Close your eyes and watch

— Я убью тебя. Чонгук шокировано отшатывается и в непонимании смотрит вслед Тэхену и его компашке во главе с Хосоком. Этих двоих не было в университете всю неделю, и многие учащиеся были осведомлены, что проблемный сын Ким Джисона снова попал в скандал. Юнги поведал Чону, что они вдвоём незаконно проникли в музей, за что и понесли наказание в виде лишения свободы на несколько суток. Студенты были взбудоражены: не часто дети таких влиятельных людей попадали на первые строчки жёлтой прессы. Это было сенсацией, ведь теперь младший Ким являлся учеником Сеульского национального университета. Не успев и неделю здесь пробыть, он успел загреметь за решётку. Как только Тэхен зашёл в учебное заведение, все как один как в подростковых фильмах  повернули головы в его сторону. Он пришёл не один, за ним горой стоял Чон Хосок, незаменимый лучший друг; Пак Чанель, который был известен как пахан своего района за свои иногда уж слишком диктаторские привычки и Пак Богом. Если все остальные крутились в сомнительных кругах, то последний просто был обычным пареньком, каким-то образом ставшим частью общества этих бандитов и «плохих» мальчиков. Первое, что заметили присутствующие, это глубокая угрюмость на лицах всех четырёх парней. Да, её можно было наблюдать и до этого происшествия, но если тогда это было частью их образа, то сейчас все обстояло куда серьёзней. Они действительно вошли как бандиты, как кто-то, кто готов убивать за любой необдуманно брошенный взгляд, за любой косяк в их сторону, за любое слово или хмыканье. Чонгук не имел честь увидеть их «возвращение». Он понятие не имел, как ему следует вести себя и что делать. От друзей он узнал, что много кто из них побывал в этом музее, в том числе и он. Но в отличие от Тэхена и Хосока им удалось сбежать, а этим двоим нет. Чонгук чувствовал глубокую вину, что никак не мог им помочь, ведь это было нечестно, что лишь они понесли наказание. В ту ночь каждый из их немногочисленной кампании приложил руку к случившемуся. Юнги сказал, что так бывает. Бывает, что виноваты все, но отдуваться приходится лишь некоторым. Чонгук получил красноречивое сообщение от Техена несколько дней назад. Тэхен угрожал превратить его жизнь в ад, говорил, что Чонгук сам виноват, что превратил его в зверя и называл его мерзкой дрянью. Чонгук поначалу пугался сильно этих угроз и никому рядом об этом не говорил. Он понимал чувства Тэхена, ведь поймай полицейские только Чонгука, он бы чувствовал то же самое. Но выражать так свои эмоции не смог бы, предпочитая держать в себе. Чон твёрдо решил, что обязательно попросит прощения у Кима за его бегство. К сожалению, юноша не припоминал, как именно сбежал: воспоминания той ночи как куском оторвали из памяти, оставив лишь обрывки слов Юнги, забиравшегося его куда-то. Не долго думая, Гук пошёл следом за Тэхеном, чтобы извиниться. Конечно, вряд ли тогда что-то изменится в отношении Тэхена к нему, но по-другому Чонгук не мог. Он чувствовал глубокую вину перед Кимом и Хосоком, и хотел, чтобы они знали, что ему искренне жаль. Парни стояли около входа в раздевалку, судя по всему у них сейчас будет проходить урок физкультуры. В голову пришла идея пригласить парней в ресторан и угостить чем-нибудь, в спокойной обстановке объясняясь перед ними. Однако Чонгук был уверен, что они и шагу не ступят с ним в какое-либо место. Поэтому идеального момента чем сейчас, он не находил. Чонгук неспешно приблизился к группе парней, что по одному начали заходить в раздевалку, и успев схватить Кима за локоть, остановил его. Тэхен незамедлительно повернул свою голову, и глаза его сверкнули гневным красным огоньком, до этого остававшиеся холодно безразличными. — Убери от меня свои мерзкие руки, Чон, — Тэхен довольно грубо скинул его ладонь со своего локтевого костя. — Что, боишься, что я всё расскажу? Рука Чонгука замерла на полпути, в то время как он сам не отводил взгляда от Тэхена. — Нет, Ким, мне, правда, очень жаль, — юноша в порыве приложил руку к сердцу, несильно сжимая ткань мягкой пушистой толстовки. — Я-я понимаю твои чувства и искренне прошу прощения. — Что ж, засунь свои сраные извинения себе в задницу, Чон, — если бы взглядом можно было резать, ошметки Гука валялись бы по всему периметру университета. В Тэхене исчезли все признаки, указывающие на то, что он вообще-то молодой парень. Его аура была настолько удушающей, что юноша жалел, что подошёл. — Они мне не нужны. Как и твои жалкие попытки снова показаться чёртовой святыней. Чонгук шумно сглатывает. Его руки безвольно опускаются, а взгляд опустошается. — Мне очень, очень и очень жаль, — через силу выдавливает он. Просто так сдаваться он не намерен, Ким должен понять. — Если бы я мог… Тэхен резко толкает его к стене, преграждая своим локтем его шею, едва касаясь подбородка, заставляя Гука приподнять голову во избежание нежелательной нагрузки на кожу. — То что, Чон? Что бы ты сделал? — шипит Тэхен в самые губы, совершенно не заботясь, что кто-то может застать их в таком виде. Ким облизывает губы, ухмыльнувшись. — Ты же такой, как они все. Боишься ответственности за свои действия, ведь ты зависим от образа идеального мальчика. И, конечно, пусть лучше такой олух как Ким за всех отвечает, ему же не впервой, да? Чонгук чувствует усилившееся давление на шею и упирается руками в крепкую грудь Кима, однако тот не поддается, сильнее прижимаясь к чужому телу. Чонгуку нечего сказать в свое оправдание, кроме того, что ему правда жаль, но в действительности это все, что он может дать Тэхену. — Молчишь, дрянь? — цепкие пальцы хватают Гука за подбородок, сильно сжимая молочную кожу. Юноша пытается увернуться, за что Ким больно впивается ногтями в кожу щёк. Не выдержав такой давящей ауры, Чонгук предательски всхлипывает, жмуря глаза. Отвратительно. Унизительно. — Ты пробудил во мне зверя, — другой рукой Тэхен перехватывает запястья юноши в районе своей груди и сильно сжимает, чувствуя как хрустят кости. Чонгук изо всех сил старается позорно не зареветь, поджимая красные от частых покусываний губы и сохранить самообладание, однако Тэхен… Тэхен настойчив. Чонгук не сразу понимает, что происходит. Руки, до этого сжимавшие его запястья, опускаются на талию и больно сжимают  бока. Чужое колено оказывается между ног Гука, окончательно пригвождая его к холодной поверхности. Однако только почувствовав чужое тёплое дыхание на своей шее, он паникует, распахивая свои глаза, и ошалело вылупляет глаза. — Ты же этого, кажется, хотел тогда, м? — Кончик носа Тэхена на удивление нежно проводит по линии челюсти Чонгука, заставляя того мелко задрожать от таких неожиданных действий. Тэхен поднимает руку, и потянувшись к щеке парня, нежно проводит по ней большим пальцем, чуть надавливая. Его губы дьявольски улыбаются, а глаза полные иронии, опасно блестят. — Хочешь мы продолжим то, на чем остановились в прошлый раз? — Ч-что?.. Не успев и глазом моргнуть, Гука грубо обхватывают сзади за талию и буквально вталкивают в почему-то уже опустевшую комнату раздевалки. Ким начинает снимать с себя толстовку, что вводит Чонгука в ступор, но уже когда рука парня тянется к ремню брюк, Гук отчаянно выкрикивает: — Что ты делаешь?! Не удостоив его никаким ответом, Тэхен набрасывается на Чона, принимаясь теперь за его одежду. Гуку хватает несколько секунд, чтобы понять, что происходит, но неприятная прохлада уже касается оголившихся плеч, а его любимая толстовка валяется на другой стороне комнаты. — Тэхен! Чонгук кричит и, кажется, осознает, что хочет от него Тэхен. Он судорожно бросается к двери и пытается её открыть, однако руки, больно обхватившие его поперёк поясницы, тянут назад. Чон собирается заорать во все горло, потому что то, что творит Ким ненормально и страшно. Что вообще на него нашло? Рот парня грубо зажимают горячей рукой, не давая и шанса на спасение. Чонгук лишь беспомощно мычит и пытается выбраться из этих тисков, пока его без жалости трогают и не дают сдвинуться и хотя бы сделать какое-то движение. Гук в отчаянии вонзает зубы в смуглую кожу Тэхена, моментально ощущая характерный вкус солоноватости. Ким шипит, резко отнимая руку с лица, и разворачивая Чона к себе лицом, грубо впивается в губы. Мир юноши рушится где-то на задворках двери раздевалки. Чонгук не понимает, что только что происходит и что к этому вело. Его губ просто касаются чьи-то чужие горячие, зубы вгрызаются в алую кожицу, а за волосы неприятно тянут. Чонгук не хочет. Но его, кажется, никто не спрашивал. Тэхен, как притянув, так же резко отцепляет его от себя с такой силой, что парень не удержав равновесие, ударяется о металлический шкафчик. Он безвольно падает прямо копчиком на пол, как и падает его сердце. Тэхен с презрением окидывает его взглядом и поднимает свою толстовку, выходя из раздевалки и не произнося ни одного слова. Чонгук остаётся на полу и чувствует почему-то, что прямо сейчас плачет небо, а ему негде укрыться. Но оказалось, что плачет он сам.                                🦥🦥🦥 — Я нашёл номер Намджуна, — Юнги осторожно присаживается рядом, укладывая ноги прямо на поверхность тонкого светлого одеала. Его тёмный наряд, состоящий из чёрного лонгслива и спортивных штанов совсем не подходят такой солнечной погоде. — Признаюсь честно, пришлось знатно попотеть. Так что с тебя обед, мелкий. Названный лишь равнодушно кивает, все так же не поднимая взгляда на Мина, а уставившись в свой уже потрепанный годами скетчбук. До Чона вдруг снизошло вдохновение и он, решил нарисовать девушку, облаченную в длинный белый лёгкий сарафан, что так искусно подчёркивал её невинные зелёные глаза и чувственные губы. В руках прелестная девушка держала персик. Юнги, не чувствуя заинтересованности от тонсена, хмурит брови и не сводит глаз с Чонгука. — Чонгук, в чем дело? — злится он. — Я вообще-то для тебя стараюсь. Мог бы для приличия хотя бы поблагодарить. — Спасибо, — без капли эмоций долетает в ответ. — Чонгук! Мин облокачивается на локти и с прищуром следит за мирно лежащим на животе Чонгуке, что задрав стопы к верху, что-то рисовал в альбоме. В лучах ярко светящего солнца, Чонгук выглядел как самый настоящий художник из фильмов. Его тёмные длинные волосы отливали синевой, пока губы нервно покусывали кончик простого карандаша. Юнги хватило пару секунд, чтобы заметить характерный след чьих-то следов от ногтей на щеках парня. — Какого хрена? Юнги касается повреждённой кожи, за чем следует незамедлительная реакция со стороны Чона. Парень резко отворачивается так, что хрустит шея и прикрывает волосами лицо. Однако увиденное Мину хватает. — Кто это сделал? — холодно спрашивает старший, злостно сжимая руки в кулаки. Его вены, проступающие сквозь белую как снег кожу, пугают взгляд. — Никто, — тихо отвечает тот, все так же не поднимая голову. — Я поцарапался. — Зачем ты мне врешь, Гук? — Я говорю правду. — Это явно следы от человеческих пальцев! — Я не хочу об этом говорить, Юнги, — усталый вздох вырывается из груди Чона, а вместе с ней всепоглощающая опустошенность. Казалось, ничего не имело смысла. Ни его рисунки, ни раздобытый номер Ким Намджуна, ни хён со своей чрезмерной заботой. Ничего. — Я этого просто так не… — Та-а-ак! — Чонгук громко захлопывает скетчбук рукой, наконец поднимая свои большие глаза. Его тон с безразличного меняется на игривый. — И как же ты раздобыл его номер, хен? Мин решает не быть настойчивым и оставить этот разговор на потом. Чонгук не скажет ничего, пока сам не захочет об этом поделиться. Но слабое волнение все же охватывает все естество старшего. — Неужели мой неповторимый хен все же пригласил его секретаршу на свидание? Юнги молчит, потому что вспоминать для него это не безболезненно. Стоит только снова переиграть момент встречи с Ин Ынха, знаменитого секретаря Ким Намджуна, его мгновенно бросает в холодный пот. И дело не в том, что она была ужасна или хладнокровна, что Юнги пытался забыть это как страшный сон. Всё обстояло как раз таки наоборот: девушка была мила и красива. Ынха была так по-простому взбудоражена Юнги, что её лицо вмиг озарилось при виде Мина. Она смущалась так мило, хватаясь за щеки и сжимая свои колени под столом. Юнги был слишком тронут её непосредственностью и искренностью, чувствуя себя последним человеком в мире, когда скромно будто незаинтересованно спрашивал что-то о Намджуне. А потом обнаглев, выпалил, что хотел бы сотрудничать с ним, да вот незадача: по официальному номеру до него не дозвониться, а личного, естественно, нет в доступе. Ин Ынха, ничего не подозревая, продиктовала его персональный номер парню и сказала, что очень надеется, что у него все получится, ведь господин Ким падок на таланты и наверняка согласится на партнёрство. Ынха не забыла также упомянуть, что следует сделать Юнги, чтобы уж точно получить согласие. Оказалось, Намджун любил красивые чистые будто утренняя роса голоса. Ынха посоветовала отправить Намджуну песню именно со сладким звучанием, чтобы привлечь внимание мужчины. Также Намджуну симпатизировало своего рода уверенность граничащая с нахальностью, присущая людям, окружавшим его. Юнги на этом моменте сделал отдельную заметку на всякий, если Гук не захочет показать себя настырным и надоедливым. — Он любит красоту, — запивает свое теплое капучино девушка, бросая робкий взгляд из-под накрашенных длинных ресниц. — Ну, знаешь, элегантность. Когда человек одевается со вкусом. Он очень это ценит. Юнги кивает, снова делая пометки в голове о том, что Гуку уж точно не следует оставаться верным своему свободному стилю, состоящему из всевозможных видов толстовок и широких штанов. — Юнги, хочешь поедем ко мне? — Ин одарила юношу кокетливой улыбкой, хлопая глазами. Её наманикюренные бордовые ногти прошлись по костяшкам его ладоней, чуть царапая светлую кожу. — Думаю, там я смогу рассказать немного больше. Это звучит слишком заманчиво, но Юнги всё ещё сохраняет рассудок, чтобы понимать, что дальше заходить не стоит. Полученная информация кажется ему вполне достаточной для достижения их с Чонгуком плана. — Ох, черт, — Мин страдальчески прикрывает веки для вида и качает головой. — Я бы так хотел, но мне так надо бежать. Ин Ынха заметно поникает, но когда Юнги сам обхватывает своей рукой её запястья, вскидывает на него свои горящие глаза. — В следующий раз — обязательно, договорились? — мягкий шёпот касается её щек и этого оказывается достаточно, чтобы девушка снова засияла как новогодняя ёлка. Пока Юнги ненавидел себя ещё больше. За эту ложь. Конечно. Ведь это их первая и последняя встреча. — Хен, мне так жаль, — Чонгук заламывает брови, потянувшись к старшему и садясь к нему на колени. Юнги, поведавший Чону детали их свидания с Ынхой, выглядит очень виноватым, что Чонгук чувствует себя последним подонком. Ведь его любимый хен пошёл на это ради него. Ради Чонгука. — Я не должен был тебя просить, прости пожалуйста. Юнги хранит молчание, глядя прямо в глаза Гука и пытается понять, почему он идёт против самого же себя. Юнги не привык обманывать людей, использовать их для своей выгоды, лгать и идти против закона, спасая кого-то. Только вот почему-то с Чонгуком все его моральные устои разбиваются вдребезги, будто их и не было вовсе. Взгляд неосознанно все же падает на щеки парня, цепляясь за красноватые отпечатки пальцев. В сердце неприятно колет. Наверняка, это Чон Минхек постарался. Он любитель рукоприкладства. Мин кладёт ладони на бедра младшего, обтянутые тонкой тканью светлых джинс широкого кроя. Он хочет обнять его так сильно, что все сжимается внутри, но почему-то не позволяет себе. Юнги устал. По-человечески устал быть с Чонгуком. Он его мир, но он его погибель. Чонгук видит метания в глазах хена, его усталость и отторжение от всего. В последние дни было много всего, что отняло его силы, и теперь хён переживал состояние валеной картошки. — Напиши ему сегодня, — Мин облокачивается назад, упираясь локтями о мягкую зеленую траву. Чонгук продолжает восседать на нем. — Давай покончим с этим, Гук. — В каком смысле? — Просто попроси его притвориться для тебя на несколько минут, — парень вскидывает голову в небо. Он щурится от яркого солнца, что мгновенно ослепляет глаза. Погодка сегодня, однако, хороша. Жаль, что на душе не так же. — Так не пойдёт, — качает головой тот. Юнги начинает снова злиться от глупости Чона и его поступков. Он резко поднимается, сталкиваясь нос с носом с юношей. — Какого черта, Гук? — шипение Юнги и его злой тон отрезвляют Чонгука на мгновение, и он спешит отстраниться, ведь расстояние между их лицами было минимальным. — Мы тут не в игры играем. — Хен, он не согласится! Ты вообще понимаешь, кто он такой? — Да, Чонгук, я понимаю! — Юнги быстро поднимается с места, теперь возвышаясь над парнем. Глаза его горят горячим пламенем. — Я только не понимаю того, как тебе всегда удаётся создавать себе проблемы, а потом жаловаться! Юнги не ждёт ничего в ответ, а потому разворачивается и покидает поляну. Чонгук смотрит ему вслед до самого конца, пока макушка хена не скрывается в здании одного из учебных корпусов. Ему до дрожи в руках хочется побежать за ним, развернуть к себе и крепко обнять, тысячу раз извиняясь за все то, через что он заставляет проходить своего драгоценного хена. Чонгук не хотел, чтобы все так закончилось. Юнги зол на него пуще прежнего и кажется собирается игнорировать его долгое время. В такие моменты Чонгук думает о том, что без появления его в жизни Юнги, старшему было бы намного проще. Чон судорожно собирает карандаши и фломастеры в мини кожаный портфель. Также не забывает прихватить с собой скетчбук и только поднявшись, сталкивается взглядом с Ким Тэхеном. Тот находится рядом со своими друзьями, прямо под большим деревом, крона которого укрывает их от полуденного солнца. Тэхен, облокотившись о твёрдую коричневую кору, не спускает холодный взгляд с Чонгука, вызывая у того неприятные мурашки по коже. Утреннее происшествие все ещё хранится в памяти, хоть Гук всеми силами пытается его стереть. Это было очень страшно. Он боится Ким Тэхена. Тэхен улыбается ему, скаля зубы и, — о боже! — недвусмысленно толкает языком щеку. Чонгук расширяет глаза в ужасе и, встряхнув волосами, прихватывает мягкое голубое одеяло с земли. Он больше никуда не смотрит и не оборачивается. Ему кажется, что если обернётся, то снова увидит тэхенов оскал.