Manete vivit/Остаться в живых

16 августа 1996 год Тик. Так. Тик. Так. Дон… Её взгляд медленно полз по каменной стене, как будто был змей, огибающей камни, но стремящейся добраться до своей жертвы как можно скорее, чтобы заглотить самую огромную и лакомую часть и, естественно, не делиться этим кусочком с остальными желающими. И ведь ей не причудилось. Медные и старинные часы действительно пробили полночь. Ох. Эти часы каждую ночь, проводили ей пытки сознания. Насмехаясь и корча довольную рожу. Наблюдая за её мучениями с высока. Будь у этих часиков разум, а она не сомневалась, что у этих часиков разум уж точно был. Если бы они были человеком, то это был бы чокнутый садист, которого забавляли бы муки пленных и прочее в таком же духе. Но ведь если часы пробили полночь, то это повториться по новой. Ведь значение здесь было только одно. Они уже близко. Морозный холод, который чаще встречают в первых числах января, медленным движением пополз у неё под кожей. Своим дыханием он опалял раскрытые раны, вены и мышцы, но в конечном итоге, как бы трудно не было достичь, он всё равно пробирался в самую светлую частицу души, поглощая её и заливая мраком. Тихие всхлипы и хныканья казалось решили взорвать собой маленькую комнату из белого камня, но до взрыва заполнить собой пространство вокруг настолько сильно, что казалось, применить Порализующие чары было необходимым. Только, вот жалко, что они на мертвецов не действуют. Их крики и обвинения старались медленно просачиваться в самые тайные места сердца Гермионы, решаясь мучить кошмарами и добиваясь от неё признания своей вины. Руки девушки слегка потрясывались от подводящих её уже в который раз нервов, но вот только взгляд медовых глаз по-прежнему оставался полным жестокости и силы, не давая ей сорваться и уйти в мир мертвых, не давая ей проиграть самой себе в этой битве. — Подойди… — Я жду тебя… — Не бойся… — Помоги мне… — Ты же не можешь нам отказать… Бороться сейчас, казалось, было бессмысленно, только обрывки их фраз, молящихся на возвращение, пролетали в её голове слишком резко, но так же слишком окутывая туманом безысходности и жалости всё пространство вокруг девушки. Шёпот. Много тихо говорящих душ, которые нуждались в её крови. В её сердце. Они молились. Молились для того, что бы она открыла им проход к живым. Но она не могла так поступить с остальными. Не могла на себя взять столько смертей невинных людей. Маленький щелчок в её голове прозвучал так как будто, просто мысль попавшая в её голову, является восьмым смертельным грехом. Словно паразит, разростаясь по её голове. Этой ночью ей снова не удалось продержаться. На миг ей показалось, что помочь им — самый верный вариант. Она ломалась на мелкие кусочки сложного пазла каждую ночь. Каждую ночь этого чёртова месяца. Её тело начало было содрогаться в рыданиях, но медленный скрип двери из красного дерева за спиной не позволил ей впасть в истерию. — Гермиона? — О, Годрик, Гермиона! Перед мутным взором Грейнджер промелькнуло несколько пятен. Они слились воедино, но только вряд-ли это было что-то романтичное, по типу поцелуя, для комнаты кипящей от возгласов душ. — Джинни, тебе надо выйти… Со стороны показалось бы, что он говорит спокойно, но Грейнджер слишком хорошо его узнала за это время, чтобы понимать — это не спокойствие. Это паника. Чистая и искрящаяся от одного взгляда на неё. Это как голый страх, который так часто раньше испытывала она, но только начинаешь привыкать, как страх уходит. Так ведь? Наверное так. Или же быть может, она сошла с ума и разум доводит её под руку до обрыва, злобно хохоча в ожидание падения. — С ней всё будет хорошо? Резкие слова брошенные Джинни разрезали воздух, что Гермиона была уверенна, что слова сбили несколько душ с курса. — Конечно. Такая же паника. И стало тихо. Слишком тихо. До противного комка в горле. Он точно вывел Уизли за дверь, но какого чёрта тишина. Гермиону начало тошнить. Кто-то резко опустился перед ней на колени и начал тёплыми ладонями поглаживать намокшие щёки и убирать прилипшие волосы со лба и шеи. — Посмотри на меня. Это было сказано мягко, но жалобно. Глаза цвета топлёного тёплого шоколада и мёда встретились с его пронзительным взглядом. С глазами цвета жареного фундука. С глазами человека, который поддерживал её на протяжении пяти месяцев проклятия. С глазами её нового лучшего друга. — Тео… — Тсс. Спокойно, всё хорошо. Я попрошу Джинни принести чай. Тебе как обычно? Последнее предложение он произнёс с лёгкой улыбкой на губах, стараясь прикрыть своё беспокойство. Гермиона мелко кивнула, точно маленький ребёнок, когда его спрашивают о чём-то постыдном. — Хорошо. Я сейчас вернусь. Снова едва заметная улыбка. Её глаза стали медленно закрываться, хотя Гермиона была против сна этой ночью. Она была против покоя последние три месяца. Из коридора до неё долетали обрывки фраз. — С ней точно всё будет хорошо? В голосе подруги слышалась отчаянная паника. — Я надеюсь. — Тео нам надо знать наверняка. Вдруг мы не сможем ей помочь? Вдруг Алекс ничем не поможет? Страх. Холод. И, в конце концов, тьма. *** Теодор закатил глаза к потолку, проклиная всех и вся во круг, даже не стесняясь присутствия других. Да, это выглядит нагло, грубо и по-хамски, но Алекс точно знал, что в этих глазах всегда можно было найти насмешку, и …беспокойство. — Мальчики, я удивлена! Так долго мне врать. И где ваша совесть? Сбежала? Воскликнула рыжеволосая. Из-за нервов, которые стремительно сдавали на протяжение последних двух неделях стремясь кануть в небытие. Её голос последнее время всё чаще звучал злобно и через чур звонко. Но звонкость никогда не была её характерной чертой. В большей степени младшая Уизли говорила спокойно и равномерно чеканя слова. — Что, Джи? Всё что ей оставалось сделать, так это только высокомерно фыркнуть. Уж кто-кто, а Джинни умела это делать показывая своё негодование в этом маленьком жесте. Она ненавидела это обращение. Все, кроме Алекса конечно, не смели называть её, Джи,. Только Джинни, только эта форма имени устраивала его носительницу. Джинни, высоко задрав прямой, как лезвие кинжала, который она носила на бедре под юбкой, носик прошла мимо Алекса стоящего у небольшого окошка, немного толкнув его плечем, так, для профилактики. Тонкие, напоминающие бамбуковые ветви, ручки на удивление без труда держали большой серебряный поднос с пятью чашками до краёв залитыми малиновым чаем с имбирём. Аромат фирменного чая Джинни разносился наверное на всю деревню, и было удивительно, что ещё все местные дворняги не сбежались отведать столь чудное лакомство. — Видимо, на этот раз информация снова утекла из нашего поля зрения. Усмехнулся Теодор. Но усмешка эта не предвещала ничего хорошего. — Верно мыслишь Тео. Иногда ощущались искры пролетавшие пред их лицами после каждого вдоха и выдоха, а вот от слов уж точно начинал бурлить котёл с предвестием беды. Её грудь два раза поднялась вверх, пока Джинни закрывала глаза. Сделав последний выдох, она спокойно улыбнулась. Ссоры были пустотой. Они мешали им и мешать не перестали. Как так выходит, что трое друзей ссорились из-за ничего. Это бессмыслица. Она даже не успела заметить как начала считать этого чёртово слизаринца своим другом. Своим другом. Само это словосочетание не умещалось в её голове. Оно просто было слишком сложной ловушкой, в которую она всё-таки угодила. Такое бы никогда в жизни не одобрил Рон. Но Гарри возможно бы смог. Её общение с Гарри Поттером за последние несколько месяцев сошло на обычные, Доброе утро, , Как дела? , и, Спокойной ночи,. Когда-то она была влюблена в него, но сейчас…сейчас всё по другому. Он у её брата, а она у врагов своего брата. Только об этом не знают. Вот ведь ирония. А у жизни довольно то жестокий юмор. Выглянув в окно она снова обвела взглядом чудесные ночные виды Исландии. Ей не хотелось уезжать от сюда, ей не хотелось снова попасть в хаос, который творится в её родной стране. Завтра они должны вернуться в Лондон. — Мы же вернёмся сюда? Тихо спросила Джинни обняв себя руками за плечи. Её голос казалось не возможно было расслышать из-за стонов ветра. — Конечно, Джи. — Я не помешал? Язвительный и немного хриплый голос раздался на маленькую гостиную. Так резко и неожиданно, что три головы резко повернулись к двери доставая палочки для атаке. — Блейз! Джинни кинулась итальянцу на шею. И что-то в позвоночнике Забини хрустнуло так громко, что Уизли тихо ойкнула и резко ослабила хватку на шее Блейза. Они не виделись, чёртовых, два месяца. Два месяца. Джинни осознав все до конца снова сжала Забини в объятиях ещё сильнее, чем прежде. И кто бы мог подумать, что в этой на вид хрупкой девице столько силы. — Эй, эй, эй, Джинни, по аккуратнее, ты же его сломать можешь. А что я буду делать без Забини? Ехидно и медленно произнёс Тео, пока его губы плавно растягивались в улыбку. — Эта львица, скорее сгрызёт его заживо, чем оставит нам возможность поболтать с ним. Сказал так же ехидно, как и его младший брат и было ясно, что Алекс решил вызвать румянец на щеках подруги. Черты лица Забини резко изменились. Белоснежная улыбка стала сползать с его смуглого лица, а тёмные, почти чёрные глаза метаться по комнате. Чего-то не хватало, маленький кусочек из-за отсутствия которого картина выглядит потерянно. Неправильно. Так не должно быть, ведь она должна сидеть на потрёпанном диване у окна, как её видели весь месяц. — Где Грейнджер? — А ты соскучился, Забини? Она стояла облокотившись правым плечем об дверной косяк со скрещенными руками на груди. Гермиона резко замотала головой из стороны в сторону, точно отгоняя от себя дурные мысли, но каштановые кудри (находясь не в самом лучшем состоянии) так и норовили своими волнами закрыть достаточно глубокое декольте шелкового платья. Забини резко обернулся на голос Грейнджер, но взгляд его быстро сменился с панического на настороженный, изучающий. Как будто Гермиона была подопытной крысой, которую использовали для самых жутких опытов, и от них не просто бежали мурашки по коже, как стая антилоп от хищника, ощущая опасность, а ещё и снося всё вокруг, стараясь убраться от туда как можно скорее и как можно дальше. Он бродил своими чёрными глазами по ней, пытаясь убедиться, что так сильно напрягает, скорее всего. Гермиона настолько привыкла к Ноттам и Уизли, привыкла к тому, что они открыты как книга и их можно читать, только вот Блейз был облачён в тальк, и его было тяжело пробить, почти не возможно. Она была уверена, он её опасался. В принципе, как и большинство, только по другому. Многие говорили ещё в конце года, что, Грейнджер поехала, только вот никто не догадывался насколько. Насколько она свихнулась, что стала слышать усоплиников, что стала разговаривать с ними, изредка конечно, но всё же, что каждую ночь она не смыкала глаз, боясь пропустить полночь, боясь, что её утащат души, что они с ней сделают, что она останется гнить в аду, что мир погрузиться во тьму и так находясь в ней по горло, что она не сможет спасти ни в чём не виновные души. Боясь, что потраченные три месяца были зря. — Всё, Блейз. Хватит на неё пялиться как будто в жизни её не видел. Фраза брошенная мулату Алексом привела не только Забини в чувства, но и Гермиону. Она настолько сильно стала погружаться в себя, не ощущая и не замечая, что происходит вокруг. — Ты должен был аппарировать сюда завтра в назначенное время. Подал голос Тео, который до этого молча наблюдал за Забини и Грейнджер, как будто это был поединок с драконом. В его голосе был слышен упрёк. Младший Нотт ненавидел когда что-то шло не по плану. — Обстоятельства поменялись. Надо валить от сюда. Что-то случилось. Что-то очень плохое. Что-то из-за чего даже Алекс взволнованно стал вглядываться в лицо друга. — Блейз, что происходит? Голос Джинни с каждым днём дрожал всё больше. Казалось больше уже некуда, только вот нервы и связки Уизли так не считали. Она говорила глухо из-за недавних истерик. Тогда был жуткий погром в небольшом доме, что даже соседи приходили с вопросами, что происходит. — Нескольких Пожирателей направили в Исландию. Завтра они будут в Рейкьявике. Переговоры. — Чёрт. Нетнетнетнет Только не это. Если пожиратели уже направляются в Исландию, значит начинается ад. Волдеморт хочет начать захватывать страны. Это в принципе и так была одна из целей, но ведь Министерство Магии не даст этому, случится. Правда?.. Мысли летали в голове Гермионы со скоростью нового недавно выпущенного нимбуса. Гарри весь год ждал выпуска этой метлы, надеясь что первая версия появится у него сразу после выпуска. — Эй, Гермиона… Встревоженный и дрожащий голос Джинни раздался прямо около уха Грейнджер. Она резко поняла, что снова пропустила часть диалога Алекса и Блейза, находясь в каком то пузыре и не в состоянии унять сердце, которое старалось вырваться из клетки. Все мысли резко собрались воедино, помогая Грейнджер собраться. Сделать разум холодным. Перестать трястись как осиновый листок, взять себя в руки и начать действовать. Грейнджер медленно отстранилась от Уизли которая всё это время пыталась скрыть эмоции в объятьях подруги, стараясь казаться сильной. Но толку от этого никакого больше не было. Они и так узнали друг о дружке слишком много, что бы скрывать эмоции надеясь, что никто не заметить слабость. — Мы должны им помешать. Её голос звучал чужим. Она бы никогда не догадалась, что голос действительно принадлежит ей если бы не открывала рот в такт звукам. — Что… — Какого чёрта, Грейнджер?! Алекс поднялся с дивана направляясь к Гермионе. Всё его тело было напряжённо то-ли от гнева который пылал в его изумрудных глазах, то-ли от перенапряжения и мыслях о том как выйти из сложившейся ситуации. Он подходил всё ближе, так чтобы Грейнджер ощущала его злость кончиком вздёрнутого носа. Гермиона дёрнула подбородком стараясь поднять его ещё выше и продолжала испепелять своими медовыми глазами Александра, так что возникало ощущение, что ещё чуть-чуть и Нотт возгорится в небольшом доме создавая волну ужаса местным жителям, накрывая их с головой. — Но нам надо им помочь! Ты не можешь быть так эгоистичен! Они ведь тоже люди и им так же страшно как и нам! — Гермиона задыхалась от возмущения, стараясь отстоять в споре с Ноттом свою правоту. — Ты не имеешь никакого права, Нотт! Ты не имеешь права оставаться в стороне, когда другие умирают! Глаза Гермионы стали мутнеть от подступающих слёз, которые так и норовили вырваться окатывая её измученное лицо мокрыми дорожками на впалых скулах и уходя по острому подбородку к шее, стекая водопадом горя вниз и капая на персиковый махровый ковёр. Рука Джинни обхватила подругу за плечи стараясь увести её из гостиной. Стараясь положить ссорам конец в этом чёртовом доме и оставить все их разногласия за стенами из белого камня в крохотном домике. Заставить это всё гнить в маленькой деревушке в Исландии, ведь хуже, чем власть Волдеморта у Исландии быть не может. *** Гермиона сидела на скрипучей одноместной кровати наблюдая за ловкими движениями подруги собирающей свои вещи. Уизли закинула сумку, на которую естественно были наложены чары расширения, на свою также скрипучую кровать как у Гермионы и стала медленно собирать все вещи в сумочку бледно-бежевого цвета. — Тебе бы не помешало переодеться. — напомнила Джинни фразу, которую говорила пятнадцать минут назад, помогая собирать вещи Гермионе. — В таком виде моя мама вряд ли поверит, что это действительно ты. Джинни на последних словах нахмурила брови и направила палочку к открытому шкафу призывая пижаму лилового цвета улечься в связанную сумку. Гермиона на это закатила глаза, но всё же встала с кровати из-за чего та издала протяжный вой пружин. Гермиона подошла к тому же шкафу из красного дерева, открывая ящик со своими вещами до которых руки её рыжеволосой подруги ещё не дошли. Погода в Лондоне по рассказам Блейза была сейчас не самой гостеприимной. Ливни шли уже который день, а ветер не жалел жителей города и с каждым днём увеличивая свою скорость, стараясь, снести новые постройки. Она взяла самое простое и самое неприглядное. Чёрную водолазку с длинным рукавом и такие же чёрные брюки. Джинни стояла в дверях в ожидания Грейнджер. Гермиона быстро накинулись мантию, пока Уизли вытаскивала из чёрного атласного мешочка порт-ключ. Это оказалась монетка. Вернее, кнат. Грейнджер прыснула, от выражения лица Уизли. Глаза Джинни были полными возмущения от чего ситуация становилась ещё забавнее. — Мерлин, Забини будет мучить меня до конца жизни. — Не говори так, Джинни. — в дверной проёме появился Блейз с самодовольной ухмылкой на лице. — купишь себе на это потом мороженное. Даю разрешение угостить этим десертом брата, а вот уж какого из них думай сама. Щёки Уизли пылали от негодования, но видимо Блейза эта ситуация уж слишком забавляла. Гермиона решила, что если она не прервёт это, то они никогда не унесут от сюда ноги. И с большей вероятностью их схватят пожиратели, поняв что она подруга Гарри Поттера. — Где мы встретимся? Это был самый волнующий её в данный момент вопрос, ну конечно после того, что как Гарри и Рон. — В Хогвартсе, Грейнджер. — Что? А как же… — Мы не можем так рисковать. Если нас увидят всех вместе, ты знаешь что будет. Эта фраза полоснула её прямо по животу, напоминая, что их дружба не лучший выбор из всех сделанных. — И то, не все поедут туда. — мулат провёл напряжённой рукой по тёмным волосам. Он нервничал. Блейз всегда так делал когда, начинал переживать или нервничать. Он смотрел на Грейнджер, прекрасно понимая её немой вопрос, но продолжал молчать ещё некоторое время, пока окончательно не сдался. — Алекс. — Как? — Выдохнула Гермиона. Уж чего она не ожидала, так это того, что Алекс уйдёт с последнего курса так и не доучившись. — Если будет надо, он вам сам всё расскажет. Резко раздался протяжный скрип входной двери. Кто-то явно пытался взломать замок. Гермиона выдохнула, поняв, что всё-таки не зря наложила больше нормы защитных чар. Гермиона и Блейз медленно стали доставать палочки поворачиваясь к расписной двери. Жалко было бы наверное взрывать такую красоту. Гермиона дернула головой, отгоняя от себя ненужные мысли. Надо сосредоточиться и настроиться на битву. Если она будет. Забини косо взглянул на девушек и дёрнул головой в сторону порт-ключа в трясущихся руках Уизли. В его тёмном взгляде читалось, что он догадался кто это. — Бегом. Хватайтесь за порт-ключ и валите от сюда как можно дальше. Щелчок. Замок поддался. — Бегите! — Нет! Красно-зелёные вспышки в гостиной и люди в чёрных масках направляющие свои палочки в их сторону. Крик Гермионы поглотил водоворот, затягивая её и унося подальше от схватки. Оставляя Блейза Забини с Пожирателями Смерти в белокаменный домике в Исландии. Унося их дальше от смерти. *** Вспышка. Жуткий смех. И кровь. Много крови. И это была не её кровь. Это мрачный коридор, который кое-как освещали факелы. Высокий потолок и длинные с заострёнными концами окна. Ей не выбраться. Снова. Она медленно опустила голову вниз, подозревая, что её ждёт. Края молочного платья приобрели тёмно-бордовые, почти чёрные, разводы. Некоторые капли доставали ей до тазобедренной косточки. Взгляд вернулся к краям юбки. Что-то медленно катилось к ней, что-то… Это был шар, только он немного вытянут, но… Оглушаюший крик отскочил от холодных стен неизвестного коридора. Крик боли и с нотками отчаяния. Такой себе коктейль. Даже это больше был визг. Нечто неописуемое. Что-то, что заставляло дрожать, слушая этот звук в записи косеты. Звяк. Брям. Глаза поползли искать то, что нарушило мрачную тишину после крика. Это нож. Окровавленный нож. Нож с такой же чистой кровью на лезвие, как у лужи под его головой. Как под её ногами. Она стала оглядываться, в поисках чего-то… Но всё, что ей удавалось найти это новые следы крови на стенах, на окнах, на жутких портретах. И в конце концов, на её руках. Её руки были по локоть в крови, пачкая изящно свисающие к полу рукава льняного платья. Маленькие бусинки, соединяющие юбку и верх платья, тоже закачканы кровью. Она вся в крови. Даже в волосах ощущалась чистая, но липкая субстанция. -Это…всё.....из-за…тебя, грязь. Это была его голова. Она говорила, кашляя, хрипя, но говорила. И злобно смеялась, так, что по уже убегающим мурашкам побежал липкий и противный страх, пробираясь внутрь её. Захватывая собой её тело. Управляя ей. Толчок. И ещё один. Мир начал таять. Её трясло и трясло видимо давно, так как мышцы стали гудеть, моля хозяйку о спокойтвие. — Гермиона… Она только сейчас осознала, что около неё сидел Гарри, сжимая её ладонь и поглаживая подушечки пальцев. Он старался её успокоить. Гермиона открыла рот, чтобы спросить какую нибудь глупость, по типу: , Как ты здесь оказался, Гарри? , , Где я, Гарри? , , Почему я в гостиной, Гарри? , Но всё, что она из вопросов смогла задать ему, это глухое крихтение. — Ты так громко кричала, что чуть не проснулся весь штаб. В дверном проёме показался Рон в пижамных штанах и заспанным лицом. Гермиона глазами нашла часы. Слава Мерлину, что Тонкс оставила их на столе. Болотные напольные часы показывали чуть больше трех ночи. О, нет. С предположительной даты смерти Блейза Забини прошло шесть лет. Шесть.Чёртовых. Лет. Когда они с Джинни приземлились в поле около Норы, то из глаз младшей Уизли мгновенно хлынули слёзы. Они продолжали затапливать душу Джинни ещё несколько дней, а может и недель ,или же даже месяцев. Гермиона сбилась со счёта на третьем дне. Сама она старалась сдерживать эмоции, не позволяя им взять верх над разумом. Но когда она оставалась на едине с самой собой, то крушила всё, что попадалось ей под руку, всё, что она замечала, рушилось. Она создавала хаос. Вина, в которой она захлебывалась с каждым днём всё больше, не переставала давить на девкшку. Она не останавливалась, а только продолжала расти с каждой выпущенной газетой с его фотокарточкой на первой странице. Они всегда выбирали фотографии с пятого курса , где он улыбался стоя рядом с Теодором. Было ощущение, как будто Гермиону с каждой выпущенной газетой где заголовок гласил , Пропал шестикурсник из школы чародейства и волшебства Хогвартс, хватали за волосы и тащили к водоёму, с желание окунуть её в воду, зажав ей под водой нос и положить булыжник на горло, что бы предательница получила по заслугам. — Гермиона, что случилось шесть лет назад? Этот вопрос она боялась. Боялась так сильно, что предпочла бы стать изгоем Ордена Феникса, чем поведать о том, что они оставили его в хижина кишащей Пожирателями Смерти. Нет. Так не должно было случится. Это был полный абсурд. Она, Гермиона Джин Грейнджер, член Ордена Феникса, единственный человек из всего Ордена, допрашивающая пленных и всегда получающая нужную информацию, человек, который разрабатывал новые заклятия, который так же делал противоядия, но никогда не допускалась к битвам. — Я…я.не могу. — Эта фраза далась ей слишком тяжело. Тяжелее, чем казалась. Слишком сложно. — Эт-это вас, — она сделала глубокий глоток воздуха, преказывая себе не заикаться и просила Мерлина сделать её голос увереннее и чтобы он перестал дрожать так же, как дрожала она сама. — Это вас не касается. Никого из членов Ордена. Последнее было ложью, но вот только её сейчас это не волновало. Она вскочила с дивана на котором уснула и чуть не опрокинув бутылку огневиски, в которой не хватало буквально пары глотков, выбежала на задний двор Норы. В надежде, что её наконец-то отпустит. В надежде, что когда нибудь это всё закончится.