Close your eyes and watch

"Юнги уже спит наверное. А мне тут ещё пьяную тушку Чонина тащить, — слёзно думал Чонгук, придерживая друга за плечи. — Класс." Игра всё ещё продолжалась и все вошли в раж. За это время они успели так напиться, что принимали любые действия, пусть даже если те выходили за рамки всего. Сехун  уже успел пофлиртовать с Джису, используя самый мерзкий подкат из виртовских пабликов. А-ля Джису-щи, меня смущает твоя одежда, сними её. Слава богу, Джису была слишком пьяна, чтобы осмыслить эти бредовые слова, поэтому просто засмеялась и продолжила танцевать дальше. Банчан и Сокджин вовсю милашничали друг с другом, то хихикая, то трогая друг друга за волосы и уши. Над ними витали те самые розовые единороги и облака из сахарной ваты. Чонгук тоже так хотел. Чимин больше не лез. По крайней мере давал своим жертвам адекватные задания, и Чонгук надеялся, что он обойдёт его стороной. Но горлышко бутылки из под шампанского, закрученная Чимином,  сейчас было направлено прямо на него. — Действие, — выбрал он, не беспокоясь о своём дальнейшем благополучии. — Ох, Чонгук-и, — язык Пака настолько заплетался, что юноша сначала даже не разобрал обращение. — У меня есть кое-что интересное для тебя. Гук нахмурился. Если Чимин говорит таким проникновенным тоном, это не сулит ничего хорошего. Он уже мог почувствовать тот страх от неизвестного, ведь Чимину может придти в голову абсолютно всё! Начиная от того, чтобы украсть самое дорогое украшение от cartier и скупить все меню мака, и заканчивая тем, что он должен накраситься как барби и подкатить к девушке. В общем, желания Чимина были своеобразными. — Какое? — сглотнул он, но на лицо сохранял полнейшее спокойствие. Чонин заворачался на коленях Чонгука в попытке обратить на себя внимание. Алкоголь его знатно потрепал. Ещё скоро, и он начнёт пускать слюни, а потом запреться в уборной, обнимаясь с унитазом. Глубоко внутри, Чонгук скучал по таким состояниям. Но это осталось далеко в прошлом. К недоумению Чонгука Чимин подозвал к все ещё шумному столику официанта с целым подносом выпивки. Неужели он хочет продолжить выпивать стакан за стаканом? С таким рвением, можно и печень угробить. В миг мысли о дальнейшей судьбе органа Чимина испарились, а глаза в полном шоке округлились и начали выглядеть как два огромных блюдца. Чимин протягивал ему бокал. Бокал полный виски. — Пей. — Не смешно, — истерически улыбнулась жертва, качая головой в отказе. Пак не может дать ему такое желание, это бесчеловечно. — До дна. Чимин был непоколебим, а глаза его так явно насмехались над беспомощностью его бывшего лучшего друга. Ну конечно! Он хочет шоу и полный крах парня! — Ты совсем сбрендил? — сжав губы, процелил Чонгук. Его руки сжались в кулаки от напряжения, вмиг появившегося над их столиком. Царившая ранее весёлая и беззаботная атмосфеоа в их кампании мигом улетучилась, стоило им всем стать свидетелями такого свинского желания со стороны Пака Чону. Чонгуку нельзя пить. Ни при каких обстоятельствах. Пусть хоть кот его умер, нельзя. И все равно даже если у него нет кота. — В чем дело? — вдруг вмешался Тэхен, который единственный не знал о том, как действует спиртное на Чонгука. И сейчас, наблюдая за его покрасневшим лицом, он пытался понять причину такой реакции, казалось бы, на простое действие. Пак лишь усмехнулся и пододвинул бокал с жидкостью ближе к Чону. — Действие есть действие, Чонгук. Чонгук мог отказаться. Никто бы за это его не убил и не съел. Да, это было бы унизительно, ведь играя в эту игру, главным правилом всегда оставалось не отказываться от действия и всегда говорить правду. Это было самым важным условием. Иначе ты просто упадёшь в глазах всех. И может в реальности это не повлияет на отношения твоих корешей к тебе, но внутри — определённо. Чонгук не хотел уступать Чимину. Он любитель ковырять его уязвленные места, заставляя их сильнее кровоточить. А Чонгук так не хотел. Не хотел показаться слабее чем он есть на самом деле. И наверное поэтому он пододвинул бокал ближе к себе и, поднёсся к губам, выпил этот чёртов обжигающий виски. Ох, какое давнее знакомое чувство, когда горячая жидкость растекается по всему твоему организму, когда сначала горько так, что жмурятся глаза, а потом что-то такое ударяет в голову. Что-то очень приятное и расслабляющее, от чего кончики пальцев начинает покалывать, а сердцебиение учащаться. О боже, это ни с чем несравнимое чувство. Судорожно вздохнув, он с громким стуком ставит бокал на стол и обводит своим затуманенным взглядом по лицам парней. Все смотрят на него настороженно, с каким-то ожиданием, что мол, сейчас он встанет и начнёт крушить все подряд. — Всё в порядке? — участливо интересуется Ким Техен. Взгляд у него другой, не такой как у остальных ребят. Обеспокоенный. Это греет сердце. — Всё просто чики-пуки, Ким, — пьяно улыбается Чонгук, начиная вставать с насиженного места. Всe! Хватит на сегодня игр. Пора покорять и другие вершины. И почему бы не подключить к этому Техена? — Идём танцевать, Ким! Он неопределённо махнул рукой в сторону танцующей толпы и нервной походкой направился прямиком туда. С минуту над столом царила звенящая тишина. Техен, коротко хмыкнув, проследил за удаляющей фигурой этого непредсказуемого парня. — Что происходит? — наконец задал терзающий его вопрос Тэхен, совершенно сбитый с толку с резко изменившимся настроением Чона. Буквально секунду назад он смущённо улыбался и отказывался, когда его приглашали на танец. А сейчас движется примяком в центр танцпола и кажется собирается забрать звание "короля вечеринок" себе. Тэхен снова направляет свой заинтересованный взгляд на фигуру Чонгука. Тот вовсю отплясывает, уже притягивая к себе за шею знойную брюнетку. Девушке явно нравится такое внимание и она никоим образом не высказывает своего недовольства. Чонгуку хорошо. И его наряд, что так красиво очерчивает его изгибы, особенно привлекает внимание любящего красоту Ким Тэхена. Поэтому, наверное, он поднимается со своего места и, не оглядываясь, идёт прямо к нему, такому соблазнительному и сладкому. Чонгук хорошо танцует. Это вторая мысль, которая посещает Тэхена, когда ему удаётся придвинуться к его телу ближе. Он может рассмотреть его плавные движения бёдрами, его закинутые за голову руки, что нежно и медленно проводят кончиками пальцев по поблескивающей в свете свечей коже, ведя цепочку от губ до пупка. — Нравится? — выдыхает искуситель, смотря на Кима из под едва опущенных ресниц. — Что? — проводит языком по губам тот, в который раз сканируя взглядом такое невинное, но в то же время порочное лицо. И как только он умудрился его ударить? — То, что ты видишь, — улыбается Чон, вмиг сокращая между ними расстояние до минимума. Его руки, до этого оглаживающие свое тело, опускаются ему на плечи и слегка сжимают. — Нравится вид, Ким? Тэхен теряется. Неужели это тот самый Чон Чонгук, что скромно, краснея щеками, отвечал про свой первый сексуальный опыт, а потом прятал лицо под стаканом с водой. Это правда он? Такое чувство, что его подменяет тот самый брат близнец, что по канону является полной противоположностью реального Чона. Глаза Чонгука блесят миллионами звёзд и на какую-то секунду Тэхену становится горько, что юноша тот самый тип людей, которых он презирает всем сердцем. Тот самый, что скрывает себя настоящего под тысячами масок, лишь бы собственные родители были довольны, тот самый, что каждый раз натягивает фальшивую улыбку при виде более менее состоятельного человека, только для того, чтобы поддерживать репутацию хорошего и дружелюбного человека. Тот самый, что готов лицемерить до скрежета зубов, только чтобы оставить о себе хорошее впечатление и понравится очередной шишке с толстым кошельком за спиной. Тэхен не любил таких людей и избегал их. Поэтому не сложно догадаться, что в кругу своего общения такие типы как Чон были автоматически исключены. Но этот юноша цепляет чем-то. Чем-то непонятным, что заставляет что-то внутри Тэхена сладко сжиматься, а глаза гореть ярким пламенем. Такими типами как он, Ким привык пользоваться. Дальше одной ночи с ними у него никогда не заходило. — Чонгук, — тон Тэхена меняется, замечая, что их тела находятся слишком близко друг к другу, и это дело рук названного. — Чонгук, я не думаю.. — Ты так много болтаешь, Ким, — шепчет тот в самые губы. Его рука обхватывает крепкую смуглую шею Тэхена, а вторая неспеша находит его руки, цепко обхватывая и подтягивая к своей талии, чтобы уложить их на неё. Его корпус призывно выгибается. — Больше дела. И Тэхен сдаётся. Он сам притягивает к себе ближе, крепко удерживая ладони на ягодицах парня. Голова склоняется к губам напротив и через секунду, Ким чувствует влажные сладкые губы на вкус. Это приятно. Чон хорошо целуется и почему-то становится интересно, на ком он отрабатывал свои навыки. Их языки хаотично сплетаются и некоторые время они борются за первенство, однако вскоре Гук млеет под натиском сильных и венистых рук Кима, что поддается и уступает парню в ведении. Он чувствует, что ему хорошо и это единственное, что его волнует сейчас. Чонгук откидывает голову назад так, что Тэхен сразу цепляется пальцами за его длинные шелковистые волосы. Губы переключаются на кожу шеи, то оттягивая ее, оставляя слабые укусы, то нежно зализывая появившиеся покраснения в поощерении. — М-м-м, — мычит Гук, ощущая лёгкий холодок на влажной коже от языка Кима. Тэхен тем временем продолжает метить новую территорию, блуждая руками по телу младшего и надавливая на особенно чувственные места. — Так хорошо-о-о. Тэхен ухмыляется. Он может предположить, чем закончится сегодняшний вечер, а главное в какой камнии. И, честное слово, ему уже совершено все равно на то, что это Чон и какой он ужасный. Имеет значение только это трепыхающее горячее тело в его руках, которое он готов разложить на своём столе сегодня. Чонгук томно закусывает губу, чувствуя что хочет большего. Интересно, сможет ли дать ему этого Ким Тэхен? Их горячее единение прерывает громкий взрыв хохота и надрывной крик Хосока. — Ким! Чон! Хватит обжиматься! Сольхен тут сейчас от ревности сгорит! Минуту спустя Тэхен больше не чувствует теплого тела под своими руками и сладких губ тоже не ощущает. Он видит лишь лицо Хоупа и его пьяную лыбу на все лицо. — Тэхен-а, — протягивает старший Чон, что недавно так нагло расцепил два слипшихся тела. — Пойдём, мы тут собираемся заглянуть кое-куда, хе-хе. Тэхен все ещё сохраняет рассудок и способность здраво мыслить. Поэтому видя такого потерянного в алкоголе друга, он решает не отпускать его одного во избежании катастроф. Только вот с Чонгуком было приятно делить тепло, и губы у него все-таки такие вкусные. Хочется назад. Ким лишь кивает на предложение Хосока и обводит взглядом помещение. Пропажа находится быстро. Рядом с ними столпилась группа всех парней до этого сидевших за одним столом и игравших в правда или действие. Чонгук же сейчас пьяно улыбается Чонину, который лезет к нему с обнимашками. — Ребята! — кричит Хоуп. — Пошли скорее! Их свита кое-как покидает квартиру, пытаясь не толкаться на другие фигуры и избегать лужи чего-то непонятного и дурно пахнушего. Все были слишком пьяны, чтобы задуматься о том, куда они идут, а главное зачем. Чимин предложил поехать на своей большой машине и все, недолго думая, согласились. Его чёрный гелик встретил их своей громадностью и величием. Рождённый в довольно таки простой семье Хоуп даже присвистнул от масштабов. — Когда-нибудь я на него заработаю, — мечтательно вздохнул он, пока они забирались в этого зверя. — Обязательно, друг. Тэхену поручили управлять машиной, упрекнув, что он тут самый трезвый и точно не станет причиной аварии и их смертей. Ким был уверен, будь они хоть чуточку трезвее, даже близко не подпустили бы его к рулю. — Так куда мы едем? — наконец спросил он, оборачиваясь на задние сиденья и сразу же натыкаясь взглядом на руку Чимина, крепко лежащей на бедре Чонгука. А того спокойно уложившему свою голову на плечо Пака так, что волосы прикрывали половину лица. Почему это его бесит? — В исторический музей! — отвечает Сехун и в очередной раз пригубляет глоток шампанского из бутылки, расплескивая жидкость по всей поверхности салона. Достанется же ему потом от Чимина. — Зачем? — смеётся Ким. — Как зачем? — искренне взрывается О. — Для просвещения! Ким лишь улыбается на это и уже настраивает безопасный маршрут на навигаторе. Всё, что его волнует сейчас, это доставить ребят в целости и сохранности. А не думать о пальцах Пака на бедре Чона. Значит ли это, что Чимин обламывает его сегодняшний план на вечер? Он плавно выезжает из парковки, выбрасывая ненужные мысли из головы и полностью сосредотачиваясь на дороге. Ким боится, что может пойти что-то не так и честно говоря он удивлён, что мысли о их благополучии вообще посещают его голову, учитывая сколько он сегодня в себя залил. Обычно в такие моменты ему абсолютно все равно на всех, а перед собой стоит задача просто наслаждаться и ни о чем не думать. Дорога не занимает много минут, разве что кто-то из парней два раза просит Кима остановиться, чтобы отлить. А потом начинается настоящий дебош. Оказывается, что Чимин любитель выпивать и за рулём и в специальном мини холодильнике парни находят целые три бутылки дорогого коньяка. Они, не стесняясь, открывают их всех и пускают по кругу. После уже четырёх глотков спиртоного Чонгук чувствует, что находится в прострации. Ему очень хорошо. Хорошо настолько, что даже ненавистный Чимин становится ангелом во плоти, а его горячие обжигающие прикосновения такими нужными сейчас. Чонгук точно не помнит, кто потянулся первым. Скорее всего он, но мягкие губы Чимина были так хороши, что он не мог перестать целовать их, даже когда кислород заканчивался в лёгких. — Ах, Гук-и, — шепчет Чимин ему в ухо, обхватывает ладонями его поясницу. — Алкоголь так прекрасно на тебя действует. Чон не понимает, что ему говорят. Он лишь хочет ощущение чужих губ на своих назад. Разговоры его не интересуют. Однако планы резко меняются, когда Ким громко объявляет, что они приехали и просит всех покинуть автомобиль. Сеульский национальный музей был знаком каждому из присутствующих, потому как все были осведомлёны каким национальным достоянием Южной Кореи он являлся. Он был настолько огромен, что на целое его изучение требовалась неделя, если не больше. — Ну? Как заходить-то будем? Вопрос Банчана ввёл всех в тупик. Двери действительно были наглухо закрыты. И никому в голову из ребят не пришла мысль, что на дворе на минуточку глубокая нось и такие культурно исторические центры априори будут закрыты в такой час. — У меня есть ключи от всех дверей, — дерзко выдаёт Чимин и шарит рукой по карманам. В глухой ночи слышится звяканье металлических ключей. — Стащил у отца. Только цыц! Отец у Чимина был то что надо. Достаточно влиятельная фигура в политике, имеющая также свое производство автомобильных запчастей. Тот самый мистер Пак, с которым на недавнем мероприятии вёл беседу Чонгук, представлял министерство культуры, и такие мелочи как ключи от музея вполне можно было найти в ящике его письменного стола или в кармане его дорогого пиджака. Дверь без шума открывается и парни заходят внутрь, автоматически осматриваясь. Они решают не включать свет, дабы не привлекать ненужное внимание и не навлечь полицейских и вообще кого-либо. Вдруг что-то разбивается и тут Хоуп не выдерживает и взрывается хохотом, указывая пальцем на Чонина, разбившего бутылку и упавшего вместе с ней на мраморный пол. — Чонин! — шипит Тэхен, который все ещё пытается контролировать ситуацию. Только он уже в этом не так уверен, учитывая что они пьяные незаконно пробрались в музей и уже разбили бутылку. — Придурок! Чонин смеётся и совсем не собирается подниматься, распластавшись на полу звёздочкой. Сокджин предлагает оставить его и двигаться дальше. Ребята идут по огромному залу и в разброс тыкаю то туда, то сюда, начинают хихикать как малолетние подростки когда видят почти голую женщину из каменное века, что замахнувшись своим копьем, разделывала тушку барана. Музей и правда поражает своими масштабами, и Тэхену становится грустно, что во время его посещения с классом он только и делал что скучающе зевал и каждые три минуты проверял время на телефоне, ожидая конец их экскурсии. Несмотря на отсутствие света, экспонаты мерцали будто извне, что придавало им большую  таинственность и величие. Ким осмотрел зал и увидел увлеченных ребят, которые также как и он раскрыв рты, изучали исторические памятники. Тэхен снова нашёл взглядом Чонгука, что значительно отошёл от их общей процессии, и решил составить ему кампанию. Может быть ему всё-таки удастся закончить этот вечер чем-то приятным. — Что скажешь? — подходит Ким и становится за спиной Чона. Юноша же в это время не может оторвать взгляд от красивой большой вазы, что по форме напоминала грушу и была помещена под защитное стекло. Должно быть она была ценной, судя по табличке рядом с огромными буквами "НЕ ПРИКАСАТЬСЯ". — Хочу её, — произносит тот и всё же начинает тянуться к стеклу, чтобы отодвинуть, но Ким как самая настоящая староста в последний момент отдергивает его за руку. Вместе этого он разворачивает Гука спиной к вазе и прижимает к стеклу, укладывая руки по обе стороны от парня. Чон чувствует прохладу от холодной поверхности, но терпеливо ждёт дальнейших действий Кима, который не заставляет себя ждать. Парень снова наклоняется к Гуку за требовательным поцелуем, но тот уворачивается, подставляя пухлую щёчку. Тэхен поджимает губы. Возиться с пьяными в хлам —  себе дороже. — Ты поедешь потом со мной? — Куда? — Ко мне домой. — Зачем? — улыбается Чонгук. Вместо ответа Тэхен красноречиво смотрит на него. Вдруг приходит разочарование. Этот Чон Чонгук пьяный настолько, что вообще не соображает кто перед ним и что вообще от него хотят. Ким уже понял, что Чону действительно нельзя пить, потому что пребывая в нетрезвом состоянии, Чоном можно легко воспользоваться и тот даже этого не поймёт. Тэхену стало мерзко от себя и своего поведения, поэтому он поспешил отойти от него и покачать головой. Нет. Он не будет этого делать. — Забудь. — В чем дело? — сразу же отзывается тот, но продолжает стоять рядом с вазой. Киму становиться не по себе от вида того, как Чонгук налегает на стекло. — Ты передумал? — Чонгук, тебе лучше отойти от неё, — предупреждает Ким, все ещё настороженно поглядывая на стекло и успешно игнорируя ранее заданные вопросы. — Ты больше не хочешь меня? — Чон резко поднимает голову и глаза его загораются. Что-то хищное и опасное появляется в его взгляде, что заставляет Кима неприятно поежиться. — Я больше тебе не нужен? Какого черта он несёт? — думает Ким и решает как можно быстрее покинуть это место, чувствуя в настроении Чона что-то плохое. — Я вообще никому не нужен! — вдруг восклицает Чон и сильнее надавливает спиной на стекло так, что слышится характерный треск. Глаза Тэхена расширяются от ужаса и он спешит остановить обезумевшего парня. Только вот оказывается слишком поздно. — Пошёл ты, Ким. Чонгук, кажется, сосредотачивает всю силу на своих локтях и с напряжением бьет мощным ударом по стекляшке. А потом ещё и ещё. Ким в два шага преодолевает расстояние между ними и пытается его остановить. Стекло трескается и разламывается на небольшие части, рассыпаясь на пол. Чонгук летит на пол вместе с ним, его локоть задевает стоящую на подставке вазу так, что она качается и идёт за стеклом следом. Тэхен в последний момент перехватывает парня за кончики пальцев, не давая упасть и только потом ошарешенно устремляет взгляд на разбившуюся вазу. Ту самую грушевидной формы, которая, он уверен, стоит целое состояние. — Чонгук, — пораженно шепчет парень, проводя взглядом по кускам когда-то целой вазы. — Чонгук, что ты наделал? Тэхен отпускает его, всего потерянного, и приближается к фарфоровым осколкам. Он осторожно берет их в руки и осознает, что они только что сделали. Точнее, что сделал Чонгук. Он разбил древнейшую вазу из времен Чосон в музее, в который тайно ночью незаконно пробрался. Это преступление. Это уже целые статьи. Техен поднимает глаза на Чона, всё ещё стоящего с поднятыми руками, и понимает, что тот весь дрожит от ужаса происходящего. Они оба вздрагивают от громкого вскрика Чонина, неожиданно раздавшегося и заставившегося замереть их от страха. — Копы едут! Нас засекли!