Протагонист болен

Огромные глаза цвета морской волны, казалось, теперь метались из стороны в сторону, глядя куда угодно кроме юноши. Бинхэ неловко замер, чувствуя, что, должно быть, все-таки зашел слишком далеко. Его пригласили подработать декоратором в косплей-баре полгода назад, и он с воодушевлением ухватился за эту возможность, генерируя идеи, рисуя эскизы, предлагая десятки безупречных вариантов оформления залов в стиле традиционного Китая и вселенной книг «Путь гордого бессмертного демона» — к слову, эту серию книг он прочел, поскольку совпадение имен главных героев не могло не привлечь его внимание. Впрочем, сюжет истории его разочаровал практически с первых страниц, поскольку книга не имела ничего общего с реальными событиями его прошлой жизни — откровенно говоря, даже в балладе «Сожаления горы Чунь» было больше правды, чем в этом низкопробном бестселлере. Но владелец караоке-бара, коим по удачному стечению обстоятельств оказался Мобэй Цзюнь этого мира, оценил его старания, и позволил Ло Бинхэ самое главное — воплотить в жизнь интерьер бамбуковой хижины из воспоминаний его мира. Прикрываясь сюжетом «Гордого бессмертного демона», парень без проблем воссоздал именно ту обстановку, какой он хранил ее в памяти долгие годы. С тех пор он частенько приходил в этот караоке-бар чтобы погрузиться здесь в творчество, а заодно — проводил много времени с Мобэем, окончательно с ним сдружившись. Когда же доктор Шэнь согласился пойти с Ло Бинхэ на свидание, не верящий в собственную удачу парень только и думал о том, чтобы привести Цинцю в это место — он и сам не мог понять, почему для него это так важно, однако что-то подсказывало ему, что только увидев реакцию доктора он сможет окончательно убедиться в том, что этот Шэнь не просто является вариацией его учителя из другого мира — это и есть его учитель. — Все в порядке, доктор? — как можно спокойнее поинтересовался он. Ему пришлось скрестить на груди руки чтобы немного приглушить сумасшедшие удары собственного сердца, которое сейчас билось так быстро, словно он секунду назад кромсал в лапшу врагов в Мире сновидений. — Это ведь бамбуковая хижина, как на твоих картинах? — бесстрастно, словно совсем не он едва не сбежал в первые же несколько секунд, лишь только переступив порог, бросил Цинцю, а затем взмахнул веером в воздухе, пытаясь скрыть нервозность. О, Ло Бинхэ знал этот жест, и всегда немного восхищался тем, как его учитель умеет сохранять видимость самообладания. За долгие годы, проведенные в его родном мире, он научился различать минимальные колебания настроения своего наставника. Впрочем, разве в самом конце, на хребте Майгу он не ошибся в Цинцю в последний раз, слишком запоздало осознав, что тот снова собрался пожертвовать собой ради своего недостойного лживого ученика?.. Бинхэ непроизвольно сжал челюсти, на миг погружаясь в пучину воспоминаний — а затем, заметив, как странно на него смотрит доктор Шэнь и осознавая, что, должно быть, выглядит не самым дружелюбным образом, заставил себя смягчиться: — Доктор Шэнь… правда, помнит мои картины? Цинцю вперил в юношу абсолютно нечитаемый взгляд, а затем чуть прищурившись произнес: — Я редко что-либо забываю, однажды увидев или прочитав. Звучало это весьма жалко, и походило на скомканное оправдание — но это было единственным способом для доктора объяснить Бинхэ, почему ему так врезалась в память из всех картин именно эта чертова хижина. Каким-то образом его разум запомнил эту самую неприглядную хижинку до мельчайших деталей — и время от времени воспроизводил ее в самых жутких кошмарах, на какие только было способно его подсознание. Дважды ему снилось, что Бинхэ, вооружившись зловещего вида мечом, отсекает ему конечности, буквально превращая его в «человеческую палку» — в этих снах боль была настолько реальной, что, проснувшись, доктор Шэнь едва мог доползти до санузла чтобы опустошить содержимое своего желудка. Однако это было далеко не все, на что был способен его извращенный разум, потому что иногда в его снах эта самая хижина — а, в частности, ее кушетка — становилась местом для куда более необъяснимых событий. Ему снилось, будто Бинхэ вжимает его в постель, навалившись всем телом — а сам он приставил к горлу юноши острый меч, однако… его рука в таких снах всегда дрожала, и он не был в состоянии защититься, в то время как Ло Бинхэ демонстрировал вполне конкретные намерения. Обыкновенно сон обрывался на моменте, когда меч с пронзительным звоном отлетал в сторону, а сам Цинцю оказывался уже по пояс обнажен. Безоружный. Задыхающийся под диким поцелуем, от одного воспоминания о котором к горлу подкатывала дурнота. Странно, однако, было совсем другое — когда доктор пытался припомнить, почему же во сне ему так трудно было совладать с Бинхэ, который в свои девятнадцать хоть и был неплохо сложен, однако едва ли мог обладать такой силой, чтобы полностью обездвижить взрослого мужчину — его память напрочь отказывала. И, все же, он не мог не думать о том, каким голодным, полыхающим взглядом смотрел на него тогда Бинхэ, и каким удивительно скульптурным было его лицо — однозначно, это был тот самый Ло, его пациент, и, в то же время… было в нем нечто, что заставляло Цинцю испытывать жгучий стыд, потому что некая часть его во сне хотела того, что происходило между ними. Это было абсурдно — ведь бодрствующий Шэнь Цинцю явно никогда не интересовался своими пациентами в таком смысле, будучи профессионалом… не говоря уже о том, что Ло Бинхэ был мужчиной, а Цинцю считал себя убежденным натуралом. И, все же, едва завидев эту чертову кушетку, а затем осознав, где и с кем оказался наедине, мужчина был готов выйти даже в окно — раз уж Бинхэ стоял в дверях и не собирался пропускать его, тщательно делая вид, словно совсем не понимает намеков, и вообще привел его сюда по чистой случайности. — Я работал над дизайном и декором этого косплей-бара в свободное от учебы время, — решил объясниться Бинхэ, вздыхая, а затем мягко улыбнулся. Он, в общем-то, и не рассчитывал, будто его учитель разделит его ностальгию по этому месту. «Он ведь, скорее всего, понятия не имеет, что эта бамбуковая хижина значила для меня в прежнем мире, — подумал он, хмурясь, — В конце концов, даже в мире заклинателей он об этом едва ли догадывался.» Между тем, Ло Бинхэ так часто воссоздавал именно это место в мире сновидений в моменты, когда его собственное существование казалось ему невыносимым: в Бесконечной Бездне, в годы когда Цинцю был мертв и лишь его тело и собранный из осколков меч Сюя были рядом… Бамбуковая хижина была тем домом вдали от дома, где он в какой-то короткий период времени своей жизни был по-настоящему счастлив — его собственным островком комфорта в чужом мире. И, все же… разве не было странным то, как резко Шэнь Цинцю отреагировал на эту обстановку — пусть даже он и видел хижину на картинах, почему он выглядел так, словно в любой момент был готов обратиться в бегство?.. — О… вот оно что. — Цинцю свел брови, а затем даже сделал несколько шагов вперед, как если бы немного успокоился. — Все интерьеры этого бара вдохновлены серией романов «Путь гордого бессмертного демона», — продолжил Бинхэ, чувствуя, что просто обязан немного разбавить напряженную обстановку. — Это те самые романы… которые так повлияли на тебя? — во взгляде Цинцю тут же сверкнуло расчетливое любопытство, — С точки зрения психологии, это правильно — пропускать фантазии через призму творчества, сублимируя их в такой форме. И, должен отметить, декор этого бара действительно необычен. Однако… Бинхэ, ты не думал о том, что это далеко не лучшее место для свиданий? Скажи, ты часто сюда водишь девушек? — Девушек? — тупо уставился на него Бинхэ, а затем, усмехнувшись, покачал головой, — Доктор Шэнь — единственный, кому бы я хотел показать это место. Цинцю, который в какой-то момент уже почувствовал себя в относительной безопасности, снова встревожился. Резко вскинув голову, он бросил долгий взгляд в сторону Ло, а затем как можно мягче спросил: — Но разве не ты просил меня помочь тебе с подготовкой к свиданию? Бинхэ, я прекрасно понимаю, что тебе может быть неловко обсуждать свои чувства со мной, однако ты должен знать, что я пришел сюда лишь для того чтобы помочь тебе. Стеснение — это нормально. Ты… — он вдруг замолчал потому что Ло Бинхэ неуверенно сделал несколько шагов в его сторону, и остановился уж как-то слишком близко к нему. Их разделял примерно метр пустого пространства — и, да, Цинцю должен был бы признать, что такое расстояние его ничуть не смущало в случае с его другом Шан Цинхуа. Однако почему-то находиться на таком же расстоянии от Бинхэ было как минимум неловко. — И какое же место доктор Шэнь посоветует мне для свиданий? — поинтересовался Ло тихо. Казалось, он весьма заинтересован в ответе. Шэнь Цинцю задумчиво поиграл пальцами с кисточкой веера, на мгновение нахмурив брови. Он сам едва ли мог бы считаться знатоком подобных локаций, и романтическое кино и литература явно были не его предпочтительными жанрами. В последний раз он был на свидании лет десять назад — да и то едва ли он смог бы назвать тот вечер удачным. Он тогда всего лишь выбрался с какой-то сестричкой на природу — однако совершенно не учел, что его светлая кожа едва ли в состоянии пережить пять часов к ряду под палящим солнцем. В итоге девице пришлось в срочном порядке везти его на такси в больницу с тепловым ударом и красным от солнечных ожогов лицом. Цинцю был из породы светлокожих людей, которые могли обжечься просто выйдя за хлебом и забыв надеть летом панамку… к сожалению, в то время он был слишком молод и желание приключений затмило здравый смысл. Впрочем, с тех самых пор у него не было ни настроения, ни желания с кем-либо встречаться: почти все время он уделял учебе, а затем, переехав за границу, некоторое время вел практику там — и испытывал определенные сложности в общении из-за языкового барьера и разницы культур. Вернувшись же в родные края, он слишком привык жить в одиночестве чтобы изменять своим привычкам — и едва ли мог рассчитывать на особенно романтические отношения с противоположным полом в своем далеко не юном возрасте. — Я думаю, поход в кино — отличный вариант для первого свидания, — спустя несколько минут молчания выдавил из себя Цинцю, который внезапно осознал, что подвязался в советчики Бинхэ, сам толком ничего не смысля в отношениях. О чем он, спрашивается, думал?! — Но ведь во время фильма толком не удастся поговорить, — Бинхэ явно был озадачен, — На первом свидании не лучше ли попытаться узнать друг друга? Выглядел он растерянным. — Вот именно! Во время фильма поговорить не выйдет — соответственно, меньше шансов сболтнуть какую-нибудь глупость! — вцепился в идею Цинцю, — К тому же, девушка, с которой ты пойдешь на свидание, может не увлекаться косплеем, миром заклинателей и Китаем. Представь, что будет, если ты начнешь ей рассказывать о золотом ядре и пользе медитации?.. — На самом деле, при условии снятия демонической печати золотое ядро не так важно… — пробормотал Бинхэ себе под нос. — Ло Бинхэ! — Цинцю едва удержался чтобы не заехать веером юноше в лоб, — «Неважно» — это то, как пройдет твое свидание, если ты выдашь нечто подобное при первой же возможности! Поверь, далеко не все девицы готовы выслушивать тебя так же внимательно как твой психоаналитик — в конце концов, им за это никто не платит!.. — Шэнь вдруг осекся, понимая, что в сердцах наговорил лишнего. К тому же… ему ведь никто не платил за то время, что он тратил на Бинхэ прямо сейчас. И он совершенно выпустил этот факт из головы. На его месте, Шан Цинхуа бы даже не подумал прийти в свой выходной день в такое сомнительное место чтобы безвозмездно раздавать советы по теме, находящейся явно вне его компетенции. Цинцю тяжело вздохнул, чувствуя, что сама идея помогать Бинхэ в подобном деле была изначально обречена на провал. Стоило только вспомнить, какие кошмары преследовали его в последнее время — да и сам он подумывал уже не раз о том, чтобы отдать этого проблемного пациента своему более предприимчивому коллеге. Вот только почему-то до сих пор он этого так и не сделал. Жалел Бинхэ? Малодушничал? Был слишком глуп. Ло Бинхэ, услышав его пространную тираду о запрещенных темах на первом свидании, усмехнулся, чуть сощурив глаза — и взгляд в этот момент у него был совсем не юношеский. Доктор Шэнь нервно дернулся — однако вовремя взял себя в руки, подавляя желание отступить на пару шагов назад. — Я благодарен вам за уделенное время и желание бескорыстно помочь своему пациенту, — Бинхэ неожиданно перехватил веер Цинцю двумя пальцами за самый край, проходясь по гладкому шелку, — Однако, я вовсе не уверен, нужен ли мне человек, который не станет слушать меня так же, как это делает доктор Шэнь… Его пальцы остановились, а взгляд впился в стремительно бледнеющее лицо Цинцю, который выглядел так словно призрака увидел. — Ты имеешь в виду… — Цинцю скорее шевелил внезапно пересохшими губами чем говорил. — Доктор Шэнь, — Бинхэ надавил пальцами на распахнутый веер, опуская его вниз, убирая единственную преграду между собой и мужчиной. В следующее мгновение его дыхание щекотнуло лицо Цинцю — а затем доктор ощутил обжигающее прикосновение мягких губ и влажного языка — к своим. Он был настолько потрясен происходящим, что продолжал смотреть на Бинхэ в то время, как тот предпринимал односторонние попытки втянуть его в поцелуй. Странно, но он даже не подумал о том, чтобы отстраниться или ударить юношу — просто застыл на месте как дикий кролик, внезапно ослепленный фарами летящего на бешеной скорости авто. Все мысли разом покинули его голову, а сам он едва понимал, видит ли он сон, или все происходит наяву. Руки Бинхэ мягко обвились вокруг него, поглаживая спину, вызывая странные ощущения, от которых немел затылок, и сердце начинало биться так сильно, что мужчина вдруг в приливе адреналина осознал… его целует его собственный, мать его, пациент! Цинцю вскинул руки, отталкивая от себя Ло Бинхэ так резко, что тот, не ожидая ничего подобного, едва сумел удержать равновесие и чудом не впечатался в стену. — Какого хр*на ты творишь?!.. — Цинцю едва не шипел. — Учитель… — Бинхэ смотрел на него исподлобья, его губы все еще были красными от недавнего поцелуя — и Цинцю невольно прикоснулся отчего-то дрожащими пальцами к своим собственным губам, пытаясь унять волнение… а затем, осознав, как по-идиотски, должно быть, выглядит, грубо отер рот тыльной стороной ладони. — Какого хр*на?!! — повторил он, — Мать твою, какой еще нахр*н учитель?!! В следующую секунду он метнулся к двери и едва ли не бегом бросился наутек. Ло Бинхэ прикрыл глаза, чувствуя, как в его голову словно вонзаются тысячи острых иголок. Боль была такой пронзительной, что он едва мог дышать — однако он уже отчетливо знал, что происходит, ведь все это было с ним не впервые. Демоническая печать... она была сорвана, и теперь темная энергия неудержимым потоком наполняла его тело. Юноша чувствовал, словно его медленно заживо пожирает пламя — а сам он вот-вот обратится в пепел. Это было хрупкое, тщедушное тело девятнадцатилетнего парня, и он понятия не имел, сможет ли оно выдержать весь процесс. Ему так и не удалось за все эти годы развить полноценное золотое ядро, а тренировки не приводили ни к чему хорошему. С другой стороны, его демоническая сущность была дана ему по праву рождения — и не требовала никаких особенных занятий. Обладая такой силой, он мог бы без труда заполучить Цинцю... если, конечно, выживет. Для начала ему следовало просто пережить этот ад.