Отбракованные (Некондиция)

Стандартные миссии Серебряной Десятки, даже полностью обеспеченные энергозапасами и вооружением, все равно были крайне интенсивными и требовали серьезной подготовки. Всем солдатам, которые не воевали на передовой, выдали запас релаксантов еще до посадки в механоид, а во время полета никто — включая даже самого командующего — не имел права передвигаться по кораблю. Все участники миссии будут находиться на своих местах, окруженные защитным газом и подушками безопасности, а из-за крайне высоких скоростей любая коммуникация между механоидами сведется к коротким и простым командам посредством специальных сигналов. Когда Лу Бисин в спешке прибыл в зону вылета, на его персональном устройстве все еще была открыта проекция чертежей новой системы связи Восьмой Галактики. Линь Цзинхэн ждал его у входа в «Модель 3» и заговорил, как только увидел приближавшегося мужчину: — Если ты хочешь попасть на борт механоида сегодня, ты должен быть уверен, что твое физическое состояние идеально. Если ты испытываешь хоть малейшее недомогание, я не могу взять тебя с собой, оставайся на базе. Эти слова пронеслись мимо ушей Лу Бисина, словно порыв ветра. Он почти бежал к механоиду, и ему казалось, что его грудь вот-вот взорвется от смешанных эмоций: — Дай мне… дай мне запасной релаксант. Линь Цзинхэн внимательно осмотрел его, а затем кивнул и направился в кабину механоида. Спавший монстр глухо заворчал, как только командующий подключился к его ментальной сети, а еще через несколько минут весь флот расположился на платформе запуска и был готов к отлету. Безумно колотившееся сердце Лу Бисина немного успокоилось, когда он проследовал с Линь Цзинхэном на «Модель 3», но его тут же накрыло невыносимой тревогой, которая, казалось, выжигала его изнутри. Одноглазого Ястреба нельзя было назвать идеальным отцом в общепринятом смысле этого слова — он по природе был беззаботным человеком, поэтому много пил и кутил, подавая сыну дурной пример. Он никогда не вел себя по-отечески, да и родительским авторитетом в глазах Лу Бисина похвастаться не мог. Ну и конечно он не был наставником, на которого его сын мог бы равняться. Но ростку достаточно хорошей почвы, воды и солнца, чтобы вырасти во взрослое растение. Даже если некому будет подрезать вовремя ветки, из него может получиться красивое и уникальное дерево. Одноглазый Ястреб для Лу Бисина был той самой плодородной почвой. Мужчине не нужно было смотреть под ноги и оценивать качество этой почвы, потому что он и так знал, что именно она стала источником его жизни. Он помнил, что этот человек был ему крепкой опорой в самые тяжелые годы его детства и юношества, да и сейчас он оставался тем щитом, который всегда мог прикрыть тылы Лу Бисина. Именно он каждый раз ставил его на ноги во время тяжелой реабилитации и залечил его израненное сердце после того, как тот ребенком наткнулся на подвал, полный монстров. Связь Одноглазого Ястреба с базой прервалась сразу после отправки сигнала SOS. Лу Бисин даже думать боялся о том, что это могло означать, и старался отвлечься от тяжелых мыслей, до боли сжимая кулаки. Линь Цзинхэн не стал бы его утешать, да и сам Лу Бисин не был из тех, кому нужна жалость окружающих. Двое мужчин молча прошли сквозь длинные коридоры «Модели 3» в главный командный пункт механоида. Все солдаты на «Модели 3» уже заняли свои места. Сейчас кабина механоида выглядела странно — ее заполнили медицинские капсулы, похожие на коконы диковинных насекомых. При прохождении механоидом первой трансферной точки откроются подушки безопасности, и помещение наполнится защитным газом, обеспечив таким образом полную неподвижность и сохранность капсул. Лу Бисин отвел взгляд от спины Линь Цзинхэна и тихо прикрыл глаза, позволяя медицинской капсуле проверить его показатели и обработать тело антисептическим раствором. Он начал считать вдохи и выдохи, чтобы поскорее успокоиться, — ведь если он собирался паниковать, ему стоило остаться на базе и не мешать другим. Раз он сел на этот механоид, пора подумать о более важных вещах: например, о том, кто же мог устроить засаду Одноглазому Ястребу? Было ли это местью за личную обиду? Или у нападавшего были более глобальные планы? Кому под силу собрать целый флот механоидов в Восьмой Галактике? Мысли бессвязным потоком проносились у него голове. Его сознание пребывало в полном беспорядке, когда Линь Цзинхэн внезапно придержал наполовину закрытую крышку медицинской капсулы. Лу Бисин растерянно уставился на него. Опираясь рукой на корпус капсулы, Линь Цзинхэн рассматривал его с таким холодным выражением лица, будто он и сам был сделан из стали, но Лу Бисин безошибочно определил, что тот что-то не решается ему сказать. К сожалению, Линь Цзинхэн не умел красиво говорить, тем более когда нужно было импровизировать на ходу. Он несколько секунд молчал, а затем взял руку Лу Бисина в свою, осторожно разжал его напряженный кулак и закрыл забытую проекцию чертежа на его персональном устройстве. Только-только успокоившееся сердце Лу Бисина из-за этого простого жеста почему-то вновь пустилось вскачь. Линь Цзинхэн опустил взгляд и ласково сказал: — Я здесь, с тобой. Лу Бисин с силой схватил его за руку, словно пытаясь раздавить плоть и кости под своими пальцами. Тут же осознав, что на мгновение потерял контроль, он ослабил хватку и улыбнулся Линь Цзинхэну: — Командующий, как хитро с твоей стороны. Скажи, это и есть знаменитая тактика завоевания сердца человека в его самый уязвимый момент? Ты заманил меня в ловушку и теперь заставишь отдать тебе тело и душу? Не успел Линь Цзинхэн ответить, как в кабине «Модели 3» раздался голос Чжаньлу: — Установка рабочего давления систем механоида, разогрев двигателей. Займите, пожалуйста, свои места… Командующий склонил голову и коснулся губами тыльной стороны ладони Лу Бисина, прежде чем захлопнуть крышку медицинской капсулы. Корпус плотно закрылся, разделяя двух мужчин. Лу Бисин глубоко вздохнул, почувствовав, как в уголках глаз собирается теплая влага. Издав короткое жужжание, механоиды авангарда поднялись в воздух, отчего платформа запуска заметно содрогнулась. — Погодите, а что если посреди полета мы столкнемся с непредвиденными ситуациями? — Суббота впервые видел подобную формацию, и тревога не покидала его даже после того, как он очутился в медицинской капсуле. — Мы сможем общаться, пока находимся в этих штуках? — Как видишь, коммуникация в экстренных случаях не предусмотрена, поэтому пилоту придется справляться самостоятельно, — пояснил ему солдат Девятого Отряда. — Ты не заметил, что основной пилот каждого механоида носит звание не ниже лейтенанта?.. Ах, да, теперь нет никаких лейтенантов и прочих рангов. Не переживай, юноша, эти люди прошли сквозь такое количество битв, что тебе и не снилось. Их скоординированность не уступает пальцам профессионального пианиста. Хотя Суббота и его товарищи уже долго следовали за Линь Цзинхэном и привыкли звать его «командующим», это необразованное отребье из Восьмой Галактики никогда всерьез не задумывалось о значимости ранга Командующего армией Союза. Тем не менее, он имел представление о значении звания «лейтенант» — границу между Седьмой и Восьмой Галактикой на предмет контрабанды контролировал как раз старый лейтенант. Суббота иногда слышал от членов семьи рассказы об этом человеке — тот был престарелым чиновником, который большую часть времени бездельничал дома. Суббота был крайне удивлен и тут же выпалил идиотский вопрос: — Л-лейтенанты?! Лейтенанты что, тоже участвуют в битвах? Механоид медленно поднялся и занял положение на пусковом треке, слегка задрожав перед взлетом. Солдат Девятого Отряда рассмеялся: — Что такого особого в лейтенантах? Ты так долго следовал за нашим командующим, а звание лейтенанта все еще производит на тебя впечатление? Ты в курсе, что за всю историю Союза звание командующего получили лишь 16 офицеров? Или ты думаешь, что Военное консульство — лишь сборище престарелых толстяков, тыкающих пальцами в окружающих? Суббота был растерян: — …А разве не так? — Конечно, нет! Стоит набрать вес или недоглядеть за своим внешним видом — и средства массовой информации распространят в обществе такие слухи, что стыда не оберешься. Лишь чиновники в таких трущобах, как эта галактика, могут позволить себе не заботиться о том, как смотрятся со стороны. На Вольто даже главнокомандующий, которому почти 300 лет, вынужден соблюдать диету и следить за фигурой. Суббота громко сглотнул, пораженный высокими армейскими стандартами, которым способна соответствовать не каждая фотомодель. — Конечно, когда ты достигаешь такого статуса, боевая слава уже остается в прошлом. Основной задачей как раз становится поддержание имиджа. Командующий Линь — единственный офицер такого ранга, который воюет на передовой. Он руководит Серебряной Крепостью и контролирует все военные подразделения восьми галактик, — солдат перестал улыбаться сделал паузу, прежде чем продолжить. — Командующий Лу Синь получил свое звание за возврат Союзу Восьмой Галактики и долгие годы верной службы. Командующий Линь родился в мирное время, и в обычных обстоятельствам не смог бы добиться такого успеха в юном возрасте, при почти полном отсутствии опыта. Если откинуть политические причины, он смог стать тем, кем стал, потому что его выбрала Серебряная Десятка. Суббота был амбициозным и неглупым молодым человеком — он понимал, что сколько бы Линь Цзинхэн ни истязал их, он объединил Силы Самообороны с Девятым Отрядом в том числе для того, чтобы поднять уровень подготовки выходцев из Восьмой Галактики. Суббота слушал солдата с широко распахнутыми глазами, а механоид тем временем разогревал двигатели на взлетном треке. — Серебряная Десятка получила свое название потому, что базируется в Серебряной Крепости и разделена на десять разных отрядов, каждый из которых имеет свой функционал. До того, как это военное подразделение стало легендарной Серебряной Десяткой, это была известная группа наемных убийц, существовавшая еще до образования Союза и называвшаяся «Фантомом»… ммм, можно сказать, мы были сильнейшей пиратской группировкой. К концу войны мы признали Декларацию Свободы, встали на сторону Союза и даже успели застать официальное назначение правительства. Но наемные убийцы — вовсе не одомашненные животные, поэтому Фантом наотрез отказывался признавать руководство Военного консульства. В то время Союз остро нуждался в поддержке всех сторон, поэтому им пришлось договариваться с нами мирно. Другими словами, хотя остальные военные флоты работали напрямую под Военным комитетом, нас наняли на партнерских условиях. Такая вот история Серебряной Десятки. Солдат на несколько секунд замолчал, а затем продолжил: — За 276 лет в Союзе многое изменилось. Люди рождались и умирали, поколения сменялись, но каждый новый состав Серебряной Десятки следует своим традициям и обещаниям. Пока мы на службе, мы не можем удаляться от Серебряной Крепости дальше чем на расстояние десяти дней полета, кроме особых случаев во время военных действий. Мы клянемся не держать при себе личного оружия и не увеличивать свою численность. Мы отрекаемся от своей личной свободы во имя свободы граждан Союза. Единственное право, которое остается за Серебряной Десяткой, — это отказаться следовать приказам нашего непосредственного командующего и действовать под руководством капитанов отрядов. За всю нашу историю мы признали всего нескольких командующих. Одним из них был как раз Лу Синь, но после возврата Восьмой Галактики ему пришлось активно участвовать в деятельности Военного комитета. Он думал, что если Серебряная Десятка будет подчиняться ему, у правительства возникнут подозрения, что он создает собственную армию. Чтобы избежать проблем, он объявил, что снимает с себя непосредственное командование Серебряной Десяткой. Крышка медицинской капсулы захлопнулась и перекрыла Субботе обзор. В последнее мгновение он еще раз взглянул на солдата Девятого Отряда и заметил, что выражение лица того стало холодным. Вдалеке послышались хлопки первых раскрывшихся подушек безопасности, и на фоне шума Суббота услышал, как солдат равнодушно добавил: — Теперь, когда нам пришлось обратить свои орудия против Союза, я могу сказать лишь одно: Союз первым предал Декларацию Свободы… Его голос заглушил грохот подушек безопасности. Флот механоидов во главе с тяжелой «Моделью 3» прорвался сквозь атмосферу, словно луч света, и направился к первой трансферной точке на маршруте. Несмотря на отсутствие связи между пилотами, все корабли идеально соблюдали формацию, словно делили один корпус на всех. В момент прохождения первой точки Субботу прижало к задней стенке капсулы, и ему показалось, что его тело вывернулось наизнанку. Его посетила паническая мысль, что он вот-вот разорвется на куски, а темное замкнутое пространство капсулы лишь увеличивало уровень стресса. Суббота прижался носом к клапану подачи кислорода и сделал несколько глубоких вдохов, подавляя желание закричать от ужаса. Он не мог себе представить, как пилот мог сохранять спокойствие и концентрироваться на управлении механоидом в таких условиях. Он раздумывал над этим какое-то время и внезапно пришел к выводу, что эти элитные солдаты куда опаснее, чем ему раньше казалось. *** Одноглазый Ястреб уже много лет не испытывал тошнотворного чувства медленной потери контроля над ментальной сетью. Прямо перед тем, как отсоединиться, он, казалось, услышал старый военный гимн… «Мы пришли с далекого мыса, с горной гряды» «На земле, покинутой звездным светом, мы зажигаем маяк свободы» «Мы слышали…» — Мы слышали… — Губы Одноглазого Ястреба приоткрылись, и он пробормотал слова, которые почти забыл за долгие годы. — Как грянул гром… В это мгновение он что-то осознал и в неверии уставился на экран молчаливого канала связи. Тишину нарушило чье-то приглушенное пение, и стало понятно: это был самый известный гимн среди солдат Независимого Флота. Этой песне не требовался особый аккомпанемент, и весь ее колорит проявлялся лишь когда множество нестройных голосов сливалось в единый хор — грубый, но искренний. «Мы слышали, как грянул гром, как закипела кровь…» Недавно сбежавший маленький механоид неожиданно появился позади вражеского флота и выпустил ракету. Невозможно сказать, было ли это просто везением или пилот действительно хорошо прицелился, но боеголовка попала точно в центр отсека с боеприпасами среднеразмерного механоида противника. Вражеский механоид был явного хорошо подготовлен, и все его системы защиты сработали в момент взрыва арсенала. Но формация вокруг пострадавшего корабля была нарушена, и еще до того, как соперник успел опомниться, из другой трансферной точки выскочил еще один маленький механоид, сразу открыв огонь из пушек частиц. Смертоносные лучи прорезали остатки взорвавшегося оружия и обломки ракеты, превратив их в жестокую бурю осколков, накрывшую флот противника. В ту же секунду в канале связи раздалось пение стрелявшего пилота: — Шаги приближаются, флаги пали… О, мой друг… Его тут же перебил другой голос: — Серый Волк, ты настолько сбился с нот, что тебя скоро занесет аж на Вольто! Не успел Серый Волк ответить, как Номер 6 снова скрылся в трансферной точке, оставив на канале лишь эхо своего кошмарного завывания. Вскоре все маленькие механоиды, которые до этого успели сбежать и даже добраться до зоны обнаружения Цимина, словно кузнечики, начали выпрыгивать с разных сторон, используя против врага приемы партизанской войны. Вражеский флот, конечно, не понес серьезных потерь, но из-за своих внушительных размеров был неспособен быстро маневрировать. Сейчас соперник напоминал слона, которого кусали муравьи, — он ревел от бессильного гнева, но атаковать в ответ не мог. Зрение Одноглазого Ястреба на секунду затуманилось — они за ним вернулись! Но что эти неудачники здесь забыли?! Разве не должны эти дряхлые мумии, нуждавшиеся в лекарствах от давления после двух экстренных прыжков, поджав хвост, забиться в угол и ждать смерти? Думают, что вспомнили слова гимна — и сразу герои?! Одноглазый Ястреб поспешно нашел медицинскую капсулу и засунул в нее руку для повторной инъекции релаксанта. Его мышцы содрогнулись от боли, и он издал душераздирающий вой. Зато совместимость с механоидом быстро достигла значения в 60%, и он бросился в центр вражеского флота. Его задевали ракеты и лучи пушек частиц, и вскоре на борту раздалось предупреждение о фатальных повреждениях защитного поля. Но в это момент из трансферной точки вновь выскользнул Серый Волк, все еще продолжая петь невпопад: — О, мой друг… Прошло много лет с тех пор, как пилот вступал в сражения, поэтому внезапный прилив адреналина сбил его с толку, и он попал на линию огня. Выстрелы орудий остановили его на выходе из трансферной точки. Его оставшиеся десять ракет воспламенились и с грохотом самоуничтожились, разрушив заодно и отсек с энергозапасами. Под воздействием высокоэнергетических волн трансферная точка могла в любой момент взорваться, поэтому все механоиды в округе, получив предупреждения систем, бросились врассыпную. Одноглазый Ястреб выпустил еще одну ракету-прерыватель и, рискнув, проскользнул сквозь развалившуюся вражескую формацию в сторону трансферной точки, в которой взорвался механоид Серого Волка. В канале связи все так же продолжала звучать песня, подхваченная другим пилотом. «О, мой друг…» «Следуй за нами, скинь оковы и подними паруса» Одноглазый Ястреб не прогадал. Энергии от взрыва Номера 6 было недостаточно, чтобы разрушить трансферную точку, и он в последний момент успел влететь в нее, уворачиваясь от осколков ракет, которые по касательной задевали и без того поврежденное защитное поле. Во все стороны летели искры, воспламенявшие горючие газы, и пламя беспорядочно перекидывалось с обломка на обломок, словно ноты на листах смятой партитуры. Стоило Одноглазому Ястребу пройти сквозь трансферный портал, и он сразу увидел механоид 10, которым управлял Уильям Юй. Двое мужчин ненадолго восстановили связь по внутреннему каналу. Одноглазый Ястреб, голос которого звучал хрипло, поспешно спросил: — У всех есть карта нелегального коридора? — Мы отправили ее всем! — Тут же ответил Уильям Юй. — Тогда поторопимся, не будем собираться в одном месте, — скомандовал Одноглазый Ястреб. — Каждый найдет дорогу самостоятельно! Сигнал SOS был отправлен Линь Цзинхэну примерно из этой локации, и если к ним на подмогу направили не полных идиотов, солдаты Девятого Отряда обойдут врага и прибудут как раз через нелегальный коридор. Если был хоть мизерный шанс, им надо было попытаться выжить до прибытия помощи. Уильям неожиданно спросил: — Единственными людьми, которые знали наш точный маршрут, были те самые старые друзья, которых мы встретили во время путешествия, не так ли? — Конечно, — заорал Одноглазый Ястреб и почувствовал во рту соленый привкус пота. — Ебаный предатель, если я узнаю, кто это, то убью всю его семью, даже если для этого мне придется превратиться в злобного призрака! Нас преследуют, разделяемся! Два механоида разминулись на максимальной скорости. Канал связи между ними сейчас напоминал длинную тонкую нить, которая натянулась до предела и лопнула, как только двое пилотов потеряли друг друга из виду. Уильям совершил прыжок сквозь трансферную точку и заметил, что большинство преследователей бросились за Одноглазым Ястребом. Он перемещался между порталами, будто играя в прятки, до тех пор, пока вокруг него не воцарилась тишина. Если следовать их договоренности, оторвавшись от погони, он должен был юркнуть в нелегальный коридор и дожидаться остальных пилотов. Он увеличил проекцию карты, полученной от Одноглазого Ястреба, таким образом, что она теперь закрывала всю стену кабины механоида. Точки на ней обозначали защищенные трансферные порталы и мерцали словно путеводные звезды. «Те вооруженные флотилии Союза, которые в прошлом спасли Восьмую Галактику от смертельного Радужного вируса, тоже использовали этот нелегальный коридор», — подумал Уильям Юй. Он несколько мгновений внимательно изучал навигационную карту, а затем принялся вносить в нее изменения. Когда Комиссар Юй был солдатом Независимого Флота, он часто отправлялся на разведывательные миссии и составил сотни военных карт. Пусть он и не притрагивался к ним больше ста лет и давно растерял большую часть своих навыков, составить поддельную карту на основе настоящей было для него несложной задачей. Завершив работу, он глубоко вздохнул и отправил строку с координатами сквозь ближайшую трансферную точку. Это были координаты всех планет и станций, на которых они побывали во время деловой поездки. Сигнал связи на дальние расстояния установился достаточно быстро, и под звуки гимна Независимого Флота выбранные командные пункты получили сообщение с местоположением Уильяма Юя. Люди, перехватившие сообщение, сразу доложили об этом руководству, и перед глазами Уильяма появилось более двадцати коммуникационных экранов. Перед его взглядом предстали и старые приятели, и абсолютно незнакомые люди с разных уголков Восьмой Галактики. Один из них был предателем, ведущим двойную игру. Уильям молча воспроизвел запись с военных самописцев механоида: с того момента, когда они обнаружили засаду, и до того, как Одноглазый Ястреб отвлек врага, чтобы дать сбежать своим товарищам, а они вскоре вернулись на поле боя. Была там записана и гибель Серого Волка, и спасение остальных механоидов от преследования… Если это и была легендарная «Стая волков», то сейчас она состояла из самых глупых псов в истории человечества. Когда Уильям Юй отправлял сигнал SOS и сфабрикованную карту, его руки дрожали. Гимн, звучавший в кабине механоида, смолк. Он скорректировал свои координаты и полетел в направлении, нанесенном на поддельную навигационную карту. Если среди старых друзей действительно притаился предатель, вражеский флот вскоре получит ложную информацию и воспользуется ей, чтобы броситься за ними в погоню. Но… что насчет остальных людей, получивших сигнал бедствия и координаты? Будут ли они молча наблюдать со стороны? Заползут ли обратно в свои норы, сделав вид, что не получили сообщения, даже после того, как услышали гимн? Комиссар Юй не знал. Он внезапно осознал, что ему, вероятно, не судьба вести Восьмую Галактику к светлому будущему. Он был простым солдатом. И ничего больше.