***
Драко сквозь полудрёму нехотя приоткрыл глаза, оттого что две совы атаковали окно его спальни. Присмотревшись, он окончательно проснулся, сразу же открывая окно одним щелчком пальцев, ведь владельцев обеих птиц он отлично знал.
Письмо от Нотта свалилось прямо в руки, в то время как вторая птица бесцеремонно бросила своё послание ему в лицо. Обе совы, очевидно, ждали слишком долго, а потому вели себя отвратительно. Радовало лишь то, что улетели они как только избавились от посланий.
Погода сегодня баловала Уилтшир блеклым утренним солнцем. Малфой снова щёлкнул пальцами, заставляя распахнутое окно послушно закрыться. На улице стоял мороз, и ледяной вихрь уже успел занести в прогретую комнату снежную пыль.
Драко сглотнул, догадываясь, что оба послания будут касаться одной темы. И не ошибся.
Тео с восторгом писал о том, что стал отцом сегодня ночью. И Дафна чувствует себя вполне сносно. Малфой даже не знал, что она была беременна. Хотя... в волшебном мире такие вещи вообще не афишировались. Причин было несколько: в чистокровных семьях часто случались выкидыши из-за близкого родства между супругами или каких-либо древних проклятий; беременные волшебницы всегда больше подвергнуты опасности, вследствие чего могут быть прокляты. Да и о рождении ребёнка сообщалось не всегда сразу, потому как и мать, и новорожденный опять же были уязвимы перед злоумышленниками. Конечно, Дафна и Тео были близкими друзьями, но родись у Малфоя ребёнок, он бы никому об этом не сообщал ещё несколько месяцев. Оповещать о таком было верхом безрассудства или абсолютного доверия.
Отложив первый пергамент, блондин вскрыл второй конверт, задумчиво поджимая губу. Мистер Гринграсс просил его о встрече. Прямо сегодня. И Драко знал, что не сможет не явиться. Он бросил хмурый взгляд на часы и недовольно поморщился — до встречи с отцом погибшей невесты оставалось чуть менее часа.
Вчерашний стихийный выброс магии заставил Драко пролежать в постели с шести часов вечера. Так плохо ему не было довольно-таки давно. Несмотря на то, что его ещё немного штормило, он быстро принял душ и оделся. Пока застёгивал мантию, призвал прыткопишущее перо и надиктовал ему самые наилучшие пожелания Тео и Дафне, поздравляя семью с пополнением. Затем призвал своего красавца сибирского филина и передал послание, после того, как угостил птицу мясом дикого кролика, которое всегда хранилось в специальной шкатулке письменного стола Драко.
Прежде чем покинуть Мэнор, блондин остановился, зажмурившись лишь на миг и сжав губы в тонкую линию, и произнёс:
— Мэнси.
Эльфийка тут же материализовалась перед хозяином с лёгким хлопком, низко кланяясь. Драко нетерпеливо перебил её витиеватые приветствия.
— Гермиона сегодня на твоём попечении, пока меня не будет. Если в Мэнор кто-то проникнет, переноси её туда, где вы познакомились с Грейнджер. Ясно? — Мэнси молча кивнула. — И никому ни слова о том, что я тебе сказал.
Эльфийка молча кивнула, щёлкнула пальцами, после чего последовал ещё один лёгкий хлопок, и исчезла.
Через сорок минут Малфой шагал по грабовой аллее, скрывавшей в кронах осиротевших без листьев деревьев и утреннем тумане очертания огромного строения, которое всё же значительно уступало размером Мэнору. Наконец различив светлые очертания замка и плавные закругления на его крыше, всего на мгновение его лицо озарила грустная и одновременно нежная полуулыбка.
Драко вспомнилось, как Астория сравнивала их имения с замками долины Луары. Она, как любитель истории и великолепной архитектуры, уговорила Малфоя посетить их все. А учитывая тот факт, что один, самый красивый, принадлежал именно ему, аргументов у ведьмы оказалось предостаточно. Замок их семьи конечно же был сокрыт всевозможными чарами. Впервые увидев это великолепие, Тори своей сдержанной, но восторженной реакцией
почти напомнила блондину Грейнджер, которая замирала, открывала рот, не стеснялась задавать уйму вопросов или даже охнуть, забыв прикрыть этот самый рот с пухлыми губами ладонью, тоже восхищалась его недвижимостью наследством. После Гринграсс не упускала случая, чтобы сравнить имение своего отца с маггловским замком Шеверни, а Мэнор с Шамбор, чем приводила в бешенство всё старшее поколение обеих семей. И Драко это её качество безумно нравилось.
Витая в своих мыслях, волшебник и не заметил, как переступил порог дома Гринграссов. Завтрак уже подошёл к концу, судя по стрелке огромных бронзовых часов, которые украшали вход с двумя закруглёнными массивными мраморными лестницами. Малфой болезненно поморщился, услышав в воздухе аромат лилий, которые так любила Астория. Вот уже столько лет именно этот шлейф ассоциировался у него со смертью и навевал лишь самоуничижительные мысли.
Как только он сделал ещё шаг, желая избавиться от этого душащего марева, перед ним с лёгким хлопком появился кланяющийся эльф в светло-зелёной наволочке, которого он отлично знал.
— Здравствуй, Флипс.
Существо раболепно ответило:
— Доброе утро, господин. Флипсу велено проводить лорда Малфоя в кабинет хозяина.
Драко кивнул, протягивая свою руку маленькому созданию с длинными узловатыми пальцами, и тут же был втянут в вихрь аппарации. Через мгновение он уже стоял перед приоткрытой дверью из тёмного дерева.
Мистер Гринграсс восседал в своём шикарном кресле из драконьей кожи,
точно так же, как и его собственный отец.
Точно так же читая утреннюю прессу в богато обставленном кабинете. Отложив «Пророк», он снял свои очки и, наконец, поднял взгляд на раннего гостя, удостоив того вниманием.
— Здравствуй, Драко. Предлагаю обойтись без соблюдения этикета и опустить темы о погоде, сразу перейдя к последним новостям. Ты наверняка знаешь, почему я тебя пригласил. Верно? — он указал рукой по направлению гостевого кресла обшитого тёмным бархатом, откладывая подальше от себя очки в золотой оправе, — располагайся.
Присев в предложенное кресло, блондин спокойно ответил:
— Здравствуйте, мистер Гринграсс. Согласен, тратить время впустую — того не стоит. Думаю, мне известны, как минимум, две причины.
Хозяин кабинета удовлетворённо кивнул.
— И как продвигаются поиски? — он огладил своей полноватой рукой отвратительного вида золотую голову мужчины, в навечно запечатлённой эмоции непередаваемых мук.
Драко безразлично перевёл взгляд с раздражавшего его уже много лет артефакта на собеседника.
— Вы же понимаете, что я не могу разглашать информацию. Это тайна следствия. Но мы оба знаем, что я не оставлю своё обещание, даже несмотря на остальные обстоятельства.
— Хорошо, это хорошо, — волшебник средних лет поджал губы и отвёл взгляд, устремляя его в окно, откуда открывался отличный вид на зимний сад. Он задумчиво побарабанил костяшками пальцев о столешницу из красного дерева и вновь встретился взглядом с Драко, пронизывая того насквозь цветом своих пронзительно голубых глаз, редкий оттенок которых унаследовала младшая из дочерей. — Я уверен, что в этот раз всё получится. Позаботься о том, чтобы я первым узнал о его поимке. — Малфой молча кивнул, не желая больше добавлять ни слова к тому, что уже сказал. — Но я тебя позвал, как ты верно отметил, по двум причинам. — Выждав театральную паузу, он вновь заговорил: — Так вот, Дафна сегодня на рассвете родила сына. Уверен, ты уже поздравил молодых родителей. Они оба очень доверяют тебе, несмотря ни на что, и вскоре предложат роль крёстного. — Драко снова молча кивнул. — А теперь я хочу сказать кое-что очень важное, — он подался корпусом вперёд, наваливаясь на стол, его глаза посерьёзнели, будто он собирался раскрыть информацию о возрождении Тёмного Лорда, никак не меньше. — На Дафне не проявилось родового проклятия.
Блондин недоверчиво поднял глаза на несостоявшегося тестя, сомневаясь в своих ощущениях. Ему не нравилось чего-то не знать ещё со времён принятия метки. Это никогда не сулило ничего хорошего, сердце ёкнуло, предчувствуя что-то очень важное.
— О чем идёт речь?
Гринграсс горько усмехнулся и тяжело вздохнул.
— Дело в том, что наш род был проклят несколько веков назад. Жена моего прапрапрадеда увела того от другой ведьмы из-под венца, прямо в день свадьбы. За что брошенная невеста прокляла всех отцов, которые будут носить фамилию Гринграсс с рождения. И, как следствие: если в семье рождается сын, то у него непременно родится дочь, которая умрёт. У меня не родился сын, так вышло, что моя дражайшая Элена подарила мне двух девочек и, как мы ни старались, ничего не выходило. Так одна из моих дочерей должна была умереть в родах и унести с собой жизнь наследника. Именно поэтому меня так подкосила смерть Тори. Я боялся, что потеряю
их обеих. Но и озвучить этого никому не мог. Я дал Непреложный обет своим дочерям, что не расскажу об этом ни единой душе, пока не станет известно кто из них проклят.
Малфой молчал, пребывая в оцепенении, он попросту не знал, что вообще сказать. В его голове сейчас царил хаос, все события выстраивались совершенно в другом порядке. А Гринграсс призвал к себе графин с Огденским стопятидесятилетней выдержки и два хайбола. Блондин отрицательно качнул головой на это молчаливое предложение и сосредоточил все своё внимание на собеседнике. Волшебник же, залпом осушив треть стакана и переведя дыхание, продолжил говорить о том, что явно давалось нелегко.
— Когда-то ты мне сказал, что Астория ждала ребёнка. Я ответил, что никогда тебя не прощу, ведь ты не смог защитить их. Так вот, я не изменил своего мнения на этот счёт, но моя младшая дочь всё равно умерла бы в скором времени. Наследник бы не появился на свет в любом случае. Это была воля Астории — не рассказывать тебе ни о чём. Равно как и Дафны.
Драко отстранённо смотрел в окно, даже не стараясь как-либо колко ответить своему собеседнику. Он задавался вопросом о том, как у Гринграсса повернулся язык произнести это всё? Так спокойно рассуждать о том, что Астория всё равно бы умерла…
— Если считаете, что мне должно сейчас стать легче, уверяю, это не так.
— Я рад, что ты осознаёшь это. Но, — он снова плеснул себе огневиски на два пальца и осушил тамблер, — её смерть была предрешена. Поэтому, зная, что, даже спустя столько лет, ты винишь себя, я решил открыть правду. Тогда мне казалось, что, спустя год, ты забудешь о случившемся, оставишь всё в прошлом. А моя Тори… — Он тяжело вздохнул, — наверное, мне следовало бы принести извинения за то, что думал о тебе хуже, чем ты есть.
— Мистер Гринграсс, стало ли легче Вам с наступлением сегодняшнего дня? — Малфой крайне редко испытывал подобное презрение к кому-либо и сейчас с трудом сдерживал свои эмоции в узде, и то, лишь благодаря окклюменции.
Волшебник прекрасно понял подтекст этого вопроса, отчего скривился, будто услышал отвратительный аромат низкопробных духов.
— Как бы мне ни хотелось сказать «нет»... Я буду откровенен. Потому что искренне рад, что род нашей семьи не будет прерван. И поэтому прощаю тебя.
— Вас по-прежнему больше волнует род, нежели жизни дочерей? — окклюменция едва ли могла теперь помочь. Если
Малфои Блэки кому он лжёт? его мать, как бы там ни было, всегда ставила во главу угла семью, а потом остальной мир, то у многих других чистокровных дела обстояли совершенно иначе. Удивительного в этом ничего не было, конечно же. Доктрина чистоты крови превыше всего. Но тогда, семь лет назад, этот волшебник казался ему безутешным отцом, убитым горем, как и он сам. А сейчас оказалось, что его сердце разрывалось не столько от потери дочери, сколько оттого, что славный древний, а главное
чистейший род прервётся.
Гринграсс откинулся на спинку кресла, задумчиво глядя на молодого волшебника перед собой. Сейчас ему показалось, что он все эти годы ошибался, полагая, что Малфою будет так же всё равно, как и многим другим. Однако, похоже, Драко действительно любил его дочь. От этого хозяин кабинета смягчился.
— Ты слишком молод, чтобы говорить такие вещи. И, судя по всему, глуп. Ты — единственный наследник Малфоев. Священных двадцати восьми. Ты как никто должен заботиться о процветании рода. Это твоя первостепенная обязанность. И если я смог найти в себе силы простить тебя, сможешь и ты сам.
Тот груз, который лежал на Драко столько лет, конечно, не спал чудесным образом. Но в будущем, возможно, он перестанет винить себя в смерти невесты и нерождённого ребёнка. Ведь наследнику в любом случае не суждено было появиться на свет. Гринграсс ещё что-то сказал, но блондин пришёл в себя и снова стал его слушать лишь на фразе:
— ...остаётся найти убийцу, и твой Непреложный обет будет исполнен.
После столь неоднозначной беседы, выйдя на морозный воздух, Малфой резко вдохнул, набирая побольше леденящей свежести в лёгкие, в надежде на то, что это очистит голову от раздражающего лишнего. Он в привычном жесте отбросил с лица светлые пряди, осознав, что события последних дней однозначно проверяли его на прочность. Всё происходящее напоминало какой-то отвратительный и сюрреалистичный кошмар. Но было в этом и нечто положительное, наконец, все дороги его жизни объединились в одну и, судя по всему, вели к какой-то поистине невероятной развязке.
Выдохнув облачко тёплого пара, молодой мужчина поднял взгляд к светло-серому однотонному небу, откуда снова срывались редкие белые хлопья. Несколько снежинок приземлились на его лицо, превращаясь в капельки воды, торопливо устремлявшиеся к вороту зимней мантии тёмно-синего цвета. Это оказалось почти похоже на слёзы, которых у него не было с шестого курса. Драко тряхнул головой, возвращаясь в действительность, и уверенно зашагал по мощёной дорожке, чтобы поскорее покинуть пределы имения и аппарировать в Министерство. Сегодняшний день обещал быть богатым на события. После слов о проклятии и возможном снятии обета его мысли устремились к единственной значимой цели.
***
Гермиона беспокойно ворочалась во сне уже которую ночь подряд, и всё равно просыпалась с первыми лучами солнца, пробивавшимися сквозь тёмные портьеры. Сегодняшнее утро не стало исключением. Отчего ведьма недовольно поджала губы, но потом вспомнив о том,
что её ждёт, довольно улыбнулась. Настроение значительно улучшилось.
Окончательно проснувшись, Гермиона сладко потянулась и обнаружила на соседней подушке конверт. Она усмехнулась и распечатала послание, зная, что
он пока не готов говорить с ней после случившегося.
Твои друзья подтвердили визит. Портключ переместит их в окрестности Мэнора к трём часам дня.
Если что-то понадобится — позови Мэнси. Тебе по-прежнему запрещено в одиночку перемещаться по замку, не забывай, что в таких домах очень много опасных защитных чар.
Я изготовил для тебя зелье, оно снимет остаточные последствия. По три капли каждый вечер перед сном, взбалтывать нельзя.
Гермиона прикусила губу, задумчиво прочерчивая кончиком пальца по витиеватым буквам, повторяя движения
его пера. Ей стало всего на мгновение немного обидно, что Драко даже не подписался, выражая крайнюю степень презрения к ней. Но Гермиона не злилась. Её разум отказался вообще как-либо реагировать на события последних дней. Жаль, не душа. Она не видела Малфоя вот уже две недели. Он избегал её, и волшебница не могла винить за это ни его, ни себя. Но это отвратительное чувство, где-то в глубине души, не позволяло ей перестать думать о том, что всё могло быть иначе.
Грейнджер винила грёзы. Это они были виновны в том, что давно забытые надежды вновь подняли голову, прорастая в сердце словно сорняки, упрямо пробивающиеся через асфальт.
Она больше не видела на пороге своей комнаты ни одного из Малфоев и могла только гадать, рассказала ли Нарцисса Драко о подробностях её проклятия? И что конкретно она узнала?
Из хорошего было то, что ей, наконец, позволили работать из дома, Гарри каждый день доставлял новые свитки, а также забирал то, с чем глава отдела правопорядка успела разобраться. Лучший друг восполнял тот дефицит общения и информационный вакуум, который окружал её столько дней. Жаль, что приходить ещё чаще он не мог. Все камины Мэнора закрыли на неопределённый срок, а покидать дом кому-либо кроме Драко было строго запрещено.
Восстановление проходило постепенно, с каждым днём ей становилось всё легче удерживать вес собственного тела, а также она потихоньку начала пользоваться бытовой магией, и теперь локоны Гермионы тяжёлой копной ниспадали до талии.
Молодая женщина надела персиковую мантию, желая придать себе более жизнерадостный вид. Сегодня она наверное даже сможет искренне улыбаться, обнимая своих крестников и расцеловывая их пухлые щёчки. Сегодня она увидит Рона с Лавандой и Джинни, по которым успела невероятно соскучиться. На лице ведьмы расцвела благодарная улыбка. Ведь не одной ей было не по себе в этом месте, Рон и Гарри тоже являлись пленниками Мэнора в тот день. Да, их не подвергли пыткам. Но всё же. Гермиона даже сейчас не могла с точностью ответить себе на вопрос:
«Что хуже? Когда тебя пытают и ты ничего не можешь сделать… Или когда пытают твоего близкого, но ты абсолютно бессилен и вынужден стать безмолвным свидетелем этого кошмара».
Внезапно она снова подумала о Малфое, ведь он тоже был
там. Но в отличие от Гарри и Рона, вынужден был не просто слышать её крики, а стоять и смотреть. Сколько ещё раз он вот так был вынужден не сметь перечить в собственном доме? И это ли являлось худшим, что довелось пережить неокрепшей психике подростка?
Вспомнилась фраза Нарциссы, которой Гермиона изначально не придала значения. Теперь же она пыталась восстановить в памяти каждое слово леди Малфой.
«Вас бы убили обоих, и я наложила Ступефай».
В конце концов она пришла к выводу, что порядок слов неважен. Суть не менялась. Но теперь стало понятно, почему Малфой сбежал из Мэнора сразу после войны. Сердце болезненно кольнуло, интересно, ему тоже тяжело находиться здесь?
А ещё информация о гене вейлы. Но Гермиона убедила себя в том, что Нарцисса ошибалась на этот счёт. Возлюбленная действительно была, да вот только не Гермиона Грейнджер. А их разговор в оранжерее… Малфой выдавал желаемое за действительное. Тяжело вздохнув, ведьма призналась себе, что больше не верит в собственные увещевания.
***
Спустя пару часов Мэнор впервые за двадцать лет наполнился детскими наивными возгласами и искренним смехом немногочисленных гостей. Гермиона с Джинни сидели в креслах и попивали чай, пока Рон с Лавандой и дети резвились недалеко от камина на мягком ковре из очень плотного ворса, играя в какую-то новую игру из Волшебных Вредилок. Возможно, эта продукция ещё даже не вышла в продажу, но Гермиона надеялась, что эти разноцветные парящие сферы хотя бы прошли какие-то тесты, а не тестировались на её крестниках в данный момент.
Джинни, как лучшая подруга, крепко обняла Гермиону при встрече, а после ещё долго просила прощения за то, что не заметила на ней действия запрещённого, в тот злополучный вечер. Грейнджер всё-таки убедила её в том, что никто не виноват, и в итоге всё закончилось хорошо. Так речь и зашла о героическом поступке одного хорька, ведь Джинни ни за что на свете не переступила бы через себя, чтобы нормально общаться с Драко.
Миссис Поттер вывела подругу из раздумий.
— Вынуждена признать, Малфой выделил тебе шикарные апартаменты, — она довольно огляделась, лукаво усмехнувшись, — я когда увидела спальню, подумала о том, что наш блондин явно рассчитывал на то, что присоединится к тебе, судя по ее размерам, — она бросила задумчивый взгляд на закрытую дверь в опочивальню лучшей подруги.
Гермиона сдержано отставила чашку с блюдцем.
— Джин, я уверена, что в Мэноре просто нет нужников. И это далеко не самые богато обставленные апартаменты. О Малфое даже комментировать не хочу.
Джинни подозрительно прищурилась.
— А откуда это ты знаешь какие апартаменты самые шикарные?
Гермиона, не сдержавшись, закатила глаза.
— Джин, прекрати, между нами ничего нет и быть не может.
Рыжая ведьма снова усмехнулась, оставляя свою чашку на том же столике, что и шатенка.
— Расскажи это тому, кто не был свидетелем вашей стычки на приёме.
Грейнджер вскипела.
— Джиневра! Я не лезу в твою личную жизнь. Так почему ты считаешь допустимым лезть в мою?! Если я говорю — ничего нет, значит, это так.
Миссис Поттер глубоко вздохнула.
— Знаешь, дорогая, наверное, это потому, что у меня есть семья и дети. А ты, я же вижу, хочешь того же. Но по каким-то странным для меня причинам всё время отрицаешь это. Замыкаешься. Я просто хочу помочь. Хочу чтобы ты, наконец, была счастлива!
Гермиона почувствовала, что задыхается от этих слов, но быстро взяла себя в руки. Ведьма сама не понимала, как они перешли к данной теме. Ещё полчаса назад Джинни делилась с ней успехами сыновей, они обсуждали предстоящее Рождество в Норе, а также подарки, которые предстояло купить. Рыжая ведьма всегда была проницательна, этого нельзя отрицать. А ещё она умела хранить секреты и всегда готова поддержать. Но. Раскрывать эту тайну Гермиона не собиралась теперь уж наверняка никому. Двоих Малфоев более чем достаточно. Она столько лет хранила эту тайну, и до сих пор была разочарована в себе из-за того, что пришлось раскрыть некоторую часть информации Драко. А всё потому, что миссис Малфой нашла чёртову причину, по которой не работал кулон. Гермиона прикусила щеку изнутри, ведь только сейчас сообразила, что была настолько одержима сохранением своей тайны, что даже не удосужилась узнать, что именно известно Нарциссе. Натянув на лицо дружелюбную улыбку и вернувшись в настоящее, шатенка проговорила:
— Джин, если бы мне потребовалась помощь, ты бы стала самым первым человеком, к которому я обратилась. Я тебе доверяю. Но это… Оставим тему, ладно? — миссис Поттер ещё несколько секунд тревожно вглядывалась в черты лучшей подруги, но затем всё же неохотно кивнула. Они вновь вернулись к теме Рождества.
А позже, когда к их компании присоединился Гарри, Гермиону и вовсе отпустило за последние несколько недель. Она сейчас была окружена самыми близкими и дорогими сердцу людьми. Это согревало душу и не оставляло никаких шансов печали и одиночеству, которые завладевали ею с завидной регулярностью в последние дни.
Ближе к девяти вечера дети стали зевать, и их родители засобирались домой. Гермиона, как и было велено, позвала Мэнси, чтобы сообщить об уходе друзей. Ведь вывести всех из поместья мог без каких-либо проблем лишь Драко или любой другой член семьи. Блондин появился на пороге комнаты всего через пару минут после того, как Гермиона пригласила его через Мэнси.
Драко застал поистине самую неожиданную для себя картину. Джеймс Поттер стоял, обняв Гермиону чуть выше коленей, и горько плакал, оповещая всех о том, что не хочет возвращаться домой. Малыш хотел остаться с крёстной, которую безмерно любил. Всё-таки выпутавшись из детских объятий, Гермиона присела перед ним на колени и что-то начала нашёптывать прямо на ухо, ласково поглаживая по худенькой спинке и лохматой макушке. Драко даже улыбнулся, оставаясь незамеченным. Эта картина так тепло отзывалась в его сердце.
Интересно, наших детей она бы успокаивала точно так же? Невозможно отрицать того, что вот такая мягкая и женственная Грейнджер пленила ещё сильнее.
Ко всеобщей неожиданности Джеймс резко отстранился от молодой ведьмы и своим жалобным голоском поинтересовался:
— Гермиона, ты переехала к своему мужу и теперь заведёшь другого ребёнка? Я тебе совсем не буду нужен?!
У Гермионы защипало глаза. Этот маленький мальчик завладел её сердцем с первой секунды их знакомства, то есть с того мгновения, как она впервые взяла его на руки. Она действительно считала его своим
сыном крестником. И готова была исполнить любую мечту. Не медля, она прижала к себе маленькое тёплое тельце, вдыхая чудесный детский аромат и, отстранившись от него, обхватила зарёванное личико своими ладошками.
— Джеймс, у меня нет мужа. Я тут в гостях, временно, понимаешь? — ребёнок активно закивал, такая правда ему явно была по душе. — И у меня уже есть ты, а ещё твой брат и сыновья Рона. Зачем мне свои дети, когда у меня уже есть вы? Я тебя очень сильно люблю, котёнок. И совсем скоро, когда вернусь домой, ты снова будешь гостить у меня в ближайший уикенд! Договорились?
И лишь Драко Малфой и Джинни Поттер нахмурились, слушая такую милую речь Гермионы.
Гости ушли, оставляя волшебницу наедине с собственными мыслями. Почему-то только сейчас она сообразила, что когда прощалась с Джеймсом, заметила макушку Малфоя, который тут же скрылся за дверью.
***
Дни потянулись в уже привычно медленном, опостылевшем темпе. Гермиона каждую ночь всё так же ворочалась с боку на бок, даже без какой-либо надежды на здоровый сон. За окном вот уже почти неделю мела метель, горизонт заволокло непроглядным белым полотном. В ее спальне было приятно тепло, очевидно, чары поддерживающие температуру обновлялись регулярно. И Гермиона задавилась вопросом — какие же именно это чары и насколько они мощны?
В это время огонь в камине весело потрескивал, создавая уют, навевая самые тёплые воспоминания. Будто бы возвращая во времена пребывания в Хогвартсе, а точнее башню Гриффиндора, с ее красной гостиной и объемными диванами. Однако, место, где находилась Гермиона вот уже несколько недель, располагало к себе ничуть не меньше. Она чувствовала себя
дома.
Особенно сильный порыв ветра отозвался шелестом мириадов снежинок, которые на бешеной скорости врезались в огромное стекло спальни. И, это утро не стало исключением. Волшебница снова проснулась с рассветом, недовольно простонав и накрыв от досады лицо подушкой, она всё-таки встала и поплелась в душ под горячие струи воды.
К тому моменту, как пришёл Гарри, она уже работала больше двух часов. Поттер привычно присел к ней на краешек ее рабочего стола в спальне, улыбаясь и заглядывая в исписанные таким родным, мелким косым почерком пергаменты. Он сладко зевнул и сонным голосом спросил:
— Ты вообще спишь? Сейчас только половина восьмого утра, а судя по количеству свитков, ты на ногах уже несколько часов.
Гермиона нехотя оторвалась от своего свитка.
— Всё. Теперь я могу с тобой говорить, — она встала и сладко потянулась, едва не защемив все мышцы разом, когда за её спиной раздался такой знакомый голос. Обладатель которого, не покидал её мыслей ни на секунду.
— Поттер, нам нужно поторопиться. Появилась зацепка.
Она не видела его с того самого вечера в оранжерее. Не считая дня, когда удалось мельком заметить скрывшуюся за дверью макушку.
Гарри даже не пошевелился.
— Говори, что там. Думаю, самая яркая ведьма современности поможет нам с мозговым штурмом, — он мягко улыбнулся подруге и подмигнул. Гарри прекрасно знал, что Гермиона погибает без активной деятельности, и старался помочь как мог.
Ведьма сегодня надела свой домашний костюм, состоящий из свободной рубашки и такого же оттенка брюк палаццо. Именно в этой одежде она была, когда
произошла та безобразная сцена в оранжерее видела Малфоя в последний раз. Гордо вздёрнув подбородок, она медленно развернулась в сторону двери, стараясь скрыть любые свои эмоции под щитом окклюменции. Как-никак у неё был отличный учитель, который стоял сейчас прямо напротив, пряча собственные чувства под точно таким же щитом.
Малфой безразлично пожал плечами, не выказывая ровным счётом никаких претензий по поводу идеи Гарри.
— Тогда предлагаю пройти в смежную комнату. Всё-таки, это апартаменты, и общаться будет комфортнее в гостиной, нежели спальне.
Все трое расселись в глубоких креслах времён начала правления Ганноверской династии, Драко честно признавался себе, что вряд ли кто-то из тех, кто бывал в апартаментах за последний месяц, кроме Гермионы, мог оценить такие великолепные предметы мебели, сохранившиеся в идеальном состоянии благодаря магии.
Повисло молчание, тягучее, удручающее, и Гарри, заметив напряжение между своими коллегами решил, наконец, вмешаться, ужасно раздражало делать вид, что ничего не знаешь. Пора положить этому театру двух актеров конец.
— Это не относится к нашему делу, но всё же. Что между вами происходит? Сразу говорю, я не поверю в затянувшуюся или вновь вспыхнувшую школьную вражду, Гермиона.
Драко даже не успел поразмыслить над ответом, как Гермиона опередила его.
— Мы не разговариваем друг с другом. На то есть причина, Гарри, нос в которую ты совать
не будешь. Потому что она никак не связана с моей или Малфоя продуктивностью в работе.
Гарри недовольно хмыкнул, понимая, что ответ более чем однозначный, но сдаваться не собирался. Он смело поднял взгляд на свою лучшую подругу.
— Видимо,
та самая причина, по которой ты умоляла его в бреду не оставлять тебя? Та самая причина, нос в которую я
буду совать, потому что это касается
моей семьи. А ты моя семья, Гермиона, так что даже не пытайся язвить. Я ждал с той злосчастной ночи пока ты сама мне обо всём расскажешь. Или Малфой, но он тоже решил играть в молчанку.
Гермиона бросила гневный взгляд на Драко, тут же переведя его на своего друга.
— Вот именно, это было в бреду, как проницательно ты подчеркнул, Гарри.
Малфой все же подал голос:
— Поттер, я ответил на твои вопросы тем вечером. И мы оба пришли к выводу, что разговор окончен. Не лезь не в своё дело.
Гермиона очень хорошо знала этот взгляд и тон Драко — происходящее не сулило ничего хорошего. И будь её воля, она бы вежливо покинула комнату. Сейчас она была рада, что этот мужчина на её стороне. Сердце предательски забилось быстрее от нежелательной эмоции, ведь он сейчас её защищал.
Гарри тем не менее ожесточился за последнее десятилетие и мог преспокойно давить на кого угодно.
— С тобой я пока не разговариваю, Малфой, — он вновь перевёл взгляд на подругу, — итак, Гермиона, мы все тут прекрасно знаем,
что из себя представляют грёзы. Две недели назад я получил серьёзное ранение, о котором ты наслышана. Меня тоже поместили в грёзы, и знаешь, а ты
точно знаешь, что это гораздо лучше чем зеркало Еиналеж. И вполне логично, что я хочу знать всё о причинах вашей ссоры. — Поттер скрестил руки на груди и откинулся на спинку кресла.
Гермиона подорвалась с кресла, она раскраснелась от такой бестактности Гарри, на кончиках волос ведьмы искрила магия в чистом виде. Он не должен был устраивать эти семейные разборки «а-ля старший брат», особенно при Малфое. Она набрала побольше воздуха в лёгкие, чтобы разразиться гневной тирадой. Но в этот момент почувствовала, как её запястье обожгло
чьё-то прикосновение.
Это был Драко, естественно. Его лицо не выдавало ни одной эмоции, и Гермиона знала, что этому есть лишь одно объяснение — окклюменция. Их глаза встретились, и она поняла, что сейчас ей лучше молчать. Его большой палец огладил тыльную сторону её ладони, и Гермиону внезапно отпустило. Грудную клетку затопило такое всеобъемлющее тепло, что ведьма сразу успокоилась. Она снова присела в кресло, покорно уступая
ему. Гарри Поттер впервые в жизни наблюдал, как его лучшая подруга добровольно передаёт пальму первенства в споре кому-либо вообще. По сути, он уже получил свой ответ на вопрос, можно было отступать.
Малфой снова развернулся корпусом к брюнету.
— Я не знал, Поттер, что позорить свою
семью для тебя норма, — он отпустил руку Гермионы, которая теперь смотрела в одну точку на декоративном журнальном столике расписанном рунами, даже не стремясь высказать что-либо.
Она уже сопоставила все произнесённые слова, собрав мозайку, и прекрасно понимала, что Малфой рассказал Гарри об их романе десятилетней давности, но пока не решила проклясть его за это или нет. Решив отложить разговор на более подходящее время, она переосмысливала собственные эмоции по поводу происходящего, фоном воспринимая речь блондина.
— Ты не имеешь никакого права давить на неё. И наши с Грейнджер отношения не касаются никого, кроме нас. Сейчас я не занят спасением её жизни и не пойду на поводу твоих примитивных угроз. Не приплетай сюда расследование. Та зацепка, что есть у меня, отметает напрочь твою бредовую гипотезу о том, что из-за меня на неё объявлена охота. Так что мы сейчас забудем об этом недоразумении. — Он сделал небольшую паузу, чтобы, очевидно, набрать воздух в лёгкие, а также немного успокоиться. И действительно, продолжил уже гораздо спокойнее: — Было бы здорово, если бы ты, Поттер, ещё и извинился перед
Гермионой, когда вы останетесь наедине. А сейчас вернёмся к тому, зачем мы здесь собрались. — Драко вынул несколько свитков из мантии и при помощи чар заставил их распрямиться на столике. Все трое принялись сосредоточенно изучать архивные отчёты разного времени и стран.
Первым в себя пришёл Гарри.
— То есть, ты хочешь сказать, что на протяжении последних двухсот лет ведьмы погибают от подобного проклятия, и никто
этого не заметил?!
Гермиона задумчиво постучала указательным пальцем по губе.
—
Не это самое удивительное, Гарри. Количество убитых ведьм везде совпадает с промежутками между убийствами. А потом затишье. Будто это какой-то обряд…
Малфой тут же включился в обсуждение.
— Это может быть совпадением, нужно ещё раз пересчитать внимательно. — Гермиона поджала губы и бросила гневный взгляд на Малфоя. Никто не смел сомневаться в её умственных способностях. Блондин тем временем продолжал, не замечая её негодования: — Но вот типаж. Обратите внимание, что на протяжении всего девятнадцатого века это были исключительно русые, я бы сказал «в теле», ведьмы или худощавые, странное чередование. Но сразу после, исключительно высокие рыжие волшебницы. Затем, снова русые, вплоть до 1982, если судить по количеству погибших. А с 2002 хрупкие шатенки с вьющимися волосами.
Гарри внимательно изучал свитки в воцарившейся тишине.
— Вы тоже заметили, что промежутки между сменой типажа совпадают с очень важной датой для любого волшебника? Кроме последней серии во Франции…
Драко с Гермионой вгляделись в цифры, а затем синхронно выдохнули:
— Семнадцать лет.
Гарри озвучил очевидное:
— Возраст совершеннолетия любого волшебника.
Гермиона тут же взмахнула палочкой, призывая свой рабочий блокнот из спальни вместе с маггловской ручкой. Оба мужчины теперь молча наблюдали за её активной работой. Она что-то чертила, снова и снова закусывая нижнюю губу, явно что-то считала и перечёркивала. Спустя минут десять кудрявая копна волос взметнулась вверх, снова показывая лицо Гермионы.
— Итак, если мы всё-таки предположим, что количество не случайно, — она снова злобно стрельнула глазами в Малфоя, — единственный промежуток, где разрыв больше 17 лет произошёл совсем недавно. Смотрите сюда, — она вновь указала на шкалу с цифрами своей ручкой, — выходит вот что: 2009 отнять 7 равно 2002 и минус ещё 17, получается 1985 год. Но, если предположить, что в тот период в Англии вообще пропадала куча магов, то можно свести погрешность к нулю.
Малфой нехотя признал ее правоту — Допустим, погибли еще четыре ведьмы… Но, это не факт…
Гермиона цокнув, взмахнула палочкой и перед волшебниками возникла красивая диаграмма со шкалами времени. Ведьма снова принялась доказывать свою точку зрения
— В остальных же годах на протяжении более двухсот лет всё сходится. Посмотрите внимательно, выходит, всё-таки это 1982 год. — Оба мужчины сосредоточенно отслеживали временные шкалы. И действительно всё сходилось. 17 лет затишья, а потом 15 убийств, которые совершались сериями по несколько ведьм за каждую. Волшебниц за одну серию всегда погибало разное количество, но сумма всегда сводилась к 15. И почти каждый раз после затишья менялся типаж.
Гарри взъерошил свои волосы и выругался, прокашлявшись, он добавил:
— Не знаю как у вас, а у меня мороз по коже от осознания того факта, что погибло более 80 ни в чём не повинных ведьм! И этого даже никто не связал!
Драко хмыкнул.
— Наверное, Поттер, это потому, что ни один из авроров не додумался сделать запрос в отдел тайн. И уточнить информацию по нераскрытым делам разных стран за последние двести лет.
Гермиона перевела на него взгляд.
— А как
ты до этого додумался?
Драко пропустил мимо ушей её шпильку, начав снова игнорировать ведьму после внезапного тактильного контакта.
— Все серии всегда происходили в разных странах. Причём отследить какую-то логику в этом я не смог. Но, впервые подобные убийства начались в Германии. До этого подобного вообще никогда не происходило. Если это какой-либо обряд или жертвоприношение, то я не понимаю его смысла.
Гермиона решила всё-таки оставить на потом свои эмоции и целиком отдаться расследованию.
— А по-моему, очень логично. Если погибали лишь женщины. Допустим, исполнилось мне семнадцать лет и я вступила в игру, своеобразный квест. Убей пятнадцать девушек и живи себе спокойно. Потом я решилась обзавестись семьёй, родила дочь, ей стукнуло семнадцать, и по какой-то извращённой традиции она тоже должна убить пятнадцать девушек.
Малфой фыркнул, откровенно обесценивая её версию.
— Ты не забыла, что похититель и убийца, скорее всего, мужчина?
Гермиона сдула со лба непослушную прядь, которая успела выбиться из укладки.
— Да какая вообще разница?! Тебе обязательно обращать внимание на гендер?! Сексист. Проверни то же самое, только с сыновьями. И пусть квестом командует отец, как ты это представляешь? «Хэй, сынок, с тебя 15 рыженьких?» — лицо Поттера вытянулось, а ведьма чуть не стукнула себя по лбу, вспомнив о том, какого цвета волосы Джинни, поэтому поспешила добавить: — Извини, Гарри.
Поттер неодобрительно покачал головой и поджал губы. Он указал своей палочкой сначала на Малфоя, а затем на лучшую подругу.
— Вы оба, прекратите сейчас же! Больше не убеждайте меня в том, что ваши взаимоотношения никак не отражаются на работе! — он снова обернулся к блондину — Малфой, обращаюсь к тебе, как самому чистокровному из нас. Возможно, ты хотя бы отдаленно, но слышал что-то о подобных проклятиях? Обрядах? Ритуалах?
Драко цокнул и закатил глаза.
— Я, по-твоему, решил, что будет забавно не говорить об этом?! Конечно не слышал! И я уже перерыл весь архив отдела тайн. В библиотеке Мэнора тоже ничего. Это всё, что есть!
Гермиона прикусила щёку изнутри и поджала губы, откидываясь на спинку кресла.
— И долго вы от меня будете скрывать? Сколько на данный момент жертв? — она внимательно посмотрела на обоих. — Гарри Поттер, если ты думаешь, что я не умею считать, и твоя реплика «более 80 ведьм» осталась без внимания, то глубоко ошибаешься! А ещё мы с вами упустили тот факт, что девушек абсолютно всегда находили у воды! Я жду!
Гарри недовольно пробормотал:
— Сегодня нашли ещё одну. Но… Черт… Если ты права с теми выпавшими годами, выходит, на данный момент их 14.
Гермиона хлопнула в ладоши.
— Чудно! Что ж, теперь мы точно уверены — дело не во мне и моей деятельности. Так что, мальчики, выпустите меня из этой тюрьмы. Я хочу участвовать в поимке чокнутого маньяка.
Гарри тут же вскочил на ноги.
— Это абсолютно точно исключено! Даже не мечтай! Ты не аврор. И ты останешься здесь, хочешь того или нет!
Гермиона тоже встала на ноги, скрещивая руки на груди. От переполнявших её эмоций на кончиках пальцев, а также в волосах искрилась магия. Сейчас она выглядела поистине устрашающе.
— Попробуй меня удержать! Гарри, ты прекрасно знаешь, что я не останусь в стороне. Я отлично себя чувствую и на этот раз не допущу подобной ошибки!
Гарри обернулся к Малфою.
— Ты скажешь хоть что-нибудь?!
Драко усмехнулся.
— Нет. Я не собираюсь встревать в ваши разборки. Если Грейнджер хочет участвовать, пожалуйста.
Гермиона торжествующе улыбнулась, а Гарри едва сдерживал гнев и уже не был так уверен в том, что его подруга небезразлична этому ублюдку. Но тут их с Гермионой эмоции поменялись диаметрально противоположно после окончания фразы Драко.
— Гермиона прекрасный стратег, у неё просто отлично выходит строить предположения и выдвигать гипотезы. Как раз это и есть неоценимая помощь в поимке маньяка. Однако, вынужден согласиться с Поттером. Ты не аврор. У тебя нет необходимых навыков для ведения дуэлей. И Мэнор ты не покинешь до прямого распоряжения Министра.
Гермиона рассмеялась.
— О, если я захочу — а я хочу — то просто уйду отсюда.
Гарри, довольный позицией большинства, плюхнулся обратно в кресло.
— Малфой, помнишь, несколько лет назад мы освободили девушек из гарема одного колдуна? — тот кивнул, всё ещё не спуская глаз с ведьмы, — помнишь, на ногах каждой из них были браслеты, которые не давали возможности сопротивляться или покинуть его поместье. Так вот, у вас в хранилищах не осталось подобных артефактов с тех стародавних времён?
Драко ухмыльнулся.
— Вообще-то, в хранилище Люциуса было нечто подобное, но я не смогу ему объяснить зачем мне это.
Гермиона, не выдержав, запустила в Гарри жалящее заклятие, которое тот без труда отбил, даже не шелохнувшись, если не считать взмаха палочки из остролиста, которая чудесным образом оказалась в его руке.
На этом моменте в гостиную ворвался Патронус в виде волка и заговорил голосом одного из авроров, Гермиона точно знала его. Это, без сомнений, был Андерсон. Волк встал прямо перед Гарри и пробасил:
— На аврора под прикрытием совершено нападение. Агент похищен. Ждём дальнейших указаний, — закончив доклад, животное растаяло в воздухе.
Все трое переглянулись, прежде чем началась перепалка.
Гермиона с пеной у рта доказывала, что должна отправиться вместе с ними. Но и блондин, и брюнет даже слышать об этом не желали. Ведьма подошла максимально близко к лучшему другу и, демонстрируя свои силы, взмахнула палочкой
просто так . После чего ни капли не убеждённый Гарри стремительно двинулся к французской резной двери, на ходу добавляя:
— Малфой, образумишь её и присоединяйся. Мне нужно быть там с ребятами. Жду тебя в штабе.
Когда двери закрылись за Гарри, и они остались наедине, Малфой сократил расстояние между ними, но Гермиона, всё так же воинственно настроенная, не отступила ни на шаг. Мужчина схватил её за плечи и, глядя в глаза, заговорил:
— Я тебе не Поттер. Закатывай ему истерики сколько угодно. Но ты сейчас же отдашь мне свою палочку и отправишься с Мэнси в безопасное место. Поняла?
Гермиона сбросила его руки.
— Вот именно, что ты не Гарри. Ты мне никто. Так что, отойди в сторону, — её палочка из виноградной лозы упёрлась в грудь волшебника, он тут же нетерпеливо и без каких-либо усилий отбросил её руку.
— Да что с тобой такое, Гермиона?! Империуса на тебе больше нет!
Куда ты рвёшься?!
Гермиона зарычала от злости.
— Уйди с моей дороги, Малфой! Я хочу лично участвовать в этом! Он едва не убил меня!
—
Едва уже недостаточно?! — едко протянул он, подходя к ней вплотную, снова протягивая руку к палочке, и Гермионе пришлось попятиться к стене. — Почему ты так хочешь умереть, Грейнджер?! Думаешь, я не вижу этого? Ты ведь не просто так рвёшься туда! Верно?!
— Чушь! Не смей подходить ко мне!
— Нет. Ты расскажешь мне сколько тебе осталось! Или что там за нерушимое проклятье на тебе?! А?! Почему ты молчишь! Ты же обычно не затыкаешься! Ну же! Смелее!
Гермиона попыталась оттолкнуть его, но вместо этого от приложенных усилий сама отступила на шаг, ведь их разница в росте и силе была несоизмерима. Ведьма молча пятилась, пытаясь зацепить его Ступефаем, который он отбивал не глядя, даже без применения палочки. И когда она, наконец, врезалась в холодную каменную стену спиной, снова прошипела:
— Не вздумай! Это моё решение!
Драко рассмеялся, он был так чертовски зол на неё.
— Ах, твоё решение?! Грейнджер,
ты исчерпала лимит. Ты
уже приняла больше решений, чем тебе полагалось! За родителей, за меня, за нас! Скажи,
чем ты себя оправдываешь?!
Она снова попыталась выставить палочку перед собой, потому что расстояние между ними осталось меньше шага.
— Я всё правильно сделала. Так лучше всем! И сейчас не время! Пусти меня!
Драко рыкнул, наконец выбив у неё древко из рук, после того как ее Ступефай едва не задел его.
— Нет, — он отрицательно качал головой, продолжая безумно посмеиваться, — ты ошибаешься! Но ты настолько эгоистичная и тщеславная сука, что никогда не признаешь этого! Твои
благие намерения вышли боком всем и каждому! Как ты только выносишь себя?!
Гермиона била его в грудь кулаками, пытаясь оттолкнуть, её лицо раскраснелось, а волосы снова превратились в воронье гнездо от активного сопротивления. Малфой же, перехватив её запястья, больно обхватил их одной рукой и прижал к её груди. Он наклонился чуть ниже, чтобы быть с ней на одном уровне и, наконец, поймать взгляд безумных карих глаз.
— На этот раз
я приму решение за нас двоих. Будем квиты, Грейнджер.
Гермиона задыхалась, всё ещё стремясь вырваться из тисков его рук. Она смотрела в серые радужки и больше не узнавала того юношу, который был так нежен и ласков с ней когда-то. Этот мужчина смотрел на неё почти с ненавистью и обвинял в ужасных вещах. Сделав ещё один рывок, она чудом высвободила одну руку и дала ему звонкую пощёчину. Ведьма очень обрадовалась, когда поняла, что ногтями содрала верхний слой кожи, оставив достаточно ощутимые царапины. Гермиона завороженно смотрела на проступающие полоски красных бисеринок в районе скулы Малфоя и уже набрала в грудь воздуха, когда, вдруг почувствовав, что собственная шевелюра оказалась слишком тяжёлой, в ушах неприятно зазвенело, а картинка перед глазами поплыла. Дальше была лишь темнота.
***
Малфой сбежал по таким знакомым с рождения ступенькам парадного входа Мэнора, что даже не задумывался о том, куда наступать. К счастью, по пути он встретил мать, которая как раз возвращалась с прогулки из зимнего сада.
Леди Малфой даже не успела поинтересоваться, что же случилось с его лицом и прической?
Когда Драко торопливо поручил ей присмотреть за Гермионой и вручил Нарциссе палочку из виноградной лозы, с просьбой пока не передавать её владелице, и чуть ли не бегом устремился к точке аппарации за огромными коваными воротами.
***
Гарри уже отдал приказ своим подчинённым, и теперь каждый из них сосредоточенно вглядывался в карту, лежащую на огромном круглом столе, проекция из нитей магии была достаточно точной. На данный момент в поимке преступника участвовал Орден феникса вперемешку с ОД почти в полных составах. Каждый из них ждал, пока карта покажет передвижения похитителя, ведь на похищенного аврора были наложены следящие чары. Оставалось дождаться конечной локации.
В этот момент дверь в штаб аврората отворилась, и на пороге показался слегка взъерошенный Драко Малфой с отпечатком руки на скуле и небольшим кровоподтёком. Рон быстро поднял на него взгляд и усмехнулся.
— Это тебя Гермиона так отделала?
Блондин презрительно оглядел собравшихся, которые теперь с любопытством его осматривали, и недовольно проговорил:
— Иди нахер, Уизли. Что уставились? На карту посмотреть никто не хочет? Там уже видна локация, если что.
Каждый из присутствующих тут же вгляделся в координаты. Волшебники слаженно стали покидать штаб. Когда Гарри и Малфой остались наедине, блондин, шагая к пункту аппарации проговорил:
— Не думал, что ты привлечёшь гражданских.
Гарри фыркнул.
— Каждый из них проверен войной не хуже, чем любой аврор. Во Франции подозревали, что маньяк был среди авроров, я не стал рисковать. А эти ребята точно не могут быть связаны с этим психом. Как Гермиона?
Малфой хмыкнул, передёрнув плечами.
— Сколько они не сражались? Риски, Поттер, — Драко недовольно цокнул, прежде чем ответить на поставленный вопрос, — в отключке.
Поттер схватил блондина за рукав, не дойдя всего пару шагов до пункта аппарации.
— Ты что, ударил её в ответ?! — он поджал губы, глядя на пострадавшее лицо Малфоя. И нехотя признал — Конечно она перегнула, когда расцарапала тебе лицо, но…
Малфой сбросил его руку, глядя на начальника аврората, как на умалишённого.
— Ты спятил?! Я похож на того, кто ударит женщину?! Которая, даже несмотря на всю свою дикость, едва достаёт мне до плеча?! Ты такой придурок, Поттер. Она перенервничала сегодня. Просто ещё физически не восстановилась после нападения и произошла перегрузка.
Гарри поправил очки и вытащил палочку из крепежа на бедре, окончательно успокоившись.
— Она точно не сбежит, когда очнётся?
Малфой усмехнулся.
— Я забрал её палочку и отдал матери. Не переживай, Гермиона под присмотром Нарциссы, а также моего эльфа. Не думаю, что ей удастся сделать хоть шаг, — оглядевшись по сторонам он добавил: — Все аппарировали уже минут пять назад, может, тоже займёмся делом?
Когда начальник аврората и сотрудник отдела тайн, точной должности которого никто не знал, переместились на место предполагаемого расположения маньяка, вокруг уже не было ни души. Все волшебники куда-то испарились. Поттер огляделся вокруг, все также стоя на опушке леса и скрываясь за деревом.
— Не нравится мне это. Где все?
Малфой нахмурился и внимательно огляделся вокруг, затем он присел на корточки, все также скрываясь за стволом векового дуба и указал на землю — перегнившие листья даже не покрывал снег.
— Тоже видишь это?
Гарри повторил позу блондина и, спустя секунду промедления, прошептал:
— Тёмная магия?
Драко кивнул, проведя палочкой над указанным участком, и что-то прошептал, теперь оба видели следы крови.
— Несомненно. Она всегда оставляет следы. Это защита местности кровью. Место верное, сомнений нет.
Поттер повертел головой, стараясь не высовываться из-за выбранного им дерева, и, указав на очевидные следы тел на снегу, произнёс:
— Думаешь их
всех оглушили? — оба смотрели на вмятины, которые, очевидно, появились после того, как волшебников застали врасплох.
— Думаю, что нехер привлекать гражданских, господин начальник аврората. Вызывай авроров.
***
Гермиона очнулась в своей постели и сморщила нос от того, как сильно раскалывалась голова. В последние пару месяцев такое пробуждение случалось не впервые, и это не могло не раздражать. Совладав с собой, она попыталась сесть, но не смогла, поэтому обессилено откинулась на подушки. Она фыркнула с раздражением, ведь этих декоративных подушечек было в разы больше, чем нужно нормальному человеку, но это же Малфои, в конце концов. Спустя ещё секунду, она поняла, что под подушкой нет палочки. Это отрезвило куда быстрее, и уж тем более придало сил.
Через пару минут комната была перевёрнута вверх дном, многочисленные злополучные подушки валялись где угодно, только не на кровати. А Гермиона, запыхавшаяся и растрёпанная, стояла на четвереньках, пытаясь нащупать палочку под кроватью. За её спиной скрипнула дверь, и она, набрав побольше воздуха в грудь, разразилась гневной тирадой:
— Ты просто законченный мерзавец, Малфой! Немедленно верни мне мою палочку! Ты жалкий хорёк! Как ты только посмел… — она выбралась из-под кровати, все ещё стоя на коленях, отбросила волосы с лица и, приготовившись к ещё более грязным ругательствам, замерла. Перед ней стоял не Драко. Это был совершенно другой мужчина, с которым она даже сражалась на дуэли когда-то. Её глаза расширились, а сердце пропустило удар.
Люциус Малфой вальяжно опирался на трость в десяти шагах от неё и направлял свою палочку в лицо ведьме. Гермиона отчётливо понимала, что ещё ничего плохого не произошло, только её волосы перестали лезть в глаза. Очевидно, растрёпанный вид гостьи раздражал волшебника, который исправил это без спроса. Люциус усмехнулся, когда его губы исказила кривая, презрительная усмешка.
— И что только мой сын нашёл в такой как Вы…
Гермиона тут же встала на ноги, тревожно оглядываясь по сторонам и решая, что предпринять. Люциус не стал дожидаться её ответа.
— Мисс Грейнджер, в мой кабинет, быстро. И только попробуйте выкинуть что-то.
Гермиона прикусила щёку изнутри и зашагала в направлении гостиной своих апартаментов, которые, в свою очередь, вели в коридор, куда ей в одиночку соваться строго-настрого запрещалось.
Она прикидывала в уме, что мог от неё хотеть Малфой-старший?
Ее размышления то и дело прерывали портреты благородных предков этой семьи, которые не стесняясь обсуждали статус крови ведьмы, которая посмела войти в их дом.
Неужели он и есть тот самый маньяк? Бред. Может, на него наложили Империус? Или он просто хотел бы её убить? Ведь лет десять назад точно был не против отдать хоть Сивому на растерзание, хоть Волдеморту или той же бешеной Лестрейндж, которая её пытала прямо в этом доме.
Они шли молча. И Гермиона решила, что если ей действительно понадобится сбежать, лучше пока не рисковать и приберечь два козыря в виде Мэнси и мешочка, который
чудесным образом оказался в её кармане на крайний случай. Эффект неожиданности и помощь эльфа уже вытащили её из Мэнора однажды, так почему бы не повторить успех? Тем более, что без палочки она всё равно бессильна. А значит, нужно её где-то раздобыть. Она оглянулась и искоса устремила взор на палочку Малфоя-старшего, которую он сжимал в руке, будто боялся расстаться с ней хоть на миг. Это показалось ей таким знакомым жестом, что даже страх немного поубавился.
Нарцисса вошла в апартаменты Гермионы и распахнула глаза шире, её рука, в которой она сжимала свою палочку, моментально поднялась вверх, на случай предстоящей дуэли. Но, помимо разгрома, в комнате ничего не было. Никаких следов тёмной магии. И Гермиона тоже отсутствовала.
Волшебница тут же призвала Мэнси, которая вместо внятного ответа принялась стенать, что хозяин Драко убьёт её, за то, что не уберегла мисс.
Нарцисса быстро отдала приказ обыскать всё поместье и его окрестности, подключив всех эльфов этого дома. Леди Малфой знала лишь одного человека, кому верила многие годы и даже любила. Она быстрым шагом направилась по тёмному коридору, который был скрыт за гобеленом, ей необходимо срочно попасть в другое крыло обходным путём, дабы не встретиться со злоумышленниками, иначе всё будет бесполезно. Она не пользовалась этим ходом вот уже десять лет. Тогда она не могла рисковать и перемещаться открытым путём в собственном доме, а сейчас должна во что бы то ни стало помочь этой девчонке, которую по какой-то нелепой случайности выбрал её собственный сын.
Тем временем Люциус указал на глубокое тёмно-коричневое кожаное кресло в своём кабинете.
— Присаживайтесь.
И Гермиона присела без пререканий. Она стала озираться в поисках любых подручных средств, которые могли хоть как-то помочь при побеге. Люциус же, сильно прихрамывая и опираясь на свою трость, обошёл стол и тоже расположился в кресле. Гермиона даже подумала о том, что мужчина превратился в дряхлого старика и не представлял какой-то опасности. Но, вспоминая прошлое, она все равно была на чеку.
— Да что Вы на меня смотрите, как на похитителя, мисс Грейнджер?! Я всего лишь пригласил Вас поговорить. Чаю? Или что-то покрепче?
Гермиона вскинула подбородок, не желая признавать того, что немного расслабилась после этих слов. В конце концов она все ещё была ужасно напугана и чувствовала себя абсолютно беззащитной без палочки.
— В напитках будет яд? Или Веритасерум?
Люциус снова едко усмехнулся.
— Теперь, кажется, понимаю, — он облизнули свои губы, призывая графин с огневиски и два хайбола из открытой полки на противоположном конце стены. А Гермиона судорожно соображала, о чём это он говорит, пока не дошло, отчего ведьма покраснела от гнева. Как он смел вообще обсуждать её при ней же?! Люциус снова улыбнулся, но теперь уже без язвительности. — А, Вы, наконец, сообразили, что я имел в виду? Да, признаюсь, я никогда не понимал, почему именно Вы завладели вниманием моего единственного наследника. Но мы оба знаем, что время все расставило по своим местам, не так ли? Ткнув меня носом в собственные заблуждения.
Волшебник налил обоим алкоголь и с удовольствием пригубил, смакуя вкус выдержанного напитка. Гермиона чуть ли не впала в ступор: в какой параллельной вселенной Люциус Малфой будет иронизировать над самим собой? Он же, истолковав её молчание совершенно иначе, произнёс:
— Вы же видели, огневиски не отравлен, если хотите, можете взять мой хайбол, или же я наколдую Вам новый.
Гермиона, наконец, взяла напиток и сделала небольшой глоток в надежде, что это хоть немного поможет успокоить расшатанные нервы. Она едва сдержалась, чтобы не закашляться, когда её глотку обожгло просто адским пламенем. Отставив стакан, она глубоко вздохнула и, наконец, встретилась взглядом с обладателем ртутно-серых глаз.
— Что Вам от меня нужно, мистер Малфой?
Люциус кивнул, дав понять, что услышал и отпил ещё один глоток со своей неизменной аристократичностью.
— Дело в том, что я вот уже месяц никак не могу добиться аудиенции с Вами. Признаюсь, что даже приходил в библиотеку несколько раз в надежде застать Вас именно там. Но увы, мне пришлось пользоваться моментом, пока Драко отсутствует. Я увидел, как он покинул Мэнор, и поспешил к Вам.
Гермиона перебила мужчину.
— И всё-таки, что же Вам понадобилось от грязнокровки?
Люциус скривился, выражая презрение к произнесённому слову.
— Я ещё не дошёл до сути, но прежде… Мисс Грейнджер, где же Ваши манеры? Неужели Вы не знаете, что в приличном обществе употребление этого слова…
Гермиона фыркнула, не выдержав.
— Не вижу тут приличного общества. Да и не при Вас ли это слово вырезалось на моей руке в гостиной этого гостеприимного дома? Что-то я не припоминаю, чтобы Вы тогда пеклись о манерах. Итак, ближе к делу.
Люциус откинулся в своём кресле, с любопытством наблюдая за молодой ведьмой, Гермиона же чувствовала себя экспонатом или зверушкой. Наконец, он заговорил:
— Я хочу принести искренние извинения за свои прошлые ошибки. И, мисс Грейнджер, я не жду, что Вы простите меня прямо сейчас. Но. Я действительно не просто так хотел поговорить с Вами. Не знаю, в курсе ли Вы, что на протяжении многих лет моим хобби были самые тёмномагические и древние артефакты?
Гермиона воздержалась от того, чтобы передёрнуть плечами. По спине поползли мурашки, даже волосы на затылке будто бы стали дыбом, предчувствуя какой-то подвох. И всё же она нашла в себе силы ответить.
— Допустим, до меня доходили слухи.
Волшебник кивнул, и его лицо тут же приобрело серьёзное выражение.
— Так, вот, Вы и есть самый тёмный артефакт, флакон, называйте как хотите, который я встречал за всю свою жизнь.
Гермиона замерла, глядя на Малфоя-старшего, она не могла выдавить из себя ни слова, продолжая всматриваться в блекло-серые глаза. А он продолжал.
— Тёмная магия всегда оставляет следы, Вы же умная ведьма и знаете об этом не хуже меня. Когда Драко внёс Вас в Мэнор, я думал, что он ещё не снял проклятия, поразившие Вас. Но потом я вспомнил про кулон. А позже расспросил Мэнси о том, как часто она меняет розы в ваших апартаментах. Эльфийка призналась, что делает это трижды в сутки. Мисс Грейнджер, знаете ли Вы, что цветы не переносят тёмную магию? А после вашего визита в оранжерею Нарцисса за завтраком пожаловалась, что многие растения погибли. Но она по ошибке обвинила во всём тёмную метку Драко, которая давно исчезла, или же его всплеск магии, который я тоже исключил.
Гермиона прикусила щёку изнутри. Конечно, она знала всё это, поэтому не заводила домашних животных, именно поэтому не жила ни с кем дольше пары дней, потому что всё живое рядом с ней начинало чахнуть. Люциус внимательно следил за её реакцией, что-то решая для себя, затем отпил ещё глоток огневиски и только собирался заговорить, как в двери его кабинета постучали. А затем на пороге появилась побледневшая Нарцисса.
Она быстро оглядела кабинет супруга, и её взгляд остановился на Гермионе. Она недоумённо приоткрыла рот всего на мгновение, затем всё-таки взяла себя в руки и уже расслаблено шагнула вперёд, не дожидаясь приглашения, спустя несколько секунд грациозно приземлившись в кресло для посетителей напротив Гермионы. Скрестив ноги в лодыжках и положив руки на колени, она обратилась к Люциусу:
— Дорогой, объясни мне пожалуйста, как мисс Грейнджер, за которой Драко попросил меня присмотреть, оказалась тут?
Люциус Малфой торжественно приподнял хайбол, будто собирался выпить за здоровье супруги, и после того, как сделал глоток, соизволил ответить:
— Я сопоставил факты и решил, что Мисс Грейнджер нуждается в моей помощи, будучи проклятой.
Нарцисса перевела взгляд с мужа на гостью и вопросительно приподняла бровь. Очевидно, что в ее мозгу происходила прямо сейчас какая-то умопомрачительно объемная работа, потому что женщина даже замерла на мгновение. Но, ее лицо как и всегда ничего не выражало, ведь умение носить маски в этой семье было безупречно отточеным навыком.
— Проклята? Это же замечательная новость, я думала, что её бесплодие необратимо!
И Люциус, и Гермиона шокировано уставились на ведьму. Грейнджер так вообще хотела запустить в них обоих по непростительному, но у неё отобрали палочку, и только сейчас молодая ведьма заметила её в тонких пальцах леди Малфой, которая, в свою очередь, уложила на колени два древка. Гермиона молча отпила ещё огневиски, решаясь.
— Мне никто не может помочь. Оно необратимо.
Люциус небрежно отмахнулся, дирижируя палочкой и наливая вино Нарциссе, которая, очевидно, предпочитала эльфийский напиток.
— Любое проклятие обратимо. Расскажите мне, как это случилось? И что именно произнёс волшебник? Что за руны использовал?
Оба Малфоя смотрели на неё, как на наивную школьницу, которая не знала элементарных вещей, и ей так захотелось стереть это высокомерие с их лиц.
— О, если бы я знала, то давно бы уже сняла его. Но могу сказать с уверенностью, это сделала Беллатриса Лестрейндж в день битвы за Хогвартс. Как Вы оба понимаете, никто не смог мне помочь, я искала выход более пяти лет и объездила весь мир.
Нарцисса почти залпом осушила свой бокал, чего не случалось никогда за всю её жизнь. А Люциус так и не донёс до рта хайбол с огневиски, тут же отставив его. Гермиона, с одной стороны, ликовала, ведь лица обоих больше не выражали абсолютно ничего. Но с другой, ей стало так себя жалко. Поэтому она прокрутила в руках стакан, но, вспомнив о том, что Драко тоже делал так, когда нервничал, отставила его на стол и смело встретилась глазами с леди Малфой, которая вновь вернула самообладание и теперь вопросительно смотрела на супруга, видимо, ожидая, что он скажет хоть что-то.
Люциус долго молчал, прежде чем заговорить. Его голос больше не выражал никаких эмоций.
— Нарцисса и я осмотрим всю библиотеку Блэков, а также Лестрейнджей. Вряд ли у Вас был подобный доступ…
Гермиона отмахнулась.
— Я перечитала весь архив Министерства из конфискованных у чистокровных фолиантов. Обращалась к целителям и тёмным магам разных стран. Вердикт одинаков: это невозможно.
Нарцисса, до этого хранившая молчание, наконец заговорила:
— Вы не припоминаете, что именно тогда сказала моя сестра? Прошу, Гермиона, расскажите мне всё… Возможно, я смогу понять с чем мы имеем дело.
Хозяин кабинета тоже подал голос.
— Пусть наша помощь станет частью искупления. Дайте хотя бы попробовать.
Гермиона пожала плечами и перенеслась мыслями в тот злополучный день.
Она потеряла Рона из виду уже больше десяти минут назад и теперь совершенно не понимала как его найти. Происходящее вокруг совершенно не поддавалось какому-либо анализу или оценке. Какофония звуков закладывала уши так, что не было возможности разобрать ровным счётом ничего. Отовсюду летели заклятья, яркие лучи слепили глаза, слезящиеся от дыма и пыли, осыпающейся от сколотых каменных стен. Гермиона прокашлялась и постаралась вдохнуть воздух через рукав своей перепачканной розовой олимпийки. Она резко выскочила из-за угла в тот момент, когда Кингсли одним взмахом палочки сразил двух пожирателей, которые и держали её на мушке вот уже пару минут, подбираясь всё ближе, пока Гермиона стояла на коленях и пряталась за обвалившимся со стены огромным камнем. Они обстреливали её со всех сторон, заставляя задыхаться от каменной пыли, и теперь, когда ей помог Бруствер, она снова ринулась в бой.
Гермиона отступала по коридору в сторону подземелий, ведь её снова атаковали несколько ПСов, очевидно, подруга избранного являлась целью номер два после самого Гарри. Обрушив на нападавших часть потолка, она понеслась по коридорам, чтобы вернуться в большой зал другим путём и снова начать сражаться. Внезапно её кто-то дёрнул за руку, и она впечаталась спиной в чью-то худощавую грудь. Гермиона в ужасе проследила за тем, как мгновением позже пролетела вспышка Авады. Она была бы сейчас мертва. Оглянувшись, Гермиона чуть было не вскрикнула, однако Драко Малфой закрыл ей рот своей перепачканной то ли кровью, то ли грязью рукой. Среди общего шума в зале можно было вопить во всю глотку, всё равно не услышат. Здесь же, в коридорах было значительно тише, и любой крик мог выдать местоположение, а также стать причиной безвременной кончины. Гермиона стала бесшумно брыкаться и укусила Малфоя за кисть, заставив того убрать руку и прошипеть:
— Бешеная! Там Сивый и его стая!
Гермиона ткнула его палочкой в грудь.
— Чего же ты не идёшь к ним?!
Малфой со злостью посмотрел на неё.
— Потому что не хочу примкнуть к стае или стать обедом!
Гермиона не унималась.
— Ох, бедный хорёк! Они же частые гости в вашем доме! И я…
Малфой снова зашипел на неё.
— Заткнись! Пока они нас не почуяли или не услышали!
Гермиона взяла себя в руки, соглашаясь с доводами слизеринца.
— Чего же ты тогда не свалил отсюда?!
Малфой зло втянул воздух через ноздри, пытаясь сохранить крупицы самообладания.
— Как раз сваливал! Пока одна идиотка не обрушила потолок единственного коридора, ведущего отсюда!
Гермиона в ужасе оглянулась назад и поняла всю плачевность их положения. Она стала озираться по сторонам, стремясь выудить из своей головы хоть что-то, но времени не оставалось, топот множества бегущих ног уже отчетливо приблизился, и, очевидно, они наткнулись на кого-то из ордена, потому что послышались звуки сражения. Но, Гермиона быстро поняла, что ошиблась, после того как выглянула угол, и увидела, что дорогу оборотням преграждали каменные страда замка.
Ведьма прикусила щёку изнутри и быстро побежала к кладовке для мётел, снова рискуя быть задетой вспышкой летящей Бомбарды. Очевидно, у кого-то из стаи все таки была волшебная палочка. Выругавшись вслух, Малфой последовал за ней, не имея других идей. Спустя несколько секунд, они оказались в тесной и пыльной каморке для метел.
Поняв, что выхода отсюда тоже нет, и что теперь они ещё и взаперти, Малфой шепотом взвыл:
— Ты серьёзно?! Нас же…
Гермиона не обращала внимания на него и его стенания и что-то чертила в воздухе своей палочкой, шепча какие-то неведомые Драко слова.
Не успела она опустить древко, как показалась дюжина оборотней, которые принюхивались и рычали. Один из них прогнусавил:
— Я чую девочку, такую сладкую… И ещё кого-то…
Послышались шаги, Драко и Гермиона держали палочки наготове, целясь в дверь подсобки и прислушиваясь. В голове Драко метались беспорядочные мысли о том, что их обоих убьют, а Гермиона ко всему прочему заперла их в таком маленьком пространстве, лишая даже малейшего шанса на победу в сражении при помощи магии. Затем Драко вспомнил события пленения золотого трио и его передёрнуло — фраза Сивого о том, что он хочет забрать девчонку и поразвлечься как следует, заставила ещё крепче обхватить пальцами палочку матери.
И Малфой, и Грейнджер сделали инстинктивно шаг назад, прижимаясь плечом к плечу, когда услышали голос, который оба могли узнать без труда. «Сивый»,
— подумал Драко, ругая себя за то, что вообще вспомнил о нём, будто призвал.
Вожак стаи проскрежетал:
— Чего встали?
В ответ послышались сразу несколько поскуливающих голосов, ведь каждый чувствовал сладкий запах девчонки, а также ещё кого-то.
Фенрир громко втянул носом воздух и снова пробасил:
— Я чувствую запах мальчишки Малфоя, и ещё, это не просто девчонка! Это подружка Поттера! Найти её! Немедленно!
Гермиона обернулась к Драко и прошептала:
— Как они меня чувствуют?!
Малфой хотел было наложить Силенцио, но затем вспомнил руны на двери, которые она чертила, и тоже прошептал:
— Примени к себе очищающие. Оборотни чувствуют, когда у девушек… Ты поняла меня.
Гермиона покраснела, проклиная себя, что вообще могла забыть о таком. Но после пыток Беллатрисы у неё всё ещё бывали небольшие кровотечения. Она взмахнула палочкой, применив невербальные очищающие чары.
Снаружи снова послышался голос вожака:
— Что вы прилипли к этой стене?! Девчонка же не в камень превратилась?! Скорее всего они с Малфоем где-то прячутся. Щенок оказался предателем. Я видел, как он убил одного из наших. Найдите и его тоже.
Спустя ещё минуту, из другого конца коридора вернулись несколько оборотней и сообщили, что проход завален. Стая двинулась обратно.
Почувствовав, что опасность миновала, Гермиона развернулась к блондину и прошипела:
— Ты спас меня, я тебя. В расчёте.
Малфой цокнул:
— Давай сначала выберемся отсюда.
Если бы Гермиона только знала, что получит пожизненное проклятие именно из-за того, что они с Малфоем объединились дабы выжить… Она бы ничего не изменила.
Они петляли по коридорам, едва не налетая на проклятия или обломки крушащихся в пылу битвы стен замка, и, спустя несколько минут, разошлись по разные стороны.
Гермиона не знала, в какой момент времени они с Малфоем попались на глаза Беллатрисе Лестрейндж, которая теперь стояла прямо перед ней и целилась палочкой.
— Так это из-за тебя, милочка, мой дорогой племянник сегодня лишится жизни?! — она безумно захохотала, продолжая сыпать заклинаниями.
— Знаешь, прежде чем я тебя убью, грязнокровка, хочу чтобы ты и в следующей жизни не смогла множить грязь на этой земле.
В девушку тут же прилетело какое-то заклинание, которое она не успела отбить, отчего ноги подкосились, а в животе будто разорвалась граната.
Приготовившись к тому, что сейчас последует Авада, Гермиона зажмурилась. Но вместо этого услышала голоса Луны и Джинни, которые ринулись спасать подругу. Боль относительно прошла. Гермиона сразу же вскочила на ноги и присоединилась к подругам.
Вовремя подоспевшая Молли спасла всех троих, выйдя один на один против самой верной приспешницы Тёмного Лорда. Лестрейндж умерла от остановки сердца несколькими минутами позже. Гермиона как никогда была благодарна миссис Уизли.
Нарцисса и Люциус молчали несколько минут, очевидно перебирая в головах возможные варианты, и миссис Малфой, очевидно что-то всё-таки для себя решив, уточнила:
— Когда Вы узнали о действии проклятия?
Гермиона задумалась, прежде чем дать ответ. Раньше она никому и никогда не рассказывала настолько подробно эту историю. Не зная, с чего начать, перед глазами всплыла картинка того самого дня, когда всё пошло не так.
Они с Драко вернулись из Австралии более чем полтора месяца назад, но Гермиона все ещё была в состоянии раздрая. Малфой принял её позицию, но отнюдь не считал решение верным.
Вчера они оба придумали отговорки для друзей, чтобы провести субботу вместе. Но суббота закончилась, настало утро воскресенья.
Гермиона лениво потянулась в постели и зевнула, лучи весеннего солнца пробирались сквозь плотную ткань портьер, и улыбка сама собой расцвела на ее лице. Вытянув руку назад, она не нащупала никого, большая кровать «кинг сайз» не нравилась ей только тем, что ночью Гермиона теряла в ней Драко, которого почему-то уже не было в постели сегодня. Шёлковая простыня всё ещё хранила мимолётное тепло тела волшебника, а значит, он встал всего пару минут назад.
Его собственное убежище — квартира в Лондоне, однозначно значилась любимым местом и Гермионы тоже. Девушка торопливо натянула вчерашнюю футболку и трусики, отправившись на поиски. Блондин стоял напротив мраморной раковины, умываясь, а Гермиона, встав рядом, тут же обратила внимание, что вода странного рыжего цвета. Подняв взгляд к отражению, девушка нахмурилась и произнесла:
— У тебя снова кровь? Драко, это…
Малфой призвал чистое полотенце и вытер лицо.
— Гермиона, я ведь говорил, что вызывал целителя. Он сказал, что это остатки воздействия тёмной магии. Ты ведь помнишь такую чёрную штуку с черепом у меня на предплечье, которая окончательно сошла совсем недавно? Ну и огромное количество круцио… Это пройдёт.
Гермиона хотела снова заспорить, сказать, что нужно обратиться ещё и в Мунго. Но Малфой резко обернулся и подхватив её за бёдра, усадил на край мраморной плиты. Он любовно обвёл руками её формы, поднимаясь от бёдер к талии, затем рывком сорвал с неё майку и отступил на шаг, любуясь девушкой.
— Каждый раз, когда я вижу тебя голой, мне кажется, что ты стала ещё красивее.
Гермиона немного покраснела, но всё-таки игриво улыбнулась ему, спрыгивая с раковины. Она намеренно медленно сняла с себя трусики и коснулась кончиками пальцев скулы Драко.
— Знаешь, я собиралась в душ, прямо сейчас. Но я не уверена, что мне нужны зрители, — нахалка совсем слегка шлёпнула его по щеке, прежде чем быстро скрыться в душевой, которая была выполнена из того же мрамора и могла вместить несколько человек.
Блондин не растерялся и в последний момент успел дотянуться и шлёпнуть её по заднице, отчего Гермиона взвизгнула и захохотала, а Драко последовал за ней.
Он целовал её губы, спускаясь по шее к груди, лаская её руками под струями воды, пока руки Гермионы скользили по его члену, заставляя постанывать вместе с ней. Она смотрела в глаза Драко и видела в них точно такое же желание, что отражалось и в её собственных. Гермиона всхлипнула и вцепилась в его плечи, когда идеальные пальцы вошли в неё, надавили именно так, как нужно и где нужно. Драко трахал её своими пальцами, другой рукой ласкал грудь и с удовольствием наблюдал за тем, как плавится девушка в его руках. Он снова начал целовать её шею и шептать на ухо, какая она развратная и ненасытная, он говорил о том, какая она мокрая. И вот, когда глаза Гермионы уже стали закатываться, а изо рта стали вырываться громкие стоны, Малфой резко лишил её всех ощущений разом, отчего девушка широко распахнула глаза, все ещё не веря, что он это действительно сделал! Она только хотела возмутиться, но Драко резко схватил её и практически впечатал в мраморную стену. Он сначала прикусил её мочку, приблизившись вплотную, а затем резко шлёпнул по заднице и вошёл на всю длину, заставляя Гермиону громко вскрикнуть от удовольствия и восхитительно выгнуться дугой, ещё сильнее насаживаясь на его член. Малфой провёл кончиками пальцев по её позвонкам, от шеи к пояснице, ощущая, как она сжимает его внутри. Он прикрыл глаза от удовольствия и обхватил её груди, оттягивая твёрдые вершинки розовых сосков. Гермиона прикусила губу и застонала, пытаясь начать ритмично насаживаться на его член. Но Драко ещё раз её шлепнул за это, зафиксировав руками бёдра девушки, наклонился и прошептал на ухо:
— Нравится грубость, милая?
Вместо ответа девушка выгнула спину и снова попыталась двинуть бёдрами. Блондин усмехнулся:
— Ты знаешь, за что я тебя шлёпнул несколько раз и не дал кончить?
Гермиона снова всхлипнула, но попыталась ответить:
— За то, что я тебе дала пощёчину.
Драко почувствовал, как она сжала его ещё сильнее, отчего прикусил губу, чтобы не застонать, тем самым не выдать себя. Он снова резко качнул бёдрами, сначала практически выйдя из неё, а затем так же резко войдя до конца, отчего коленки Гермионы затряслись.
— Ты ведь этого хотела, любимая? Ты хотела жёстко, да?
Гермиона ничего не могла с собой поделать, и сейчас была в полном восторге от происходящего, выкрикивая лишь одно слово много раз подряд:
— Да! Да! Да! Да!
Драко почувствовал, что она практически на грани, и резко оттянул её сосок, второй рукой буквально насаживая её на свой член. Гермиона всхлипывала и стонала, ей было так хорошо, она полностью отдалась ощущениям, вверяя своё тело в его руки. И Малфою так нравилось это, он знал, что сейчас она кончит, ещё секунда, её ноги подкосятся, и она не сможет устоять, поэтому стал вбиваться в податливое тело ещё быстрее, его рука опустилась ниже, лаская комочек нервов быстрыми ритмичными кругами, и его Гермиона громче выкрикнула очередное «да», добавив к этому неожиданное «люблю тебя, Малфой» и обмякла в его руках. Он под впечатлением от такой концовки тут же последовал за ней. Гермиона впервые призналась ему в любви.
Размышления Гермионы прервала Нарцисса.
— Мисс Грейнджер, Вы что-то вспомнили? Вы молчите уже несколько минут…
Молодая ведьма опустила щиты оклюменции, и теперь её слова полились рекой. Она не стремилась говорить красиво, просто воскрешала в памяти тот роковой день, ставший началом конца.
— Мы завтракали в его квартире, это было в начале мая 99-ого. И мне внезапно стало дурно, просто затошнило. Драко предположил, что я могу быть беременна. Я ему сказала, это чушь, ведь всегда пила маггловские таблетки. Он тогда заявил, что за полгода не припомнит ни разу, чтобы у меня были... — Гермиона с сомнением посмотрела на Люциуса, но всё-таки продолжила, — женские дела. Я ответила, что после Круциатуса у меня были кровотечения. А после битвы за Хогвартс я попала в Мунго, и там меня заверили, что всё в порядке. Спустя пару месяцев я всё-таки пошла к маггловскому целителю, и мне сказали, что отсутствие менструации в моем случае из-за стресса и недостатка веса. Отклонений не нашли. А потом, спустя практически год, Драко посеял зерно сомнения в моей голове. Он утверждал, что у ведьм, тем более с таким огромным магическим потенциалом или ядром, как у меня, быть подобного не может. Он был уверен в моей беременности.
Люциус перебил ее.
— Мисс Грейнджер, а протяните-ка Вашу руку. Я должен убедиться.
Молодая ведьма вытянула руку, и Малфой старший стал произносить какие-то совершенно незнакомые ей заклинания. Внезапно под её кожей разлилось золотистое свечение, которое, подобно мелким электрическим разрядам, искрило и будто кусало палочку волшебника. Нарцисса даже привстала со своего кресла, глядя на происходящее.
Волшебник убрал палочку и произнёс:
— У вас часто случаются выбросы магии?
Гермиона отрицательно помотала головой.
— Бывает, искрят кончики пальцев, волосы, но не так, как у Драко. До войны да, бывало. В детстве, я случайно взорвала все шины на папиной машине, потому что не хотела ехать на день рождения к тётушке Миранде.
Нарцисса усмехнулась:
— Это проклятие крадёт часть Ваших сил, Гермиона. У Вас с моим сыном очень высокий магический потенциал, наверное, поэтому вас так тянет друг другу.
Люциус совсем неаристократично фыркнул:
— Цисси, его тянет ген вейлы к ней. Потому что именно благодаря мощному магическому ядру мисс Грейнджер в состоянии выносить и родить ребёнка, который не убьёт мать своей магией ещё в утробе. Вспомни свою беременность? Ты едва её пережила, дорогая.
Гермиона пару раз моргнула, ощущая сюрреалистичность происходящего. Как иначе можно объяснить то, что Малфои не стесняясь обсуждают с ней беременность Нарциссы? И будто услышав её мысли, Люциус снова отпил огневиски и попросил продолжать рассказ.
— Я пришла в Мунго. Меня отправили в женское отделение. Беременности не выявили, но в кабинет вошёл хороший целитель, Гиппократ Сметвик, который и вынес вердикт. Он обследовал меня и заключил, что пока я проклята, никаких детей иметь не смогу. И идти мне нужно немедленно на пятый этаж. Там меня уже обследовали несколько целителей, даже глава Мунго. Никто не смог ответить на мой вопрос, почему сразу этого не выявили, когда я попала туда после битвы за Хогвартс. Их невнимательность грозила лишить многих своих постов, поэтому мой случай остался тайной. Статус героини войны открывал многие двери уже тогда, но моё происхождение не позволяло никому относиться ко мне и моим проблемам всерьёз. Я до сих пор в первую очередь подруга Гарри Поттера, а уже потом Гермиона Грейнджер. В тот день я узнала о том, что проклятье снять невозможно, детей иметь не смогу, и, в довершение, рядом со мной при длительном контакте гибнет всё живое… Мы с вашим сыном проводили очень много времени вместе, и его плохое самочувствие, кровотечения из носа— всё встало на свои места. И я оборвала с Драко любые контакты. Он бы отказался расстаться, а я… Я решила, что поступаю правильно. И если так выйдет, что проклятье удастся снять, то мы с ним встретимся вновь, если это судьба.
***
Гарри попытался аппарировать и не смог. После чего уставился на Драко.
— Этого я не предвидел. Черт, это самая идиотская ситуация, какую только можно представить.
Малфой только нахмурился и пожал плечами, прежде чем прошептать:
— Сальвио Гексиа.
Поттер, уловив суть, тоже включился в наложение защитных чар.
— Каве инимикум. Облитеро. Оглохни.
Гарри встал в полный рост, теперь появилась возможность осмотреться.
— Предать нас не могли. Как они узнали?
Малфой тоже встал, отряхивая мантию.
— Ритуал. Они поняли, что поймали не ту. И, скорее всего, рассчитывали, что Грейнджер ринется в бой, как только узнает, что из-за неё похитили другую девушку. Кстати, кто был под оборотным?
Гарри нахмурился.
— Кьяра Фаулис, аврор. Одна из немногих, кому я доверяю. Но она тоже шатенка, примерно того же роста и телосложения… Какая им разница?
Малфой задумчиво покрутил в руках палочку и поднял глаза на Поттера.
— Какой её магический потенциал?
— Выше среднего, она же аврор.
— У Грейнджер не просто выше среднего. У Астории он был не просто высокий, он зашкаливал. Скорее всего, как и у всех ведьм до этого. Им нужны их магические ядра. Я уверен.
Гарри потёр переносицу.
— Тогда возможно есть хорошая новость: они никого не убьют. А будут требовать обмен.
Малфой фыркнул:
— Или применят легилименцию и узнают от Уизела где прячется наша золотая девочка.
Гарри задумчиво почесал подбородок.
— А это плохо, очень, очень плохо. Ведь на Рона могут наложить Империус, он отправится к Гермионе, и она ринется нас спасать. Малфой, а её кулон имеет обратную связь? Может, сами её призовём?
Драко сжал челюсти и напрягся.
— Может лучше твою жену позовём?! Что? Нет? Слишком опасно?! Гермиона сидит в Мэноре, чтобы ни случилось, и точка!
Гарри в этот момент, с одной стороны, зауважал Малфоя, а с другой, блондин ужасно его раздражал.
— Не трогай мою жену!
Малфой усмехнулся:
— Только если ты оставишь Грейнджер в покое.
— Гермиона — глава отдела правопорядка. В экстренных случаях она может участвовать. И будет лучше, если она окажется здесь
с нами, чем её выманят из Мэнора.
Драко вздохнул, понимая, что Поттер хочет защитить подругу и считает, что держать её при себе куда безопаснее.
— Если она попытается покинуть Мэнор, мой эльф перепрячет её туда, куда может пройти только Малфой, или гость, которого он лично пригласил. Выйти самостоятельно она не сможет из того убежища.
Гарри немного успокоился и взял себя в руки.
— Я этого не знал. Что ж, теперь, когда я уверен в том, что ей не грозит опасность, давай выбираться. Раз никто за это время так и не появился здесь… Мы спрячемся под моей мантией и выйдем за пределы антиаппарационного купола, — он ощупал свои карманы, и его глаза распахнулись шире в неверии: — Малфой, Гермиона стащила мою мантию невидимости из потайного мешочка.
Драко несколько секунд просто не хотел верить в услышанное и тупо смотрел на Поттера.
— Как она его увидела, если он потайной, Дракл тебя дери!
Гарри нахмурился.
— Его заколдовала мне она. И видеть его могут кроме неё ещё Рон и Джинни. На экстренный случай. Так, ладно, я просто попробую пройти в сторону леса, а ты останешься здесь.
— Почему ты?
— Моё появление хотя бы логично. Ищу подругу… А ты?
Малфой фыркнул.
— А если чары не пропустят тебя?
Гарри недовольно буркнул:
— Мы не знаем сколько их, вот и узнаем. А потом ты взломаешь их чары. Тем более, не ты ли лучший по снятию заклятий?
Драко обернулся к тому месту лесной поляны, где предположительно находился защищённый магией объект.
— Я бы лучше подождал. Вдруг кто-то выйдет и мы увидим точку аппарации? Будет хотя бы мизерная возможность добраться туда, прикрывая друг друга.
Гарри облокотился на ствол дерева, устремляя взор к лесу, будто мог различить где именно заканчивается злополучный купол.
— Сколько предлагаешь ждать?
Малфой очень тихо прошептал:
— Уже нисколько. Смотри, — на расстоянии примерно трёхсот футов, озираясь по сторонам, практически крался худощавый мужчина с палочкой наизготовку.
Поттер быстро обернулся, и достал из аврорской мантии омнинокль, посмотрел на вышедшего из ниоткуда незнакомца и передал волшебную оптику Малфою.
— Я его не знаю.
Драко присмотрелся в увеличенное изображение и по его коже пробежались мурашки. Он определённо видел его раньше. Но не мог вспомнить где.
— Я его видел. Сейчас… постараюсь вспомнить…
Гарри нахмурился.
— Пожиратели? Но мы всех давно поймали…
Малфой цокнул.
— Не сбивай. Лицо определённо мне знакомо. Возможно, я могу знать кого-то из его родственников… Я не уверен.
Тем временем волшебник взмахом палочки наложил мощнейшее Протего Максима, которое доводилось видеть Малфою и Поттеру разве что во время битвы за Хогвартс. Оба переглянулись, ожидая, что же произойдёт дальше. И оба одновременно с досадой прикрыли глаза, осознавая происходящее. Рон шёл лёгкой походкой, вполне себе живой и здоровый, а главное, радостный. Он был определённо под заклятием Империуса. Рядом с рыжим парнем шествовал тот самый мужчина, что напал на Грейнджер, что увёл Асторию, отчего Малфой нервно вздохнул.
Гарри выругался вслух:
— Может быть, сразимся с ними? Хотя сколько их ещё мы ведь не знаем… Второго узнаёшь?
Малфой как мог вглядывался в черты огромного волшебника в пёстрой мантии.
— Да. Это он увёл Асторию и напал на Грейнджер. Поттер, я не могу призвать сюда домовика. Не могу отправить Грейнджер предупреждение. Если бы моя мать увидела, что кулон нагрелся и стал ярко-красным, она бы в жизни её никуда не отпустила. Но я не могу ничего сделать. Это какая-то неизвестная мне магия.
Гарри хмуро смотрел, как аппарирует его лучший друг. Затем с тревогой посмотрел на Драко.
— Как близко Рон сможет подойти к Мэнору?
Драко поморщился, осознав, что Фиделиус не работает на тех, кто недавно был в гостях у Грейнджер.
— К воротам.
Оба волшебника одинаково встревоженно посмотрели друг другу в глаза, ведь оба понимали, что эльфы в любом случае встретят гостя.
Гарри нервно взъерошил волосы.
— Если она не появится здесь до темноты, то у нас, хотя бы у одного из нас, будет возможность добежать до точки аппарации и поднять весь аврорат.
***
В кабинете Люциуса Малфоя все ещё царила тишина. Каждый осмысливал что-то своё. Нарцисса, например, уже перебирала в уме все доступные книги, которые удалось скрыть родовой магией от министерства, Гермиона размышляла о том, как исхитриться сбежать, а светловолосый волшебник начал подозревать что-то относительно действий сына. Ведь из рассказа героини войны выходило, что иллюзий на счёт их воссоединения он не питал. Тогда почему не нашёл другую ведьму, вслед за Асторией? Ещё и эта странная работа в отделе тайн. Что-то не сходилось.
Тишину прервал лёгкий хлопок, появился эльф в чистой светло-голубой наволочке.
— Хозяин, у нас гость. Мистер Уизли. Впустить его?
Все трое переглянулись, Люциус посмотрел на обеих ведьм, прежде чем принять какое-либо решение.
— Мисс Грейнджер, Вы сегодня ожидали гостей? И куда так стремительно направились мой сын с самим Гарри Поттером, позвольте полюбопытствовать?
Гермиона прикусила щёку изнутри, решая, либо она сейчас солжет и это будет её шансом на побег, либо скажет правду и останется без палочки, а что ещё хуже — в стороне от происходящего. Она решилась.
— Разумеется. Драко и Гарри в данный момент на операции, вышли на след маньяка. А Рон должен был меня забрать, если им потребуется моя помощь.
***
