Отбракованные (Некондиция)

У команды инженеров в этой поездке было две основные задачи. Во-первых, им нужно было собрать данные о четырех планетах, уничтоженных Принцем Кайли, и оценить состояние окружающей среды. Во вторых — скорректировать на картах внутренние маршруты Восьмой Галактики и проверить трансферные точки. Во время войны безопасность территории и качество защитных механизмов становились вопросом первой приоритетности. Изначальный план предполагал строительство новых военных баз в разных уголках галактики, чтобы вооруженные силы каждой из них могли быстро реагировать на любую угрозу, не тратя по 14 часов на дорогу, как это случилось недавно. В отсутствие ресурсов и учитывая небольшой размер каждого отряда, Капитану Элизабет Туран пришлось лично сопровождать миссию и тщательно планировать постройку каждой станции. После затянувшегося полета в космосе все члены группы стали на несколько оттенков бледнее. На пути домой из динамиков механоида послышался раздосадованный голос Туран: — Ректор Лу, система балансировки механоида барахлит, что происходит?! Что вы, кучка странных заучек, сделали с моей драгоценной деткой за одну ночь? Не могу поверить, что вы решили поэкспериментировать над механоидом прямо во время полета! У вас что, поехала крыша от долгого воздержания? Лу Бисин выглянул из маленькой комнаты на втором этаже и строгим голосом отругал своих студентов: — Уайт, что вы там опять натворили? Идите и помогите Капитану Туран все починить, несносные хулиганы! Уайт: — … Короткий учебный семестр на этот раз был продлен, потому что Лу Бисин рассудил, что «подготовительные занятия на механоидах» требуют более глубокого погружения в предмет. Этой ночью Лу Бисин занял кресло пилота механоида. Бесстрашный ректор лично взял на себя управление ментальной сетью и открыл для студентов двигатели и материнскую плату, чтобы те смогли изучить устройство корабля и его сетевой порт в режиме реального времени. Но в середине лекции поступил входящий звонок от Линь Цзинхэна, прервавший этот спонтанно организованный урок. По уши влюбленный Ректор Лу бросил своих студентов прямо посередине занятия, чтобы пообщаться с командующим, оставив им полуразобранные отсеки механоида. Бедным студентам ничего не оставалось, кроме как поспешно собрать все обратно самостоятельно. Тупоголовый прикрыл ладонью рот Уайту и утащил юношу, который так и не научился считывать настроение других людей, обратно в комнату для самостоятельных занятий. Лу Бисин поправил одежду и направился к небольшому бару в кабине механоида. По дороге он кивнул Хоупу, который с любопытством разглядывал его, и улыбнулся: — Современные подростки вечно попадают в переделки, прошу прощения за шум. Бывший пророк АУГ, господин Хоуп, тоже сопровождал их в пути. Этот мужчина средних лет сыграл не последнюю роль в разработке вакцины от нового штамма Радужного вируса, и такая помощь принесла куда больше пользы, чем несколько лет, которые он мог бы провести в заключении — даже по меркам Союза это было поводом для освобождения его из-под стражи. Хоуп прекрасно понимал, в каком положении оказался, и на самом деле, не очень рассчитывал на снисхождение Линь Цзинхэна. Хотя командующий и выпустил пророка из тюрьмы, ему ничего не стоило в любой момент найти другую причину и приговорить того к смертной казни. Поэтому Хоуп забрал из-под стражи небольшую группу самых образованных и спокойных последователей АУГ и без лишних вопросов согласился находиться под строгим контролем со стороны солдат. Помимо перерывов на посещение уборной и принятие душа, миниатюрные камеры наблюдения сопровождали его день и ночь, следя за тем, чтобы он в свободное время не покидал свой дом и пользовался лишь общественным транспортом, выделенным для него командой инженеров. Помимо прочих занятий, он построил собственную ферму, а его знания в области аграрных технологий пригодились для восстановления плантаций Восьмой Галактики. Экологические стандарты посадок, разработанные АУГ, были результатом многолетних исследований, призванных увеличить объемы урожая, упростить доставку и поднять качество конечной продукции. Сейчас в Восьмой Галактике самым актуальным вопросом было обеспечение жителей базовыми ресурсами — прежде всего, едой — поэтому Хоуп отправился в деловую поездку, чтобы собрать образцы выращенной продукции, привезти их на Цимин и оценить качество. Хоуп улыбнулся Лу Бисину в ответ и протянул мужчине стеклянную бутылку с жидкостью насыщенного цвета: — Это рисовое вино, которое я сделал сам. Оно не отфильтровано, поэтому может выглядеть неаппетитно, но на вкус очень даже неплохое. Хотите попробовать? Лу Бисин с благодарностью принял его предложение. Данные навигационных карт показывали, что до возвращения на базу оставалось менее суток. С тех пор, как они благополучно вернули Одноглазого Ястреба на Цимин, Лу Бисин был так загружен работой, что у него не оставалось ни минуты свободного времени. Он активно занимался реконструкцией некоторых систем Восьмой Галактики, а Линь тем временем каждый день отбывал на миссии, словно рядовой наемник. Их расписания никак не совпадали, и оба мужчины целыми днями решали валившиеся на них задачи. Лу Бисин уже какое-то время не имел возможности лично встретиться с Линь Цзинхэном, поэтому сейчас его наполнял невероятный восторг при мысли, что они скоро увидятся, — будь у него сейчас в руках микрофон, он непременно бы спел. Так что даже если бы Хоуп предложил ему грязную воду из туалета, он без лишних жалоб принял бы ее просто потому, что был в хорошем настроении. Отпив небольшой глоток из стакана, Лу Бисин обнаружил, что вино неожиданно приятно на вкус, несмотря на сомнительный внешний вид. Он был приветливым человеком, никогда не скупившимся на похвалу, поэтому искренне произнес: — Это действительно вкусно, у вас есть еще в запасе? — Разные бактерии, разное качество зерна и даже небольшие отклонения температуры могут существенно изменить вкус вина, поэтому каждый глоток уникален, — объяснил Хоуп. — У меня еще осталось немного, но вино может слегка отличаться от того, что вы сейчас попробовали. Если вас это не пугает, я могу передать вам две бутылки, когда вернемся домой. Хоуп всегда был красноречивым человеком. Каждое слово, которое он произносил, было наполнено его собственными убеждениями и идеями, поэтому он и светскую беседу с легкостью мог бы превратить в проповедь. Лу Бисин притворился, что не заметил тонкого намека в его словах, и ответил: — Не волнуйтесь, я вырос на питательных батончиках, поэтому не особо привередлив в еде. Хоуп кивнул: — Хотя все эти питательные смеси и лишили людей радости от потребления нормальной пищи, они спасли множество жизней. Несмотря на то, что спрессованные батончики и инъекции питательного раствора были полезнее для человеческого организма и широко использовались военными, они, несомненно, повлияли на пищевые привычки населения. Любители вкусно поесть и противники новых технологий активно критиковали эти заменители натуральной еды, поэтому Лу Бисин никак не ожидал от последователя АУГ такого признания их значимости и был несколько шокирован последними словами Хоупа. — А вы думали, мы все социопаты, отвергающие нововведения? — пророк тихо рассмеялся, а затем глубоко вздохнул. — В ваших словах есть истина, многие члены организации выступают против любых технологий просто из принципа. Им даже не приходит в голову разобраться в первопричинах их появления. Стоит перестать задумываться над своими убеждениями и удариться в крайности — и любое учение становится бессмысленным. Лу Бисин не знал, как на это реагировать — ведь АУГ, по сути, была экстремистским религиозным культом. — Изначально мы просто хотели, чтобы человечество на мгновение остановилось и обдумало свои действия, вместо того, чтобы слепо идти к саморазрушению, ведомое своей самонадеянностью и опрометчивостью, — продолжал Хоуп. — Человеческая цивилизация может казаться несокрушимой крепостью, но на самом деле она больше напоминает поврежденный корабль, который в любой момент может пойти на дно, стоит только отвлечься и потерять контроль над его направлением движения. Лу Бисин кивнул: — Как, например, сейчас. — Именно, — согласился Хоуп. — В эпоху активного освоения космоса, когда Эдем проглатывает человеческие души целиком, один единственный гигантский межгалактический механоид может уничтожить целую планету, а люди бесконечно воюют друг с другом, не понимая, что сами ведут себя к гибели. Понимаете, в независимости от того, на какой стороне сражается тот или иной человек, мы все в конечном итоге превратимся в прах. Именно поэтому наша группировка выступает против оружия массового поражения, против контроля над естественным развитием событий и против излишнего использования искусственно созданных технологий. Лу Бисин отпил еще глоток вина. Он впервые попробовал домашний алкоголь — тот обладал деликатным вкусом, но мгновенно согревал изнутри. Послевкусие не было сильно сладким, скорее с небольшой приятной горчинкой, которая придавала вину уникальности. Хоуп продолжил рассказывать: — Помните, насколько великой казалась Декларация Свободы Союза? Но спустя неполных 300 лет, едва достаточных, чтобы современный человек прожил спокойную жизнь, она лежит в руинах. Почему? Разве это не связано с падением Эдема? Стоило Эдему отключиться, как люди заменили его наркотиками. Я слышал, что они уже появились и в Восьмой Галактике — в будущем сломанных судеб и разбитых семей станет только больше, и разве это не результат интеллектуальной деятельности людей? Мы уже слышим колокол преисподней, но все еще отказываемся задуматься о своих действиях и продолжаем свой путь в чистилище. Хотя я признаю, что некоторые психопаты заняли высокие посты в нашей организации, но разве сам Союз не безумен? Разве Эдем — не сумасшествие? Нельзя называть безумцев нормальными только потому, что их голоса громче, а последователей у них больше. — В ваших словах есть смысл, — признал Лу Бисин. — Может быть, вы правы, а может, и нет. Допускаю, что будущие поколения могут счесть вас пророками. Но время идет, и на фоне всей длинной истории человечества вы останетесь в памяти лишь как ограниченные дурачки. История — это непрерывный поток, на который каждый смотрит по-своему. Не знаю, могу ли я согласиться с вами, ведь для меня прожить 300 лет уже само по себе будет достижением, и даже их не хватит, чтобы объективно оценить ситуацию. — Вы скромны, — заметил Хоуп. — Ничего не могу с собой поделать, — Лу Бисин развел руками. — Моя работа предполагает постоянные неудачи и проверки новых гипотез, и этот замкнутый круг бесконечен — я придумываю и отвергаю огромное количество идей. Проработав таким образом некоторое время, можно заметить, что границы правильного и ошибочного стираются. Вероятно, это профдеформация. Тем не менее, я считаю, что вера — это чудесно. Особенно в такое время, как сейчас, когда наша жизнь меняется каждые десять лет, а живем мы целых триста. Вера защищает человеческую мораль и позволяет нам сохранить свою истинную сущность. — Меня очень впечатляет, что Ректор Лу способен рассуждать таким образом. — Но, господин Хоуп, — обратился к мужчине Лу Бисин. — Давайте представим себе гипотетическую ситуацию. Вы сейчас боретесь за свои убеждения, точку зрения или даже за собственную выгоду. Но пройдет время, и вы можете изменить собственные убеждения, сменить точку зрения или отказаться от выгоды — все это может стать не таким важным и правильным, как казалось, и вам будет несложно исправить ситуацию. Но такого не может произойти с верой. Мне кажется, вера должна быть выше всего этого, она не может быть слишком приземленной, иначе возникнет конфликт с моральными установками человека — ведь она либо абсолютно верна, либо должна рассеяться без следа. Но развитие человеческой цивилизации — не прямая линия, оно постоянно петляет и сворачивает, и ничто не может вечно оставаться правильным и безоговорочным. Поэтому если однажды вы поймете, что выбрали неверный путь, что вы будете делать? Сломаетесь? Или уподобитесь тем людям, которые настолько закостенели в своих убеждениях и необразованности, что уже не могут выбраться из этого болота, не принеся вреда себе и другим? Хоуп замолчал на некоторое время, но потом кивнул: — В ваших словах тоже есть зерно истины. Но, Ректор Лу, слышали ли вы когда-то утверждение, что «человечество рождено из веры»? — Оно и погибнет за веру, — ответил Лу Бисин. Оба мужчины могли похвастаться редким красноречием и всегда находили правильные слова, когда толкали свои мотивирующие речи — их спор был похож на попытки двух енотов вытереть друг о друга грязные лапы. Поняв, что ни один из них не преуспеет, они перевели разговор в шутливое русло и порадовались, что встретили достойного соперника в этой словесной игре. Из динамиков механоида внезапно прозвучал голос Уайта: — Ректор Лу, у нас тут сложный вопрос, вы не могли бы прийти и помочь? Лу Бисин немного разочарованно поставил свой бокал на стол, обернулся к Хоупу и произнес: — В целях соблюдения правил безопасности мне придется пойти и разобраться с беспорядком, учиненным этими растерянными детьми. Хоуп кивнул, но стоило Лу Бисину подняться с места, задал еще один вопрос: — Ректор Лу, а у вас есть своя собственная вера? Лу Бисин на мгновение замер. Он хотел было ответить, что он ученый и предпочитает смотреть на все с разных углов, но не успел он открыть рот, как неожиданно вспомнил тот день, когда они отправились спасать Одноглазого Ястреба. В его памяти всплыл образ мужчины, который держал его за руку в медицинской капсуле, зная, как сильно он волнуется за отца. Прошло уже много дней, но эта сцена снова и снова появлялась в его снах, оставляя неизгладимый след на сердце. Лу Бисин настолько глубоко задумался, что чуть не поперхнулся собственными словами: — У меня… да, есть. Ближе к вечеру механоид, на котором путешествовал Лу Бисин, достиг атмосферы планеты Цимин. Когда они приблизились к посадочной станции, им поступил сигнал с базы: через три часа из Терминала 4 Города Млечного Пути планируется отлет тяжелых военных механоидов, поэтому всем пилотам, находившимся в пределах атмосферы, следовало переключиться на автоматическое управление и следить за трафиком. — Ого, — Туран все еще злилась на Лу Бисина, поэтому бросила на него насмешливый взгляд. — Подготовка к отлету за целых три часа? Неужели так провожают самого Командующего Линя? Кажется, вам, ребята, не суждено быть вместе — ты только прилетел, а он уже собирается отбыть. Лу Бисин практически разобрал ее механоид и успел нарушить кучу правил безопасности полетов, поэтому не мог ответить на ее выпад и просто неловко потер переносицу. — Вот что значит быть бедняками, — покачала головой Туран. — Глава семейства вечно занят добычей пропитания и не может позволить себе даже медовый месяц… О, кстати говоря, Ректор Лу, я давно хотела тебя спросить: ну и как это — делить постель с Линь Цзинхэном? Лу Бисин чуть не подавился собственной слюной, когда механоид резко влетел в пределы атмосферы: — Что? Туран рассмеялась и похлопала его по плечу: — Было не очень, да? Все в порядке, я и сама заметила, что ты нечасто проводишь ночи в его комнате. Позволь сказать из своего опыта: эти дорогие на вид «цветы» редко приятны на вкус. Они либо не могут отвлечься от мыслей о работе, либо слишком избалованы и не умеют заботиться о других — да ты и сам знаешь, если хоть раз пробовал. Могу поспорить, после всего он просто ушел курить и даже не укрыл тебя одеялом, так? Лу Бисин не имел никакого желания продолжать этот вышедший за пределы приличий разговор с опытным солдатом, поэтому предпочел вежливо улыбнуться в ответ. Про себя он посетовал, что эти слова он услышал от того же самого человека, который не так давно толкал речь про «лакомый кусочек льда» в лице Командующего Линя. Механоид достиг зоны облаков, и на борту стало шумно, поэтому Туран заговорила громче: — У меня дома есть неплохие попперсы, хочешь попробовать один из них? Лу Бисин заткнул уши, притворившись, что не слышал ее предложения и планируя по возвращению подать жалобу на домогательства. На станции механоидов кипела работа. Казалось странным, что торговцы биочипами из Легиона Свободы внезапно так нацелились именно на Восьмую Галактику, что предпринимали попытку вторжения аж раз в несколько дней. Они получали жестокий отпор, но вскоре возвращались, словно мухи с наступлением летнего сезона. На этот раз отряд разведчиков нашел их командный пункт и военную базу снабжения в Восьмой Галактике. Обнаружив это «гнездо», Линь Цзинхэн приказал нескольким торговым кораблям сопровождать их в ближайшей экспедиции. В отличие от механоидов, торговые корабли были не такими маневренными и медленно прогревались перед взлетом, поэтому к отбытию пришлось готовиться заранее. Линь Цзинхэн обычно ожидал в центре управления станции, поэтому Лу Бисин незаметно проскользнул мимо остальных инженеров его группы и направился к главному зданию в надежде увидеть командующего перед отлетом. Но он никак не ожидал увидеть Одноглазого Ястреба, патрулировавшего зону перед зданием, словно полицейский, отлавливавший малолетних хулиганов у входа в бар. Лу Бисин, спрятавшийся за каким-то оборудованием станции и размышлявший над путями обхода этого внезапного препятствия, почувствовал, что у него начинает болеть голова. Позади него как раз находился небольшой механоид, но стоило ему облокотиться на крышку его люка, как та внезапно открылась. Это застигло Лу Бисина врасплох, и он чуть не рухнул на землю. Упасть он не успел — из механоида показалась пара рук, которая закрыла ему рот и силком затащила его в кабину. Лу Бисин: — … Когда люк за ним закрылся, мужчину окутало зеленое свечение активной ментальной сети. Основное освещение в кабине было приглушенным — это было привычным предпочтением пилота. Лу Бисин в неверии уставился на командующего, который должен был находиться в пункте управления, но вместо этого сейчас стоял прямо перед ним. Свечение ментальной сети отбрасывало блики на глаза мужчины, и все происходящее неожиданно сильно напоминало типичную сцену тайного свидания из старого фильма. Лу Бисин почувствовал, что его сердце бесконтрольно ускорилось до 180 ударов в минуту. Линь Цзинхэн убрал руку с губ Лу Бисина и нахмурился: — Почему у тебя такой невыносимый отец? Его менопауза, кажется, затянулась на столетия. Лу Бисин сразу нашелся с ответом: — Почему бы тебе не похитить меня и не спрятать на своем механоиде? Линь Цзинхэн задумчиво приподнял бровь, будто всерьез рассматривая такой вариант: — Меня устраивает такой подход. Этот механоид полетит в составе Группы 4, и как только покинем пределы атмосферы, ты можешь сообщить о неисправности и пристыковаться к «Модели 3», а я заставлю Чжаньлу держать рот на замке. Лу Бисин, опасаясь, что командующий и правда решит провернуть эту аферу, быстро взял назад свои шутливые слова: — Нет, так нельзя. Премьер-министр Хант будет в бешенстве. Линь Цзинхэн смотрел на него, не говоря ни слова. Только что его взгляд был хищным, словно у льва, подбиравшегося к своей добыче, но сейчас уголки его холодных глаз озорно приподнялись, и выражение лица стало безобидным. Только в этот момент Лу Бисин осознал, что суровый командующий просто дразнит его. Он мягко оттолкнул мужчину и прижал его к люку механоида: — О, теперь я понимаю, господин командующий, твои губы говорят одно, а на уме у тебя совсем другое — и почему я раньше не знал, что ты такой человек? Линь Цзинхэн готовился к отбытию в экспедицию, поэтому одет был соответствующе. Хотя его перчатки все еще торчали из кармана, остальная часть формы была в идеальном порядке. Но несмотря на приличный внешний вид, его действия сейчас были далеки от приличных. Лу Бисин почувствовал, как его накрыло волной жара, и внезапно вспомнил всю ту чушь, которую наговорила ему Туран перед посадкой. Тем не менее он так же быстро забыл о своем намерении пожаловаться на ее поведение — стоило его взгляду упасть на воротник Линь Цзинхэна, и он понял, что в груди у него растет совершенно новое желание. Прим.пер.: надеюсь, вы будете ждать следующей главы))))