Яма

      Когда все дни были похожи на один, а лекарства стали единственными друзьями, Чонмо уже не понимал, кто был настоящим, а кого не было. Он исправно принимал все лекарства, ходил на процедуры и делал все, чтобы перестать видеть то, что мешало ему жить. Стены здесь больше не казались белыми, они, словно зубы курильщика, пожелтели, улыбка сквозь медицинские маски сменилась на хмуро сдвинутые брови и недовольные морды санитаров, медсестер и врачей. Были ли это настоящие психиатры? Кто он и откуда пришел? Он Ку Чонмо. Уроженец Сеула, живет в Южной Корее. Ему 21 год. Или 19 лет. Может, ему 24? Нет, точно 20. Или все-таки 16? Его правда зовут Ку Чонмо? Он Ку Чонмо? Точно Ку Чонмо? Ку Чонмо это кто? Ку Чонмо. Ку Чонмо. Ку Чонмо. Ку Чонмо. Кто это? Нет, это не Ку Чонмо, это Ку Чонмо? Двадцать один год. Ку Чонмо. Ку Чонмо. Студент. Ку Чонмо. Ку Чонмо. Ку Чонмо. Двадцать один год. Ку Чонмо. Уроженец Сеула. Ку Чонмо. Сделай все, чтобы остаться в этой реальности.       Парень все также продолжал ходить в клуб рисования и общаться с людьми, но он не стремился к контактам. Чонмо смотрел в окна, заколоченные решетками и мечтал о том, чтобы оказаться за ними. Странные мысли начали посещать Чонмо после того, как он понял, что здесь нет ничего реального. Путаясь в мыслых и своих воспоминаниях, парень никак не мог вернуться в то, что когда-то называл реальностью. — Беги, — кричали монотонные голоса с помехами, которые отдавались эхом. Существовал ли мир за стенами больницы? Жили ли за пределами тех ворот еще люди? Когда-то Ку Чонмо знал ответы на эти вопросы, но сейчас, видя за окном бледных людей с потухшими глазами в сопровождении одинаковых людей в одной и той же издевательски-синей форме, он уже сомневался в том, что было что-то за пределами стены. — Ку Чонмо, почему вы не рисуете? — спросил с любопытством учитель, смотря на него. Чонмо не знал, что делать в таком случае. Он не знал, стоит ли ему отвечать или нет. — Нет вдохновения, — ответил равнодушно Чонмо, смотря на абсолютно пустой холст. Парень положил кисть, которую сильно сжимал в руке целый час так, что деревянная рукоятка запотела. — Ничего страшного, это нормально, — сказал мужчина и улыбнулся, рассказывая о том, каким способом можно найти вдохновение. Чонмо же пропускал его слова и перестал слушать его, его глаза были абсолютно пусты, ему казалось, что он медленно, но верно угасал в своем сознании, ему казалось, что голос мужчины становился похожим больше на шум, а не на речь. Смотря на его лицо, ему казалось, что он совсем его не знал, даже имени его он не смог вспомнить. — Пациент Ку Чонмо, подойдите, пожалуйста, на первый этаж к стойке регистрации, спасибо, — сказал громкоговоритель, и Чонмо пошел туда, куда ему велел женский голос. Он не совсем понимал, почему его звали, он также не был уверен в том, стоит ли ему спускаться вниз. — Милый мой, — парня тут же заключили в теплые и нежные объятия, и парень немного расслабился, учуяв приятный и уже родной аромат духов от матери, что так мягко гладила сына по жестким волосам, — прости, что не предупредила тебя о своем приезде, я просто так хотела тебя увидеть, давай поговорим, — сказала женщина и провела рукой по лице парня, — бог ты мой, как ты похудел! Нормально питаешься? И круги какие большие, неужели, ты совсем не спал? Бедный мой мальчик, мама приехала не надолго, — сказала женщина и мягко улыбнулась так, как свойственно всем матерям: грустно, но радостно одновременно. Теплая улыбка, необходимая ребенку в любом возрасте, чтобы идти дальше, зная, что все будет хорошо. Медсестра повела мать и сына в комнату для свиданий и попросила санитара посидеть, но тот не особо обращал внимание на них. Чонмо был рад увидеть маму, ему было страшно одному, поэтому мама была для него настоящим спасением, практически ангелом, который понимал его, только она в этом мире не осуждала его и дарила всю себя только сыну. Только она была реальной, и Чонмо точно это знал, ему не нужно было доказательств, чтобы понимать это. Только мама могла понять его. Чонмо верил в то, что она — единственный человек, который его точно не бросит. Ее теплые и нежные руки гладили сухие руки Чонмо, а ее печальные глазах отражались покусанные самим же Чонмо пальцы, она тяжело вздохнула и слегка улыбнулась. Женщина достала запотевшие от пара горячих блюд контейнеры и положила на стол. — Я принесла твои любимые свиные ребра, — протянула женщина и открыла крышку, показывая аппетитные пожелтевшие от острого красного соуса, посыпанные зеленым луком. Кости были окружены нежным мясом, которое буквально сходило с ребер. — Съешь с рисом, — сказала мама, — я приготовила пиццу, угостишь друзей, хорошо? — женщина могла радовать своего любимого сына только так.       Чонмо расслабился в компании мамы, та рассказывала последние сплетни, которые узнала от подруг за чашкой кофе, поедая кусок домашнего бананового пирога. Чонмо нравилось слушать маму, ее голос и речь, ему казалось, что он часть того мира, что ждал его за стенами этой психушки. Через какое-то время к женщине с Чонмо спустился врач, оба покинули Чонмо, оставив его на несколько минут, но потом вернулись. — У меня хорошие новости для тебя, — сказала женщина, — врач сказал, что у тебя наблюдается ремиссия, поэтому тебя можно выписать, — мать была счастлива и не могла скрыть этого. — Все верно, Ку Чонмо, мы вам выпишем препараты и в скором времени выпишем, — сказал врач, — но вам все равно нужно будет проходить обследования и отчитываться в вашей больнице, — порекомендовал мужчина, и Чонмо согласно кивнул. Ему не казалось это реальным. Чонмо не мог поверить в то, что его правда выпишут отсюда, и он заживет обычной жизнью. — Отличные новости, ты у меня такой молодец, — улыбнулась мать и взяла сына за руку, — звонили с университета, просили тебя подойти и забрать кое-какие документы для индивидуального графика, может, тебе взять академический? — Нет, в этом нет необходимости, — перед тем, как поступить в эту клинику, Ку Чонмо взял индивидуальный график, благодаря которому он учился из клиники и сдавал все задания, но уже по своему расписанию. Чонмо также присутствовал на онлайн-лекциях и на многих парах благодаря технологиям, ему даже нравилось учиться таким образом: никаких косых взглядов, не нужно никуда идти, не нужно добираться до университета, и самое главное — никакого осуждения со стороны студентов, которые просто не понимали того, как тяжело приходилось Чонмо. Брать академический ему также не хотелось, он не хотел тратить год обучения впустую, ему хотелось бы учиться и лечиться. Ему нравилась его специальность, поэтому он расслаблялся на парах и делая какие-то задания. Он отвлекался от всего остального происходящего в его жизни. Мама попрощалась и уехала, оставив некоторые вещи, а Чонмо не хотел отпускать свой кусочек тепла, который напоминал ему о том, что за стенами этого заведения его что-то ждет.

***

      Видя в глазах Сонмина нездоровой блеск, который можно наблюдать только у бешеных животных, Тэен перепугался. Он выглядел столь безумно, что казалось, будто бы он играл или же наоборот: являлся Тэену в самом настоящем своем виде. Но и то и это пугали парня. Весь тот образ невинного и наивного паренька рушился на глазах Кима. И он понял, что Сонмин не так прост, как может показаться на первый взгляд. — Нет-нет-нет-нет! — сказал Тэен и схватил парня за локоть, тот расширил глаза и обронил «букет» из пальцев на бетонный пол.— Ты не можешь этого сделать, — Ким был напуган. Сонмин мог сдать его запросто, а вместе с этой горой огромной лжи могло распаться все, что было сделано огромным трудом его хена. Тэхен сделал все это лишь ради того, чтобы Тэен сейчас жил и не думал о том, что его могут посадить как соучастника преступления, и позволить Сонмину отпустить его, это было бы большое неуважение к Тэхену. — Почему? — Сонмин искренне негодовал, он смотрел круглыми глазами на Тэена и не мог понять, что же с ним было не так. — Тогда ты сдашь и меня заодно, и ты не сможешь видеться со мной, — сказал Тэен, зная, на что давить и что говорить, тогда Сонмин задумался, опустив глаза вниз. — Я не хочу этого, — покачал головой Ан, и Тэен улыбнулся, говоря, что все в порядке. — Поэтому твоим выходом будет молчать, — улыбнулся Тэен и похлопал парня по плечу, — ты сам сделал этот букет? Такой красивый, — Тэен решил перевести тему, чтобы тот отвлекся, и Сонмин улыбнулся. Парень заметно оживился и начал рассказывать о «букете», Сонмин также говорил о том, как сложно было резать пальцы и о том, как было сложно это все нести в дом Тэена. Даже Тэену становилось страшно за себя, он не мог предсказать ни одного действия со стороны Сонмина. Тэен всегда мог сказать, что сделает далее человек перед ним, он невольно анализировал своего собеседника, но только троих людей в своей жизни Тэен не мог анализировать: хен, Хенджун и теперь Сонмин. Тэену казалось, что он не мог даже сказать, что было в голове Сонмина, ему становилось страшно рядом с ним, он понимал, что не мог убить его, хотя это было разумно. — Я подумал, что мы могли бы поужинать вместе, — протянул Сонмин и расплылся в улыбке перед парнем. — Да, конечно, с большим удовольствием, но я так наелся в кафе, — посмеялся Тэен, — давай в другой раз, хорошо? — улыбнулся парень, и Сонмин, как казалось, понял его. — Ты хочешь, чтобы я ушел? — улыбка Сонмина тут же исчезла, а голос изменился на более низкий и грубый. — Просто ты разве не устал? — похлопал глазами Тэен, на что Сонмин активно покачал головой, говоря, что может остаться у Тэена на ночь. Ему совсем не хотелось, чтобы Сонмин оставался. Он боялся за Хенджуна, который мог прийти в любой момент и оказаться убитым на месте, он не мог даже пошевелиться. Тэену понадобилось бы время, чтобы попросить Хенджуна немного повременить с приходом домой. Пока Сонмин не видел, Тэен быстро набрал сообщение и надеялся, что Хенджун прочитает и не придет, но где-то в душе Тэен надеялся, что Хенджун придет и даст отпор Сонмину. — Кому ты пишешь? — резкий неожиданный голос Сонмина вывел Тэена из себя, и парень чуть не выронил телефон от испуга. Парень пожал плечами и сказал, что оставлял комментарий в сети, но Сонмин пошел дальше и спросил кому именно, тогда Тэен вспомнил, что сегодня должен был состояться камбэк какой-то группы, и не думая Тэен выдал название группы, сказав, что ему понравилась песня, хотя это было неправдой. — Тебе нравится эта группа? — захлопал глазами блондин, и Тэену ничего не оставалось, кроме как сказать, что он недавно стал их фанатом. — Удивительно, просто на Spoify в прослушанных нет такой группы, никогда не было, ты не слушаешь ведь подобную музыку, — сказал Сонмин с полной уверенностью, загоняя стадо мурашек по коже Тэена. — Конечно нет, я смотрел их клипы на YouTube, а что? — захлопал глазами Ким и громко сглотнул так, что Сонмин, словно хищник, среагировал на то, как пробивался холодный пот и как застрял ком в горле парня от слов Сонмина. — На YouTube? Но в истории просмотров у тебя их клипов нет, ни единого видео с ними, — покачал головой Ан, заподозрив, что его обманывают. В таком состоянии он был непредсказуем, и Тэен чуял от него опасность, которая могла бы стоять ему жизни. — Я что сказал YouTube? Ха-ха, нет, я имел в виду…нет, я просто…часто смотрю видео с ними в Tik Tok! — от слов Тэена Сонмин замер и захлопал глазами, не понимая его. — Tik Tok? Ты разве там сидишь? — Сонмин был ошарашен, и в это время Тэен мог сказать все, что угодно. — Да, сижу, зарегистрировался недавно, там я посмотрел видео с ними, а их песни обычно на всю громкость включает мой сосед, — сказал уверенно Тэен, и Сонмин также стоял, не понимая, когда он упустил то, что Ким Тэен зарегистрировался там. — Но я бы знал, что ты там зарегистрирован, — сказал Сонмин. — Что? В каком смысле? — не понимал Тэен, от его слов Тэену становилось все страшнее и страшнее. — Ты следил за мной?! — воскликнул Тэен, прекрасно понимая, что лучшая защита это все же нападение. — Нет, я просто вел кое-какие наблюдения и все, — стал заикаться Сонмин, видя возмущение на лице Тэена. — Ты просто сумасшедший! О каких отношениях ты можешь говорить, если настолько не доверяешь мне?! — Тэен строил из себя оскорбленного, хотя это был всего лишь план. Сонмин заметно растерялся, когда Тэен накричал на него, но Ким сам заметно боялся парня перед собой, он не мог даже сказать чего-то лишнего. — Я вспомнил. Мне нужно идти, — сказал Сонмин, парень что-то промямлил и выбежал наверх, и Тэен понял, что ему стыдно перед ним, что в Сонмине все еще есть что-то человечное. Блондин что-то непонятно сказал, попрощался и ушел, пожелав спокойной ночи. Тэен с облегчением выдохнул, ему было страшно, но теперь он, кажется, нащупал слабость Сонмина, он не был таким крепким и остроумным, каким казался на первый взгляд. Все же парень не был тем, кого из себя старательно лепил. Все же каждый плохо составленный образ рано или поздно сломается или покажет всю свою суть.

***

      С момента пропажи Эллона прошло пять дней. После фестиваля Минхи больше не видел своего друга, тот не выходил на связь и не приходил ночевать в общежитие, после фестиваля Минхи даже не знал, куда он пошел и с кем был. Остальные одногруппники говорили, что не видели, куда он вышел и куда шел, они просто говорили, что он был весел и шел в бар с кем-то, Сонмин же говорил, что они поговорили, но потом разошлись. С его слов, он поехал домой на такси, а Эллон пешком пошел в противоположную сторону. Минхи волновался за друга, который просто куда-то пропал. Он не приходил ночевать: все лежало точно также, как и оставил Эллон перед тем, как уйти на фестиваль. Минхи боялся, что Эллону по пути не повезло встретиться с Безликим. Парень все еще питал иллюзии о том, что его друг просто решил устроить себе трип и не предупредил Кана об этом, он все еще ждал его и каждую ночь с беспокойством засыпал, надеясь проснуться от того, что Эллон ворвется к ним в комнату набуханным в хлам с жестким перегаром, зато живым. Сколько бы студент не звонил, тот не брал трубку, а в полиции лишь говорили, что парень молодой, может, просто остановился у девушки и не сказал никому. Минхи не знал, куда деваться, но его голова также была занята немного другим. После фестиваля Минхи начал встречаться с Хван Хенджуном, Минхи хоть и делился своими переживаниями с новым парнем, но он не хотел нагружать его проблемами. Эллон был его лучшим другом, и Минхи не хотел, чтобы он был пропавшим. Остальные их друзья тоже поняли, что он никогда не вернется, если они сами не возьмутся за это дело. — Ты правда думаешь, что это хорошая идея? — спросила неуверенно девушка с косичками в ярко-желтом свитере, сидя перед ноутбуком. — Если мы не возьмемся за это дело сами, то никто не возьмется, а полиция так и будет дальше разводить руками и говорить, что он сам вернется, — Минхи бесило, что все были заняты лишь делом касаемо Безликого, а остальные дела они оставили на второй план. Если в каком-то деле не был замешен Безликий, то полиция даже не смотрела в сторону нового дела. Минхи хотелось привлечь внимание общественности, да и другие одногруппники были только «за» то, что бы полиция поскорее взялась за поиски Эллона. — Ким Хенджин, — позвал Минхи, — как скоро ты сможешь опубликовать пост? — спросил Минхи и посмотрел на одногруппницу, которая состояла в клубе вестей университета. Они также занимались студенческой газетой, освещением событий в университете и публикацией статей на сайте. Также они занимались публикациями в социальных сетях и брали интервью, а Ким Хенджин недавно стала председателем клуба, что было очень на руку Минхи. Парень прислал готовую статью девушке, и та, просто скопировав, опубликовала текст с фотографиями Эллона, которые могли бы вызвать сочувствие у общественности. Все понимали, что это очень рискованный шаг, но дело касалось их друга, который пропал. Пост был опубликован на сайте, но потом, когда этот сайт посмотрят достаточное количество студентов, вести быстро распространятся. Их университет довольно известен и попадает в ТОП университетов страны, куда хотят попасть иностранцы и большинство выпускников школ. Данный университет славится хорошей репутацией, поэтому, несомненно, ректор среагирует на столь дерзкий поступок студентов. — Как думаете, администрация удалит пост? — поинтересовалась Хенджин, смотря на своих друзей. — Конечно же нет, — хмыкнул уверенно Минхи, закинув ногу на ногу. — Почему ты так в этом уверен? — усмехнулась другая девушка с каре, и все посмотрели на брюнета. Тот провел рукой по волосам и улыбнулся, смотря на остальных сидящих. — Если университет это сделает, то тогда окажется, что здесь нет свободы слов студентов, а наш лозунг «Слово студента — свобода студента», тогда получится, что они противоречат самим себе. Репутация университета окажется под сомнением, плюсом здесь выступали такие топовые группы, которые автоматически станут теми, кто поддерживает руководство нашего ВУЗ’а в том, что у студентов не будет этой самой свободы в слове. К тому же, удалением поста они только докажут обществу, что им, как и полиции, плевать на безопасность студентов, а разве в Сеуле, в корейской столице, люди не должны чувствовать себя в безопасности в столь опасное время, когда Безликий сбежал из тюрьмы. И если полиция же не примет меры, вновь поднимется кибер-бунт, и люди только убедятся в том, что они остались в опасности, и никто им не поможет больше. Я сильно сомневаюсь, что администрация университета настолько бездумно поступит и удалит статью. Нужно думать на пять шагов вперед, журналисты не дремлют, — покачал головой Минхи. Он был абсолютно уверен в своих словах и не был готов отступать, потому что он был прав. Кан ждал, что ему и его друзьям вынесут выговор, но их это не пугало. Они были уверены, их просто уговорил Кан Минхи, а его слова звучали убедительно с самого первого предложения. Минхи же был готов на такой шаг, чтобы найти своего друга. Эллон был человеком, хоть он и был тем еще бабником и не пропускал мимо себя ни одну симпатичную мордашку как у парней, так у девушек, но все же он был хорошим человеком, который был готов прийти на помощь. Все знали Эллона как того, кто всегда бросался первым на помощь, он также был активен и помогал адаптации иностранным студентам, так как сам из США и сам проходил через эти этапы адаптации в другой стране. Минхи не хотел, чтобы преступник, который стоял за пропажей Эллона, продолжал гулять на свободе безнаказанно. Кан не верил в то, что жизнь его обязательно накажет, ему хотелось своими руками уничтожить преступника. Люди просто доверялись судьбе и говорили, что их ненавистники или обидчики обязательно будут наказаны жизнью, а Кан Минхи был тем, кто скорее всего самолично отрубит голову своему обидчику, но до этого он бы медленно и долго мучал его, чтобы он сотни раз пожалел о том, что сделал с Минхи. Парень всегда радовался, когда те, кто причинял ему неудобства, переживали что-то плохое. Даже когда у его обидчика умер отец, он смеялся, он наблюдал за чужим горем и всякий раз напоминал ему об этом, чтобы сломать его. Теперь Минхи ждал, когда же найдут того, кто стоял за пропажей Эллона и накажут его. Он не был из тех людей, кто мог спонтанно поехать домой или засесть у кого-то надолго. Еще немного посидев, Минхи пошел первым в кофейню напротив университета к любви прошедших пяти дней.       На улице уже стоял холод, и гулял ветер, люди прятались от холода в шарфах, нос становился мокрым и холодным от погоды, а пальцы просились в карманы верхней одежды, на деревьях не осталось ни листика, и все готовились к приходу зимы, которая медленно подкрадывалась, солнце ушло, и на улицах с утра до вечера, пока не зажгутся фонари мегаполиса, было пасмурно. Как только Минхи толкнул дверь, и послышался звонок колокольчика, его холодный нос услышал ароматы кофе и выпечки, ненавязчивая музыка на заднем фоне сливалась с множеством голосов людей, которые зашли сюда погреться и поговорить за чашкой чая или кофе, поедая булочки или штрудели, тепло сразу заключило Минхи в свои объятия, и парень снял длинное черное пальто из интернет-магазина по дешевке, которое совсем не грело худое тело своим искусственным материалом, но зато эффектно смотрелось на высоком молодом человеке и подчеркивало его худощавое тело. Студент положил пальто на стул своего любимого места у витрины кофейни и сделал заказ, который брал на протяжении всех пяти дней с начала их отношений по два раза. Он не любил горький эспрессо и не наедался эклером с заварным кремом, который только раздражал его своим приторным вкусом, но он покупал их, потому что они были самыми дешевыми в кофейне. Минхи было важно не вкусное кофе и теплая булочка, ему был важен бариста с красными волосами, который с милой улыбкой и пустыми глазами обслуживал посетителей, как прекрасный робот. Минхи брал заказ и наблюдал за тем, как ожившая красивая кукла из фарфора принимала заказ за заказом с одной и той же репликой, которая автоматически выходила из милого ротика, пока глаза-пуговицы не отражали ни одной эмоции. Он был всего лишь привлекательным манекеном, который делал одно и то же и все довел до автоматизма. Своим холодным видом он правда напоминал всего лишь куклу, украденную с витрины для конкретного мальчика, которым являлся Кан Минхи: большие карие глаза с пустым взглядом, пухлые губы бантиком нежно-розового оттенка, молочная кожа без родинок или веснушек, на котором блекла улыбка, выученная для посетителей работой в общепите, непреступный и холодный принимал заказы и готовил кофе в идеально выглаженной белой рубашке, черных штанах, коричневом фартуке с логотипом кофейни и в берете такого же цвета, который так идеально сидел на красноволосой голове бариста. И Минхи мог сидеть здесь за этим самым столиком, откуда открывался прекрасный вид не только на улицу Сеула, но и на робота в человеческом обличии. Он потягивал эспрессо до тех пор, пока оно не остывало, а затем ел эклер, пытаясь перебить горечь напитка. Минхи делал вид, что читал книгу Рэя Брэдбери «Вино из одуванчиков», хотя он сам даже не знал о чем она и никогда не читал ее, а просто держал в руках для вида, чтобы наблюдать за своим объектом воздыхания, пока тот работал. — Хван Хенджун сейчас закончит, — сказала Джинсоль, и Минхи в этот момент хотел кинуть в нее ложку за то, что она разрушила волшебство момента, когда Минхи держал книгу в руке и поглядывал на Хенджуна в наушниках, в которых играла песня Ланы Дел Рей Young and Beautiful. В такой момент Минхи чувствовал себя героем какой-то книги, где он сталкерил симпатичного мальчика, но слова Джинсоль вернули его в скучную, жестокую и холодную реальность, где не лето в маленьком городке, а зима в Сеуле. Постепенно клиентов становилось меньше, и через два часа ожидания в кофейне остались только Минхи и трое подруг, которые просто наслаждались вечером за смехом и разговорами. Девушки ушли, и постепенно персонал стал готовиться к закрытию, а Минхи уже по привычке поднимал стулья и помогал оставшимся сотрудникам. Как только основное дело кончилось, Хенджун удалился в комнату для персонала, а через некоторое время вернулся в зал в куртке и в шапке, которые умиляли Минхи. — Пошли уже, — сказал студент, и парни, попрощавшись, покинули кофейню. Каждую такую ночь Минхи провожал своего любимого хотя бы до станции и возвращался в общежитие. Их разговоры начинались с вопроса о том, как дела. Им нравилось вот так просто общаться и ходить за руки, им было все равно, кто на них будет смотреть, они просто плевали на это. — Совсем твои руки замерзли, — сказал Минхи и взял Хенджуна за обе руки, парень улыбнулся и дыхнул на них, согревая дыханием, студент прошелся руками по чужим и спрятал одну руку своего парня в карман пальто, спрятав от холода. Мимо проезжали машины и редко проходили люди, державшие расстояние от незнакомцев в столь позднее время, когда в жилых районах, полные университетами или рабочими офисами люди сидят у себя дома, и на улицах бродит лишь пустота с редким нарушением тишины проезжающими машинами. Хенджун напоминал Минхи маленького плюшевого медвежонка или кролика, который мог испугаться большого хищника, и парень чувствовал себя рядом с ним его защитником. Дисплей осветил мраморное жемчужное лицо Хенджуна, и парень посмотрел на студента. — Сосед сказал, что сегодня лучше не приходить домой, — сказал честно Хенджун, не договорив только кое-какие детали. — Не приходить? Так грубо, — цокнул Минхи, наслаждаясь поражением своего главного соперника, — тогда, мы можем пойти в мотель, здесь есть рядом, просто в общежитие пускают только студентов, а оставлять тебя я не хочу, — пояснил Кан и улыбнулся парню, — ничего не подумай, мы просто переночуем в мотеле, — сказал Минхи, стараясь не спугнуть своего парня подозрительными действиями. Ему не хотелось обидеть Хенджуна, поэтому он был осторожен. К счастью, в мотеле нашелся свободный номер с двумя кроватями. Минхи не хотелось возвращаться в общагу, потому что ему там было неспокойно, он не хотел спать там, зная, что его друг и сосед еще нескоро вернется, а в мотеле было намного уютнее, чем в общежитии. Рядом с ним находился Хенджун, и это помогало Минхи отвлечься от мыслей об Эллоне, которого они не нашли, а полиция даже не взялась за него.       Парни зашли в самый обыкновенный и клишированный номер в светлых тонах с двумя кроватями и ванной за белой дверью. Ничего необычного, простой и скучный номер на двоих с двумя бутылками воды, чашками и электрическим чайником. Минхи бросил рюкзак у входа по привычке и пошел мыть руки в ванную, такую же обычную и скучную, как и комната. Кан не скрывал того факта, что он хотел Хенджуна. Он хотел его самым грязным способом и самым диким образом. Минхи не мог обещать себе, что не начнет распускать руки, но он хотя бы мог воздержаться и если что снять напряжение в душе. Минхи видел в отражении большого зеркала над раковиной в ванной, как Хенджун ходил по комнате и рассматривал с большим любопытством каждую деталь минималистичной комнаты. — Обещаю, что приставать не буду, — посмеялся Минхи, выйдя к парню, но сам Хенджун хотел этого. Студент подошел к парню, сидящему на краю кровати у окна, из которого в темную комнату пробивался свет фонарей с улицы, и провел холодной рукой по красным мягким волосам, пропуская крашеные пряди сквозь длинные пальцы. Тот смотрел на парня большими глазами снизу-вверх. Хенджун прикрыл глаза, и Минхи посчитал это сигналом к действиям, брюнет наклонился к парню и коснулся сухими обветренными губами к чужим, ощущая вкус мятной жвачки. Нельзя было назвать это касание губами поцелуем, Минхи был предельно аккуратен, он не углублял их поцелуй, пока этого не хотел сам Хенджун. Брюнет не хотел вредить Хенджуну, ему хотелось быть аккуратным и осторожным, он старался быть запредельно нежным, насколько это вообще возможно. Увлекшись тягучим поцелуем, Минхи надавил своим весом, и Хенджун лег на кровать, давая старшему делать все, что ему хотелось. Минхи смотрел в напуганные глаза Хенджуна, которые должны были остановить его, но они только возбуждали студента. Минхи провел рукой по впалому животу, чувствуя под холодными пальцами торчащие ребра и то, как от его касаний его нежная кожа становилась гусиной. Брюнет вновь припал губами к чужим, параллельно сплетая их пальцы вместе. Хенджун испытывал это впервые, его одолевало любопытство, он читал книги, в которых описывалась любовь между мужчиной и женщиной, где они оба трепетно относились друг к другу и с нетерпением ждали своего первого раза. Минхи перешел от губ к шее и стал подниматься поцелуями к подбородку, попутно кусая челюсть и целуя кожу. Он словно откусывал куски вкусного торта. Все тело Хенджуна было словно покрыто глазурью, которую Минхи с удовольствием слизывал, откусывая шоколадные куски своего самого желанного торта. Хенджун растерялся в этот момент, он просто отдался моменту и стал действовать, как велело ему его тело. Несмотря на включенный кондиционер, в комнате стало жарко, и одежда стала совсем ненужным элементом на разгоряченных телах. Хенджун смотрел на возбужденное и слегка покрасневшее лицо своего парня сквозь дрожащий веер ресниц. Черные волосы липли к белому лбу, а капельки пота медленно выступали на лице юноши, дыхание обрывалось, ноги дрожали, как и пальцы, было жарко, хотя в номере было прохладно. Минхи навис сверху и поцеловал Хенджуна в нос, чтобы тот не нервничал. — Это твой первый раз? — шепотом спросил Минхи, чтобы не отгонять интимную атмосферу. На вопрос своего парня, Хенджун неуверенно кивнул, и даже во тьме было видно, как щеки молодого человека покрывались смущенным румянцем. — Я буду очень нежным, доверься мне, — сказал Минхи и поцеловал кадык на шее юноши, замечая родинку на шее, которую он раньше не видел. Ее Минхи не мог оставить без ласки и внимания, поэтому поцеловал аккуратную родинку тоже. Минхи снял с себя пуловер, обнажая туловище, и Хенджун невольно прошелся взглядом: худое тело, взбухшие соски на плоской поверхности мужской грудной клетки, слегка подкаченные руки и узкие плечи. Минхи потянул парня за край футболки, и тот снял ее с себя, показывая свое тело. Брюнет разделся сам, а затем раздел своего парня, он не забывал целовать его и трогать плечи, талию, но ниже он не опускался, хотя знал, что Хенджуну хотелось, чтобы его касались еще ниже. Глаза студента невольно пали на пах Хенджуна, и Минхи посмотрел на опухший покрасневший член, требующий разрядки. — Ты никогда не спал с другими людьми? Даже женщины у тебя не было? — и по покрасневшим кончикам ушей парня, Минхи понял, что смутил его. — А там ты себя касался? — брюнет сделал акцент, оказываясь губами у уха молодого человека, парень поцеловал мочку и слегка потянул зубами на себя, вырывая из зажатых губ сладкий писк. — Нет? — и рука, словно змея, скользнула вниз к стоящему половому органу, и, накрыв собой головку, рука начала двигаться, заставляя Хенджуна сжаться и покраснеть еще сильнее. Кан двигал рукой вверх-вниз, шепча пошлые слова в невинное ушко парня. Минхи не считал себя плохим человеком, но ему нравилось портить такого чистого Хенджуна, который даже не дрочил. — В этом нет ничего странного, все мужчины так делают, — если бы только Минхи знал, что Хенджун и не такое видел в тюрьме. Хенджун с содроганием и отвращением вспоминал, как первым, что он видел утром в тюрьме, это чужой грязный член перед своим лицом. Конечно он наказывал своих сокамерников самым жестоким образом, но зато добился одиночной камеры в связи со своей опасностью. Но видя вставший член Минхи, ему не было противно или мерзко. Его даже непонятным образом заводило, что Минхи так усердно надрачивал ему. С каждым движением чужой руки, Хенджун не мог держать себя в равновесии, ему хотелось упасть назад и застонать так громко, что соседи бы начали жаловаться на шумы, но смущение закрыло ему рот. Сам Минхи был на пределе, его возбуждало покрасневшее невинное лицо Хенджуна, чьи большие глаза закатились от возбуждения и наступающей разрядки, по телу проходился ток, ноги становились ватными, Хенджун откинул голову назад, чувствуя, как вот-вот придет к концу. Минхи же был уверен в том, что с ним Хенджун кончит еще множество раз. — Аха! — вскрикнул Хенджун, не успев опомниться, когда белая жидкость брызнула на живот и на лицо Минхи. Парень вовремя закрыл глаза, и сперма Хенджуна оказалась на глазу Минхи, который усмехнулся и смахнул чужое семя. — Прости, я сам не понял, как это случилось, — так говорят, когда людям стыдно, но ему жаль не было. Кан коснулся своими губ Хенджуна и повалил на кровать, продолжая ласкать член своего парня, который уже не стеснялся своих стонов. Парень закрыл глаза руками и стиснул губы, но стоны уже бесконтрольно вырывались из его губ и заполняли собой номер. — Ты такой сладкий, — Минхи прошелся шершавым языком от подбородка до ресниц Хенджуна, слизывая его пот с маленького лица, ощущая кончиком языка, как сильно поднялась температура молодого человека.       Минхи был опытен. Он имел опыт в двух позициях, но ему важна не столь позиция в постели, сколько процесс секса. Ему было все равно быть снизу или сверху, так и так он доходил до оргазма и не разделял как ему нравилось больше. С Хенджуном же ему хотелось быть только сверху, но он был уверен, что если тот попросит его поменяться местами, то он поменяется. — Раздвинь ножки шире, — попросил Минхи обрывисто, укусив внутреннюю сторону бедра, видя, как член уже поднялся и был готов к обороне. Рот наполнялся слюной при виде одного только ствола парня. Младший выполнил просьбу, смотря на студента, который целовал бедра и живот, возбуждая его еще больше и больше. Мягкие горячие руки Минхи гладили горячую кожу тела Хенджуна, брюнет кусал и оставлял красные следы от своих зубов, ему нравилось откусывать по кусочку Хенджуна, словно от пирожного. Минхи взял Хенджуна за руки и поцеловал ладони, но потом перешел к прилипшему к животу члену. Брюнет лизнул головку члена, и тот охнул от неожиданности. Минхи вобрал в рот маленький половой орган парня и стал двигать головой, наблюдая снизу-вверх за реакцией парня, тот изогнулся в спине и вцепился ногтями в простыню. Парень пошел дальше и стал гладить яички Хенджуна, он упорно двигал головой и водил языком вокруг, словно он поедал ванильное мороженое. — Ха! — Хенджун схватился за подушку и прижал к себе от смущения. Минхи посмеялся и продолжил водить ловким языком, не забывая сминать яички. Парень был осторожен со своим партнером, но он не мог удержаться. Минхи так увлекся своим занятием, что не заметил, как сомкнул зубы на коже и потянул на себя, от чего Хенджун вскрикнул. — Ой, прости, пожалуйста, — Минхи сразу же понял свою ошибку и поцеловал оставленный след от зубов. Ему было стыдно, что он так неаккуратно отнесся к столь чувствительному и нежному органу Хенджуна. Минхи перешел к яичкам и стал обсасывать каждый шарик, пока его рука двигалась вверх-вниз по стволу Хенджуна. Минхи перевернул парня на живот и раздвинул ягодицы, тот вопросительно посмотрел на парня. Студент расплылся в улыбке и провел языком влажную дорожку от яиц до пульсирующего ануса. — Нет-нет, Минхи-я, там грязно! — но Минхи не слышал его. Парень продолжал вылизывать анус Хенджуна, а тот старался не сделать ничего дурного, чтобы тому не было мерзко. Горячий юркий язычок дразнил Хенджуна, двигаясь вокруг красного ануса, парень параллельно мастурбировал партнеру. — Опустись еще ниже, так будет удобно, — Минхи поставил Хенджуна в удобную позу и подложил под голову подушку. Красноволосый стоял перед парнем с выпеченным задом перед Минхи, который хотел вставить не просто язык, а свой возбужденный член в эту дырку и отыметь как всех, кто был у него до Хенджуна. Округлая попа практически блестела при свете уличного фонаря, который подглядывал за ними, стоя напротив их окна. Минхи ловко водил кончиком языка вокруг и коснулся ануса, заставляя стенки внутри сжаться. Брюнет слизывал жидкость, стекавшую вниз по линии от яиц до ануса. Естественная смазка и слюни Минхи смешались, но парень не обращал внимание на это. Минхи старался пробиться языком в анус, доставляя тому удовольствие. Ноги подкашивались от таких ласк, Хенджун смущался, но при этом не хотел, чтобы все это заканчивалось. — Подожди немного, — сказал Минхи и куда-то ушел, но через мгновение вернулся и пристроился сзади. Парень выдавил миниатюрный гель для душа, предоставленный мотелем для гостей, и стал водить вокруг дырки Хенджуна, тот чувствовал, как что-то холодное вылили на его зад, в нос ударил запах цветов, и парень плюс-минус понимал, что это. Остальное Минхи вылил на стоящий член и стал натирать. — Готов? — спросил Минхи, и тот кивнул, приготовившись к острой боли, которая описывалась во многих книгах с описанием гомосексуальных связей, но не было так больно, как того ожидал Хенджун. Минхи положил руки на бедра партнера и стал вводить член, он был осторожен, чтобы не поцарапать и не разорвать девственные мышцы. — Ах! Больно, — пискнул Хенджун. — Ничего, все хорошо, все нормально. Дыши, не задерживай дыхание, дыши, — Минхи старался контролировать дыхание Хенджуна, чтобы тому было легче принять его. Кан не торопился и входил постепенно, парень решил остановиться на середине и стал целовать спину и плечи своего партнера, говоря, как любит его. — Мой сладкий, — прошептал Минхи, поглаживая Хенджуна по спине. Тот зарылся лицом в подушку, стараясь не обращать внимание на боль в заду. — Я так люблю тебя, — прошептал Минхи и стал легонько двигаться, стараясь не причинять боли, но ему хотелось засадить ему полностью и оттрахать так, чтобы кровать под ними сломалась. Спустя время Хенджун уже сам начал двигаться навстречу к члену Минхи, который, поняв, что это зеленый свет, начал двигаться активнее, вцепившись в мягкие бедра. — Больно, — вскрикнул Хенджун и вновь уронил голову. Минхи приговаривал, что все будет в порядке. Спустя минуту Хенджун уже расслабился, и головка чужого члена тут же ударила в точку нервов, заставляя парня закинуть голову назад. Узкие стенки мышц сжимались вокруг члена парня, Минхи ощущал, что тот правда никогда в жизни не занимался сексом, он видел это и чувствовал. Он не хотел долго мучать Хенджуна, Минхи также абсолютно забыл про презервативы. Достигая пика, Минхи вышел из Хенджуна и кончил ему на спину. Что-то горячее брызнуло на белую спину Хенджуна. Минхи посмотрел на сперму с красными разводами и взял салфетки, парень поспешил все вытереть. — Все хорошо? — поинтересовался Минхи. Хенджун лег на кровать и прикрыл глаза, тот улыбнулся и провел рукой по волосам своего парня. Все же Хенджун был слишком невинным для секса, но Минхи больше извлекал из этого свою выгоду. Ему хотелось как можно скорее сорвать этот невинный цветок и присвоить его себе. Все же ему было приятно оказаться первым и быть тем, кто просветит его во все прелести секса. Минхи накрыл спящего Хенджуна одеялом и лег рядом, смотря на то, как подрагивали его ресницы. Хенджун посапывал, видимо, его утомил секс. Минхи прикрыл глаза и заснул, обнимая обнаженного парня. Их первый секс случился слишком спонтанно. Не так парень себе все представлял, но он был неплох, Минхи точно знал, что впереди у них еще не одна совместная ночь. Парень обнимал Хенджуна, ощущая его тепло. От тела молодого человека пахло молоком, словно от ребенка, и Минхи становилось не по себе, вспоминая все, что они здесь делали. Хенджун был большим плюшевым медведем, которого хотелось обнимать и целовать всю ночь.