Отбракованные (Некондиция)

Одновременно с отключением экрана, на механоиде «Пекин» прозвучал громкий сигнал, предупреждавший о попадании в гравитационное поле. Сердце Линь Цзинхэна яростно заколотилось в груди. В этот момент он понял, что это не странные монстры на станции стали причиной отключения камеры, просто он оказался слишком далеко от базы и потерял и без того слабый сигнал внутренней коммуникации. — Мы в зоне действия гравитационного поля и быстро приближаемся к планете под названием Содо, — сообщил Чжаньлу. — Обратите внимание, что минимально необходимая скорость для выхода из поля составляет 68,5 км/с, а значит, это планета с сильной гравитацией. Сэр, я рекомендую немедленно запустить акселератор. Активирую? — Нет, — Линь Цзинхэн все еще всматривался в темный экран. Помолчав секунду, он скомандовал. — Доложи наши координаты и силу колебаний, вызванных гравитацией. Насколько мы отклонились от изначального маршрута? Прямо сейчас они пролетали по зоне, не отмеченной на картах, на границе Восьмой Галактики. Теоретически, это все еще была территория Союза. Но как бы иронично это ни звучало, за последние сотни тысяч лет самыми активными исследователями и путешественниками в этом регионе была шайка контрабандистов с черного рынка. Контрабандисты составляли карты и прокладывали маршруты в этой зоне исключительно для выживания. Конечно они бы не стали из любопытства исследовать космос сверх жесткой необходимости. Поэтому на карте нелегального коридора были отмечены только безопасные маршруты, и никто не мог бы сказать, что случится при отклонении от них, с кем можно было столкнуться или как далеко простиралась эта территория. Множество неизведанных зон еще ждали, пока кто-нибудь в них наведается. Чжаньлу тут же сообщил ему приблизительные координаты: — Сэр, определить угол нашего отклонения от маршрута невозможно. Я предполагаю, что мы уже сильно отдалились от запланированного пути. Что вы ищете? Сигналы тревоги на механоиде звучали все напряженнее, почти что истерично. Но как ни странно, в такой критичной ситуации Линь Цзинхэн просто поставил на повтор запись с Лу Бисином, который выглядел, как турист, снимавший селфи на курорте. Брови молодого мужчины были расслаблены, его глаза были ясными, а выражение лица беззаботным. Даже ИИ не мог больше выносить этого бессмысленного любования симпатичным лицом в такой опасный момент. Чжаньлу напомнил Линь Цзинхэну: — Сэр, сила гравитации растет. — Ага, — рассеянно ответил Линь Цзинхэн, не отрывая глаз от экрана. — Мы приближаемся к Пустынному астероидному поясу, верно? Пустынным назывался стабильный в пространстве астероидный пояс между планетой Содо и границей Восьмой Галактики, состоявший из миллионов астероидов всевозможных размеров — от маленьких, размером с человеческое тело, до гигантских, диаметром в сотни километров. И хотя сам этот астероидный пояс считался стабильным, астероиды в его составе были совсем другой историей. Они сталкивались друг с другом, крошились друг об друга, деформировались и сбивались в группы — бесконечный цикл жизни и смерти. Более того, среди астероидов притаились бесчисленные «кладбища» комет. Эти спящие кометы, похожие на призраков, могли в любой момент пробудиться от изменения гравитационного поля и ринуться сквозь Восьмую Галактику, оставляя за собой следы огненных хвостов, словно фениксы. Пустынный пояс отличался от других, состоявших из небольшого количества легких астероидов. Его особое положение в космосе относительно других объектов делало его невероятно опасным. Некоторые звали эту зону Пустыней Смерти — местом, не предназначенным для межгалактических путешествий. Голос Чжаньлу казался немного искаженным на фоне громких сигналов тревоги: — Сэр, должен вам напомнить, что зона перед вами крайне опасна. Повторяю. Крайне опасна. Маленький механоид «Пекин» неспособен миновать Пустынный пояс, вы должны… Линь Цзинхэн проигнорировал его предупреждение, открывая защитную сеть на максимум. Вокруг механоида начала собираться мелкая звездная пыль. Затем защитная сеть внезапно вспыхнула одновременно с сигналом о столкновении — небольшой камушек ударился о корпус механоида. — Сэр, это… — Найди ближайшую трансферную точку, — перебил Линь Цзинхэн. Чжаньлу был вынужден выполнить приказ своего хозяина, но не мог сдержаться от замечания: — В этой зоне нет зарегистрированных трансферных точек. Не успел он договорить, как орбиту внезапно прорезала ракета, выпущенная «Пекином». Линь Цзинхэн без промедления открыл огонь. Ракета мгновенно поразила группу планетзималей (прим.пер.: планетзималь — небесное тело на орбите, образовавшееся в результате приращения более мелких тел). Они рассыпались, словно шахматные фигуры, беспорядочно сталкиваясь друг с другом, высекая заметные глазу искры, которые подсвечивали их, словно луну при солнечном затмении из древних легенд. Смертоносные осколки устремились к механоиду «Пекин». «Пекин» обладал невероятно гибкими настройками движения по орбите, и Линь Цзинхэну удавалось снова и снова избегать несущихся обломков, используя свои потрясающие навыки контроля над механоидом. «Пекин» сейчас казался даже более ловким, чем его собственное тело. — Сэр, ваше поведение сейчас нестабильно… — Чжаньлу внезапно замолчал. Огромный осколок на большой скорости оцарапал хвостовую часть механоида. Весь фюзеляж вздрогнул и чувствительный маленький механоид издал душераздирающий крик. Но столкновения не произошло — как раз в этот момент Чжаньлу обнаружил магнитное поле трансферной точки, и Линь Цзинхэн немедленно запустил процесс космического прыжка. Трансферный коридор был очень коротким — точка назначения располагалась всего в половине дня пути от точки прыжка. Все закончилось в мгновение ока. Тяжелые и опасные планетзимали исчезли. Образованная мощным магнитным полем, здесь находилась зона вакуума диаметром около 10 километров, похожая спокойное око бури. Механоид «Пекин» наконец замолчал, и лишь эхо его невыносимо громких воплей повисло в воздухе. Чжаньлу отчитался: — Прыжок успешно завершен. Линь Цзинхэн поместил механоид на орбиту, где располагалась трансферная точка, и замедлил движение почти до остановки, подлетая вплотную к полю этой странной точки. — Считываю код трансферной точки. Номер… — Чжаньлу сделал несвойственную ему паузу. — Слово? — Что? — Код этой трансферной точки — «Сюрприз». Это был нелегальный код. На территории транспортной сети Союза всем трансферным точкам присваивался уникальный код — шесть букв и три цифры. Этот код содержал информацию о времени создания, местоположении, разрешенном использовании, максимальной пропускной способности и дистанции маршрута. Обычно даже самые отмороженные бандиты следовали этому правилу присвоения кода, когда сооружали незаконные точки. Они просто добавляли в конце названия звездочку. Но перед ними была трансферная точка, находившаяся посреди опасного астероидного пояса. И ее местоположение, и название — все звучало как странная шутка. Уголки глаз Линь Цзинхэна чуть приподнялись от еле заметной улыбки, но он тут же вернул себе безразличное выражение лица. Защитный газ в кабине, который так и не пригодился, был собран обратно в резервуары механоида. Линь вздохнул, откидываясь на спинку мягкого кресла. Его взгляд остановился на флуоресцентной траве над головой. Сквозь ментальную сеть он видел, что механоид со всех сторон окружали туманности, словно окутывая многослойным коконом, затрудняющим видимость. Это было похоже на тайную заднюю дверь, ведущую в самое опасное место на свете. — Сэр, — обратился к нему Чжаньлу после недолгого молчания. — Конструкция космического поля трансферной точки абсолютно идентична точкам, созданным в Межзвездном Союзе. Вероятно, ее заложили 100-150 лет назад, но мне не удалось получить точной информации. — Информация из твоей базы данных была удалена: когда он был под домашним арестом, твои записи собирались изъять и изучить, — мягко сказал Линь Цзинхэн, не отводя глаз. — Я не знаю, возможно, он сделал это на всякий случай. Или он уже знал, что в Союзе происходит что-то дурное. — Вы имеете в виду, что эта трансферная точка была оставлена Командующим Лу Синем. — В 136 году Лу Синь сделал крюк через открытый космос за пределами галактики и атаковал пиратов Восьмой Галактики, используя тайный маршрут возле планеты Содо. Он свалился на них, словно снег на голову. После окончания войны в целях удобства управления Восьмой Галактикой, он публично огласил все использованные им скрытые коридоры. Их превратили в часть официальной транспортной системы Союза, — произнес Линь Цзинхэн. — Его отчеты были очень детальными, но у меня всегда оставались сомнения. Я много раз запускал симуляцию этой битвы, использовал все возможные сценарии, но всегда оставались мелкие ошибки. Поэтому я верил, что где-то здесь должна была остаться секретная трансферная точка. — Насколько я знаю, отчеты о войне, предоставленные Командующим Лу, были тщательно проверены, и в них все расчеты сошлись. С тех пор этот сценарий битвы разбирался как типовой в Академии Черной Орхидеи, — ответил Чжаньлу. — В его отчете была написана полная чушь, способная обмануть лишь придурков из Союза, которые сильны только в диванных стратегиях. Отчет даже утверждал, что он управлял твоим механоидом. Потерявший память Чжаньлу растерянно спросил: — А это был не я? — Конечно, нет. С чего бы ему использовать тебя для тайной атаки издалека? Имея такой прожорливый и заметный механоид, как ты, он мог бы просто показаться на глаза межгалактическим пиратам, и те сбежали бы со скоростью света. Я предполагаю, что он взял с собой лишь твое ядро, а вот корпус механоида был точно не твой. Небольшое отклонение от маршрута позволило ему совершить прыжок в тайне. Прожорливый и заметный Чжаньлу почувствовал, что хозяин относился к нему предвзято. Он принял свою человеческую форму и встал рядом с Линь Цзинхэном, всем своим видом выражая глубокую скорбь. Они дрейфовали в этой вакуумной зоне, их окружала мертвая тишина, и время, казалось, замерло. В кабине механоида Линь Цзинхэн полулежал в удобном кресле, долгое время ничего не говоря. Чжаньлу мог бы подумать, что тот заснул, если бы его глаза не оставались открытыми. Военные, построившие долгую карьеру в армии, почти не имели возможности наслаждаться солнечным светом. И хотя Линь покинул Серебряную Крепость несколько лет назад, его лицо все еще сохраняло эту особую бледность, присущую солдатам космической армии. Считалось, что такая жизнь в бесконечной ночи вызывала психологические проблемы. Поэтому Эдем проверял и стабилизировал гормональный и эмоциональный фон военных каждую неделю. Только Линь Цзинхэн наотрез отказался использовать Эдем, словно упрямый волк, не желавший жить по законам человеческого общества. — В детстве я мечтал стать таким, как Лу Синь, — наконец сказал Линь Цзинхэн. Он снова открыл записи системы видеонаблюдения станции, проверяя другие ракурсы. К сожалению, на базе было мало камер. Потратив некоторое время на поиски, он смог лишь разглядеть празднующих жителей с разных сторон. Но нигде не было видно молодого мужчины, освещенного ярким светом, и Линь почти испытал печаль от этого. — Насколько я могу судить, вы ничуть не менее талантливы, чем Командующий Лу, — вставил Чжаньлу. — Талант ничего не стоит, — ответил Линь Цзинхэн. Он дрейфовал мимо невидимых глазу трансферных точек, лицом к лицу с наследием, оставленным его приемным отцом, и одновременно наблюдал, как на экране улыбавшийся старик с любопытством осматривает термоэлектрическую станцию. — Лу Синь всем сердцем верил в Декларацию свободы Союза. И вера эта была непоколебима, как скала. Он любил Союз и любил человеческую цивилизацию. Он всегда знал, когда нужно выступить вперед и даже рискнуть жизнью. Чжаньлу поднял на него изумрудные глаза, в которых отразилась какая-то растерянная невинность, и Линь Цзинхэну инстинктивно захотелось укрыться от этого взгляда. Он подумал: «Но я совсем не люблю Союз». Он не испытывал привязанности ни к одному месту или человеку в Межзвездном Союзе. Он презрительно усмехался в адрес Декларации свободы и воспринимал Серебряную Крепость вместе с семью галактиками как большое поле для своих игр. Он годами от лица центрального Военного комитета Союза контролировал семь галактик, требовавших военной автономии с высокой степенью политического влияния, и одновременно он тайно потворствовал распрям и даже разжигал конфликты между двумя сторонами… Не имея военной автономии, галактики в экстренных ситуациях могли рассчитывать лишь на помощь Военного комитета. Тем не менее, даже при нападении межгалактических пиратов, комитет был бессилен до появления команды от Серебряной Крепости, а наблюдательный совет комитета был ответственен за все механоиды Союза. Без их разрешения ни один механоид не покинул бы границ атмосферы. Семьи членов комитета при этом жили спокойной и сытой жизнью на Вольто. Линь Цзинхэн помнил, что когда он еще служил в Серебряной Крепости, обменный курс между Первой и Второй галактиками составлял 1:52. Если торговый корабль желал совершить межгалактическую сделку, его ждало прохождение минимум десяти таможенных проверок. И гарнизоны на каждом пункте таможни использовали это для своей выгоды. Невидимый со стороны «дополнительный тариф» еще больше усугублял разницу в ценах. Если житель дальней галактики хотел частным образом посетить более близкую к столице, ему пришлось бы полжизни копить деньги лишь на билеты туда и обратно. На протяжении двух столетий эксплуатация и несправедливость глубоко укоренились в Союзе, прикрытые «замечательным» Эдемом. Военный комитет прекрасно понимал, что стоит разрешить галактикам военную автономию, и весь объединенный Союз разлетится на куски. Пока Линь Цзинхэн оставался в Серебряной Крепости, восемь галактик сохраняли нейтралитет, а межгалактические пираты не решались высовываться. Весь Союз представлял из себя обманчиво спокойную сцену. Поэтому он воспользовался случаем отослать подальше всех бывших подчиненных Лу Синя, кроме Илева, который был в плохом психическом состоянии и за которого он лично взял ответственность. Остальные были «изгнаны» в никому не нужные центральные военные управления каждой галактики и там сидели, словно дикие звери на привязи. Не успел он сформировать подходящую под его планы обстановку и начать действовать, как идиоты из Административного комитета объединились с кем-то извне, чтобы убить его. Линь Цзинхэн и этим сумел воспользоваться — он знал, что стоило ему исчезнуть, и межгалалактические пираты сразу показали бы свои когти, напав на галактики, лишенные военной автономии. Как результат — баланс между столицей и семью галактиками был бы мгновенно разрушен. Как только семь галактик выяснили бы, что руководство Союза не намеревалось им помогать, они бы объединились с ненавидящими Союз отставными командующими, сосланными у них служить. Не прошло бы и пяти лет, как Военный комитет встал бы перед выбором: стать просто номинальным лицом армии Союза или готовиться к перевороту. К тому моменту, когда на сцену вернулась бы Серебряная Десятка, Военный комитет был бы не более, чем последним императором, отрекшимся от трона или кем-то вроде Людовика XVI на эшафоте, чья судьба зависела от решения других. Но, видимо, Господь все же наблюдал за всеми людскими заговорами и интригами. Спустя пять лет, еще до того, как успела развернуться вся эта тщательно спланированная драма, незваные гости из-за границ Союза вломились и перевернули шахматную доску. У Союза не было ни малейшего шанса на сопротивление, и во многом это была заслуга самого Линь Цзинхэна. Перед тем, как покинуть мир, Лу Синь завещал любимому воспитаннику всю свою огромную веру, за которую погиб. Он, наверное, и представить не мог, что оставляет за собой не спасительное средство, а сосуд с медленным смертельным ядом. Если бы Лу Синь знал, как все обернется, что бы он сказал? На застывшем кадре с камеры наблюдения было изображение смеющегося Лу Бисина, извинявшегося перед Линь Цзинхэном. Его улыбка могла растопить любое человеческое сердце. Линь Цзинхэн рассматривал лицо молодого мужчины, размышляя про себя: «Я сохраню все в тайне от него, я волнуюсь, что он не справится с ответственностью и ненавистью, которая может на него обрушиться». Неожиданные мысли для бессердечного извращенца Линь Цзинхэна, всегда считавшего, что детям лучше расти среди волков, чтобы чему-то научиться. Не говоря уж о том, что Лу Бисин вовсе не был ребенком. Он прекрасно знал, чего хочет, как этого добиться, и был готов взять на себя ответственность за свои действия. С каких это пор Командующий Линь проявляет такую мягкость и заботу? «Я придумываю отговорки,» — подумал он. На самом деле он просто не хотел, чтобы единственный кровный родственник Лу Синя обо всем этом узнал. Не хотел, чтобы тот разочаровался, узнав, что человек, на которого его отец возлагал большие надежды, на проверку оказался пустышкой и глупым интриганом… ко всему прочему еще и неудачливым. Все его планы обернулись ироничной шуткой. В этот момент, разглядывая истошную флуоресцентную траву, он чувствовал презрение к тому человеку, каким стал «Линь Цзинхэн». — Сэр, координаты точки «Сюрприз» были внесены в базу данных, что дальше? — спросил Чжаньлу. — Продолжаем движение сквозь Пустыню Смерти, — Линь Цзинхэн собрался с мыслями. — Одного нелегального маршрута недостаточно. Раз Лу Синь в свое время смог преодолеть Пустыню, мы можем поступить точно так же. — Сэр, я возражаю против этого плана, — спокойно произнес Чжаньлу. — Территория астероидного пояса очень сложная. Даже если здесь когда-то существовали безопасные маршруты, мы сейчас не в той ситуации. Командующий Лу Синь имел в своем распоряжении элитную разведгруппу. А еще у него был опытный проводник из Восьмой Галактики. Вам не стоит в одиночку… Хорошо, исполняю, продолжаем движение сквозь астероидный пояс. ИИ имел право высказывать свои соображения, но приказы должны были беспрекословно исполняться. Особенно с таким упрямым хозяином. — Но я оставляю за собой право озвучивать свои сомнения и предположения, — после короткой паузы сказал Чжаньлу, тщательно подготавливая аргументацию на основе данных, найденных в своей огромной базе. Он повиновался приказу, но продолжил увещевать, решив до последнего противостоять своему мерзавцу-хозяину. *** На двадцатый день после того, как Линь Цзинхэн покинул базу, новая энергосистема станции обрела четкие очертания, и внешний вид оборудования кардинально поменялся. Почти половина членов Сил Самообороны поучаствовало в работах по реконструкции. А под руководством опытного торговца оружием Одноглазого Ястреба они полностью перестроили и защитную систему. Ежедневное патрулирование космоса, которое было временно приостановлено, также возобновилось. Члены патруля с удовольствием отбывали на службу, помня, что тепловая энергия взлетавших и садившихся механоидов использовалась в качестве источника питания мультимедийной системы. Лу Бисин часто спал в мастерской зоны обслуживания механоидов, которую обходил раз в сутки. Ему все не удавалось поймать сигнал связи с механоида «Пекин», и даже камеры на базе перестали следить за его передвижениями. Куда, черт подери, отправился Линь? Эти мысли преследовали его, и это отразилось на его снах. Решив вздремнуть за рабочим столом после обеда, он, вероятно, выбрал неудачную позу, поэтому ему приснился кошмар. Во сне Линь медленно уходил от него, повернувшись к нему спиной. Он был совсем близко, и Лу Бисин звал его, пытаясь догнать. Но ноги будто приросли к месту, и бежать быстрее не получалось. Он мог лишь смотреть в спину удалявшемуся от него мужчине. Тот даже не обернулся, а просто вошел в облако зловещего белого света. Этот свет прошел насквозь через тело Линя, словно тысячи стрел пронзили его сердце. Затем он просто исчез на глазах Лу Бисина. Лу Бисин резко вдохнул холодный воздух и внезапно проснулся. Он чувствовал, как тяжело колотилось его сердце, готовое вырваться из груди. Затем он заметил рядом Субботу, который неизвестно когда пришел. Тот как раз собирался использовать большой громкоговоритель, с помощью которого пожилая женщина ранее цитировала классику. Прим.пер.: Чжаньлу — просто ангельский ИИ, переводчик его обожает)) А вообще, очень интересная глава, пояснившая нам суть замыслов Линь Цзинхэна и раскрывшая немного больше его личность. Ну и его эмоциональную уязвимость, когда дело касается Лу Бисина. Следующая глава лично мне кажется очень трогательной, готовьтесь умиляться))