоть один суперкомпьютер, было бы куда проще, но сейчас они скатились до уровня технологий древности. Чтобы они ни предпринимали, это было все равно, что бросать мячик в бездну, слепо надеясь на удачное стечение обстоятельств. Возможно, они уже много раз приближались к успеху, но не имея возможности оценить результат, абсолютно не представляли себе, насколько близко они подобрались к решению задачи. Даже если они были на волосок от побега, неосведомленность сводила все усилия на нет. Эта мысль заставляла Линь Цзинхэна нервничать — ведь он мог, сам того не зная, лишь усугублять положение своими действиями. «Неужели придется ждать, пока случайно пролетающий мимо корабль не найдет эту крошечную планету?» Доктор Хардин все продолжал болтать: — …Линь Гэ-эр был нам словно старший брат, он заботился о многих сиротах, пострадавших в войне, включая Вульфа и меня. А ты знал, что ходили слухи, будто привязанность Вульфа к нему была такой сильной, что выходила за рамки простой дружбы? Линь Цзинхэн, нахмурившись, тушил сигарету об пол, когда внезапно услышал последние слова и растерялся. «…Какого хрена?» — Я слышал, что Вульф однажды напился вдрызг и безостановочно звал нашего старшего брата по имени, — на лице Доктора Хардина появилась едва заметная хитрая улыбка. — Но это лишь домыслы, никаких доказательств не существует. Вульф был серьезным молодым человеком и прекрасно понимал границы дозволенного. У четы Линь были прекрасные отношения, и с тех пор, как распространился этот слух, Вульф и наш старший брат стали друг друга избегать. Семья Линь так и не дожила до основания Союза, а твой отец родился несколько лет спустя с использованием репродуктивных технологий и образцов ДНК супругов Линь. Вульф с самого начала получил права законного опекуна и растил мальчика, как собственного сына. Он на всю жизнь остался одиноким, стал наставником для Лу Синя и приемным отцом для Линь Вэя. Когда Лу Синь отвоевал Восьмую Галактику и получил звание Командующего Межзвездного Союза, Вульфу было всего под 200 лет, но он уже планировал выйти на пенсию и передать свои полномочия следующему поколению. Мы однажды встретились, и я сказал ему, что он слишком оптимистичен — Союз уже отклонился от заданного направления, и Военное консульство в конечном итоге превратится в тигра, запертого в клетке. Я говорил ему, что позже он пожалеет о своих решениях, но он меня не слушал… до тех пор, пока интриги Комитета Эдема не всплыли на поверхность, и Союз не погрузился в хаос. Оба человека, на которых он когда-то возлагал надежды, погибли, а яд Эдема уже пропитал все восемь галактик насквозь… Ему пришлось обратиться к помощи извне, чтобы нарушить это бессмысленное равновесие. — И поэтому он решил работать заодно с пиратами, впустил их в Союз и позволил убивать мирное население? — Спросил Линь Цзинхэн. — Невозможно зажечь новую надежду, если не разрушить старое устройство до основания. Мы и так уперлись в тупик — теперь нужно все стереть и переписать заново, — объяснил Доктор Хардин. — У Вульфа в запасе было недостаточно времени, чтобы победить в политическом противостоянии и протолкнуть необходимые реформы, поэтому ему оставалось лишь рискнуть и поставить все на кон. Цзинхэн, я рассказываю все это тебе потому, что хочу спросить: что ты будешь делать, обнаружив, что за время твоего отсутствия мир снаружи изменился до неузнаваемости? Решишь ли разрушить весь новый уклад ради своей мести? Линь Цзинхэн по привычке пропустил мимо ушей все, что не желал слышать, и сосредоточился на ключевой для себя информации: — Что вы имеете в виду? У вас есть идеи, как прорваться сквозь блокаду сигнала? — Четырнадцать лет назад эта планета оказалась недалеко от одной из самых ярких звезд этой местности. Энергетические волны солнечной бури пробудили тебя из глубокого сна внутри ментальной сети, — ответил Доктор Хардин. — Это значит, что прерыватели сигнала на этой планете недостаточно мощные, чтобы отразить действие солнечной бури. Если мои расчеты верны, через месяц мы окажемся приблизительно в той же точке пространства, что и четырнадцать лет назад. В это время блокада нестабильна — возможно, у нас появится шанс. *** Военная база Города Млечного Пути, планета Цимин. Получив сообщение от Лу Бисина, Туран очень удивилась. Тот редко напрямую к ней обращался — обычно просто отправлял рабочую документацию или собирал совещание, если необходимо было что-то обсудить. В Восьмой Галактике в последние несколько лет прекратились вооруженные конфликты, и правительство начало активно инвестировать в вооружение, одновременно подготавливая население ко всеобщей мобилизации. Армия и правительство работали сообща и очень слаженно, но личные отношения Туран и Лу Бисина с каждым днем становились все более отстраненными. Тот случай с распылением анестетика в лифте разрушил их дружбу — ничто уже не могло вернуться к тому, как было раньше. Когда они изредка пересекались, то лишь вежливо и официально приветствовали друг друга по именам: «Премьер-министр» и «Генерал Туран» — даже не останавливаясь, чтобы переброситься парой фраз. Туран мгновенно приняла запрос с персонального устройства Лу Бисина: — Что случилось, премьер-министр? — Минт и ее товарищи приступили к изучению зоны вокруг червоточины — Команда галактических исследований готовится к очередной экспедиции, чтобы проверить свои научные догадки. Мне нужно, что вы направили с ними команду вооруженного патруля, — произнес Лу Бисин. — Мы не знаем, что творится снаружи, и в прошлый раз смогли добыть лишь обломки механоида. Если на этот раз они залетят немного дальше, то могут столкнуться с другими вооруженными флотами, и нам нужно обеспечить их безопасность. Туран без промедления согласилась помочь, но ее одолевали вопросы: Лу Бисин мог просто подписать указ и отправить его в командный пункт, у него не было нужды напрямую с ней связываться. — Конечно, премьер-министр. У вас есть еще указания? Лу Бисин на мгновение замолчал, будто сомневаясь, но потом все-таки продолжил: — Есть кое-что, о чем я хотел вас спросить. С момента, когда Линя «убили» в зоне Сердца Розы, и до того, как началась война, держался ли он с вашими отрядами на связи? Планировал ли он изначально прилететь в Восьмую Галактику? — Ммм… честно говоря, мы не все время поддерживали контакт. Вначале мы все еще были в Серебряной Крепости, где любой сигнал связи на дальние расстояния был бы заблокирован. Нам сначала надо было выбраться оттуда и собраться в заранее оговоренной локации, чтобы уже оттуда установить стабильный сигнал. Он точно планировал попасть в Восьмую Галактику, потому что она была свободна от влияния Эдема, — Туран внезапно еще что-то вспомнила и добавила. — Но он начал действовать куда быстрее, чем я предполагала, и это наверняка заслуга Чжаньлу… почему вы спрашиваете? Лу Бисин слегка приподнял бровь: когда он выловил капсулу с Линь Цзинхэном, Чжаньлу был полностью разряжен и давно находился в режиме ожидания. Неизвестно, как долго эко-капсула Линя дрейфовала вокруг Пекина-β, а благодаря неловким пальцам Лу Бисина, мужчине пришлось еще три месяца провести в капсуле, чтобы восстановиться… И это, по мнению Туран, все еще «быстро»? Лу Бисин подозревал, что Линь Цзинхэн сбился с намеченного маршрута и вместо этого пролетел сквозь червоточину в зоне Сердца Розы. — Детали его плана наверняка есть в базе данных Чжаньлу, — произнесла Туран. — Я со своим отрядом все это время ожидала команды, поэтому, думаю, у Чжаньлу куда больше информации. Лу Бисин рассеянно кивнул ей в ответ и разорвал соединение. В базе данных Чжаньлу не было никаких записей о том событии или о пребывании Линь Цзинхэна в спасательной капсуле. Сам Чжаньлу объяснял это тем, что из-за недостатка энергии был вынужден перейти в режим глубокого сна. Но… неужели в этом режиме он вообще не фиксировал информацию? Больше было похоже на то, что некоторые данные этого наивного ИИ были удалены. Лу Бисин впервые обнаружил эту несостыковку, когда пытался выяснить, не мог ли кто-то еще знать о червоточине в зоне Сердца Розы и угрожать безопасности Восьмой Галактики. Именно поэтому он полез в базу данных Чжаньлу, чтобы посмотреть записи о прошедших событиях, и внезапно понял, что в ней остались следы намеренно уничтоженных файлов. Эти едва заметные цифровые следы были хаотично раскиданы по всей базе, а некоторые из них, как ни удивительно, были даже как-то связаны с Одноглазым Ястребом. Лу Бисин вспомнил, что самыми заметными для него оказались следы удаления файлов, созданных в то время, когда он выловил капсулу с командующим после расправы над Юань Ижэнем. Линь Цзинхэн сразу после возвращения на базу серьезно повздорил с Одноглазым Ястребом — Лу Бисин тогда наблюдал за ними с помощью системы видеонаблюдения и даже в какой-то момент нарочно подвинул камеру, чтобы привлечь внимание ругавшихся мужчин. Но записей об этом не осталось. Кто их удалил? Зачем? Линь Цзинхэн и Одноглазый Ястреб всегда препирались из-за самых нелепых вещей — так что они могли прятать? Лу Бисин направился на общественное кладбище и остановился перед могилой Одноглазого Ястреба: — Вы двое что-то скрывали от меня? Одноглазый Ястреб ничего ему не ответил. В конце августа 290 года Новой звездной эры — 12 года Эры независимости Восьмой Галактики — Команда межгалактических исследований прошла сквозь червоточину во второй раз и повторно попала в заброшенную зону Сердца Розы. Крошечная планета на окраине Шестой Галактики снова достигла ближайшей точки к крупной звезде. В тот же год президента Империи Славы, который более десяти лет продолжал сражаться с войсками Союза, убил его собственный подчиненный. Пиратская группировка после этого сдалась Союзу. Несчетное количество нитей истории и судеб наконец переплелись в одной единой точке… [1] Прим.пер.: Линь и Хардин цитируют строки из стихотворения Эмили Дикинсон «Если бы солнца я не видала». Перевод на русский — Е.Ю. Амелиной. [2] Прим.пер.: Вторая часть фразы Хардина — строчки из другого стихотворения Дикинсон — «От жизни лишь Глоток». Перевод на русский — Г. Девяткиной.