Отбракованные (Некондиция)

На территории, окружавшей бывшую базу АУГ, помимо других построек, был и командный пункт. Линь Цзинхэн воспользовался комнатой отдыха, расположенной на пятом этаже пункта, прямо рядом с залом совещаний, чтобы организовать для себя временное жилище. Сам командный пункт находился внутри отсека механоидов, весь день мимо него взлетали и садились шумные корабли, поэтому без системы шумоподавления находиться в здании было невозможно. Вообще-то, АУГ построили живописные и ухоженные жилые кварталы в более тихой местности, но Линь Цзинхэну не нравилось, что эти дома были на отдалении от базы, и он ленился каждый день ездить туда-обратно. Лу Бисин, который сейчас старательно избегал встреч с солдатами, решил не подниматься на лифте. Он повернул объектив камеры видеонаблюдения в угол и послал ей воздушный поцелуй, а затем направился к запасной пожарной лестнице. Даже тяжелый макет Восьмой Галактики в руках не мог замедлить шаги молодого ученого. Ранее он немного отвлекся на выслушивание тревог и чаяний старого премьер-министра и даже забыл о том, насколько мечтал поскорее добраться до Цимина. Но сейчас, торопливо поднимаясь по ступеням, он почувствовал, что тоска по дому и желание увидеть Линь Цзинхэна стали практически невыносимыми. Казалось, сила гравитации над ним не властна — его ноги почти отрывались от земли, а за спиной выросли крылья. Погруженный в свои эмоции, он и не заметил, как добрался до пятого этажа. Его сердце все больше наполнялось радостью, словно воздушный шарик, который кто-то усиленно надувал, но как только он вышел с лестницы, весь восторг вмиг рассеялся. Линь Цзинхэна здесь не было. Лу Бисин почувствовал, как его сердце упало в желудок. Он глубоко вздохнул и секунд десять разочарованно стоял на месте. Затем сделал над собой усилие, успокоился и даже коротко посмеялся над самим собой, направляясь к двери жилой комнаты Линь Цзинхэна. Осторожно поставив большую коробку на пол, он запустил свое персональное устройство, чтобы позвонить Линю и про себя посетовал: «А я ведь хотел сделать тебе сюрприз». Лу Бисин неосознанно поднял руку и случайно коснулся локтем двери. Легкое прикосновение внезапно спровоцировало систему безопасности, и по мужчине тут же прошелся красный сканирующий луч, а механический голос произнес: — Разпознавание личности. Лу Бисин замер на месте — командующий установил на дверь камеру с записью посетителей? Такие крохотные камеры обычно устанавливались при входе в помещение вместе с замками и в режиме реального времени отправляли на персональное устройство владельца дома записи обо всех гостях. Поэтому Лу Бисин поспешно привел себя в порядок и принял красивую позу, прислонившись плечом к двери. Он повернул голову к камере и вежливо поприветствовал: — Привет, командующий, это я! Ты… Не успел он договорить слова «ты удивлен?», как роботизированный голос системы безопасности его перебил: — Доступ разрешен. — …О? — Лу Бисин был удивлен. Замок открылся с тихим щелчком. Лу Бисин, который все еще небрежно опирался на дверь, словно фотомодель из журнала мод, не успел сориентироваться, потерял равновесие и чуть не рухнул прямо в дверном проеме. В последний момент он инстинктивно схватился рукой за ближайшую поверхность — ею оказалась дверь гардеробной комнаты. Та открылась, и взгляду мужчины открылись ровные ряды одинаковых рубашек. Лу Бисин несколько секунд таращился на аккуратные стопки одежды, прежде чем осознал, что ненароком вломился в личные покои командующего. Он в неверии обернулся и обратился к входной двери: — И ты меня так просто сюда впустила? Ты… ты что, сломана? Простенькая система безопасности, у которой не было встроенного ИИ, чтобы поддерживать разговор, проигнорировала вопрос. Лу Бисин поймал себя на мысли, что сейчас будто заглянул в чужой личный дневник. Ему одновременно было и любопытно, и чертовски неловко — он не решался даже оглядеться по сторонам. Некоторое время он мысленно паниковал, пока наконец не осознал — пусть командующий ничего вслух и не сказал… но сознательно открыл ему доступ к своей комнате, что, по сути, было равнозначно подаренному запасному ключу. Он не успел даже преподнести подарок, а Линь уже ухитрился сделать ему такой невероятный сюрприз. Лу Бисин, затаив дыхание и чувствуя, как спина покрывается холодным потом, поднял с пола коробку с подарком и осторожно прошел в жилые покои командующего. Помещение было маленьким, а мебель достаточно простой. Помимо ванной и гардеробной здесь была одна комната, в которой стоял небольшой холодильник и односпальная кровать, которая была заправлена так тщательно, что покрывало казалось гладкой бетонной плитой. Лу Бисин стеснялся садиться на нее, но другой мебели вокруг не было. К счастью, пол был идеально чистым, поэтому Лу Бисин поставил макет Восьмой Галактики на холодильник, а сам просто уселся рядом с ним. Он оглядел аккуратную комнату и вспомнил беспорядок в собственной спальне дома. Уже немного освоившись и отбросив неловкость, он теперь задумался над другими вещами: «А он не мизофоб? Сможет ли он терпеть меня, когда в будущем мы будем вместе жить?» Романтические истории часто рассказывают, как люди легко влюбляются, но затем прикладывают немало усилий, чтобы сохранить отношения. Слишком часто глубокие чувства и сильные эмоции оказываются погребены под гнетом бытовых проблем. Чем больше Лу Бисин размышлял над этими вопросами, тем серьезнее задумывался о потенциальных проблемах. Он открыл блокнот на своем персональном устройстве, вывел проекцию на стену перед собой и с помощью цифрового пера начал делать заметки и зарисовки. Шаг за шагом он спроектировал систему автоматической уборки дома, способную определить местоположение Линь Цзинхэна и прибрать весь дом за десять минут до его прихода — вытереть пыль, дезинфицировать поверхности, постирать одежду, включить шумоподавление и разложить вещи по местам… Лу Бисин сопровождал премьер-министра в поездке целую неделю, и по 12 часов в день управлял механоидом, поэтому когда первый восторг от возвращения домой немного улегся, его одолела усталость. Разрозненные образы мебели и обстановки смешались в его сознании, мысли потихоньку затуманились. Лу Бисин прислонился к маленькому холодильнику и уснул, так и не закрыв проекцию своих заметок на персональном устройстве. Замок на двери Линь Цзинхэна был простенький, и лишь отправлял хозяину короткое уведомление о прибытии визитеров. Те, у кого был доступ к личным покоям командующего, автоматически попадали в категорию «хозяев», и в таких случаях система вообще никаких сигналов не подавала. К тому времени, как Лин Цзинхэн собрался идти домой, на планету уже спускались сумерки. Туран допросила пленных, но как и ожидалось, никакой важной информации не добыла. Она догнала своего босса и доложила: — Эти люди — просто нанятые торговцы, они не знают, кто именно стоит за наркотиком. Организация очень небольшая. Один из людей, который со стороны казался лидером, сказал, что промышлял «опиумом» в Седьмой Галактике и был направлен в Восьмую, чтобы оценить рынок сбыта. У них был небольшой флот из 10-20 механоидов, они утверждали, что сотрудничать с организацией очень выгодно, и даже обещали торговцам бесплатную замену биочипов по мере необходимости. — Бесплатную замену биочипов? — переспросил Линь Цзинхэн — Значит, им всем уже провели имплантацию? — Ага, а иначе как бы этот сброд смог добиться такой высокой совместимости с ментальными сетями — их средние показатели достигают 80%, а с тех пор, как к нам присоединились эти контрабандисты из Сил Самообороны, наши средние значения ничуть не лучше. К счастью, торговцы все еще плохо умеют пилотировать механоиды, и на нашей стороне численное превосходство, — ответила Туран. — Знаете, нам же пришлось извлечь из них биочипы перед допросом. Тц, это было ужасно… на них не работает анестезия, и даже если их насильно вырубить, они быстро просыпаются и верещат от жуткой боли. Нам даже не нужно было пытать их — они и так уже до смерти перепуганы. Биочипы дают немыслимую силу, но и зависимость вызывают чудовищную, они не идут ни в какое сравнение с Эдемом. По крайней мере, Эдемом официально управлял комитет, в котором была профессиональная группа техников, ответственных за безопасность системы. Буть то контроль гормонального уровня или стимуляция чувств — любое медицинское вмешательство выполнялось под тщательным наблюдением. Когда Евгения во всеуслышание призналась в чувствах командующему, ее обвинили в излишнем стимулировании эмоционального фона населения, превысившем ограничения комитета. На певицу, ее команду маркетологов и группу сотрудников, ответственных за функционирование Эдема, наложили по 500 миллионов штрафа… правда с учетом их положения в обществе, сложно сказать, заплатили ли они эти деньги на самом деле. Тем не менее, привычка людей полагаться на Эдем носила чисто психологический характер. — Ты сказала, что чип повреждает мозг и вызывает неконтролируемую зависимость? — Спросил Линь Цзинхэн. — Именно так, — ответила Туран. — Помните, как Одноглазый Ястреб привел группу исследователей, когда мы искали вакцину от Радужного вируса? Я попросила их взглянуть на чип. Они сказали, что понадобится больше времени на изучение, но скорее всего, эти биочипы смертоноснее любых других существующих наркотиков. Один из наших пленных лишь неделю назад начал использовать биочип, но у него уже тяжелейший синдром отмены. Командующий, такими темпами даже если в будущем Эдем восстановят, люди, попробовавшие «опиум», никогда не смогут от него отказаться. Линь Цзинхэн нахмурился. Он вспомнил, что Лу Бисин никак не пострадал после изъятия биочипа. Хотя он и проявил небольшое внутреннее сопротивление, физиологического эффекта отмены не было. Даже все его травмы были результатом внешнего воздействия, а сканирование тела медицинской капсулой не обнаружило следов наркотической зависимости. Затем он вызвал в памяти слова Одноглазого Ястреба о симптомах церебральной пустоты, которые наблюдались у Лу Бисина в детстве… — Они позиционируют этот наркотик как «Эдем для Восьмой Галактики», так как никто здесь никогда не сталкивался с настоящей системой Эдема, — продолжала Туран. — Первая имплантация бесплатна, но биочипы нужно менять примерно раз в месяц. Насчет ценовой политики еще ничего не известно, вероятно, руководство этой организации решит этот вопрос, когда оценит рынок сбыта в Восьмой Галактике. Линь Цзинхэн еще какое-то время обдумывал услышанное, а затем произнес: — Медицинская система Эдема способна обнаружить опасное действие биочипа, и как только она возобновит работу, люди, не имплантировавшие себе чип, смогут вернуться к привычной жизни. Поэтому прибыль от продажи наркотиков напрямую зависит от того, насколько долго Эдем будет недоступен… Возможно ли, что за всем этим стоит кто-то, кто может влиять на скорость восстановления систем Эдема? Например, чиновник, обладающий большим влиянием в комитете? — Да, семь руководителей и их близкие, — поддержала Туран. Последние слова Туран зародили в сердце Линь Цзинхэна неприятное чувство, хотя он и знал, что капитан не пыталась его чем-то задеть, и он сразу вспомнил Линь Цзиншу, эвакуированную в Город Ангелов. Они наконец подошли к комнате Линь Цзинхэна, и тот спокойно открыл дверь. Замок автоматически распознал его личность, и со щелчком разрешил доступ. За приоткрытой дверью внезапно показался слабый свет. Туран и Линь Цзинхэн застыли на месте. На стене обычно темной комнаты виднелась проекция, заливавшая холодную белую стену мягким светом. Можно было различить спутанные цифры и чертежи, под которыми красовались почти нечитаемые заметки. Эта странная сцена внезапно создала в пустой комнате ощущение обжитости. На маленьком холодильнике рядом с кроватью стоял большой стеклянный шар, на куполе которого блестели загадочные кристаллы. Под прозрачной сферой располагались вырезанные из камней улицы, дома и деревья, мерцавшие от света проекции. Самоцветы поблескивали и отбрасывали тени на покрывало кровати, а пейзаж внутри стеклянного шара как будто ожил в слабом освещении комнаты. Линь Цзинхэн сделал несколько шагов вперед и обнаружил, что свет исходил от персонального устройства на руке Лу Бисина. Сам молодой ученый свернулся калачиком около холодильника и заснул. Отблески кристаллов покрывали лицо и немного отросшие волосы мужчины, будто свет бесчисленных звезд в небе. Туран прикрыла ладонью рот и мысленно завизжала: она-то думала, что этот мальчишка был неопытным заучкой, поэтому и поделилась с ним всем своим опытом соблазнения мужчин. Но, кажется, она ошибалась. Теперь ясно, почему Лу Бисин тогда вежливо отклонил ее советы — он же сам втайне был мастером покорения сердец! Туран взглянула на выражение лица Линь Цзинхэна и мысленно извинилась: «Простите, босс, но я вас покину. Я его недооценила, признаю поражение». Не долго думая, Туран сбежала из комнаты и предусмотрительно закрыла за собой дверь. Она торопливо уносила ноги подальше от этих двоих, с сердцем, полным тревоги, — все ее убеждения, отрицавшие существование моногамии, в этот момент пошатнулись, поэтому она решила, что ей лучше не влезать в чужие отношения. Лишь когда дверь со щелчком захлопнулась, Линь Цзинхэн осознал, что Туран ушла. Он, словно заблудшая овечка, какое-то время растерянно стоял посреди комнаты, а затем бесшумно направился к Лу Бисину. Командующий опустился перед ним на колени и неуверенно поднял руку — его пальцы несколько раз тянулись к мужчине на полу, а затем снова опускались, пока он раздумывал над своими дальнейшими действиями. Он внезапно вспомнил день, когда ему исполнилось десять лет. Он и сам не знал, почему, но их с Цзиншу день рождения в системах Эдема числился на 10 дней позже, чем реальная дата. Поэтому каждый год двойняшки получали массу поздравлений от жителей Вольто и самого Эдема с опозданием больше, чем на неделю. А в настоящий день рождения они с сестрой обычно обменивались электронными открытками. Но в тот год их впервые разлучили, и по какой-то неясной причине персональное устройство сестры было недоступно, поэтому Линь Цзинхэн не смог отправить ей поздравление. Он вспоминал дом, в который уже никогда не сможет вернуться, и перепуганную маленькую девочку, которая бежала за ним вслед. Но он больше не мог быть рядом с ней, и ему оставалось лишь скрывать свою тревогу и притворяться, что ничего не произошло. Настроение у юного Линь Цзинхэна было плохим целый день, но он снова и снова упрямо отказывался разрешить Эдему его наладить… а затем он поднялся в свою комнату и обнаружил там небольшую модель механоида, ростом со среднестатистического взрослого человека. Она была очень похожа на настоящий механоид, и внутри было достаточно места, чтобы ребенок мог спать в ней и даже подсоединяться к простейшей симуляции ментальной сети, чтобы играть в компьютерные игры. Линь Цзинхэн прекрасно помнил, как удивленно остановился в дверях спальни, практически забыв, как ходить. В голове у него крутилась лишь одна мысль: «Это подарок для меня?» Если бы не эта модель механоида с симуляцией ментальной сети, Линь Цзинхэн вряд ли поступил бы в Академию Черной Орхидеи и связал всю свою жизнь с механоидами. Он мог бы стать ученым или чиновником в правительстве Союза, а может, даже покинуть Вольто и странствовать по всем восьми галактикам. Почти сорок лет спустя Линь Цзинхэн рассматривал молодого мужчину перед собой, и его сердце наполнялось неописуемыми чувствами. Это подарок для меня? Лу Бисин, видимо устав от неудобной позы, внезапно пошевелился. Его голова, которой он опирался о дверцу холодильника, сместилась, и он потерял равновесие. Линь Цзинхэн проворно поддержал его, не дав упасть. Холодные пальцы командующего прижались к лицу Лу Бисина, отчего тот вздрогнул и очнулся. Все еще не до конца проснувшись и позабыв, где находится, молодой ученый открыл глаза. Он несколько секунд непонимающе смотрел на Линь Цзинхэна, а затем пробормотал: — Уф, я… Линь Цзинхэн хотел было убрать ладонь от его лица, но кожа мужчины была такой теплой, что будто притягивала его к себе, и командующий невольно заколебался: — Хм? Лу Бисин смутился и неосознанно облизнул губы, пытаясь объясниться: — Я принес тебе кое-что, ммм… д-дверь сама открылась, ты… У него перехватило дыхание. Рука Линь Цзинхэна переместилась с его лица на крышку холодильника рядом с его головой, и командующий внезапно наклонился ближе. Незабываемо красивое лицо теперь было прямо перед его глазами и казалось немного устрашающим. В глубине чарующих серых глаз будто зародился жестокий шторм, готовый в любой момент с головой накрыть Лу Бисина. Низкий и непривычно мягкий голос Линя произнес: — Я разрешил тебе доступ в мою комнату. Пальцы Лу Бисина напряглись. Линь Цзинхэн опустил глаза и скользнул взглядом по губам Лу Бисина, но затем одним простым вопросом умудрился разрушить всю романтичную атмосферу: — Со мной непросто ладить, и я никогда не был особенно добр к тебе. Так почему ты выбрал меня? Лу Бисин: — … «Эй, не порть весь настрой, господин! Мне что, написать на эту тему доклад?» Подумав несколько секунд, Лу Бисин ответил вопросом на вопрос: — Ты открыл мне доступ даже без предварительного собеседования? Командующий, мне кажется, кадровая политика Серебряной Крепости содержит серьезные дыры. Но если ты просто хочешь меня поцеловать, то зачем сдерживаться? Линь Цзинхэн некоторое время молчал. Его консервативно застегнутая на все пуговицы рубашка и армейские ботинки сковывали движения, а заодно и напоминали ему, что нужно соблюдать границы во всем, что он делает. Даже когда он жил на Пекине-β, где все одевались как в голову взбредет, он не отказывался от строгих рубашек и перчаток, скрывавших руки, — эти элементы военной формы будто ограничивали его мысли и желания, заставляя сдерживаться. Но почему он должен сдерживаться? Линь Цзинхэн несколько раз про себя повторил этот вопрос. Затем внезапно нагнулся ниже, закрыл глаза и захватил поцелуем губы Лу Бисина. Ему показалось, что он только что шел по натянутому над пропастью канату и внезапно потерял равновесие — он сорвался и продолжал падать вниз на огромной скорости, пока не пролетел даже сквозь саму планету и не оказался в открытом космосе. Его душа стала невесомой и словно оторвалась от тела. Обычно монохромный пустой мир вокруг командующего взорвался миллионами красок и замерцал перед его глазами, абсолютно сбивая мужчину с толку. Прим.пер.: ну не милота ли?)) Линь наконец слушает собственное сердце, и теперь уже не упустит своего счастья))