Отбракованные (Некондиция)

— Люк отсека запуска закрывается… — Идет настройка давления воздуха. Механоид тщательно следовал положенным процедурам. Линь Цзинхэн уже знал, что людям нельзя доверять, но и предположить не мог, что ИИ тоже может обмануть его! Он был сбит с толку, но все же понимал, что ему пытался сказать Чжаньлу между строк. Впервые он осознал, каким было последнее желание Лу Синя, оставленное ему 30 лет назад, и в душе у него поднялись противоречивые эмоции. Но прежде, чем он смог обдумать свои чувства, неподалеку послышались шаги. В этот момент Линь наконец догадался, что Лу Бисин все это время притворялся, а хитрый интриган Чжаньлу даже и не подумал об этом доложить. Все трогательные чувства были дотла сожжены слепой яростью, обуявшей Линь Цзинхэна. Он непроизвольно потянулся к люку капсулы, намереваясь выбраться и хорошенько поколотить Чжаньлу. К счастью, он все еще неплохо соображал, поэтому тут же вспомнил, что уже снял защитный костюм, и торопливо закрыл капсулу изнутри на все существующие цифровые замки. Шаги Лу Бисина замерли прямо около эко-капсулы. Мужчина очень спокойно произнес: — У меня немного кружится голова, я еще не привык… Чжаньлу, твоя ментальная сеть просто огромна, я никогда не встречал ничего настолько сложного даже на больших механоидах. И это лишь усеченная версия? — Да, верно. Рад служить вам, — ответил Чжаньлу. — Ректор Лу, я не рекомендую вам этого делать. Что это он собрался натворить? У фальшивой лабораторной капсулы не было прозрачной крышки, поэтому увидеть происходившее снаружи было невозможно. Линь Цзинхэн внимательно прислушивался к разговору, и сердце его бешено колотилось. Затем он услышал, как Лу Бисин рассудительно объяснил: — У меня нет сейчас иного выхода, как еще мне справиться с этим ненормальным мерзавцем? Или у тебя появились какие-то другие идеи? Кстати, он додумался запереть эко-капсулу, как мне ее открыть? Линь Цзинхэн не выдержал: — Лу Бисин, ах ты… — О, все, я разобрался, спасибо, — Лу Бисин обладал непревзойденным талантом, когда дело касалось механоидов и другой техники. Ему хватило считанных секунд, чтобы с помощью ментальной сети Чжаньлу добраться до всех функций корабля. Потом он воспользовался своими знаменитыми на всю галактику навыками вскрытия цифровых замков и, используя Чжаньлу в качестве универсального ключа, взломал защиту эко-капсулы. Линь Цзинхэн услышал легкие щелчки, и ему ничего не оставалось, кроме как попытаться удержать люк капсулы собственными руками. Лу Бисин попытался открыть крышку, но оказалось, что победить этот «человеческий замок» было куда сложнее, чем все цифровые вместе взятые. — Эй, отпусти, — обратился он к Линю. — Проваливай! — огрызнулся Линь Цзинхэн. Лу Бисин вздохнул: — Тебе не кажется, что сейчас мы выглядим несколько глупо? Словно расхититель могил и зомби, перетягивающие крышку гроба. Линь Цзинхэн отчаянно хотел бы создать стеклянный купол и поместить под него Лу Бисина, словно розу из детской сказки, которая никогда не увянет. Его руки дрожали от высокой температуры, на них от напряжения проступили вены, и отвратительное ощущение, что он не мог справиться с болезнью, лишило его дара речи. — Не отпустишь? Ладно, — Лу Бисин не стал настаивать, потому что не испытывал никакого желания играть в перетягивание каната. Вскоре Линь Цзинхэн почувствовал, что Лу Бисин куда-то толкал эко-капсулу. Снаружи послышалось жужжание, а затем яркий свет ослепил командующего. Его зрачки сузились, и он в непонимании уставился на робота, светившего ему в лицо фонариком. Будучи настоящим ученым, Лу Бисин никогда не прибегал к физическому насилию, и вместо того, чтобы продолжать бессмысленную борьбу, просто приказал роботам разобрать капсулу на части. Затем перед глазами Линя возникла рука, которая прикрыла фонарик. Лу Бисин поспешно прогнал робота, который уже закончил свою работу: — Не свети ему в глаза. Рука… Этот паршивец Лу Бисин снял защитный костюм! Привычная улыбка сползла с лица Лу Бисина, его естественно приподнятые уголки губ сейчас были плотно сжаты от напряжения, а в темных глазах не было ни проблеска света. Стоило Лу Бисину наклониться ближе, и Линь Цзинхэн инстинктивно попытался опуститься на дно эко-капсулы, но места внутри было мало, и у него не получилось даже сдвинуться с места. Лу Бисин обхватил пальцами его запястье. Кожа на руке командующего была чудовищно горячей, но пока еще не слезала от малейших прикосновений, и язв на ней не было. Линь Цзинхэн стиснул зубы и почти не открывая рта, словно боялся, что вирус просочится наружу, глухо процедил: — Ты с ума сошел? Лу Бисин уставился на него и про себя подумал: «Он действительно очень красив». Даже на Вольто, где любой желающий мог прибегнуть к пластической хирургии, он выделялся на фоне толпы. Пусть черты его лица и не были идеальными, но вместе они создавали удивительно эстетичное зрелище, которое невольно приковывало взгляды окружающих. Если судить по внешности, Линь Цзинхэн был невероятно привлекателен. Как же за этой внешней красотой могло скрываться такое упрямое и жестокое сердце? В книгах по истории говорилось, что в древние времена люди собирались в группы и жили вместе, чтобы облегчить себе ежедневные заботы. Именно поэтому закон и общественный порядок значили больше, чем принципы гуманности. Диктаторы правили территориями по своему усмотрению, и им была чужда эмпатия. Они относились к подданным так, будто те животные без права голоса, чьей единственной задачей было есть и дышать. Личность Командующего Линя вполне соответствовала этому описанию. — Это ты сумасшедший, — ответил Лу Бисин. Он внезапно приподнял тело Линь Цзинхэна из наполовину разобранной эко-капсулы — в обычное время он вряд ли смог бы справиться, но сейчас Линь страдал от симптомов Радужного вируса, да ему и негде было развернуться внутри тесной капсулы. Ноги Линь Цзинхэна все еще были закрыты нижней частью капсулы, а верхнюю часть туловища Лу Бисин уже вытянул наружу. Руки командующего дрожали от боли в мышцах. Лу Бисин придержал его за запястья, а затем прижал мужчину к корпусу эко-капсулы и захватил поцелуем самые суровые губы во всем Межзвездном Союзе. «Он может меня за это поколотить» — в сознании Лу Бисина пронеслись воспоминания о том, как Линь Цзинхэн пнул Уильяма Юя, но затем все тело молодого ученого накрыло волной незнакомых ощущений, и мысли разом вылетели у него из головы. Кожа на губах человека невероятно тонкая, отчего эта область тела считается наиболее чувствительной. Лу Бисин знал это в теории, но до этого момента не мог полностью осознать значение этого общеизвестного факта. Это было похоже на чувство человека, который никогда не видел цветов окружающего мира, а затем внезапно начал их различать. Или на первый разговор с ИИ сквозь ментальную сеть после многих лет обычного вербального общения. Лу Бисину показалось, что по всей его нервной системе пробежали искры, а перед глазами все поплыло, будто мир вокруг перевернулся вверх тормашками. Прикосновение к другому человеку внезапно приобрело для Лу Бисина совершенно новый смысл, и он мысленно забрал обратно всю ту чушь, которую наговорил Туран о физической близости. Губы Линя совсем не напоминали холодную керамическую поверхность, как он себе представлял когда-то. Он не мог и предположить, что они окажутся такими мягкими и обжигающе горячими. Тело Линь Цзинхэна в наполовину разобранной капсуле было практически обездвижено, и он чуть не ударился головой о внутреннюю стенку. Не в силах увернуться, он попытался высвободить руку из пальцев Лу Бисина. Хватка на его запястье слегка ослабла, и Линь Цзинхэн тут же в ужасе и растерянности оттолкнул мужчину. Внутри него, словно гиперкосмические ракеты, взрывались самые разнообразные эмоции, поглощая все его существо, будто цунами. Двое мужчин оторвались друг от друга, молча сгорая от неловкости. Из кабины механоида донесся голос Чжаньлу: — Прошу прощения, моя ментальная сеть хранит записи событий только десять дней, а затем файлы удаляются и замещаются новыми. Стоит ли мне поместить видеозапись последней сцены в постоянное хранилище? Этот вопрос вернул обоих мужчин к реальности. Лу Бисин густо покраснел, прочистил горло и, слегка заикаясь, ответил: — Н-нет, спасибо… ммм… Чжаньлу, мне нужно поговорить с ним наедине. — Хорошо, Ректор Лу, — механическая рука Чжаньлу покорно покинула помещение, бросив напоследок еще несколько слов. — Вы действительно воспитаны куда лучше моего хозяина. Лу Бисин: — … Превосходство над Линь Цзинхэном в этом аспекте никак не могло считаться достижением. Лу Бисин опустился на пол, все еще осторожно сжимая запястье Линя, и вытянул ноги: — Командующий, если я по счастливой случайности не заразился до этого, то теперь у меня нет шансов избежать вируса, не так ли? А если удача здесь не при чем, то, вероятно, дело в том, что мое тело навсегда изменилось, когда его собирали по частям, и теперь я не могу подхватить новый штамм, так что в карантине нет необходимости… В любом случае, у тебя нет больше причин пытаться отослать меня, правда? Линь Цзинхэн никак не мог отдышаться — его душила беспомощная ярость, а слова, казалось, застряли у него в горле, поэтому он лишь тяжело закашлялся. Лу Бисин вздохнул и подполз ближе, чтобы снять защитную крышку эко-капсулы и позволить Линю хотя бы нормально сесть. Не успел Линь Цзинхэн открыть рот, чтобы отчитать молодого мужчину, как тот внезапно протянул руки и крепко обнял командующего. Лу Бисин слегка склонился, обхватив плечи Линя, зарылся лицом в изгиб его плеча и судорожно втянул воздух. Он крепко сжимал мужчину в объятиях, будто змея, обернувшаяся вокруг своей жертвы: — Командующий, есть ли в твоей жизни что-то, чем ты по-настоящему дорожишь? Что-то, что ты хотел бы защитить любой ценой? Ты сказал, что Восьмая Галактика — это заброшенная территория, которой можно и пожертвовать, но мне кажется, ты был не совсем честен. Для тебя что Восьмая Галактика, что Седьмая или Шестая… даже столичная планета Вольто — все это не имеет значения, от всего этого можно избавиться в случае необходимости, так ведь? Линь Цзинхэн потерял дар речи. — Есть ли в мире такая планета или важное место, с которым ты чувствуешь глубокую связь, настолько крепкую, что во сне можешь почувствовать запах почвы дорогой тебе земли? Место, куда ты хочешь вернуться, чтобы провести остаток дней, в независимости от того, куда забросит тебя жизнь? Может быть, есть кто-то близкий тебе? Друзья, семья… даже кто-то, кем ты увлечен или кого любишь — я нисколько не возражаю — тот человек, который живет в твоем сердце? За кого ты переживаешь, когда находишься вдали, к кому хочется бежать со всех ног, чтобы просто увидеться снова? — Лу Бисин медленно покачал головой. — Ничего такого не существует, да? Линь, иногда мне кажется, что ты просто привык быть командующим Союза и в любой ситуации исполнять свой долг, поэтому если придется, готов умереть без сожалений, я прав? Даже мой отец неосознанно возлагает на твои плечи надежду на окончание этих непростых времен, но он и не догадывается, что тебе вовсе не по душе такая ответственность. — Я… — Начал было Линь Цзинхэн. — Я еще не закончил, — холодно перебил его Лу Бисин. — Все вопросы после окончания лекции… эй, господин Герой, а ты подумал, как бы себя чувствовал я, если бы очнулся один на механоиде, следующем обратно на автопилоте? Или по-твоему я просто бессердечный идиот, который заботится лишь о собственном выживании? Уголок губ Линь Цзинхэна слегка дернулся. — Неужели ты думаешь, что я просто шутил и маялся ерундой, когда сказал, что влюблен в тебя? Или предполагаешь, что даже если я всерьез увлечен, это пройдет через пару-тройку дней? — Лу Бисин сделал паузу, поднял руку и приложил тыльную сторону ладони к пылавшему от жара лицу командующего. Будто не решаясь произнести следующие слова, он несколько мгновений мочал, а потом медленно продолжил. — Ты первый человек, с которым я близко общаюсь целых шесть лет и с кем я не раз оказывался между жизнью и смертью. Ты первый человек, к которому у меня вспыхнули такие сильные чувства. Пожалуйста, просто поверь мне и посмотри на меня… Линь Цзинхэн, ты знаешь, что ты просто бесчувственный сухарь? Слабые всегда опасаются сильных, а сильные боятся по-настоящему бесстрашных. Для кого-то вроде Линь Цзинхэна любое проявление симпатии уже было редкостью, а честное признание собственных чувств было и подавно тяжелейшей задачей. То, как Лу Бисин, ничего не стесняясь, открывал ему сердце, в глазах Линь Цзинхэна было самым настоящим бесстрашием. Поэтому он никак не мог нанести ответный удар, и обнаружил, что все его защитные барьеры рассыпались в пыль. Первый поцелуй Лу Бисина был скорее легким прикосновениям губ. На самом деле, они в тот момент были в не самой удобной позе. Но главной причиной мимолетности этого поцелуя была, конечно, неопытность Лу Бисина. Он был похож на повара-новичка, который позабыл все блюда из меню и в отчаянии просто закинул все ингредиенты в кастрюлю. Он и сам не понял, как случился второй поцелуй. Возможно, дело было в том, что Лу Бисин так злился, что забыл, как дышать. Или это было естественной реакцией на близость другого человека — их дыхание смешивалось, а взгляды не отрывались друг от друга. На этот раз он, словно несмышленый детеныш хищного животного, полагался на свой инстинкт. Сначала он осторожно кружил вокруг своей жертвы, а затем почувствовал ее сладкий вкус и последовал за своим шестым чувством, чтобы открыть для себя совершенно новый мир. То ли от того, что конечности Линя затекли в тесной эко-капсуле, то ли из-за симптомов Радужного вируса — но командующий не смог устоять перед этим натиском. Впервые с тех пор, как он начал свою карьеру в армии, Линь Цзинхэн потерпел полное поражение. В его груди словно была жесткая скорлупа, под которой он надежно спрятал все подавляемые эмоции и мысли, которых глубоко в душе боялся. Он был уверен, что покуда делает вид, что их не существует, ему ничего не грозит. С годами он просто забыл о существовании этого тайника. И уж точно не ожидал, что кто-то внезапно ворвется в его сердце, рассыпет повсюду содержимое этого покрытого пылью сундука с чувствами и неожиданно заполнит пустоту, которая уже стала частью его существования. Ледяная дверь в его неприступный замок наконец достигла предела своей прочности и начала медленно таять после всех этих лет, проведенных Линем в одиночестве. «Как такое могло случиться?» — Командующий Линь, который никогда раньше не оставлял себе путей к отступлению и ни за кого не пытался бороться, был ошарашен. — «Это как-то неправильно» *** На планете Цимин Проныра, уже неплохо ориентировавшийся на местности, добыл некоторое количество обычного соляного раствора и отправил членов Сил Самообороны распространять «вакцину» среди жителей. Сам он активно объяснял людям, что «стандартная вакцина имеет слишком сильный эффект и может повредить клетки организма, поэтому сейчас мы выдаем более современные аналоги, привезенные из других галактик, — они действуют гораздо мягче, но выздоровление уже заболевших людей может растянуться на неделю или даже десять дней». Самой эффективной вакциной для взбунтовавшегося общества всегда была надежда. Одной ее дозы было достаточно, чтобы недовольные люди разошлись по домам и оставили персонал больницы в покое. Жители внимательно выслушали все инструкции по безопасному поведению во время эпидемии. Дезинфицирующие растворы, которые можно было использовать с помощью искусственного дождя, закончились, поэтому Девятому Отряду пришлось прибегнуть к мощному окислителю с сильным запахом. Члены Сил Самообороны, облачившись в защитные костюмы, распыляли состав с вооруженных автомобилей. На некоторое время на опустевших улицах воцарилось спокойствие. Суббота прошел обработку дезинфицирующим препаратом в специальном отсеке и наконец выбрался из своего защитного комбинезона. Он еще никогда не чувствовал себя таким измотанным, и у него не было даже возможности нормально поесть — он лишь сунул в рот питательный батончик перед выходом с базы. — Где Капитан Туран? — Внизу, в тюрьме. Суббота коротко кивнул и с тяжелым сердцем быстро спустился в подземные камеры для заключенных. Ситуация в изолированных палатах больницы выглядела неоптимистично. Жители Города Млечного Пути не отличались крепким здоровьем, поэтому количество смертей, произошедших за первые сутки эпидемии, давно побило все рекорды. Если так будет продолжаться, и новости просочатся наружу, махинация Проныры тут же будет раскрыта. В тот момент, когда двери лифта открылись, до Субботы донесся мужской голос. Он звучал несколько слабо, хотя тон оставался размеренным: — Я не вру, капитан. Моя вера велит мне всегда быть честным, в независимости от того, с кем я имею дело. Наша организация сомневается в целесообразности объединения с Войсками Славы, поэтому еще до начала войны меня отправили присматривать за Гвардейцами Кайли в качестве «советника». У меня нет даже титула пророка, меня, по сути, просто сослали сюда. Я не имею никакого представления об их отрядах, проникших в Союз, а тем более ничего не знаю о происходящем за пределами галактик. Мы в серьезной беде, и на кону человеческие жизни, поэтому я просто хотел помочь. Туран показала свое истинное лицо — устав от маски учтивости, она саркастично усмехнулась: — Да что вы — психопаты, следующие за каким-то странным культом, — можете знать о том, как много жизней сейчас на кону? Заканчивай нести чушь, если ты не скажешь мне правды, я дам тебе на личном опыте прочувствовать боль от десяти великих пыток, изобретенных пиратами! Хоуп едва заметно вздохнул: — Организация слишком долго обитала за пределами Союза, их вера пошатнулась, а методы стали слишком жестокими. Это меня очень расстраивает, но наши первоначальные идеалы и доктрины были совсем иными, капитан. Мы просто хотели проложить для человечества легкий путь в будущее. Туран язвительно рассмеялась. — Только посмотрите на Город Млечного Пути — это место создано для того, чтобы здесь круглый год цвели цветы и созревали фрукты и овощи. Любое живое существо в таких естественных условиях жило бы припеваючи, но вот только люди, поселившиеся здесь, с трудом выживают, — мягко продолжал Хоуп. — Капитан, вам не кажется, что это неправильно? Я считаю, что рожден для того, чтобы избавить их от бедности и неурядиц, и я никогда не проявлял равнодушия к человеческим жизням… Если вы смогли выделить время на этот допрос, я предлагаю вам потратить его на поиск лучшего решения. Шаги Субботы замерли. Слова Хоупа напомнили ему о собственных мыслях ранее, когда он искал зараженных среди населения. Этот внезапный резонанс мнений чуть было не заставил его встать на защиту пирата. В этот момент позади него послышались еще чьи-то шаги, и Суббота пришел в себя. Он обернулся и увидел Фуко, которая шла в его направлении. Ее волосы были в беспорядке, а от одежды пахло дезинфицирующим раствором, поэтому было очевидно, что она только что сняла защитный костюм. Она не потрудилась даже поздороваться и поспешно спросила: — Суббота, Капитан Туран отдавала какие-нибудь приказы? — Что случилось? — Тут же насторожился Суббота. — Нашелся человек, который додумался замаскироваться под медбрата, чтобы проникнуть в зону карантина и повидать своего больного ребенка… Блять, мне даже не верится, что в этом Городе Млечного Пути еще остался младший медицинский персонал, не замещенный роботами! Проблема в том, что ребенок уже погиб. У нас нет вакцины, и заболевшие люди могут лишь молча ждать смерти. И теперь это выплыло наружу! Ложь всегда остается лишь ложью. Суббота задрожал от ужаса. *** За пределами галактик продолжалась битва между Легионом Свободы и пиратами АУГ. Лу Бисин пробрался в канал связи, который Легион использовал для отправки угроз в сторону АУГ. — Базовая станция этого канала связи запрашивает пароль при соединении, — произнес Лу Бисин. — Среди членов АУГ полно предателей, так что думаю, Легион Свободы подослал врагу своего шпиона. Предполагаю, что сначала они отправили несколько кораблей в качестве приманки, а потом установили связь со своим шпионом. Большая часть флота АУГ покинула базу в погоне за врагом, и в это время Легион Свободы совершил атаку на штаб-квартиру… Ладно, я подключаюсь. Технический гений, прячущийся в тени, — воистину очень опасный враг. Пока два пиратских флота были поглощены ожесточенным сражением, Лу Бисин незаметно взломал системы связи обоих противников. Прим.пер.: ну все, сдался наш славный командующий)) Лу Бисин — молодец, взял дело в свои руки и своего добился))