Отбракованные (Некондиция)

— Кто позволил тебе сюда прилететь? — Сколько бы Линь ни старался сдержаться, его гнев прорывался на поверхность. — Почему ты тратишь время впустую, выслеживая меня, вместо того, чтобы дрессировать своих циркачей на базе? Последний вопрос попал точно в цель — Лу Бисин потерял дар речи. — Ты что, не знаешь, что такое Пустыня Смерти? И не догадываешься, как опасно совершать в этой зоне экстренные прыжки? Ты собственными глазами видел все эти обломки механоидов и даже не предположил, что тебя могут поджидать пираты? И после всего увиденного ты решил броситься навстречу опасности на этом куске… — Линь в ярости ударил кулаком по стене. Несчастный механоид вздрогнул от ужаса, подвергнувшись неожиданной атаке, и издал слабый звук, напоминавший икоту. Линь Цзинхэн внезапно вспомнил, что стоявший перед ним мужчина совсем недавно безрассудно имплантировал в свое тело опасный биочип, и эта мысль вывела его из себя настолько, что вены на его лбу вздулись от возмущения. — Как ты можешь быть таким безалаберным?! Лу Бисин промолчал: — … Линь Цзинхэн даже не дал ему шанса заговорить, опередив его и высказав слово в слово его собственные доводы. Не зная, что ответить на эти обвинения, Лу Бисин просто кивал и слушал. Линь Цзинхэн испытывал непреодолимое желание задать Лу Бисину взбучку. Но молодой ученый давно вышел из того возраста, когда его было уместно отчитывать, как ребенка. Линь с трудом заставил себя проглотить гневные слова. За последний месяц Линь Цзинхэн уже дважды сдерживался, чтобы не ударить его. Едва справившись с раздражением, вызванным необходимостью держать себя в руках, Линь повернулся к Лу Бисину и холодно скомандовал: — Разорви соединение с ментальной сетью, я возьму на себя управление. У Лу Бисина наконец появилась возможность возразить. Он мягко улыбнулся: — Ну так попробуй ее у меня забрать. Одновременно с его словами из медицинского отсека показалось несколько роботизированных рук, которые крепко обхватили конечности Линь Цзинхэна. Так как долгие полеты сквозь космос часто влияли на психическую устойчивость пассажиров, все механоиды были оборудованы устройствами для удерживания пациентов. Встроенная система ограничения была достаточно сильной, чтобы выдержать сопротивление даже нескольких буйных пассажиров разом, и подчинялась только приказам пилота. На этот раз дар речи потерял Линь Цзинхэн. «Он еще вздумал перечить мне!» — Хм, — Лу Бисин непринужденно подошел к Линю, которого по его приказу система удержания запихнула обратно в медицинскую капсулу. Он склонился и высокомерно произнес в ухо Линь Цзинхэна. — Я слышал, что повреждения от насильного разъединения с ментальной сетью порой очень тяжелые. В лучшем случае это неврологический шок, но при плохом раскладе пилот может даже погибнуть от повреждения мозга, если сильно сопротивляется вторжению. Знаешь, я никогда не сталкивался с этим… это правда? Эй, командующий, хочешь мне продемонстрировать? Линь Цзинхэн сорвался: — Лу. Би. Син.! — Ммм? — Лу Бисин невозмутимо попросил медицинское оборудование налить ему стакан воды и присел возле Линь Цзинхэна. Он залпом проглотил воду, словно готовился к долгой лекции, и заговорил. — Знаешь, командующий, я заметил, что ты жутко непоследовательный человек. И в этом нет ничего хорошего. Некоторые говорят, что нет смысла тратить слова на непробиваемых людей, но я с этим не согласен. Звучит как устаревший феодальный предрассудок. Послушай, этот несчастный механоид почти исчерпал свои энергозапасы, а у нас впереди еще несколько дней пути до базы, поэтому почему бы нам не потратить немного времени на обсуждение ситуации? Линь Цзинхэн еще никогда не был так разгневан. — Отпусти меня. Ты же не думаешь, что я просто молча позволю тебе делать все, что вздумается? Хотя личное суждение Ректора Лу о влюбленности командующего было несколько ошибочным, он, как ни удивительно, был не так уж далек от правды. Лу Бисина нисколько не испугала озвученная угроза — он даже с распростертыми объятиями принял этот забавный блеф: — О нет, я так напуган, что же ты собираешься со мной сделать? Покажи все, на что способен! Линь Цзинхэн: — … «Вот тебе и милый маленький птенец, обещанный этим болтливым и никчемным экс-командующим — нельзя было верить ничему, сказанному Лу Синем! Ты сам-то видишь, какую ходячую катастрофу ты произвел на свет, Командующий Лу?» Лу Бисин устроился поудобнее и приготовился к еще одной длинной речи: — Итак, мы можем начать с обсуждения твоего феноменального упрямства, а затем докопаться до истоков этой черты твоего характера… — Проваливай! — возмущенно прошипел Линь Цзинхэн. — Не могу. Я уйду, когда договорю, — к счастью, Лу Бисин выработал невероятное терпение, ежедневно общаясь с проблемными студентами, и сейчас использовал свои навыки на разъяренном командующем. — Позволь задать вопрос, Линь. «Пекин» был все еще в зоне доступа внутренней сети базы, когда ты обнаружил этих пиратов, так почему ты не удосужился сообщить нам об этом? Линь Цзинхэн, конечно, вовсе не собирался, словно прилежный ученик, отвечать на заданный вопрос, поэтому просто иронично усмехнулся. — Все потому, что ты нам не доверяешь, — продолжил Лу Бисин. — Ни мне, ни остальным на станции. Ты думаешь, что нет никакого смысла делиться с нами информацией, потому что мы бессильны против этих пиратов и просто до смерти перепугаемся. Именно поэтому ты решил полететь и самостоятельно все уладить, верно? Но задумывался ли ты, зачем тебе рисковать жизнью, чтобы защитить эту кучку сброда? — Ты считаешь, что сделать небольшой крюк, чтобы избавиться от пирата, — это значит «рисковать жизнью»? Я просто на дух не переносил этого придурка, поэтому избавился от него при первой возможности. В будущем даже не заикайся об этом, это унизительно, — саркастично ухмыльнулся Линь Цзинхэн. Затем он на мгновение замолчал и собрал все свои силы, чтобы выдавить из себя самую сдержанную фразу за всю свою сознательную жизнь. — Если ты сейчас же снимешь ограничители с моих рук и ног, я — так и быть — притворюсь, что ничего не произошло. Лу Бисин, не моргнув глазом, ответил: — Спасибо за предложение, красавчик, но лучше тебе еще немного полежать здесь и подумать над своим поведением и характером… Линь Цинхэн: — .....! — Значит у тебя «чисто случайно» поднялась высокая температура на фоне тяжелого обезвоживания, и ты «чисто случайно» почти превратился в дрейфующий в открытом космосе труп, — продолжал Лу Бисин. — Ах, да, ты еще и нечаянно довел самого себя до состояния скелета, обтянутого кожей, применив препарат, растворяющий мышечные волокна. Скажи, а твоя безупречная стратегия заодно предполагала и смерть? Только посмотрите на этот внушительный список достижений за такое короткое время! И после этого ты смеешь высказывать мне все то, что я должен бы сказать тебе? Говорят, что нечистая совесть спать не дает, но ты, господин Линь Цзинхэн, в этом плане вышел просто на новый уровень. Ты просто восьмое чудо света, знаешь ли. Линь Цзинхэн закрыл глаза и притворился избирательно глухим. Чтобы унять гнев, он принялся воображать различные способы наподдать этому маленькому паршивцу. Но молчаливый протест Линя не возымел эффекта. К его разочарованию, Лу Бисин был профессионалом в метании бисера перед свиньями. На его счету в прошлом было столько споров с несговорчивыми подростками, что он уже точно знал, как вести себя с Линь Цзинхэном. Он отточил это мастерство почти до уровня высокого искусства и мог говорить часами, даже если не получал никакой обратной связи, нисколько при этом не раздражаясь. В конце концов он ухитрился своей бесконечной болтовней так убаюкать Линь Цзинхэна, что тот заснул. Лу Бисин закончил речь и снял ограничители. Затем он наклонился и тщательно осмотрел запястья и лодыжки Линя, успокоившись, когда понял, что тот не пытался силой от них освободиться. Все-таки Линь был не из тех людей, кто стал бы тратить силы на бессмысленную борьбу. Лу Бисин уперся лбом в ладони и глубоко вздохнул. «Это так так волнительно. Настолько, что все это время меня на плаву держал один лишь адреналин», — подумал он. Слава небесам, что этот мужчина вел себя невероятно абсурдно и нерационально, иначе Лу Бисин не знал бы, как с ним вести диалог. С самого рождения Лу Бисин был вынужден бороться с собственной судьбой и жестоким миром, окружавшим его. В том возрасте, когда другие познавали прелести первой любви, он с трудом учился ходить. Покуда другие счастливо существовали в своем маленьком житейском мирке, он мечтал покинуть атмосферу и улететь куда-нибудь далеко. Для Лу Бисина время было бесценно, поэтому он вечно торопился и никогда не останавливался, чтобы оглядеться вокруг себя. Линь Цзинхэн был первым человеком за 30 лет жизни, кто тронул его обычно безразличное сердце, и единственным человеком, с которым он действительно сблизился. Лу Бисин снова перевел взгляд на Линь Цзинхэна и постарался успокоить свое полыхавшее сознание, вспомнив, сколько ран скрывалось под его тонкой рубашкой. Бесчисленные неведомые ему раньше эмоции и чувства охватили его при взгляде на лицо Линя, и Лу Бисин про себя подумал: «Как же мне теперь смотреть тебе в глаза?» Спустя несколько секунд, показавшихся ему вечностью, глубоко спрятанное в сердце Лу Бисина любопытство взяло верх над его совестью. Лу Бисин очень медленно, словно собираясь прикоснуться к смертельной мухоловке, протянул руку и взял ладонь Линя в свою. Рука мужчины была холодной и напряженной. Несмотря на то, что тот спал, Лу Бисин все равно чувствовал каждый упрямо застывший сустав. На ладони все еще было несколько ран и шрамов, а на кончиках пальцев можно было прощупать шершавые мозоли. Тем не менее на опрятной руке Линя не было никаких явных изъянов. Лу Бисин какое-то время мягко удерживал руку Линь Цзинхэна, а потом закрыл глаза, пытаясь запечатлеть в памяти это ощущение. В тот момент, когда их пальцы соприкоснулись, он отчетливо почувствовал, как какая-то загадочная эмоция заставила его кровь мгновенно закипеть, и в груди поднялась волна жара. Лу Бисин внезапно пришел в себя и схватил еще один стакан воды, чтобы успокоиться. Он поднялся на ноги и навернул несколько кругов вокруг капсулы, прежде чем смог немного взять себя в руки. Затем Лу Бисин открыл записную книжку на своем персональном устройстве и начал тщательно вносить в свой дневник подробности воздействия «загадочных эмоций» на свой организм, словно готовил научный отчет. В конце заметки он добавил несколько субъективных строк, описывавших его мысли в этот момент: «Хотя физически я сидел на месте, внутри мне казалось, что мое сознание покинуло тело и несколько раз в танце пронеслось вокруг механоида. Жар в груди продолжал стимулировать эндокринную систему, и я чувствовал себя так, как будто глотнул веселящего газа — каждый вдох вызывал желание улыбнуться. Неужели отношения между людьми всегда так сложны и полны сомнений? Как жаль, что нормы этикета предписывают соблюдать социальную дистанцию между взрослыми людьми, если те не находятся в особых отношениях, поэтому будет сложно протестировать свои реакции. Кажется, что нормальные люди не хватают без повода и не гладят чужие руки, но у меня в распоряжении нет контрольной группы извращенцев, чтобы проверить это утверждение… Что еще испытывает человек, когда он влюблен?» Надо сказать, что этот его «возлюбленный» обладал на редкость скверным характером. Когда Линь Цзинхэн проснулся на следующий день, между ними началась холодная война. Физическая форма Линь Цзинхэна всегда была прекрасной: будь то Радужный вирус или препарат, растворяющий мышечные волокна, — всего за 48 часов от них не осталось и следа. Два дня хорошего сна полностью сняли симптомы перегрузки нервной системы и ментальной силы — Линь Цзинхэн был готов разгромить еще пару пиратских флотов Юань Ижэня. У Лу Бисина не осталось поводов держать Линя в медицинской капсуле, но это не значило, что у него не было припасено несколько уловок, чтобы справиться с сумасбродным командующим. Надо заметить, что власть пилота на механоиде абсолютна, особенно если это небольшой механоид. К тому моменту, когда Линь Цзинхэн вышел из медицинского отсека, по всему механоиду уже звучали выжимки из Правил безопасности межгалактических полетов, записанные лично Ректором Лу. Стоило Линь Цзинхэну присесть, как за своим креслом он замечал медленно подбиравшийся к нему микродинамик. Когда он стоял, опираясь на стену, другой динамик падал на него с потолка. Куда бы он ни пошел, голос Ректора Лу следовал за ним, словно надоедливая муха. Достигнув предела своего терпения, Линь вытащил из персонального устройства пару шумоподавляющих наушников… но и тут потерпел поражение — из них до боли знакомый голос уже приветствовал его: — Доброе утро, Линь! Прости, но я взломал все оборудование на этом механоиде, кроме Чжаньлу, поэтому твое персональное устройство не стало исключением. Да здравствует технический прогресс! А теперь позволь мне проиграть аудиозапись первого раздела Правил безопасности межгалактических полетов… Линь Цзинхэн: — ........ «Он становится слишком изобретательным в своих розыгрышах!» Сам Лу Бисин боялся быть побитым, поэтому прятался на маленькой кухоньке на втором этаже и постоянно втайне наблюдал за действиями Линя сквозь свою ментальную сеть. В какой-то момент навигационное оборудование механоида сообщило, что они попали в зону обнаружения станции, и сразу появилось соединение с внутренней сетью базы. Лу Бисин не успел даже вздохнуть с облегчением, как на него посыпались тонны сообщений. Одноглазый Ястреб, отключившийся накануне, наконец проснулся и обнаружил, что его сын куда-то улетел. Подумав, что мелкий паршивец сбежал кое с кем, чтобы втайне пожениться, он надулся, словно иглобрюхая рыба, и настрочил жалобу на 10 000 слов, полную цветастой ругани. Лу Бисин поспешно закрыл входящие сообщения и понял, что пока был ими отвлечен, то перестал следить за перемещениями Линя. Он быстро осмотрел основную кабину, спальню, медицинский отсек… и даже окинул быстрым взглядом ванную, но нигде не нашел Линь Цзинхэна. Ему в голову вдруг пришла пугающая мысль, что тот не выдержал его нравоучений и просто выпрыгнул с механоида. Поэтому он спешно покинул свое укрытие, чтобы самостоятельно найти командующего. В тот момент, когда он открыл дверь, он почувствовал, что кто-то крепко схватил его за плечо, затем с силой зафиксировал руки за спиной, не дав ему обернуться, и припечатал его тело к двери. Лу Бисин тут же выкинул белый флаг: — Ладно-ладно, я сдаюсь, честно! Человечество достигло своего зенита во время Новой звездной эры, мой друг, ты не можешь во всем полагаться на грубую силу… уф… — Лучше заткнись, — скомандовал Линь Цзинхэн. Лу Бисин закрыл рот и обернулся, чтобы одарить Линя сияющей улыбкой. — Если услышу от тебя еще одно слово, — Линь Цзинхэн сильнее прижал его к двери и наклонился над ухом Лу Бисина. — То я сделаю так, что это будут твои последние слова. — Я скажу это, даже если окажется, что эти слова последние, — выражение лица Лу Бисина внезапно стало серьезным. Он искренне взглянул в глаза Линь Цзинхэна. — Линь, с того момента, как я услышал о взрыве планеты Эгрет, я не мог перестать беспокоиться за тебя. Мне было так тревожно, что я не мог сидеть и ничего не делать, поэтому бросился искать тебя, как только базу миновала волна энергетических частиц. Когда я увидел последствия взрыва трансферной точки и бесчисленные обломки космических кораблей, я скомандовал механоиду поискать останки «Пекина» или его порт связи. Ты можешь хоть представить себе, что я чувствовал в этот момент? Внезапная смена тона застала Линь Цзинхэна врасплох. Лу Бисин мягко продолжал: — Я никогда еще не испытывал такого ужаса. Ты когда-нибудь задумывался о том, что заставляешь очень переживать тех, кому небезразличен? Услышав последние слова, Линь Цзинхэн ослабил хватку. — Может быть, дело в том, что последние несколько дней я был постоянно соединен с ментальной сетью, но я очень плохо спал. Прошлой ночью мне приснилось, что последняя сеть порвалась, и я так и не смог вернуть тебя. Я знал, что у Чжаньлу осталось всего несколько секунд, но сколько бы я ни пытался, мне никак не удавалось тебя поймать, — Лу Бисин обернулся и осторожно поправил одежду. Он протянул руку, будто собирался излить душу. Линь Цзинхэн инстинктивно отступил на шаг назад. — Я говорю это вовсе не для того, чтобы отругать тебя, я просто хочу, чтобы ты знал, что я чувствую. У меня разрывается сердце. На долю секунды на лице Линь Цзинхэна отразилось потрясение, но он тут же его тщательно спрятал. Не сказав ни слова, он развернулся и ушел так быстро, будто спасался от бедствия. Лу Бисин тоже был шокирован и растерянно наблюдал за удалявшимся Линем, про себя размышляя: «Неужели он просто сдался и ушел? Я даже не успел сказать самых важных слов». Самопровозглашенной ученый Лу записал новый отчет в свой дневник: «Я только что понял, что он очень пассивный человек и никогда не задумывается о своих чувствах. Конечно, еще хуже у него с их выражением. Но несмотря на это, с ним на удивление легко найти общий язык, и если знать его слабости, можно легко разгадать, какие из его угроз — просто блеф». Опираясь на свои наблюдения и логические рассуждения, господин Лу сделал вывод, что единственной слабостью Командующего Линя был он сам. Ему внезапно показалось, что все предыдущие угрозы Линь Цзинхэна больше походили на нравоучения, к которым прибегают, ругая детей. Лу Бисин теперь точно знал, как общаться с этим мужчиной, поэтому решил ничего не бояться. Тем более результаты экспериментов показали, что Линь Цзинхэн ни за что не причинит ему вреда. Лу Бисин про себя вспомнил все их стычки и понял, что даже в пылу гнева Линь Цзинхэн не применял к нему силы, превышавшей 100 ньютонов, — это сопоставимо с силой пинка, который можно в шутку отвесить приятелю. Тем временем Линь Цзинхэн почти начал испытывать перед ним страх. Чжаньлу был абсолютно бесполезен, пребывая в глубоком сне, а механоидом управлял Лу Бисин, поэтому у Линь Цзинхэна не было возможности побыть в одиночестве. Куда бы он ни пошел, везде встречал Лу Бисина, и впервые Линь мечтал поскорее вернуться на захудалую станцию. Когда он узнал, что ментальная сеть уже могла в отдалении видеть базу, то наконец вздохнул с облегчением. — Смотри! — Лу Бисин внезапно показался у него из-за спины, схватил мужчину за плечи и потащил к окну. Линь как раз проходил тренировки, необходимые для восстановления сил. Хотя все препараты были давно выведены из его организма, последствия, вызванные растворением мышечных волокон, ему приходилось устранять самостоятельно. Он только что закончил очередную порцию упражнений и был весь покрыт потом. А так как Линь Цзинхэн в принципе избегал физического контакта с другими людьми, он инстинктивно отступил, как только Лу Бисин вторгся его личное пространство. Но Лу Бисин будто приклеился мужчине и даже опустил голову, чтобы понюхать его шею: — Все в порядке, ты не сильно вспотел, и ничем не пахнешь. Кстати, зачем ты снова снизил температуру в тренажерном зале? Разве тебе не холодно? Линь Цзинхэн почувствовал, как его кожа покрылась мурашками, и оттолкнул Лу Бисина: — Да что с тобой такое? — Разве ты не знаешь, что тренироваться в холодном помещении вредно? — Лу Бисин невинно смотрел на него. — О, ладно, я здесь не для того, чтобы ругать тебя. Вот, посмотри в окно! На расстоянии, доступном человеческому глазу, можно было рассмотреть цепочку механоидов, кружащую вокруг базы. Они слаженно ускорялись и замедлялись, словно единое целое. Лу Бисин с улыбкой включил коммуникационный экран и перед ним тут же возникло лицо Субботы. — О, ты уже верну… — Суббота сначала был полон восторга, но его лицо сразу стало серьезным, стоило ему заметить Линь Цзинхэна, стоявшего позади Лу Бисина. — Мы как раз тренируемся. Все пилоты, принявшие участие в построении защитного барьера, официально вступили в Силы Самообороны. С каждым днем все больше желающих присоединиться, нам не хватает механоидов и приходится тренироваться по очереди! Линь Цзинхэн приподнял бровь. — Теперь мы можем защитить наш дом! — Воскликнул Суббота. Прим.пер.: ну как же они смешно ругаются))) Как подростки, честное слово))) Прошло 30 лет, а Линь все так же, словно 15-летний юноша, показывает все свои иголки при любом проявлении привязанности и заботы — как с отцом когда-то, так и с сыном сейчас))) Хотя оба много для него значат))