Manete vivit/Остаться в живых

Глубокие и неаккуратные разрезы на коже ни на секунду не переставали кровоточить, покрывая предплечье бурой и липкой, такой грязной, такой…неправильной чтоли кровью. Она застывала и сворачивалась только к тому моменту, когда Гермиона неторопливо перемещалась в смежную к спальне ванную комнату, чтобы отмыть последствия остатков надежды. Этому ритуалу было уже как две недели и проводился он в строгом попядке, без посторонних глаз. Как и сейчас. Гермиона сидела на сером холодном кафеле возле жемчужной раковины, промокая махровое полотенце в до ужаса холодной воде, как минимум в сотый раз, и поднося его к порезам, оттирая кровь. Пол уборной для начала сентября казался неестественным. Словно кафель был покрыт наледью. Хотя откуда ей знать каково сейчас там, за пределами этих леденящих душу каменных стен? Правильно. Неоткуда. Карие глаза снова нашли это маленькое багровое пятнышко на белоснежной ручки двери. Слишком грязное для такого идеального белого. Слишком ужасно несправедливо по отношению к этому произведению искусства держать тут такую мерзость. Кажется, что оставила она эту кляксу четыре дня назад когда торопилась в ванную услышав цоканье тонких каблуков миссис Малфой в коридоре. Где-то рядом с её клеткой. Она провела большими пальцами по второй руне, Эйваз, нажимая в середину чуть сильнее положенного, но никаких прследствий и реакций не оказалось. Никакой боли. Вообще ничего. В последнее время боль для неё стала чем-то пустым. Она перестала ощущаться горьким вкусом на кончике языка. Она перестала заставлять пальцы на ногах чуть дёргаться и дрожать, поджимая их сильнее к полу. Впиваясь ногтями в кожу ладоней в попытках ухватиться за спасение. Она перестала хоть что-то для неё значить. Гермиона чуть выдохнула отрывая глаза от двери и приподнялась на колени оценивая масштаб катастрофы, которую она сама для себя устроила. Доб-ро-воль-но. После такого заявления наверное должен следовать истерический смех, но это не её история. Не о сумасшедшей, которая жаждала боли. Нет. Это о её здравомыслие, которое чуть не кануло в небытие. Она перестала есть. Совсем перестала. В принципе, все, что ей приносили, выглядело сносно и довольно вкусно пахло, но нет. Она бы прокляла себя трижды, да хоть сто раз, если бы взяла у этих мразей хоть ложечку мёда. Она их ненавидела. Последнее время её мысли занимали только эмоциональные бомбы, в состав которых входили ненависть, страх и слишком сильный гнев. Но ни мысли о том, что ей больно. Кажется, что он, страх, нет, даже ужас, занимал самую большую площадь этого взрывоопасного вещества. Кажется, что ещё немного, и кто-то, кто поджёг этот чёртов фитилёк, отлетит на добрых пятнадцать метров, если не больше. — Мисс? Мисс Грейнджер? Тонкий писклявый голос заполнил пространство, отскакивая от отделанных стен голубой, чуть мерцающей при лунном свете, плитке. Девушка вздрогнула. Три тонких, костлявых, не больше двух дюймов в длину, пальчики сомкнулись вокруг окровавленного запястья девушки. Она несколько раз дернулась в попытке высвободить руку из цепких пальчиков домовихи, только все попытки оказались напрасны. Тинки лишь сильнее сжала кожу. По глазам эльфа было никак не понять, о чём она сейчас думала. Эмоций не было. Гермиона напряжённо следила за едва подрагивающимися заострёнными ушками, через чур сосредоточенными болотными глазами и изредка сморщенным носиком, по всей видимости от негодования. — Тинки… Начала Гермиона, но тут же была довольно-таки грубо перебита гневным голосом эльфийки. — Нет, Мисс! Вы не можете просить Тинки о таком! Тинки может не рассказывать пока хозяин не спросит, но врать хозяину Тинки не станет! Эльф быстро замотала не характерно большой головой для такого крохотного тельца и с большей силой вцепилась в руку, немного задевая первую руну от чего Гермиона воскликнула, как от ожога и Тинки в испуге выпустила её руку. Она призвала к себе несколько круглых склянок аккуратно расставив их вокруг себя. Две из них были насыщенно фиолетового цвета и три ярко-зелёные. Тинки вытянула пробку из первой бутылочке с зелёным зельем отдав его Гермионе и коротко сказала. — Пейте, Мисс. Гермиона опрокинула себе в глотку первую зелёную бутылочку и тут же потянулась за следующей, но была резко остановлена Тинки. — Вы должны принимать зелья с разницей в пять часов. Это если про обезболивающее. — Она кивнула в сторону двух зелёных бутылочек. — И перед сном кровопополняющ… Тинки замерла. Немного зашевелила ушами и с тихим хлопком аппарировала, оставив Гермиону в недоумении и наедине с навязчивыми мыслями и четырьмя хрустальными пузырьками. *** Если так подумать, то наверное его день прошёл хуже, чем все предыдущие за весь этот чёртов год. Да, видимо так и есть. Драко скинул тёмный плащ на пол совершенно не заботясь о будущем далеко не дешёвого материала. Мда, и сколько он за него отдал? Он уже не помнил таких мелочей. Они были лишними в его далеко не скучной жизни. Так сказать, сказочной,. Он немного повернул голову влево, похрустывая шеей и провёл по предположительному месту, которое издавало до нельзя противный звук тёплой ладонью. Какой-то совершенно неуместной при его внешности. В раморной коже, ледяных глазах, снежных волосах и абсолютно тёплых, даже наверное, горячих ладонях. Совершенно неправильно. Черт. — Эй, угрюмый, а плащ то не виноват. Драко только недовольно хмыкнул, проходя к самой ближней гостиной. Наверное самое жуткое после этих чудных собраний — это Блейз. И как в нём после таких жизненных прелестей должны оставаться силы на иногда идиотские шутки друга? Правильно, никак. — Как обычно, само воплощение магической аристократии. Брюнетка хмыкнула. — Я даже отвечать вам сегодня не хочу. — Драко всё-таки перевёл на друзей ледяной, полный неописуемой усталости взгляд. Пэнси высоко задрав подбородок прошла мимо, отталкивая красивыми наманикюренными пальцами тяжёлые дубовые двери, которые на удивление слишком легко поддались на вид хрупкой девушке. — Он явно жрёт только меня изнутри. — Одна из особенностей Мэнора? — Теодор кивнул в сторону дверей. — Мерлин. — Блейз приложил руку тыльной стороной ко лбу. — Малыш-Те ты такой догадливый. Мулат закатил глаза, усмехаясь. — Эй, тётушка Блейзи, я же могу обидеться. — Тео, а ты когда говорил об особенностях Мэнора ты что именно имел в виду? — Дафна изящно приподняла аккуратный острый уголок светлой и явно специально подкрашенной на несколько тонов темнее, чем волосы, брови. Она выдержала паузу заставив тем самым Забини и Нотта озадачено переглянуться. — О дверях, которые открылись перед Пэнс фактически сразу или о Пэнс, которую после всех её выходок ещё пропускает магия поместья. Дафна никогда не любила нежные цвета. Она всегда была в чем-то ярком, броском, заметном. Гринграсс всегда цепляла жадные похотливые взгляды на себе. Даф словно была магнитом с минусом и тянула к себе всех ублюдков с плюсиком. И, о чёрт, ей это нравилось. Казалось, что большего удовольствия ей и не надо. Просто подойди и скажи «Даф, там группа мудил тебя обсуждает» и Дафна будет вылазить из кожи вон чтобы что-то кому-то доказать. Ногти почти всегда были тому доказательством. Сегодня это был индиго и длинный квадрат. Неожиданно. Раньше её руки украшали только розовые оттенки, самые яркие конечно же, и сам длинный с острым кончиком ноготок. Сказать честно ей этот цвет подходил намного больше. Темно-зелёные глаза на фоне синих ногтей, накручивающих в этот момент русые пряди, становились на несколько тонов светлее и ярче. Да, она была хороша. Следом за Паркинсон Дафна прошла в комнату коричневых тонов, где немного подкрашенные губы и ногти Пэнси смотрелись очень гармонично. Так словно эта комната создана персонально для неё. Девушка сидела в бежевом коженом кресле с высокой спинкой, которое в свою очередь было поставлено, как некий декор к нежно-кофейной оконной раме и такому же небольшому книжному шкафу. — Как всё прошло? — Пэнси продолжала смотреть в окно пока задавала вопрос, но всем было и без этого понятно кому адресован. Её голос немного дрожал, что не осталось без внимания.- Ну ты и сам понял… — У меня к тебе похожий вопрос, Пэнс. Драко с подозрением осмотрел исхудавшую за последний год девушку. После того как Паркинсон поставили метку её психика знатно пошатнулась. Несколько раз она пыталась покончить с жизнью. Последний предотвратила Даф. Были даже моменты когда Гринграсс ночевала в поместье Паркинсонов, заботясь о подруге. Иногда даже сам Дерек, отец Паркинсон, звал Дафну, что бы та позаботилась о его дочери, ведь он так не хотел получить этот гребаный выговор от Лорда. Чёртов эгоист. Ему никогда не нравился Дерек Паркинсон. Мужчина был хорош собой, на него вешались многие женщины разных возрастов и сословий, но то каким гнилым, нет, даже уже прогнившим изнутри он являлся это было просто ужасно. Хотя Драко недалеко до него. Возможно они уже на равных. Возможно. — Кого он приказал… — Меня. В комнате повисла душераздирающая тишина, которую прерывал только изредка потрескивающий огонь в камине из холодного гранита. Из рук Гринграсс со звоном вывалилось небольшое зеркальце, которое она перебирала между пальцев. Блейз нахмурился и бросил на Драко взгляд как бы говоря, Держи себя в руках. Сейчас разберёмся. , . Но вот только Малфой то умел иногда себя сдерживать, а вот… — Всмысле Пэнс? — Казалось тёмные глаза Тео стали раза в три больше. — Он свихнулся. Не может быть… Тихий хрип, отстранённо напоминающий чем-то смех прервал Нотта. — Нет, нет, нет. Он не казнит меня, если ты об этом. Нет. — Она приложила холодную ладонь к щеке, немного царапая ногтями кожу. Словно ей нужно было прийти в себя. Словно у неё горячка. — Нет. Он хочет моей свадьбы. С Эйвери. Она усмехнулась. — Честно, я надеялась, что он назовёт Драко. — Она закатила глаза, стараясь выдавить улыбку. Получалось так себе. Но может просто сидящие в комнате слишком хорошо её знали? — Мы хотя бы знакомы и могли лишить меня возможности иметь детей, может тогда меня просто бы убили. Это если при лучшем раскладе, но теперь всё идёт по худшему. На последней фразе она замялась. Отвела глаза. Чёрная тушь чуть осыпалась на бледные щёки. Тео оттолкнулся от стены и чуть ли не срывая дверь с петель вылетел из гостиной. Дафна поднялась с кресла, явно собираясь найти Нотта и вернуть обратно в комнату, но была мягко, даже с заботой остановлена за предплечье смуглой рукой Забини. В его тёмных глазах была тревога. Животный страх. Нет, Драко всегда знал, что Блейз никогда не был верен Лорду и не одобрял его решения. Но слава Салазару этот придурок обладает окклюменцией, как и все сидящие в комнате и может запечатать сознание. Вероятно, Блейз уже ментально его проклял. — Не стоит Даф. — Выдохнул ей в шею. — Ему надо побыть одному. Гринграсс робко кивнула, словно сомневалась что стоит Теодора в такой момент оставлять в одиночестве. — Ты сейчас серьёзно? — В голосе Драко тёмным пламенем пылала ярость. Она обжигала. Она распространялась. И она желала крови. Только вот чей, непонятно.- Пэнси, это не смешно. — Я серьёзно. — Она зажмурилась как будто одни слова, которые она чуть ли не выдавливала из себя, разрезали ей плоть где-то в районе живота, но она старалась не закричать. И у неё получалось. — Лорд хочет сам скрещивать семьи, как кроликов и получать идеальных и могущественных волшебников. Именно поэтому он отправляет меня к Эйвери. Мой потенциал не настолько велик, как твой. Я спрашивала. В комнате вновь повисла эта надоедливая тишина. Она словно обволакивала, дурманила, окутывала своим ледяным дыханием. Она не давала возможности выбраться. Она поглощала. Это. Просто. Чёртова. Пропасть. *** — Чёртовы двери. Прошипела девушка, аккуратно прикрывая за собой массивный кусок дерева с изящно вырезанными на нём орнаментами. Вроде бы это были лилии. Мерлин, как она ненавидела лилии! Ещё в детстве у её бабушки со стороны отца был сад с множеством цветов, в том числе и лилий. Всё что Гермиона помнила об этих цветах, так это то, что после них жутко чесалась и зудела кожа. Её передёрнуло после воспоминаний о красивых лепестках и её болезненной реакции на это чудо. Рука неосознанно потянулась к предплечью в попытке расчесать кожу после не самых приятных воспоминаний. Она провела несколько раз по бледной коже оставляя от обломанных ногтей красные следы. Её глаза следили за скоростью крови, которая тем временем надеялась выбраться из-под оболочки. Гермиона была в этом уверена. На все сто. Её шаги достаточно громко разносились по коридорам поместья. Как же она ненавидела эти коридоры. За последнюю неделю Тинки приходила к ней слишком редко, чтобы просить её о зельях. Да и не особо то и хотелось. На самом деле Грейнджер считала, что если уж не яд, то как минимум лишение магии. То чего она так боялась. Нет магии, нет и окклюменции, которая если честно и так была слишком расшатана. Её организм не справлялся. Вчера в полночь она проснулась от шёпота. Они не приходили к ней уже как пять лет. Души были взволнованы чем-то. Они постоянно перешептывались, иногда награждали Гермиону злыми взглядами прозрачных глаз. Это было… не из приятного. Если мягко выражаться. Самое позитивное, так это то, что души не хотели пройти через неё. Этот факт не мог не радовать. Честно. Поворот направо. Там выход к главной лестнице, но ей не туда. Вернее, ей как раз таки туда и надо, только вот есть маленькое неприятное, обстоятельство,. Малфой. Насколько Гермионе было известно сегодня возвращался Малфой. Она слышала разговор Нарциссы с матерью Блейза Забини. Тогда Гермиону это повергло в шок. Если бы Нарцисса не позвала её по имени Гермиона могла поклясться мечом Гриффиндора, что не видела их сходства. Сходства матери и сына. Если Драко был практически полной копией своей матери, то Блейз явно был больше похож на отца. Только вот глаза. Такие тёмные, как растопленный шоколад. Такие…напоминающие о нём. Джоанна Морияди, ну или же Забини. Наверное ей в районе тридцати пяти. Как говорил Блейз, его мать родила в шестнадцать, но вот что случилось с его отцом ей было неизвестно. Достаточно стройная, подтянутая женщина с карамельным загаром и тёмно-каштановыми волнистыми волосами до поясницы. Она красива. И это невозможно отрицать. Гермиона завернула за угол и всё-таки решила пойти в обход. Не идти мимо гостевых. Это рискованно. Но с другой стороны в ту часть поместья куда она направляется её даже не допускали с эльфами. Она не была здесь, не знала дороги, но продолжала брести по полуосвещённым коридорам стараясь не шарахаться от каждого скрипа. Честно, выходило не очень. Прохладный голос раздался из-за спины девушки, заставляя её вздрогнуть. — Добрый вечер, мисс Грейнджер. Гермиона медленно обернулась проклиная при этом весь мир. Разговор с этой женщиной не входил в её планы. Она не знала чего ожидать от Нарциссы. Голос женщины был холодным, но глаза излучали тепло. Такое живое. Такое забытое. Гермионе захотелось охватить себя руками, не дать провалиться. Или упасть в объятия к кому-то. Нет, точно не смерти, хотя неделю назад она была бы не против и такого. Её трясло. Это было видно по обеспокоенному блуждающему по телу Гермионы взгляду ледяных глаз. Ей не хотелось быть слабой, тем более перед кем-то. Она сжала челюсти сильнее, приказывая, внутреннему тремору заткнуться и выдавила из себя улыбку. Она хотела чтобы губу изогнулись в чем-то искреннем и её улыбка не напоминала злющий оскал, но казалось что всё-таки, вышло второе. Эх. Она безнадёжна. — Гермиона? Я же могу к вам так обращаться? — Женщина внимательно её рассматривала. Изучала. Гермиона легонько кивнула, давая понять, что её ответ — это, да, конечно, а ещё лучше если весь этот ад закончиться,. Нарцисса явно решила проигнорировать второе, зацикливая внимание только на первом пункте плана по изучению Грейнджер. — Вы не хотите чая? Я просто как раз таки спускалась в аллею для чаепития. — Нет, я только за. Быстро ответила Гермиона. Какой частью тела она думала? Непонятно. Нарцисса медленно развернулась направляясь в противоположную от Гермионы сторону. Девушка посеменила следом слишком погруженная в раздумья. Наверное это было плохо. Очень плохо, ведь она находилась в доме врага и не только её. Скольких её людей убил сам, лично Малфой? Много. Он убивал словно для него ничего не значило равновесие. Словно он не дробил свою собственную душу на сотни осколков. Словно жизни людей ничего не значили. И от этого мерзкий холодок ужаса полз по её спине, вдоль позвоночника, к шее. Они вышли во двор Малфой-Мэнора. Здесь было чудесно. Длинная, уходящая в даль тропа, которую окружали кусты кровавых роз. Да, мрачно, но чёрт, как же манит. Нарцисса вела её дальше не останавливаясь ни на секунду. Словно бежала. Бежала от смерти. Черт. Нарцисса резко развернулась к Гермионе приставив наманикюренный палец к алым губам. Длинные пальцы женщины в этот момент аккуратно доставали из рукава платья палочку. Гермиона почувствовала как от отчаянного и неразборчивого шепота у неё по позвоночнику пробежал холодок. Она, словно вкопанная в гальку по колени, продолжала не мигая наблюдать за резкими движениями трясущихся рук, которые явно что-то творили с одним из сотни бардовых кустов. — Гермиона, проходити, пожалуйста. — Глаза. В них было столько замаскированной паники, которую так яро пытался скрыть один из приближённых людей к Пожирателям. — Прошу, быстрее! Нотки истерии в голосе этой женщины заставили Грейнджер отмереть. Она быстро оглянулась по сторонам и никого не обнаружив ступила к злосчастному кусту. Цветы словно ожили. Лепестки правдоподобно изображая размеренное дыхание, еле колыхались, чуть вытягиваясь шипели. Листья же в свою очередь закрутились в миниатюрные трубочки, посвистывая. Это определённо была она. Тёмная магия. Гермиона однажды сталкивалась с подобными реакциями природы и они всегда сопровождались сожжёнными территориями. Так создавали порталы. Чётко поняв, что от неё требуется, Гермиона без оглядки сделала шаг вперёд давая бутонам забрать её себе. *** На часах пробило полночь. Руки сами потянулись за острым предметом. Когда Гермиону обнаружила Тинки, то из комнаты сразу пропала деревяшка отколотая от плинтуса. Честно сказать, ей от этого стало очень даже грустно. Кто бы мог подумать?! Гермиона Джин Грейнджер — бывший изобретатель Ордена Феникса, всемирно известная под позывным, Химера,,, которую опасались и даже боялись, сидела сейчас в доме своего врага неспособная причинить ему достаточной боли, что бы тот молил о скорейшей смерти. А сама она разлеглась на величественной кровати с мягчайшим матрасом и вилкой прокалывала кожу на предплечьях. Слабачка. Она чуть сильнее надавила на столовый прибор вгоняя зубцы под кожу. И ведь даже не издала никаких звуков. Точно ли слабая? Да, точно. Чёртов диалог двух противоположностей. После беседы с Нарциссой это явление в какой-то мере даже увеличилось в прогрессии. Кто бы мог подумать, что величественная, аристократичная ведьма для беседы за чашкой зелёного чая и миндальным печеньем предпочтёт бутон. В прямом смысле. Всё-таки для трехчасовых разговоров бутоны не подходят. Когда Гермиона всё-таки перестала жмуриться её взору открылось действительно нечто прекрасное. Она стояла по колено в желтоватом липком поле, а вокруг её самой и чего-то, что оказалось песчаным клубком сильно напоминающим по своей форме стол и два стула, спиралью скручивались имитируя дыхание стены. Они переливались от нежно-розового до тёмно-бордового при этом немного мерцая. Завораживает. Она, видимо, слишком много времени потратила на изучения бутона, чем естественно заставила медленно, но верно выходить из себя ожидающую её Нарциссу. Женщина пару раз кашлянула, в попытке привлечь внимание к своей персоне и если говорить откровенно у неё это получилось с первой попытки. Только вот знаменитая гриффиндорская храбрость в миг испарилась. Просто-напросто исчезла. Грейнджер боялась обернуться и наткнуться на изучающее выражение холодных глаз. Действительно боялась. — Мисс Грейнджер, я вас звала, конечно же, не разглядывать розы. Если вас так интересуют цветы, вы просто могли попросить эльфов о прогулке по саду. Из голоса Нарциссы так и сочилась язвительность, с которой та всегда и говорила. Гермиона набрала в грудь побольше воздуха и всё-таки развернулась к Малфой. За два шага девушка преодолела разделяющее их раньше расстояние и теперь уже стояла около Нарциссы сверля её тёмными глазами. — Чего вы от меня хотите? Гермиона старалась не показывать своё замешательство, но по реакции Нарциссы у неё ничего не получилось. Левая бровь женщины приподнялась изображая гримасу небольшой насмешки. — Гермиона, я не собираюсь вам вредить. — Она выдержала паузу. — Не я, не мой муж и не мой сын. Мы хотим предложить вам помощь и попросить взамен то же. — И что от меня требуется? Женщина достала из сумки достаточно увесистый фолиант и со стуком положила его на пыльцовый стол. Девушка уставилась на неё ожидая подробных объяснений, но их, как оказалось не последовало. Гермиона вновь насторожено взглянула на Нарциссу и всё-таки протянула пальцы легонько касаясь книги. Она была готова к невероятно сильной боли, но её не последовало. Гермиона приподняла кожаную тёмную обложку и внимательно прочитала название на потёртых желтоватых страницах. " Наитемнейшие древнемагические ритуалы и обряды часть первая: Кровавые соединяющие ритуалы От названия по спине девушки пробежали стаи мурашек. Она перевернула страницу. Там было оглавление. «Договоры на Крови» Она вновь посмотрела на Нарциссу, но та в свою очередь, не обращая никакого внимания на девушку, продолжала рассматривать свои ногти. «Чёрное Венчание» Её негодование было невозможно описать словами. Казалось, что её лицо неспособно показать возмущение ещё сильнее, но только это всего лишь казалось. Смысла продолжать читать оглавление Гермиона не находила. Всё было прозрачно. Договор на Крови и Чёрное Венчание. Ох, ну и конечно до ужаса и неприличия огромное количество хитрости и наглость. Идеально продуманный план. Идеальный тайный козырь в рукаве который хранили Малфои. Библиотека. — Я… — Гермиона немного отвела взгляд в сторону, словно стеснялась своего вопроса. — Я могу воспользоваться библиотекой? Нарцисса улыбнулась кончиками губ и немного кивнула. Её глаза по-прежнему оставались холодными. Гермиона потянула на себя книгу и тотчас же почувствовала полноценный вес фолианта. Она громко выдохнула и развернулась, собираясь уйти в сторону единственного ей доверенного места поместья. Вернее теперь доверенного. Клад, находка и сокровище для неё. Её рай. Её обитель. Её стихия. — Мисс Грейнджер, единственное о чём я вас попрошу, это не пытайтесь узнать большего. — Нарцисса словно произнесла всё на одном дыхание. Она тяжко выдохнула. — Я и так рассказала вам слишком многое и если об этом прознают посторонние лица нам… нам всем, включая вас, конечно же, не поздороваться. Гермиона с пониманием кивнула. Она не хотела умирать. Не тогда, когда появлялся просвет надежды на свободу и победу. Не сейчас. — Вы слишком смягчили цену, которую нам придётся платить если об этом доложат. Нарцисса хмыкнула и под громкое клацканье серебряных серег отвернулась. Гермиона подошла к переливающейся стене и немного надавила на неё кончиками пальцев всё так же прижимая к груди книгу.