Отбракованные (Некондиция)

Лу Бисин впервые присутствовал на похоронах погибших в космосе. Это было очень тихое прощание. Не было ни могил, ни надгробных речей, ни трупов, ни церемоний. Белые свечи всего в несколько сантиметров высотой были расставлены на земле, и каждая означала человека, имя которого было написано на клочке бумаги. Сестра-толстушка зажгла свечи, и все присутствующие молча стояли вокруг, пока фитили не догорели, символизируя конец жизни. И словно это хрупкое пламя свечи, воспоминания о каждом потерянном товарище растворились в бесконечном космосе. Для людей, живших на станции, эти погибшие были словно крупицы звездной пыли, парившие в Пустыне Смерти. У них не было ни происхождения, ни семей, ни достижений, достойных упоминания. Сотни лет они с трудом выживали, постоянно сталкиваясь с трудностями и потерями, а затем так же незаметно ушли, не оставив после себя и следа. В доке постоянно взлетали и садились группы небольших механоидов — это члены Девятого Отряда сменяли друг друга, наблюдая за передвижениями тяжелых механоидов по орбите. Волны горячего воздуха от двигателей кораблей и угасавший солнечный свет вместе создали удивительный эффект искусственного вечернего ветерка. Свечи догорали одна за другой, и этот вечерний бриз ласково подхватывал записки с именами и нес их сквозь жилые зоны, пока те не исчезали из виду. А потом пришло время ужина. Команда Девятого Отряда, только что вернувшаяся с патруля, была такой же беспардонной, как и их капитан, поэтому, едва учуяв запах еды, они присоединились к общей трапезе. Сестра-толстушка налила стакан домашнего эля для Лу Бисина — вкус был немного терпким, но все равно приятным. Лу Бисин принял бокал из ее рук и подошел к Субботе, слегка похлопав его по плечу. Последние несколько месяцев Линь Цзинхэн заставлял Субботу проходить тяжелые тренировки в патруле. Эти чудовищные нагрузки дали о себе знать — его по-мальчишески круглое лицо резко повзрослело, словно он снова достиг пубертатного периода. Черты заострились, и он больше не выглядел, как ребенок. — До сих пор не верится, что Принц Кайли вот так просто погиб, — Суббота посмотрел вниз и с силой топнул ногой, словно проверяя, что это не галлюцинация, и он действительно вернулся домой. — Это как сон… что нам теперь делать? Пришлют ли пираты за нами другие войска? — Сложно сказать, — ответил Лу Бисин. — Все зависит от того, какую игру затеряла АУГ в Восьмой Галактике. Не исключено, что Арес Вон был просто пешкой в их руках. — Это правда, — Суббота поднял свой стакан и со звоном коснулся им бокала Лу Бисина. — Кто, кроме такого психопата, как Арес Вон, решит связаться с Восьмой Галактикой? Даже пираты знают, что здесь нет ничего ценного. Лу Бисин размышлял над его словами несколько секунд, а затем спросил: — Координаты станции рассекречены, что вы теперь планируете делать? Услышав вопрос, Суббота обмяк, сгорбив спину, как старик, и ответил вопросом на вопрос: — Скажи, Ректор Лу, многие ли отчислялись из академии, когда ты ей руководил? Хотя количество бросивших учебу студентов Академии Звездного Моря действительно было очень большим, Лу Бисин никогда не думал, что это его вина. — У тебя слишком высокие ожидания от людей. Не могу поверить, что ты меня спрашиваешь, что я собираюсь делать… — Взгляд Субботы был все так же прикован к земле под ногами, и он бормотал себе под нос. — Все, что я сейчас хочу, — так это вытащить из черепа свой мозг, положить на пол и тихонько лечь рядом, чтобы ни о чем не думать. Я только что избежал неминуемой гибели и исчерпал свои запасы энергии. Лу Бисин знал, когда остановиться, поэтому не стал больше ни о чем спрашивать. Двое мужчин молча сидели рядом, наблюдая за закатом искусственного солнца над станцией. Остальные обитатели станции продолжали топить печаль в домашнем эле и пиве, поэтому вскоре взлетная полоса наполнилась звуками громких разговоров. Кто-то жаловался, кто-то сплетничал — голоса жителей медленно слились в нестройный хор. — Фуко сказала, что с этого момента мы будем называть себя Силами Самообороны Восьмой Галактики, поэтому даже не нужно менять вывеску на здании штаб-квартиры, — внезапно заговорил Суббота на фоне всеобщей болтовни. Он не особо раздумывал над словами, поэтому его фразы вскоре превратились в несвязный поток мыслей. — Я помню, что когда организовал Отряд Сил Самообороны, то чувствовал, будто сам выбираю свою судьбу. Я был самоуверен и полон бестолкового рвения после того, как услышал твои вдохновляющие речи… но теперь я знаю, что ты просто по доброте душевной старался нас подбодрить этими выдумками. Вовсе я не распоряжаюсь своей судьбой — наоборот, именно она привела меня сюда без моего ведома. Когда я вернулся и сел на пол, то понял, что внезапно потерял воспоминания. Не мог вспомнить, как попал на передовую сражения, как направлял свои орудия на врага. На секунду мне даже показалось, что рядом со мной присел Выходной… Лу Бисин не заметил дрожи в голосе собеседника и тихий всхлип, прозвучавший при упоминании Выходного, поэтому не сразу обернулся к Субботе. — Я думал… — Суббота пытался взять под контроль выражение лица, но его губы скривились от горя, а нос наморщился. Болезненный стон вырвался из его горла, пока он пытался прожевать кусок шашлыка. Из носа скатилось несколько капель крови. Суббота неосознанно вытер их рукой, лишь размазав еще больше по лицу. Люди вокруг продолжали снимать стресс и пить, как в последний раз, поэтому никто не заметил этого скорбного всхлипа. Лу Бисин тихо поднялся на ноги и сквозь толпу направился к главному командному пункту станции. Линь Цзинхэн все еще был там. Видимо устав от голосов снаружи, он опустил шумоподавляющие шторы и выключил основные лампы. Единственным источником света в помещении осталась огромная голографическая проекция повтора недавней битвы с Аресом Воном. Линь держал в руках цифровое перо, словно профессиональный игрок в компьютерную стратегию. С того вечера, когда подошел к концу трехмесячный срок, прошло почти 48 часов, и Линь за это время ни разу не вздремнул. Вероятно, физические и ментальные нагрузки действительно довели его до предела возможностей — когда перед Лу Бисином открылись двери лифта, он увидел, как из рук почти заснувшего командующего выпала недокуренная сигарета. Линь Цзинхэн тут же подпрыгнул от неожиданности и раздраженно цокнул языком. Вокруг никого не было, поэтому он даже не потрудился наклониться и поднять окурок пальцами. Вместе этого он неловко попытался подцепить сигарету носком ботинка, но случайно откинул ее в сторону вошедшего мужчины. — Отличный бросок! Трехочковый! — Объявил с порога Лу Бисин. Голос Лу Бисина каким-то образом активировал режим боеготовности Линь Цзинхэна, поэтому мужчина резко выпрямился и принял подобающую солдату позу. Сложно было представить, что всего несколько мгновений назад он задремал. Лу Бисину показалось, что он даже с расстояния 20 метров ухитрился наступить командующему на хвост, поэтому подсознательно начал ступать мягче, медленно приближаясь к Линю. Он достал шпажку свежеприготовленного шашлыка и протянул ее Линь Цзинхэну, рядом с которым валялись обертки от питательных батончиков. — Знаешь, я раньше тоже часто ел питательные батончики, — произнес Лу Бисин. — Но теперь мне кажется, что это одно из самых ужасных изобретений человечества. Питательные батончики обычно были размером с человеческую ладонь и по консистенции были чуть плотнее конжака (прим.пер.: — это такой желеобразный ингредиент, который добывают из корнеплода растения, произрастающего в Азии. Добавляется в холодный чай как альтернатива тапиоке). Он таял во рту во время еды и заполнял желудок не больше, чем простая вода. Но питательные вещества при этом усваивались быстро, так как не требовали переваривания, как твердая пища, что было очень удобно. Хотя чувства сытости от них не появлялось, в состав входили специальные добавки, подавлявшие аппетит, поэтому необходимость в приеме дополнительной пищи пропадала. Ускоренный процесс усвоения, мягкое действие на пищеварительную систему и подавление сильного аппетита делали эти батончики невероятно полезными для здоровья. Крайне здоровый Командующий Линь даже не моргнул глазом при виде поджаренного мяса и просто жестом указал Лу Бисину, чтобы тот убрал шпажку. — Я слышал, что в столовой Серебряной Крепости есть только питательные батончики. — А что с ними не так? — Небрежно спросил Линь Цзинхэн, снова сосредоточившись на своих записях. — Качество питательных смесей, которые предлагаются в Серебряной Крепости куда выше, чем то, что можно купить на рынке. И они настолько дорогие, что за эти деньги можно нанять штат высококлассных поваров. Кроме того, для каждого солдата производят батончики с индивидуальным составом, наиболее подходящим каждому из них, и это сильно экономит время. — Чтобы радоваться жизни, нужно иногда тратить время зря, — возразил Лу Бисин. — Какой смысл все время сдерживать себя? — Не хочу думать желудком, пока у меня еще есть функционирующий мозг, — закатил глаза Линь Цзинхэн. Лу Бисин уже привык к его едким замечаниям и даже не обращал на них внимания. Он поднял шпажку с шашлыком, откусил кусочек гриба, нанизанного вместе с мясом, и произнес: — Когда я был маленьким и жил на планете Кайли, рядом с нашим домом был небольшой участок земли, который мой отец превратил в многоуровневый огород. Изначально там планировался сад, но ему не понравилась эта идея, и он решил вместо этого выращивать овощи. Ты когда-нибудь видел настоящий огород? Планета Вольто славилась своими прекрасными садами и естественными ландшафтами, где каждое дерево было само по себе произведением искусства, поэтому фрукты и овощи там не выращивались. Рожденный в столице командующий про себя высмеял увлечение Одноглазого Ястреба огородом и язвительно усмехнулся. «Может, этот старик на самом деле какой-то мутировавший персидский кот с фермы?» — Подумал он. — За каждым растением располагался сенсор с цветовой шкалой. Когда он начинал светиться красным, это значило, что фрукт или овощ полностью созрел. Найти все красные лампочки можно было с помощью своего персонального устройства. Каждый визит в этот огород был похож на охоту за сокровищами, а после сбора урожая можно было отдать плоды роботам, которые их сразу готовили… Мне больше всего нравилась зона гриля рядом с грибной грядкой. Пока Лу Бисин говорил, Линь Цзинхэн не отводил взгляда от своих записей, но, как ни удивительно, на его лице не отразилось никакого раздражения из-за этой болтовни. Лу Бисин продолжал рассказывать: — Когда эта война закончится, я построю новую академию. И даже предусмотрю на заднем дворе место для крытого огорода, похожего на лабиринт. Линь Цзинхэн, слушая рассказ о планах Лу Бисина, обвел пером слово «боеприпасы» на одной из своих заметок и подумал про себя: «У тебя даже мечты мальчишеские». — К сожалению, я не был особенно здоровым в детстве, и был вынужден соблюдать диету, поэтому папа не подпускал меня к огороду. Но я так утомил его своими просьбами, что одним зимним вечером, когда за окном шел снег, он сдался и взял меня туда с собой, а потом поджарил для меня немного грибов. На Кайли, в отличие от Пекина-β, зима не длилась по три года. На самом деле, там, где мы жили, было всего два сезона: засуха и проливные дожди. Во время засушливых месяцев почти никогда не выпадали осадки, а во время сезона дождей температура никогда сильно не снижалась, поэтому снег не выпадал. Ты можешь себе представить, как редко мы видели снег — за 20 лет, прожитых мной на Кайли, он выпадал лишь трижды. Поэтому тогда для меня снегопад был самым удивительным событием в жизни… А на Вольто бывает снег? Линь Цзинхэн: — ...Да. Снег на Вольто был искусственно воссоздан. После перехода на летнее время, дождь на территории Академии Черной Орхидеи шел по расписанию ровно раз в неделю. В зимние месяцы снег выпадал каждые 20 дней, и в этот день занятия заканчивались раньше, а студенты занимались самостоятельно. Именно поэтому в воспоминаниях Линь Цзинхэна снег был тесно связан с посещением библиотеки. Его сердце слегка заныло от слов Лу Бисина: Одноглазый Ястреб не мог считаться образцовым родителем и легко поддавался уговорам. Если кто-то вроде него так внимательно следил за Лу Бисином, то фраза «не особенно здоровым», скорее всего, сильно преуменьшала серьезность ситуации. — О, точно, — Лу Бисин внезапно о чем-то вспомнил и продолжил говорить. — Я знаю, что у студентов Академии Черной Орхидеи все расписано по часам и минутам, но это же так скучно… Эй, а эта штука довольно вкусная. Он откусил кусочек мяса со шпажки, и горячий сок хлынул ему в рот, ошпарив его почти до слез. Запах еды медленно распространялся по командному пункту — даже голографический флот Принца Кайли, казалось, застыл посреди комнаты, привлеченный этим ароматом. Линь Цзинхэн почувствовал, как у него дернулся глаз, и наконец сдался, отложив записи, на которых все равно не мог сосредоточиться. Затем он спросил: — У тебя было плохое здоровье? — Когда я был ребенком, только тогда! — Поспешно ответил Лу Бисин, отчаянно втягивая ртом воздух, чтобы охладить еду, отчего его слова звучали почти как уверения назойливого менеджера сетевого маркетинга. — Сейчас со мной все в порядке! Я ложусь спать и просыпаюсь как все обычные люди, тренируюсь каждый день и могу без проблем прожить в невесомости целый год. Поверь мне, тебе не о чем беспокоиться. Линь Цзинхэн хотел было кивнуть в ответ, но заметил что-то странное во всем этом объяснении: — А почему я должен беспокоиться? Лу Бисин одарил его неловкой улыбкой, все еще дожевывая кусок мяса: — Да так, не из-за чего. Линь Цзинхэн почувствовал, как на лбу проступает вена, но Лу Бисин тут же поспешил оправдаться: — Ты первый спросил! Эй-эй, почему ты снова хмуришься? Я и не подумаю уйти… Я только пришел, почему ты хочешь меня сразу прогнать? Командующий, я еще некоторое время назад заметил, что ты легко смущаешься. Вот, попробуй лучше шашлыки. Линь Цзинхэн: — … — Особенно, когда я рядом, — радостно заметил Лу Бисин. — Я не мог не заметить. С остальными ты себя так не ведешь — что такого особенного во мне? Сердце Линь Цзинхэна все еще было полно сочувствия к ребенку, который мог есть грибы только в снежные дни, и он не мог заставить себя сурово отчитать мужчину перед собой. Но и не знал, как ответить на заигрывающие фразы Лу Бисина, поэтому рассерженно схватил кусочек мяса и запихнул в рот, чтобы проглотить вместе с ним свое раздражение. В отличие от Одноглазого Ястреба, Линь Цзинхэн уже родился ответственным и заслуживающим доверия. После стольких лет у руля Серебряной Крепости, он обзавелся авторитарной аурой, отчего теперь казался самым зрелым человеком в окружении Лу Бисина. Молчаливое одобрение и терпение этого мужчины невольно заставляло Лу Бисина вести себя по-детски — чем больше Линь игнорировал его, тем больше ученому хотелось ему надоедать. Назойливый мальчишка заставил Линь Цзинхэна поужинать в командном пункте. На командующего навалилась усталость, и он признал поражение, тайком отравив сообщение с просьбой о помощи Одноглазому Ястребу. Тот вскоре вломился в командный пункт и силком утащил за собой сына. Наконец поспав и отдохнув, на следующий день еще до рассвета Линь Цзинхэн взял с собой Девятый Отряд, чтобы избавиться от выживших пиратов Принца Кайли. Присматривать за станцией он оставил Туран. Даже самые мудрые люди иногда ошибаются. Одной из самых страшных ошибок Линь Цзинхэна было оставить эту известную королеву сплетен Серебряной Десятки наедине с Лу Бисином. Туран очень быстро сообразила, какие отношения связывали ее босса и Лу Бисина, и несколько дней страдала от посттравматического расстройства, прежде чем смогла переварить информацию. Преодолев первоначальный шок, она решила добровольно вмешаться в эту неразбериху и затеяла разговор с Лу Бисином: — Не могу поверить, что этот непробиваемый сухарь еще не убил тебя. Должно быть, он испытывает к тебе какие-то чувства, потому что другого объяснения этому нет. Послушай, я уверена, что долгое воздержание повлияло на его психику, и он теперь сам не знает, чего хочет. Моя первая профессия — война, а вторая — соблазнение мужчин. Давай я научу тебя нескольким полезным приемам, которые помогут тебе добиться мужчины твоей мечты. Прим.пер.: как же мне нравится, что в присутствии Лу Бисина командующий вдруг становится неловким и проявляет обычные человеческие слабости))) Он смущается, теряется и немного пугается)) Ну и Туран — просто бомба)))