Демон в ангельской шкуре

Елизавета Петрова пришла на Битву, уверенно заявив, что работает исключительно с Богом через Ангелов. Человек, олицетворяющий добродетель и чистоту, взывал к восхищению и вдохновению. Однако, несмотря на её высокие идеалы, в любой душе могут возникнуть тени, подобно ядовитым корням, прорастающим из трещин каменной стены. Грехи, казалось бы, чужды этой святой натуре, но они всегда подкрадываются незаметно. Первым ударом стал Максим – её хранитель, спаситель, посланник Божий, отвернувшийся от неё. Ясновидящая всегда была убеждена, что должна по пятам следовать за тем, кто оберегал её многие годы. Сейчас же она стояла на распутье. Ужасные последователи Люцифера дышали в спину, прося пристать перед их правителем. «Дьявол не обманет. Дьявол не придаст» – бесконечно крутилось в голове. Лиза старалась противиться, но никто не может противостоять внеземным силам. Жадность, впервые стукнув в её сердце, начинает шептать о недостатке, о том, как мир несправедлив, и как легко можно утолить жажду власти и обладания. Каждая забота о других людях затмевается беспокойством о собственном достатке. В то время как её разум осуждает эти пороки, искушение нарастает, и она оказывается в плену собственных желаний. Женщина может взять то, что захочет, тем более если это её по праву. Она не должна делиться с кем-то тем, что принадлежит ей. Даже если речь идёт о живом человеке. – Скучаешь? – силуэт мужчины возник в дверном пролёте комнаты для грима, – Ты изменилась. – Тебе кажется. – Не делай из меня дурака. Ты прекрасно знаешь, что я не такой, – Лиза лишь рассмеялась, не отрываясь от зеркала, – Я не узнаю тебя. – Тебе и не нужно меня узнавать. Мы знакомы пару месяцев, а ты уже делаешь вид, что знаешь меня всю жизнь. Женщина решительно встала, поровнявшись с собеседником. Глаза неистово горели пожаром, лишь редкие проблески былой доброты боролись за своё место в душе ясновидящей. Расстояние сократилось, когда мужчина притянул Лизу ближе и слегка наклонился. Казалось, он был готов убить её сейчас за то, что она сделала с собой за такой краткий срок, как низко пала. – Ты ведь сразу всё поняла. Ещё тогда, при нашей первой физической встрече. Я выбрал тебя случайно. Мне было всего 9, когда ОН приставил меня к тебе. Мне было велено охранять тебя любой ценой. Изо дня в день. Все 40 лет. Сначала я злился, проклинал, ты была глупой, наивной, приписывала меня к Богу. А потом многое поменялось, – тяжёлая, давящая на виски пауза. Левин старается набрать полную грудь её аромата, запомнить духи, шампунь. Он наконец достаточно близко к ней. Они наконец по одну сторону, – Ты стала для меня самым близким человеком. Ты была моим миром. Я боялся испортить тебя, держался в стороне. – Максим, это точно ты? Подменили? – усмехнулась женщина, игриво хлопнув ладонью по плечу собеседника, хотя внутри, кажется, всё переворачивалось, вставало на свои места. – Где твоё хвалёное милосердие? Похоже кто-то иной окрасил тебя в чёрные оттенки. – Жизнь. Нехотя Лиза отпрянула, задержав руку на запястье мужчины. Уходить не хотелось, но сейчас не время, ей нужно всё обдумать. За обеденным столом в полном одиночестве ясновидящая снова погрузилась в раздумья. Значит... Всё это время ей помогал не хвалённый Бог? За её спиной всю жизнь стоял тот, кого она презирала, не воспринимала всерьёз? Женщина скорее поверит в существование единорогов, причём весьма охотно, нежели примет тот факт, что находилась под защитой дьявола. Хотя... Если долго об этом думать, то мысль уже не кажется такой абсурдной. Не играет сути кто оберегал её, важен тот факт, что этот некто помог ей справиться со всеми невзгодами жизни и не давал в обиду. Продолжая мыслительный процесс, Лиза не заметила, как опустошила весь набитый стол, на котором оставила недавно купленные продукты, расчитанные на несколько дней. Чревоугодие, как незваный гость, подсаживается к ней вечерними трапезами, заставляя забыть о посте и скромности. Вкус излишеств смягчает угрызения совести, затмевая свет благости, и она наконец пускает себя в бездну наслаждений. Лиза всегда была любительницей кулинарии; блестящие рекламные книги, наполненные рецептами, притягивали её, как магниты. Каждый вечер она традиционно проводила на кухне, готовя восхитительные блюда и пробу новые интесные сочетания. С каждым угощением её аппетит рос, а время, проведенное с друзьями, сокращалось до минимума. Кулинарные шедевры превращались в её единственную радость между тяжёлыми испытаниями на проекте, подавляя все прочие удовольствия. Запахи свежей выпечки затмевали вечерние разговоры, на которые требовалось явно больше ресурса; она перестала замечать, как её жизнь вне Битвы становится однообразной и изолированной. Друзья, когда-то каждый вечер наполнявшие её жизнь смехом, стали появляться всё реже. Тени, которые накрывают её душу, становятся всё более тёмными, и Лиза начинает замечать, как ноги становятся менее уверенными, а шаги — колеблющимися. Она, казалось бы, бравирует своим благородством, но внутренняя борьба превращается в мучительную агонию. С каждым новым искушением, с каждым наткнувшимся на собственные предубеждения ориентиром, она всё больше разрывается на части, как моль у светильника. *** «Приезжай, пожалуйста» – короткое сообщение на экране заставило телефон завибрировать и разбудить уснувшего за рабочим столом мужчину. «Прямо сейчас?» – задаётся вполне очевидным вопросом Левин, смотря, на часы. 3:15. «Они меня убьют» Этого бы хватило, чтобы Максим в ту же секунду сорвался с места и спешно сел в машину. Несмотря на поздний час, в центре города неизменно стояли пробки. Мужчина уже едва ли не бился головой о руль, в попытках хоть куда-то направить несмолкающие тревогу и агрессию. Возможно сейчас человек, которого он защищал всю жизнь, находится на грани жизни и смерти, а какие-то машины решают его судьбу. Кому вообще приспичило ехать куда-то в такой час? Все адекватные люди видят уже сотый сон или, как минимум, просто сидят дома. *** Через полчаса Максим еле-еле примчался к дому ясновидящей. Дверь, что вполне ожидаемо, закрыта. Стук ни к чему не приводит. Попытки выломать преграду безуспешны. Мужчина уже начал искать обходные пути, как вдруг ключ в замочной скважине проворачивается. Колдун резко раскрывает дверь: на пороге из последних сил стоит его коллега. Руки и лицо покрыты кровавыми разводами и ранами разной глубины, лишь в нескольких местах подглядывается целая бледная кожа, из стеклянных безжизненных глаз, непереставая, текут солёные слёзы, ноги неистово дрожат. Создавалось ощущение, что Лиза прямо сейчас была в руках самой смерти и едва выбралась. – Он меня оставил, – последнее, что вылетает из уст женщины перед тем, как тело обмякает, и она, словно тряпичная кукла, падает на пол.