Selfharm

      Он просто подойдёт к нему и познакомится, как только Дазай останется один. Рыжий выглядит более общительным, и неизбежно пойдёт тусить с кем-то ещё — тогда у Фёдора появится шанс перекинуться парой слов с этим парнем, но пока он просто смотрит, как они возвращаются в клуб.        И он делает то же самое.        Физики, математики и программисты расползлись по разным углам, пытаясь клеить девочек своими плоскими шутками, а Гоголь и Сигма сидят ровно там, где были оставлены, как самые послушные детишки. — Почему ты такой мудак, а?! — Николай никогда не выбирал выражений, и стоит Фёдору только подойти обратно к барной стойке, как он налетает с этим вопросом, кажущемся скорее риторическим. Они никогда не вели долгих диалогов, и так глупо пытаться поговорить, когда тебя просто игнорируют вместе со всем шумом, который ты пытаешься создать.        Сигма утаскивает его на танцпол, и крутящийся стул освобождается. Может, Дазай сам к нему подойдёт, если спокойно посидеть в одиночестве?        Это звучит в голове как хороший план — Фёдор заказывает себе ещё водки и вишнёвый сок, порядком устав от кислых лимонов. Его настроение начинает разыгрываться, и очень хочется проверить, насколько же его бестолковый друг был прав насчёт ориентации Дазая. Будет огромным упущением, если окажется, что ему нравятся девушки, хотя с другой стороны такой вариант ещё интереснее.        В этот же момент Дазай пытается отбиться от попыток Чуи заставить его потанцевать. Он пытается сбежать от него на диванчики у противоположной стены, но там его встречает Сасаки со своим очередным декольте. На ней короткое красное платье, сияющее блёстками в свете разноцветных софитов, и она улыбается, когда видит его.  — Прекрасно выглядишь, — говорит он, пытаясь намекнуть рыжему, что всё, он занят, и все эти танцы просто не созданы для него. Чуя фыркает и сдаётся, быстро находя себе новую жертву. — Чем тебя угостить?  — Не пью, — отвечает она, улыбаясь и заправляя прядь тёмных волос за ухо. Кажется, это флирт.  — А ты совсем не хочешь упростить мне жизнь, — Дазай улыбается в ответ и делает несколько глотков своего прозрачного коктейля с горькими пузырьками тоника. — Лимонад тоже не хочешь?        Она хочет, чтобы её уговаривали. Хочет, чтобы все девушки вокруг увидели, что он разговаривает с ней. И окей, сегодня Дазай готов побыть прекрасным принцем, потому что это весело. Вряд ли кто-то ещё осмелится обозвать его, если в социальных сетях появятся его фотографии с настолько красивой девушкой. Не то, чтобы ему было до этого какое-то дело, но разрушать чужие ожидания всегда так нравилось.  — Ты пьёшь что-то вкусное? — она опускает взгляд на его стакан, хлопая ресницами пару раз прежде, чем установит зрительный контакт вновь. — Хочу сладкое.  — Тогда мой коктейль тебе не понравится, — отвечает Дазай. — Скоро вернусь, — он уходит к стойке и внимательно изучает меню, пытаясь найти что-то более вкусное, чем то, что он сейчас пьют. Сасаки удивительно точно подсказала хороший вариант для не светской беседы в интимной обстановке, поэтому…        Он приподнимает голову, поворачиваясь вправо, потому что чувствует на себе чужой взгляд. Ещё одна необъяснимая вещь этого мира — как вообще можно ощутить чужое внимание? И какой частью тела?        Дазай задумывается, вспоминая о зеркальных нейронах в головном мозге, обладающих способностью считывать чужие эмоции, пока тень в конце стойки продолжает смотреть на него, изредка попадая под свет крутящихся ламп на потолке.        Кто-то… должен сделать шаг?        Он не успел разобраться в своих ощущениях в отношении этого парня, и он не был готов оказаться с ним настолько близко, хоть они и сидели всего в жалком метре друг от друга в кофейне. Сейчас ситуация другая.        Он заметил Дазая, и это должно быть хорошо, если бы не вызывало внутри бурю из сомнений.        Возможно, ему нужно с ним поговорить, чтобы разделить в своей голове образ всего тёмного и пугающего с тем, кем он является на самом деле, но это тоже выбор, который не хочется делать. Фантазия о костлявой смерти такая же сладкая, как и пара коктейлей, которые он заказывает, отворачиваясь к бармену. Дазая тянет к смерти, но он не хочет с ней сближаться, пока не израсходует все попытки раскопать ответы на все внутренние вопросы. Он ведёт некий счёт в своей голове, и разные факты разбросаны в ней, как в паутине. Это только начало его пути, и он планирует зайти в самую глубину.        Но он подходит, и Дазай тихо произносит «Нет».  — Я не успел ничего спросить, — его голос льётся по воздуху, снова заглушая весь остальной шум вокруг и оставляя лишь догадки о том, как ему удалось услышать это.  — Ты успел подумать, — Дазай отвечает ему, поворачиваясь через плечо в нужную сторону. Он слегка вскидывает брови вверх и почти улыбается, но выражение его лица настолько фальшивое, что даже глупец бы понял это. Только перед ним совсем не он.  — И о чём же я… подумал? — Фёдор отвечает ему ровно с таким же лицом, опираясь рукой на стойку. Блять, он разложил бы Дазая прямо на ней, и специально думает сейчас именно об этом, проверяя его несуществующие способности к телепатии.  — Мне всё равно, — твёрдо и ни малейшей новой реакции.  — Но ты был тем, кто первым посмотрел на меня. Где же истина? — он усмехается, приподнимая вторую руку и крутя кистью в воздухе на вопросе. Взгляд Дазая сам собой устремляется на витиеватые вены на его руке, и чувствует, как что-то вновь ломается внутри. — Знаешь, мне почему-то кажется, что мы очень похожи, — Фёдор продолжает свою игру, и ему правда интересно, во что она выльется.  — Попробуй перекреститься, — Дазай пожимает плечами и забирает два коктейля с барной стойки. Он не собирается продолжать этот диалог, когда его ждёт «королева бала», готовая осыпать комплиментами.  — Я подожду, — слышится вслед, и Фёдор признаёт маленькое поражение, видя причину его холодности на высоких каблуках и с очаровательным лицом. Он не может быть в ней заинтересован. Девушка выглядит как пустышка с одним лишь главным достоинством — красотой, и она никогда не… рука Дазая уже на её талии.        Или может. 

***

      По университету ползут слухи, что один из главных красавчиков литературного факультета теперь занят, и Чуя немного издевается над Дазаем, который слишком увлёкся обелением их репутации «педиков» в глазах технарей. Они выкусили, но цена была высока.        Нет, он не делал чего-то… серьёзного. Он угощал её коктейлями, приобнимал и героически вручил ей пиджак, спасающий от ночной прохлады, а Сасаки увезла его домой. И вернула уже в понедельник у всех на глазах.  — Дашь мне пару советиков по соблазнению? — Чуя смеётся, пока они стоят в очереди кафетерия, а Дазай закатывает глаза, улыбаясь. — Семпай, прошу, поделитесь своими секретами!  — Ладно. Я сказал ей, что принял обет безбрачия, и мы никогда не сможем быть вместе, — посмеивается он. — А если серьёзно?  — То же самое, но без обета безбрачия.  — Думаю, её надежда всё ещё не угасла, — отвечает Чуя, проходя чуть вперёд и наконец-то добираясь к полочкам с едой.        Он набирает себе полноценный обед, пока Дазай ставит на поднос бутылку воды и зелёное яблоко, получая недовольный взгляд голубых глаз. Приходится взять ещё салат.        Он оплачивает всё на кассе, и они садятся за ближайший свободный столик, потому что народу полно, и пока они будут выискивать другой, этот тоже могут занять.        Чуя желает ему приятного аппетита, и это тоже звучит как издёвка, но Дазай отвечает ему взаимностью, открывая свою воду. Он зевает из-за того, что напрочь сбил режим этими выходными, и разглядывает всех, кто пришёл пообедать, пока не застревает в одной точке слишком надолго.  — На что ты так залип? — Чуя оборачивается и пытается проследить за его взглядом, упирающимся в противоположный угол, где сидит другой факультет. — На чокнутую блондиночку, которая на нас наехала что ли?        «Блондиночка» — тот парень с гетерохромией и белоснежными волосами, заплетёнными в косу. Он что-то оживлённо рассказывает всем присутствующим, активно жестикулируя руками и так же забывая есть, как и его сосед.        Удивительно правильно Чуя подобрал для него прозвище, но фраза о том, что это на них наехали, звучит смешно.  — Нет, — сухо отвечает Дазай, и взгляд рыжего скользит левее в попытке разгадать эту загадку.  — На этого болезненного парня? — уточняет он, вспоминая, что именно он перевёл ту оскорбительную фразу.  — Да, — он не в силах перестать смотреть на него, потому что фарфоровая кожа с выступающими скулами выглядит потрясающе привлекательно. Он снова скользит вниманием по его худобе, тёмным волосам и отсутствующим глазам.  — Ясно, — фыркает Чуя, поворачиваясь обратно и возвращаясь к своему рису с курицей.  — Он напоминает мне смерть. Такую желанную и недоступную. Запросто выбирающую своими жертвами невинных животных, детей и стариков, у которых было так много планов на жизнь. И игнорирующую тех, кто её так жаждет, что места себе найти не может. Она будто насмехается над чужими мечтами, оставаясь самым превосходным и запрещённым подарком, — задумчиво говорит Дазай. — Я бы хотел умереть от его руки или посмотреть на свои ощущения, когда он будет возвышаться надо мной, глядя сверху своими глазами с отливом крови. Он бы так же заправлял за ухо волосы, напоминающие бесконечную тьму, и, возможно, освободил бы мою душу от тяготящих мыслей и всей бренности бытия, если бы я попросил его об этом на коленях.  — Пиши уже книгу, — отвечает Чуя, услышав этот монолог и чувствуя маленький укол ревности внутри от того, что Дазай кому-то посвящает эти слова. — Ты так много разговариваешь, что мог бы занять себя чем-то действительно полезным, а не просто придумывать окружающим несуществующие образы из своих больных фантазий.  — Да, я тоже так подумал. Поэтому не стал с ним разговаривать, когда он ко мне подошёл, — отвечает Дазай, звуча так, будто сожалеет об этом. — Как думаешь, он может мне нравиться?        Чуя давится. Прокашливается и смотрит на него, уточняя: — В смысле «нравиться»? В людском понимании симпатии?  — Да? — спрашивает он, позволяя своему вниманию вернуться за их стол. — Я не знаю, как это определяется.  — То есть ты десятки раз говорил мне о том, что не видишь себя ни с кем в отношениях и что чувства для тебя чужды, а сейчас спрашиваешь, мог ли ты на кого-то запасть? Дазай, тебе не кажется, что это немного некрасиво?  — Поче… — он почти спрашивает и тут же осознаёт, что натворил. Он нравится Чуе. В том самом смысле. И он не просто его зафрендзонил, но и решил обсудить с ним… — Прости, умоляю! Я совсем не это имел в виду!  — Нет, Дазай, ты именно это и имел в виду, — он встаёт из-за стола, выглядя таким разочарованным, будто только что проиграл все свои деньги в беспроигрышной лотерее, получив в качестве приза брелок. — Мне расхотелось есть, так что увидимся на парах.        Дазаю хочется его остановить. Сказать, что он — полный придурок, и у него проблемы с головой. Ещё раз повторить Чуе, что ему нужен кто-то нормальный, и что он даже не уверен в том, что происходит в его грудной клетке, живущей своей жизнью отдельно от мозга, но он не станет его слушать.        И… отношения?  Он просто хотел узнать, почему ему так хочется смотреть на кого-то и чувствовать себя неловко, если он получает взгляд в ответ.