Протагонист болен

Запах спирта был неотделим от больничных коридоров, вызывая легкое головокружение и разъедая слизистые глаз, а глянцевый кафель плитки проскальзывал под подошвами, бликуя в холодном свете ламп и заставляя щуриться. Шэнь Цинцю шел по этажу больницы медленно, с каждой секундой словно борясь не только с подкатывающим головокружением, но и с самим собой — что было тем более странно, если учесть, с какой скоростью он гнал минут десят назад, и с каким полубезумным отчаянием выспрашивал в регистратуре, в какой палате лежит Ло Бинхэ. Впрочем, его статус психотерапевта определенно сыграл в этот раз на руку — вероятно, только благодаря ему Цинцю в принципе позволили навестить парня. Как выяснилось, Чжучжи Лан, тот самый загадочный двоюродный брат Бинхэ, был невероятно влиятельным и обеспеченным человеком — настолько, что каким-то образом убедил администрацию больницы освободить целый этаж и переместить всех пациентов из соседних палат в другие отделения. Это было определенно странно — однако не то чтобы неслыханно. Обычное дело для каких-нибудь айдолов или спортсменов с мировым именем. Но чего же так опасался этот Чжучжи Лан, что пошел на подобные меры? Внимания прессы? Смешно. Ло Бинхэ, может, и был восходящей звездой в мире искусства, но эта известность определенно не шла ни в какое сравнение с певцами, или актерами. Да и не то, чтобы сам Чжучжи Лан был знаменит — о нем вообще не было информации в сети или социальных сетях. Он появился из ниоткуда пару лет назад, вверив Бинхэ в руки Цинцю, а затем как сквозь землю провалился, и лишь регулярно оплачиваемые счета свидетельствовали о том, что он в принципе существует. И, вот, спустя столько времени господин Чжучжи вспомнил о двоюродном брате и пришел к нему на помощь. Снова. Шэнь Цинцю нахмурился, неосознанно перебирая пальцами пластины шелкового веера, а затем остановился посреди пустующего больничного этажа, не решаясь идти дальше. Ему было не по себе от густой неестественной тишины вокруг, прерываемой лишь мерными щелчками секундной стрелки собственных наручных часов. Слишком тихо. И… холодно? Цинцю невольно содрогнулся, но не был уверен, было ли это невротическим спазмом или действительно реакцией его тела на пониженную температуру кондиционированного воздуха. Дышать становилось все труднее, а пульс внезапно зачастил так, словно мужчина оказался на грани инфаркта. Щелк-щелк-щелк. Сердце билось раза в три быстрее чем вращался механизм в корпусе его Сэйко с автоподзаводом. — Доктор Шэнь. Тихий, мягкий голос звучал спокойно и даже несколько вкрадчиво. Он влился в уши Шэнь Цинцю подобно разогретой медовой сладости, в которой затаилось нечто неприятное — так, карамельное яблоко может скрывать внутри острое, готовое вонзиться в горло лезвие. Мужчина на мгновение растерянно застыл, отчетливо понимая, что обращавшийся к нему человек сейчас находится прямо за его спиной. Абсурдная мысль о том, что таким образом ему отрезали пути к отступлению когда он уже был готов повернуть назад и позорно сбежать, поддавшись дурному предчувствию, растворилась где-то на задворках сознания, так и не успев толком сформироваться. Цинцю развернулся лицом к говорящему, скользя подошвами найков по гладкому больничному полу. В нескольких шагах от него стоял смутно знакомый молодой человек, тонкокостный и гибкий, словно молодой побег бамбука. Одет он был просто, но при этом качество ткани и пошив его рубашки буквально кричали о расточительстве. Впрочем, ее низ юноша второпях заправил в простые светлые джинсы, а несколько пуговиц ворота оказались небрежно расстегнутыми, обнажая бледную кожу, сквозь которую проглядывали голубоватые вены, придавая своему обладателю странный, несколько болезненно-хрупкий вид. Шэнь Цинцю наконец перевел взгляд на лицо молодого мужчины, и невольно подался назад. Он смутно помнил, как выглядел Чжучжи Лан во время их первой встречи, однако даже тогда доктора неприятно поразила странная особенность глаз этого молодого человека. Казалось, в определенном освещении они отливали золотом, а зрачки сужались в узкие прорези, придавая необыкновенно мягким и даже благородным чертам откровенно хищный рептилоидный вид. Сейчас же, в окружении яркого больничного света, двоюродный брат Ло Бинхэ и вовсе выглядел пугающе — несмотря на легкую чуть смущенную улыбку, замершую где-то в уголках изящного рта, он напоминал… Шэнь Цинцю неуверенно нахмурился, едва удерживаясь от желания потереть переносицу. Казалось, ассоциация крутилась в его голове, но при этом она казалась напрочь лишенной смысла. — Я рад, что вы пришли, доктор Шэнь, — тихо проговорил Чжучжи Лан, и его губы изогнулись чуть сильнее, а длинные ресницы на секунду опустились, смягчая пронизывающий до самых костей взгляд, — Ло Бинхэ находится в бессознательном состоянии уже сутки, и… я подумал, что вам нужно об этом знать. В конце концов, мой двоюродный брат так много о вас рассказывал. Кажется, вы были дружны. “Дружны?..” Цинцю попытался ничем не выдать смятенное состояние, от которого чертовски хотелось не то сбежать из этого чертового места чтоб наконец проспаться, не то выпить еще одну горсть успокоительных. Он понятия не имел, что именно мог его пациент рассказывать господину Чжучжи — сам он был непоколебимо уверен, что по отношению к Бинхэ ни разу не переступал черту врачебной этики. Между ним и Бинхэ всегда была дистанция. Вот только… что по этому поводу мог думать его пациент? Считал ли он доктора не только своим врачом, но и другом?.. “А как же… другом, который напоминал ему главного злодея из его горячо любимой бульварной фэнтези-книжонки! Другом, к которому он с какой-то радости полез с поцелуями! Друзья ведь лезут языком друг другу в рот, в этом ведь нет ничего, мать вашу, необычного!” — напомнил себе Цинцю, стискивая пальцами веер так сильно, что тот издал жалобный хруст. — Ло Бинхэ был моим пациентом все эти годы, — заставил он себя кивнуть после неестественно долгой паузы. Что еще ему оставалось на это ответить? Что еще этим утром был исполнен решимости передать своего нерадивого Бинхэ коллеге? Не то, чтобы он изменил свое решение даже теперь, узнав о состоянии парня — ему все еще было не по себе от всего, что ему довелось узнать за эти выходные. Казалось, одной лишь тени воспоминания хватило чтобы его губы снова начали гореть, а перед глазами предстало невообразимо красивое лицо юноши. Светлая словно драгоценный нефрит кожа, кораллово-красные разгоряченные влажные губы, и темные, словно самая глубокая пропасть, глаза, в которых можно было прочесть лишь то, что Ло Бинхэ позволял себе продемонстрировать. Впрочем, иногда… Шэнь Цинцю думал, что мог выхватить во взгляде своего пациента странные, будоражащие искры, от которых ему становилось одновременно неуютно и душно. Нет, работать с Ло Бинхэ дальше он был не намерен. Если бы ни события этого понедельника, и не новость о коме Бинхэ, Цинцю бы давно уже все решил и навсегда закрыл этот вопрос. Он бы не торчал в этом проспиртованном больничном коридоре и не объяснялся бы с двоюродным братом юноши. Вернувшись к себе домой, он бы воспользовался по праву заслуженным недельным отпуском и позволил себе наконец как следует выспаться. Возможно, проспал бы целые сутки. Что же он делал сейчас в больнице? Зачем приехал? Да, Ло Бинхэ, очевидно, попал в беду и нуждался в помощи — но чем ему мог помочь именно Шэнь Цинцю?.. Ответа не находилось. Чувствуя себя идиотом, доктор Шэнь мягко прокашлялся и, набравшись смелости, задал интересующий вопрос: — Что с ним… произошло? Он решился заговорить первым потому что Чжучжи Лан продолжал молчать и как-то странно улыбаться, не сводя с него глаз. Как если бы ни на секунду не поверил, что Цинцю и Бинхэ были просто пациентом и доктором. — Кажется, мой брат перенес сильнейшее эмоциональное потрясение, — Чжучжи Лан несколько рассеянно пожал плечами, — Более точного ответа у меня нет. Мне позвонил его друг, Мобэй Цзюнь — он его и обнаружил в таком состоянии. Я приехал, как только узнал о случившемся, но… едва ли мог чем-то помочь. Обследования не выявили у Бинхэ никаких физических повреждений, однако он впадает в подобное состояние не впервые... — Да, я помню. Он какое-то время пробыл в коме когда находился в лечебнице, — кивнул Шэнь Цинцю, стараясь говорить как можно ровнее. Однако голос его все равно на мгновение дрогнул потому что он не мог не думать о природе потрясения, которое упомянул Чжучжи Лан. Могло ли быть, что тот нелепый поцелуй, и последовавшее за этим поспешное бегство Цинцю — привели к таким последствиям? Мог ли Ло Бинхэ быть настолько сильно потрясен происходящим, что в итоге просто отключился?.. “Да полный бред всё это!” Доктор Шэнь покачал головой, забывая, что Чжучжи Лан все еще продолжает с неподдельным интересом за ним наблюдать. — Следуйте за мной, доктор Шэнь, — еще немного помолчав мягко предложил он, и, не дожидаясь ответа, просто двинулся вперед. Цинцю не стал больше ничего спрашивать. В его голове и без того роилось слишком много вопросов, а сам он не спал несколько суток подряд, и едва ли мог полагаться на ясность собственного восприятия. Совсем недавно он готов был поклясться, что видел, как в окно его офисного здания ворвался охваченный пламенем трехлапый ворон… о каких взвешенности и рациональном мышлении могла идти речь, если он посреди бела дня “поймал” такую реалистичную галлюцинацию? Даже целая горсть успокоительных пилюль не могла его теперь заставить “развидеть” представшую перед глазами жуткую картину яростно колотящих по оконной раме крыльев, и мешающегося в воздухе запаха гари. Спину Цинцю в который раз покрыла ледяная испарина, заставляя тонкую ткань рубашки неприятно липнуть к и без того холодной коже. Несколько раз его взгляд упирался в затылок и спину господина Чжучжи, но тот даже если и чувствовал на себе внимание Шэня, виду не подавал и больше не оборачивался. В невыносимо гнетущей тишине они преодолели практически весь больничный коридор и остановились напротив единственной приоткрытой двери. Чжучжи Лан плавно подался в сторону, приглашая доктора Шэня пройти вперед первым. Тот на секунду замер, упираясь взглядом в лежащего на больничной койке пациента Ло. Парень выглядел ровно так же как обычно, разве только черты его казались менее заостренными, да кожа была чуть бледнее — но возможно всему виной был голубоватый отсвет флуоресцентных ламп. Темные волосы мягким шелком разметались по белоснежной подушке и ниспадали несколькими небрежными прядями на высокий лоб, на котором подобно алому цветку камелии проступил странный символ, по форме напоминающий бушующие языки пламени. Возможно, воображение Цинцю в который раз играло с ним злую шутку, или просто его глаза, не знавшие отдыха уже несколько суток, переутомились, однако на долю секунды ему показалось, словно от рубиново-красных завитков исходит слабое свечение. На мгновение он закрыл глаза, отчаянно пытаясь сосредоточиться и подавить подкатывающую к горлу тошноту. Странное чувство нереальности происходящего, некого искажения “зловещей долины” заставляло внутренние органы скручиваться в бараний рог. Нет, Цинцю определенно слишком устал — но, все же, впервые усталость выливалась в нечто настолько пугающее и гротескное. Впервые он чувствовал себя так, словно вот-вот провалится в кроличью нору. — Доктор Шэнь? — терпеливо окликнул его Чжучжи Лан, который все еще наблюдал за его колебаниями с порога больничной палаты, — Выглядите неважно. Может быть, мне принести вам стакан воды? — Да… было бы замечательно, — кивнул Цинцю, и его беспорядочно колотящееся где-то в горле сердце наконец немного поутихло. Невероятно, но, стоило господину Чжучжи удалиться, как ощущение смутной опасности, преследовавшее его все это время, ушло. Выходит, это из-за присутствия Чжучжи Лана ему все это время было не по себе? Шэнь Цинцю медленно выдохнул, а затем подошел к койке Бинхэ и снова остановился взглядом на алеющей лобной метке. Что это была за штука? Прежде чем обдумать, что делает, он потянулся ко лбу своего пациента — и тут же одернул пальцы. “Твою налево!...” Лоб Бинхэ был словно кипяток. Плотные обжигающие волны заставляли воздух нагреваться так, что даже невооруженным глазом было видно миражеподобные колебания, подобно тем что иногда появляются над разогретой солнцем в полдень проезжей частью. Цинцю перевел згляд на аппараты, к которым парень был подключен десятками тонких проводков и трубочек. На мониторе значилось “36.7 С”. “Что за…?” Цинцю тут же некстати вспомнил, как немного ранее едва не обжегся прикоснувшись к лестничным перилам — подушечки пальцев его правой руки все еще не пришли в норму и выглядели так, словно через пару часов покроются волдырями. Что за ерунда с ним происходила? Неужели его вызванные недосыпом галлюцинации обладали таким сильным эффектом на физическое тело?.. Возвращаясь взглядом к Ло Бинхэ, Цинцю снова прищурился, а затем тихо вздохнул. Ему померещилось. Ло Бинхэ не мог быть настолько горячим… ни в прямом, ни в переносном смысле. Но, в то же время, доктор Шэнь не мог не задаваться вопросом, в каких темных фантазиях сейчас странствовал разум его пациента. Вряд ли это место было хорошим: об этом можно было судить по едва заметному напряжению линии челюсти и плотно зажатым губам Бинхэ. Грудь юноши плавно вздымалась и опускалась подобно кузнечным мехам, но было в том, как он дышит, что-то надрывное. Словно на ребрах у него лежал невидимый каменный жернов. Длинные темные ресницы, густоте которых обзавидовалась бы любая девушка, иногда беспокойно вздрагивали. — Если ты меня слышишь, Бинхэ, я хочу чтобы ты знал: я не злюсь на твою дурацкую выходку с поцелуем. И надеюсь, что ты скоро очнешься… — он замер, вдруг понимая, что больше не один в палате, спиной ощущая знакомый испытывающий взгляд. — Я принес вам воду, доктор Шэнь, — Чжучжи Лан заговорил, очевидно, уже зная, что его заметили, и ему не удастся и дальше подслушивать. Придав лицу как можно более отстраненное выражение, доктор повернулся к господину Чжучжи вполоборота. — Благодарю, — он кивнул, а затем, взяв протянутый молодым человеком стакан, в ужасе осознал, что его пальцы дрожат так сильно, что вода едва не выплескивается. — Я оставлю вас, — внезапно опустил голову Чжучжи Лан, и на его лице появился странный едва заметный румянец. Он словно был смущен. “Да что с ним такое?..” Цинцю хотел, было, сказать, что вовсе необязательно его оставлять наедине с Ло Бинхэ: тот, в конце концов, не был его женой или невестой, или дальним родственником. Такая тактичность была неуместной — к тому же, он и сам до конца не понимал, зачем примчался в больницу. Чего он ожидал? Что Бинхэ словно спящая красавица очнется, едва он войдет в палату? Он действительно не был уверен, и чем дольше об этом всем думал, тем более нелепо себя чувствовал. Но… в присутствии Чжучжи Лана ему действительно было настолько не по себе, что он готов был остаться с Бинхэ еще ненадолго. Лишь бы двоюродный брат парня исчез с горизонтов и больше никогда не появлялся. К тому же, он не был уверен, что о нем подумает господин Чжучжи, если он, едва приехав, тут же развернется и уйдет. Это было бы еще более глупо. — Спасибо, — кивнул Шэнь Цинцю, проглотив целый поток готовых сорваться с языка едких возражений вместе с глотком прохладной чистой воды, — Говорят, люди, находящиеся в коме, осознают, когда к ним кто-то обращается. Я… немного посижу с ним. Возможно, это поможет. Чжучжи Лан опустил глаза, и теперь прежде достаточно мягкий румянец на его лице стал таким густым, что доктор Шэнь невольно засомневался, не оговорился ли он где-то, и не мог ли Чжучжи Лан разглядеть в его словах какого-то пошлого намека. — Да, конечно… спасибо, что согласились приехать, — пробормотал двоюродный брат Бинхэ, все еще не отрывая взгляда от больничного пола, — Мой брат… думаю, ему бы этого хотелось. Шэнь Цинцю поджал губы, а затем еще несколько раз кивнул, пытаясь придать лицу максимально невозмутимое выражение. Он чувствовал себя собачкой на приборной панели прокуренного такси: то и дело ему приходилось кивать из опасений сболтнуть что-то лишнее. Но, кажется, Чжучжи Лан не ждал от него никаких объяснений или слов поддержки. Бросив в сторону Цинцю последний беглый взгляд — доктор Шэнь мог бы поклясться, что в нем промелькнуло смущение — он покинул палату. Так Шэнь Цинцю остался наконец с Ло Бинхэ один на один. Теперь он рискнул подойти к койке вплотную. Странно, но ощущение невыносимого жара теперь сменилось леденящим холодом, и он готов был поклясться, что в какой-то момент изо рта вырвалось полупрозрачное облако белесого пара. Температура в палате словно упала до нулевой отметки. А затем… взгляд Цинцю снова упал на пульсирующую рубиновыми отблесками метку на лбу юноши. Казалось, с каждой ее вспышкой под кожей Ло Бинхэ попеременно распространялись холод и жар, смешиваясь в разных пропорциях. Он лежал неподвижно, словно живой труп, но в то же время… что-то очень странное происходило с его телом. Что-то неправильное. Доктор Шэнь нахмурился. Он опустил пальцы на запястье Бинхэ, стараясь не думать, насколько гладкой и ледяной наощупь была его кожа. Насколько ощущение казалось ему смутно знакомым. Биение пульса. Ровное, размеренное. Словно точно выверенный маршевый ритм. И, все же… Доктор Шэнь прикрыл глаза, пытаясь сконцентрироваться на собственных странных ощущениях. Он никогда не верил в китайскую медицину с ее теорией ци и акупунктурой — но, в то же время, чем еще мог быть горячий поток, похожий на пробирающую до самых костей, испепеляющую все на своем пути лаву, вырвавшуюся из недр земной коры?.. Намеренно заставляя себя не отдергивать ладонь, Шэнь Цинцю сконцентрировался на медленных сбивчивых пульсациях — на том, как холод и жар попеременно погружали тело Ло Бинхэ в первозданный хаос. Странно, но на какой-то миг ему показалось, что его собственная жизненная сила начала медленно просачиваться куда-то юноше под кожу — но все это продлилось не более нескольких секунд. А затем перед глазами все дернулось, словно внезапно зажеванная пленка в кинотеатре, и Цинцю запоздало вспомнил, что даже на секунду не задумался, с чего бы Чжучжи Лан с таким рвением помчался нести ему воду. “Твою мать!...” В воде наверняка что-то было. *** ...На какое-то мгновение дыхание перекрыло, а рот наполнился тошнотворным металлическим вкусом. В следующую секунду Шэнь Цинцю зашелся глухим кашлем, пытаясь избавиться от чего-то, что мешало ему сделать полноценный выдох, сковывая легкие в кошмарном удушье. Кровь… изо рта хлынула теплая кровь, а медный запах ударил по и без того раздраженным рецепторам. Доктор Шэнь согнулся пополам, хватая ртом воздух и тут же выкашливая его наружу. Его трясло словно припадочного, холод пробирал до самых костей, заставляя содрогаться. Длинные, пахнущие речным илом пряди хлестанули по лицу… “Длинные… пряди?!” Цинцю резко дернулся, пытаясь понять, что происходит, и почему он кашляет кровью словно пока был в отключке успел обзавестись терминальной стадией рака — и что, в конце концов, с ним произошло. Его одежда насквозь вымокла и неловко облепляла кажущиеся деревянными от продирающего насквозь холода конечности. На нем… был мокрый парик? Цинцю негнущимися пальцами дернул за прядь волос, и тут же поморщился от боли, вонзившейся в череп. “Не парик…” — О, нет, учителя рвет кровью — неужто учитель умирает?! — послышался отдаленный гул голосов, — Нет-нет, это как раз хороший признак!.. “Какой еще, нахр*н, учитель?!” Доктор Шэнь вперил взгляд в двоих парней и одну миловидную девчушку, которые сгрудились у изголовья очень странной постели, больше напоминающей каменные нары. Если вдуматься, то эта галдящая троица тоже выглядела, мягко выражаясь, странно: очевидно, это были любители косплеить мир заклинателей, под стать Ло Бинхэ. Впрочем, особо рассматривать их не представлялось возможным: из освещения в комнате были два порядком оплавившихся огарка свечей. Впрочем, назвав это забытое богами место комнатой Цинцю явно погорячился. Каменные стены пахли затхлой сыростью, кривой свод выглядел так, словно в любую секунду может обрушиться — особенно если эти трое не заткнутся. “Это… серьезно? Мать вашу, это пещера?” — Отойдите, вы все! — громыхнул кто-то так, что Цинцю невольно поморщился, испытывая острое желание дохаркаться кровью до собственной кончины. Они, правда, не понимали, что пещеры явно не были тем местом, где нужно орать? — Лорд Байчжань… — пролепетал кто-то тихо, а затем голоса смолкли и Шэнь Цинцю наконец увидел человека, который сумел одним окриком заткнуть всех присутствующих. Им оказался удивительно красивый молодой мужчина в белоснежных одеяниях заклинателя. За спиной у него крепились ножны, из которых виднелась резная рукоять меча — и Цинцю вдруг подумал, что выглядел тот до неправдоподобия реалистично. “Очевидно, такой косплей-костюм стоит целое состояние,” — рассеянно размышлял он, с любопытством отмечая детализацию вышивок, выполненных серебром по окантовке рукавов, и мягко позвякивающие серебряные цепочки на высоких кожаных сапогах великолепной выделки. Мужчина в белых одеждах продолжал молча сверлить Цинцю тяжелым взглядом темных глаз, так что доктор решил заговорить с незнакомцем первым. Впрочем, учитывая, что он понятия не имел ни где находится, ни кто перед ним, и единственной зацепкой были весьма красноречивые наряды всех присутствующих, он задал единственный логически обоснованный вопрос: — Где Ло Бинхэ? В конце концов, если они все вырядились в заклинателей, они наверняка знали Бинхэ — тот был местной звездой косплей-тусовок. На мгновение лицо незнакомца перекосило такой злобной гримасой, словно Шэнь Цинцю только что позволил себе употребить крепкое словцо — и, возможно, даже не одно. — Мертв! — бросил мужчина в белом в следующую секунду, и в его глазах промелькнул странный вызов, смешанный с некоторым удовлетворением. Шэнь Цинцю судорожно сглотнул, однако не позволил своему лицу выдать хоть какую-то реакцию на услышанное. Все происходящее напоминало какой-то масштабный розыгрыш, и он пока не был уверен, какая роль в этом всем действе отведена ему. Лучшим решением все-таки было просто молчать. Возможно, если он будет игнорировать происходящее, они в конце концов от него отвяжутся. Приняв решение, доктор Шэнь попытался сесть на абсолютно неудобной каменной кровати (и где они вообще раздобыли такой кусок камня?!) — и тут же сцепил зубы от резкой боли, пронзившей поясницу и… всю нижнюю часть тела. “Какого хр*на?!” Незнакомец в белом уставился на него так, словно увидел перед собой призрака, а на лице его отразилась странная борьба. Он словно не мог решить, чего ему хотелось сильнее: сломать Цинцю челюсть, или броситься прочь. Белки его глаз налились кровью. — Да чтоб тебя! Тебе ведь сказали не тревожить его! — вмешалась неожиданно выступившая из-за спины заклинателя женщина в легком бледно-лиловом ханьфу. Ее высокий голос звенел так пронзительно, что Цинцю на мгновение пришлось бороться с желанием заткнуть уши, — Хочешь, чтобы он снова свалился в обморок? Шэнь Цинцю поднял руку, пытаясь привлечь к себе внимание, но, кажется, этим двоим уже не было до него никакого дела. Впрочем, это было не совсем так, поскольку оба ничуть не гнушались использовать его имя для того чтобы друг друга оскорблять. — Вовсе он не падал в обморок! — заклинатель в белом скрестил руки на груди, а затем бросил в сторону Цинцю очередной презрительный взгляд. — Шишу Лю! — вмешалась юная девица, до этого тихо переминавшаяся с ноги на ногу у изголовья постели доктора Шэня, — Как бы вы ни ненавидели А-Ло, вы же знаете, как Учитель к нему относится! Не смейте его обманывать, пользуясь его доверием!.. “Шишу Лю?..” Шэнь Цинцю нахмурил брови, лихорадочно пытаясь сообразить, почему это имя ему кажется таким знакомым. Внезапно в голове что-то щелкнуло, словно недостающий кусочек пазла встал на место. “Ну, конечно!.. Лорд пика Байчжань, Лю Цингэ! Шиди Шэня Цинцю из книжонки про путь того самого, гордого и бессмертного…” Цинцю поджал губы. По крайней мере, теперь он знал, какую историю косплеили все эти люди. Как же он сразу не понял?.. — Да, шисюн Лю, прекратите тревожить лорда Шэня. Он все еще не оправился, — вмешался еще один новоприбывший. Парень, косплеивший Лю Цингэ, опустив голову, наконец отступил, и Шэнь Цинцю впервые с момента пробуждения почувствовал себя в относительной безопасности. Он все еще не совсем понимал, что за сцену разыгрывали эти ребята — однако, будучи от природы внимательным к деталям читателем, с легкостью теперь мог идентифицировать присутствующих. Помимо Лю Цингэ здесь, очевидно, находились Ци Цинци, Му Цинфан, Нин Инъин и Мин Фань. И, как только Цингэ отошел, все они с какой-то стати устремились к нему. — Нет нужды беспокоиться о хребте Майгу — он разрушен, — заговорила первой Ци Цинци, видимо, приняв недоуменное выражение лица доктора Шэня за невысказанный вопрос, — Когда вы уничтожили вместе с Ло Бинхэ меч Синьмо, высвобожденная энергия полностью стерла его с лица земли… — Да-да, — закивал поспешно полноватый парень-заклинатель, очевидно, косплеивший старшего ученика Мин Фаня, — Когда меч Синьмо был расколот, обломки хребта Майгу проломили лед на реке Ло, и вы с Ло Бинхэ ушли под воду. Шишу Лю выловил вас оттуда, так что теперь Учитель в безопасности. Это пещера Линси. Шэнь Цинцю открыл, было, рот, собираясь спросить, что вообще происходит, и с какой стати ему это все рассказывают — ведь очевидно же, что они находятся в какой-то пещере, но едва ли она имеет отношение к миру заклинателей. Но затем снова решил промолчать. Он ведь уже принял решение, что будет их игнорировать — с чего ему вообще что-то спрашивать? — Ло Бинхэ жив, — после небольшой паузы продолжила красотка в лиловом ханьфу — очевидно, Ци Цинци, — Поначалу он не находил себе места, однако, когда шиди Му сказал ему, что ты в порядке, немного успокоился. В это мгновение Лю Цингэ оторвался от бесстрастного созерцания носков собственных сапог (сапоги, к слову, были зачетнейшими), и воззрился на доктора Шэня совершенно свирепым взглядом. Как если бы сам факт того, что Ло Бинхэ жив, оскорблял его достоинство. — Вы с Ло Бинхэ так цеплялись друг за друга, словно вас досрочно постигло трупное окоченение, — мягко вмешался Му Цинфан. Как если бы это хоть что-то объясняло. — Да-да, все это видели! — закивала головой Ци Цинци, — Вы так тесно прижимались друг к другу, что… в общем, на самом деле… эээ… людям очень нравится баллада “Сожаления горы Чунь”, так что… — ее красивое светлокожее лицо внезапно раскраснелось. А Лю Цингэ вцепился в Цинцю еще более злобным взглядом. Выглядел он при этом словно жена, застукавшая благоверного на измене с поличным. — Так… где Ло Бинхэ? — спросил Шэнь Цинцю снова, не выдерживая такого напора. В пещере наконец стало по-настоящему тихо. Казалось, было слышно, как яростно раздуваются ноздри Лю Цингэ. — Учитель столько дней провел без сознания, — мягко проговорила Нин Инъин. — Разумеется, А-Ло отправился за лекарством… тем более, шишу и шибо ясно дали ему понять, что ему не место в Цанцюн… — ее голос дрогнул на последних словах, словно она едва сдерживала слезы. Шэнь Цинцю медленно выдохнул. Значит, здесь не было Ло Бинхэ? Что же, вполне логично, если учесть, что он сейчас находился в коме в больнице. Однако все еще оставался другой не менее актуальный вопрос, требовавший немедленного решения. Подняв глаза на Му Цинфана, который в этот момент показался ему самым адекватным, Шэнь Цинцю как можно более нейтральным тоном поинтересовался: — Где мой телефон?..