Close your eyes and watch

Когда же это все закончится. Эта мысль все это время крутилась в голове Чонгука, пока он, стоя вокруг огромного фуршетного стола, переговаривался с одним из деловых партнеров отца. Мистера Пака, Чонгук, пока не мог отнести к простым папиным товарищам ввиду того, что в комплекте с папашей шла ещё его дочь, о красоте который ему рассказывали уж точно не за тем, чтобы он мило улыбнувшись, предложил бы познакомить её со своей пассией, уверяя, что они обязательно подружаться, тактично умалчивая о том, что как таковой этой "девушки" Чонгука и в помине нет и не было. Но несмотря на это, Чонгук так же не мог приписать его к главному претенденту на роль будущего свёкра, потому как отец Чонгука был рассчетлив и его в последнюю очередь волновало сохранение близких партнёрских отношений, даже когда он втирался в доверие настолько, что позволял себе в кампании таких же деловых людей предавать себя пьяному бреду и засматриваться на девушек лёгкого поведения. Все эти брудершафты, взаимное ворчание на усталость, нагая девушка, разделенная на двоих отходили на второй план, когда впереди маячало более выгодное лицо с целым состоянием за спиной и отпрыска в виде девушки или парня, с которым можно заключить брак. Папе Чонгука было все равно на этот немаловажный факт. Чонгука, конечно же, не спрашивали. Чонгук, конечно же, не жаловался. Но сейчас, выслушивая очередной бизнес-план, который ему даром не нужен, но нужен отцу, он чувствовал, что как никогда хочет уйти и спрятаться. Такие мысли посещали его редко, грубо говоря, он не позволял им хоть немного задерживаться в голове, но сейчас он просто не мог их прогнать. Он злился. Злился на себя, на свою слабость, ведь, казалось, он успел с этим справиться и взять над своими мыслями контроль, но снова сбой, и снова он раздражен. Ты не можешь делать то, что тебе заблагорассудится, — кажется так говорил его отец, когда Чонгук позволял себе малые вольности, поздно возвращаясь домой после прогулки в ближайшую лапшышечную возле университета с компанией друзей. Чонгуку лишь оставалось поджимать губы и с тихим "прости, отец" отправляться к себе в комнату. Чонгук ни в коем случае не жаловался. Не жаловался, когда ещё в детском саду, дети приносили свои игрушки, что так заботливо покупали им родители, в то время как всем чем мог похвастаться Чонгук были книги о растениях и животных. Он не жаловался, когда ещё в младших классах его одноклассники гоняли в CF:Go или рубились в GTA, а он зазубривал огромный томник по китайскому языку, а потом ещё вдобавок заучивал двадцатистрочное стихотворение, чтобы папа мог повезти его к своим партнёрам и не опозорится. Чонгук, правда, не жаловался. Ему много времени понадобилось принять эту данность и смириться. Данность о том, что он не совсем обычный ребёнок, что с детства его готовят к чему-то важному и раз этой ролью наделили Чонгука, значит он должен оправдать эти надежды и работать над собой, потому что на него надеяться. Это его ответственность. Так хотелось верить маленькому Чонгукки, когда спрашивая у отца о том, почему его полки завалены книгами, а не игрушками, он получил ответ. — Ты должен учиться, чтобы быть достойным занять моё место, — так кажется ответил его отец, и Чонгук это принял. Чонгуку совсем немного хотелось справедливости и понимания. Он любил отца, но смотря на него со стороны, чётко осознавал, что так со своими детьми поступать не будет. Просто не позволит себе распоряжаться их жизнью в угоду себе и своим нуждам. Это неправильно, — билось набатом в голове у маленького Чонгука, когда поздно возвращаясь домой с репетиторов английского и японского языков, он смотрел в окно на проливающий дождь. Я не хочу так жить, но я должен, — думал он и засыпал слишком утомлённый перегруженным днем, который совсем не подходил для такого ещё юного организма. — Чонгук? Ты меня слушаешь? Черт. — Конечно, мистер Пак. Чонгук в который раз дал себе мысленную посщечину. Это косяк, это такой косяк - потеряться в своих мыслях, когда твой партнёр говорит тебе о деле. Чонгук по привычке боязливо оглянулся в поисках отца поблизости в опасении, что он заметил его недочёт. Но отец, слава богам, находился в углу зала в кругу милых дам своих "друзей". Небось опять заливает их уши лестью, закидывая их комплиментами, лишь бы жены этих богачей хоть словом обмолвились о нем своим мужьям, — пронеслось в голове и Чонгуку стало немного стыдно. — Чонгук, я слышал ты неплохо рисуешь, — снова заговорил мужчина, не обратив внимание на рассеянность юноши. — Это правда? — Ох, совсем немного, — ради приличия поломался парень и смущённо улыбнулся. — Занимаюсь на досуге. Что-то вроде хобби. Мистер Пак в удивлении поднял брови. И только сейчас наконец Чонгук обратил внимание на то, какими пухлыми были губы и щеки мужчины. В голову вдруг закрылась мысль, как смешно, наверно, его губы выпячиваются, когда он возмущен или недоволен. Такие неподходящие вещи, что лезут в голову, Чонгук привык никоим образом не отображать на лице, поэтому он все ещё стоял перед мужчиной с вежливой улыбкой на устах, никак не выдавая то, о чем были заняты его мысли минуту назад. Господи, а когда он сюсюкается с детьми, это же как он выглядит-то, — все думал Чонгук. — Это же весь его образ беспристрастности рушится. —... это не моё дело, конечно... Чонгук в ужасе раскрыл глаза, вновь осознавая, что отвлёкся на бессмысленные вещи и позволил глупым думам захватить контроль над его разумом. Надо срочно собрать остатки ещё оставшейся собранности. — Нет, что Вы, — поспешил успокоить его парень, натягивая самую доброжелательную улыбку. — Друзья отца — мои друзья. Господи, Чонгук, что ты несёшь, — кричал мозг, и Чонгук не мог с ним не согласиться, учитывая, что места встречи с мистером Паком не выходили за границы офисов или ресторанов, неся исключительно деловой характер, и то - только в присутствии мистера Чона, но никак не в кафе или забегаловке для дружеской беседы. Но что поделать? В книге "Как расположить к себе человека?" папа заставлял Чонгука подчёркивать все важные советы красным маркером, и потому строчка "убедите его доверять вам" прочно засела в голове. Мужчина, вместо того, чтобы сделать фейспалм, вероятно, оценил его слова и продолжил с большим энтузиазмом: — Ты знаком с сыном мистера Кима? — Если вы позволите наряду с фамилией, узнать его имя, дабы я не перебирал всех сыновей знакомых отца с этой фамилией, я был бы вам очень признателен. Спустя минуту Чонгук в страхе расширил глаза, осознавая, что только что вывалилось из его рта. Юноша кинул взгляд на Пака в ожидании, когда тот поставит его на место, но облегчённо выдохнул, заметив как образовались морщинки на лице мужчины из-за широкой улыбки. — Ах, извини. Конечно же, я про Ким Джисона. Это имя Чонгуку говорило больше, чем следовало. Это имя приходилось выслушать от отца с огромной неприязнью каждый божий день за столом, вместе того чтобы наслаждаться едой. Как выяснил Чонгук по многочисленным отрывкам, с ненавистью брошеных отцом, этот человек был очень влиятелен, влиятельней всех знакомых, которые крутились в высших кругах. Ким Джисон построил свою империю благодаря дедушке, который оставил двадцатилетнему Джисону свое немалое наследство. Вероятно, Ким чувствовал, куда направить все это состояние, чтобы в будущем оно с каждым годом крепло и увеличивалось. На самом деле, такого успеха, которого он достиг, ещё никто не добивался с таким количеством материальных средств и потому, Ким Джисона начали ненавидеть, но основная причина, из-за которой он это чувство вызывал, была зависть. Простая людская зависть. Ведь, как правило, мы не можем принять факт, что кто-то лучше нас, при том что вы имеете равные возможности, а в случае Джисона - даже меньше. Чонгук собственными глазами видел, как несмотря на эту антипатию, люди тянулись к нему, потому что бизнес - есть бизнес и все стремятся сделать все для его процветания, даже если приходится преклоняться перед другими людьми. Чонгук считал это ироничным, ведь его отец был одним из первых, кто склонил голову перед Ким Джисоном и первым, кто получил от него отказ. Чон Минхек был в ярости, ведь ему пришлось переступить через свою гордость и что получить взамен? Ещё большее унижение. Минхек сразу возненавидел Кима и теперь отзывался о нем только за тем, чтобы проклясть. Что же касалось детей мистера Кима, он с ними знаком не был. Он даже не видел их никогда, только знал, что их много, и они странные. Ким Джисон не любил распространяться о своей личной жизни, но все откуда-то знали, что у него несколько жён, и что ни одну из них он не любит. Откуда спрашивается Чонгук об этом осведомлён? Отец тот ещё сплетник и не скупится распространяться о жизни других людей. Минхек считал, что потенциальных врагов (это те, с кем отец Чонгука ещё не заключил контракт о партнёрстве) надо знать не только снаружи, но и изнутри. Потому что в нужный момент или даже критический можно воспользоваться этими рычагами давления в виде информации. Что ж, одним словом, Чонгук понятия не имел о детях Ким Джисона и, чего греха таить, не горел желанием это изменить. Но мистер Пак так не считал. — Ну помнишь которого мистер Ким ещё в Нидерланды отправил учиться. Чонгук призадумался. Из подкорок подсознания начали всплывать слова отца о неком отпрыске Кима. Отец говорил что-то про него довольным тоном, что значило только одно - что-то неприятное и оттого удовлетворяющего Минхека. Кажется, сын Кима доставил некоторые хлопоты отцу, отчего был "изгнан" из родины. — Я не уверен, что знаю, — чистосердечно признался парень. Мистер Пак, казалось, только и рад был это услышать, и с большим энтузиазмом продолжил. — Да ну? Неужели ты не слышал о Ким Тэхене? — с искренним удивлением спросил мужчина, немного отклоняя свой корпус назад в непонимающем жесте. — Его имя столько раз светилось на заголовках жёлтой прессы. — Скандальная личность? — Не то слово, — усмехнулся мистер Пак. — Чимин с ним встречался пару раз. Сказал, что он тот ещё сорвиголова. Так называемый Чимин, сын уважаемого мистера Пака, тоже был далеко не ангелочком. Чонгуку не раз приходилось сталкиваться с этим человеком и внутри просто давится тошнотой, потому что в отражении Чимина он видел себя. Даже общение с мистером Паком претило ему меньше чем с его сыном. Чонгук не до конца понимал, почему, если верить словам мистера Пака, он почти ничего о Ким Тэхене не слышал. Отец всегда заставлял Чонгука читать все новости, быть в курсе всех скандалов и интриг. Так почему же Тэхена, сына Ким Джисона, он пропустил из виду? — Так что же такого с этим Ким Тэхеном? Чонгук в ожидании ответа уставился на мужчину. На самом деле, ему было все равно на этого Кима и на то, что с ним случилось. Он все ещё хотел домой, достать свое любимое мороженое со вкусом солёной карамели и завалиться в кровать с планшетом, потому что новая серия "Атаки Титанов" не должна ждать. Но все, что оставалось делать Чонгуку, это стоять посреди огромного зала, полного ненавистных ему людей и делать вид, что ему интересно узнать что-то о каком-то Ким Тэхене. Будь он проклят. — Он возвращается после двух лет обучения. И кстати, будет учится в Сеульском Национальном университете. Сеульский Национальный университет. Знакомое слово. Ах точно, все богатые люди глотки рвут, чтобы устроить туда своих детей во что бы то ни стало. Какая неожиданность, что Ким Тэхен, сын миллиардера Ким Джисона, тоже решил проходить свое обучение там. Чонгук любил учиться, честное слово. Но он так не любил это место, ведь каждый день ему приходилось смотреть на лица детей таких же как и он. Таких же, обречённых на жизнь, которую за них распределили. — Какая приятная новость, — уголки губ парня немного приподнялись, и он сделал глоток белого вина. — Надеюсь, он найдёт там много новых друзей. Мистер Пак одобрительно улыбнулся, соглашаясь с Чонгуком, и немного приподнял свой бокал, предлагая им чокнуться. — Я уверен, вы поладите. Чонгук тоже хотел так думать.