Selfharm

«И какой в этом во всём смысл?» — перманентная мысль, застрявшая в голове, которая совсем не мотивирует делать в жизни хоть какой-то минимум.  Дазаю шестнадцать.  И это был первый и последний раз, когда он попытался покончить с собой.        Мори возвращается с ночного дежурства в больнице гораздо раньше, чем обычно, и застаёт сына в ванной с окровавленным запястьем. Он кричит и называет его сумасшедшим, угрожая отправить то в психушку, то в интернат, потому что… его накрывает паника. Никто не хочет потерять своего ребёнка вот так, даже если у него кошмарный характер, и вы мало общаетесь из-за сложностей подросткового возраста.        Перед глазами сразу пролетают десятки ситуаций только за последнее время, когда он был плохим отцом.  Невнимательным.  Равнодушным.  Требовательным.  Слишком занятым.       Дазай плачет. Ему одновременно так горько, страшно и больно, что тело не слушается, начиная предательски трястись. Он закрывает рот рукой, чтобы унять истерику из-за произошедшей ситуации — лишь в тот момент, когда перекись обжигает порезанную кожу, приходит осознание, что он наделал.        Отец усаживает его на пол, осматривает раны, быстро принимая решение, нужно ли их зашивать. Нет.  Мори облегчённо вздыхает.  Обычные поверхностные порезы. Ровные, по пять линий в ряд, повторяющие контуры лезвий в бритвенном станке.        Он накладывает плотную повязку и туго перетягивает предплечье левой руки Дазая бинтами, пока он рвано дышит, а слёзы капают с подбородка. Его тихий голос врёт, что это произошло случайно. Что он просто хотел узнать, как ощущается физическая боль, причинённая самому себе, и что он в порядке. Это просто… маленькое помутнение, и он не хочет оказаться в обществе больных или неадекватных людей. Он правда верит, что Мори может его сослать, пока отец не верит ни единому слову:  — Я возьму отпуск на работе, и мы походим с тобой вместе в терапию, ладно?  — Ладно. 

***

      Он нормальный.        С приличным аттестатом после окончания школы, парой выигранных конкурсов, призовыми местами на олимпиадах, и оплаченным обучением в Токийском университете на факультете японского языка и литературы.        Мори верит ему после двух лет терапии, и отпускает учиться в другой город.        Дазай научился быть нормальным в глазах окружающих. И как же это удобно, когда человек с докторской степенью сам рассказывает тебе на сеансах, каким нужно быть, чтобы общество тебя принимало.        Он выделил для себя десять основных правил, которых стоит придерживаться, чтобы от тебя все отстали:        Первое — эмоциональная устойчивость.  Дазай не теряет самообладания даже в сложные моменты. Его спокойствие внушает доверие окружающим.       Второе — самосознание. Он знает, кто он есть, и принимает себя со всеми недостатками и достоинствами, что делает его уверенным в себе.       Третье — социальные навыки. В разговоре Дазай легко устанавливает контакт, слушая других с искренним интересом и поддерживая живую беседу.       Четвёртое — эмпатия. Он чувствует настроение людей вокруг и всегда готов прийти на помощь, если замечает, что кто-то нуждается в поддержке.       Пятое — гибкость мышления. Дазай легко адаптируется к новым ситуациям, находя нестандартные решения и подходы к проблемам.       Шестое — умение решать проблемы.  Вместо того чтобы паниковать при возникновении трудностей, он анализирует ситуацию и предлагает конструктивные решения.       Седьмое — сбалансированное отношение к жизни. Дазай умеет находить время для учёбы, хобби и встреч со сверстниками, ценя как продуктивность, так и моменты расслабления.       Восьмое — забота о себе. Он следит за своим физическим состоянием, регулярно занимаясь спортом. Хорошо и со вкусом одевается. Иногда даже делает укладку.        Девятое — оптимизм. Даже в самых трудных ситуациях Дазай находит положительные моменты, поражая окружающих своим взглядом на жизнь.       Десятое — способность к саморазвитию.  Он постоянно стремится к знаниям и новому опыту, что вдохновляет других и не может не вызывать восхищение.        И каждый раз он поражается тому, насколько наивны окружающие, если верят в этот театр одного актёра. 

***

      В Токио цветёт сакура, но столбик термометра едва доползает до отметки в двадцать градусов со знаком плюса, поэтому всё ещё прохладно. Ему этого достаточно, чтобы надеть длинные и широкие шорты, закрывающие колени, с гольфами и низкими ботинками на шнурках. Он вдыхает в лёгкие дым, вишнёвый, как запах в воздухе, и до конца не осознаёт, что получил долгожданную свободу и путёвку в собственную жизнь.  Дазаю скоро девятнадцать.        И он не считает, что Мори был плохим отцом или сделал для него недостаточно. Тот просто его не понял. Вряд ли когда-нибудь сможет, ведь вся его деятельность связана со спасением чужих жизней. Особенно в случаях, когда это почти невозможно — он готов днями и ночами сидеть над исследованиями, чтобы дать тяжёлому пациенту и его семье хотя бы ещё год на этой планете. Как иронично, что его сын больше всего на свете жить не желает, да?        Перестать говорить об этом и продолжить думать — есть высшая степень свободы. Так же, как и выбирать способы саморазрушения, а их предостаточно в современном мире.        Если бы Дазай мог позволить себе открыть рот и поговорить с кем-то на те темы, которые его действительно интересуют, то он спросил бы, в курсе ли окружающие люди, что их пытается убить… буквально всё? Ах, никотин, кофеин, алкоголь из самого доступного?  Нет.       Грязный городской воздух. Любовь не к тому человеку. Плохая концовка у книги. Продукты, напичканные химией. Зависимость от импульсивных покупок и сиюминутных удовольствий. Бегство в отдельный мир, вроде компьютерных игр, музыки на репите или социальных сетей. Новости и пропаганда. Ошибки и проигрыши. Сожаления. Собственный мозг, генерирующий ежедневно рой мыслей в количестве шестидесяти тысяч штук, из которых сорок тысяч — повтор вчерашних. И этот список можно продолжать бес-ко-неч-но.  Ведь разрушает практически всё, и остаётся лишь выбрать то, от чего будет переть именно тебя. Откуда лично ты будешь забирать свою порцию эмоций и опыт, делающий по-настоящему мудрым.        Убить себя быстро — невозможно. Наполнять свою жизнь медленной болью — хороший выбор. И Дазай сделал его в пользу самого поощряемого способа селфхарма — забота о внешности.        Насколько же сильно люди восхищаются тобой, когда можешь сказать, что не будешь вон тот вкусный тортик с витрины. Что ты совсем не ешь сладкое. И мучное. И жирное. Не пьёшь лимонады, потому что от них только пить хочется. Не кусочничаешь, а питаешься сбалансированно, несколько раз в день, небольшими порциями, как советуют гастроэнтерологи. Бегаешь по утрам, тренируешься в спортивном зале и можешь выкладывать красивые фотографии своего рельефа, которые соберут лайки всех знакомых девушек и сохранения от парней, мечтающих о такой же форме и уверенности в себе.  Идиотизм.  Можно говорить всё, что угодно, если ты питаешься сигаретами и… водой. Иногда завтракаешь ради того, чтобы выпить витамины. Очень вкусно готовишь и наедаешься в процессе приготовления. Не тратишь лишние деньги на обеды, чтобы купить отцу подарок на день медика. Считаешь калории, баланс белков, жиров и углеводов просто по приколу и для раскачки мозга. Такой дисциплинированный, целеустремлённый. Лучше всех остальных, потакающих своим желаниям и заедающих стресс вкусной булочкой с шоколадными крошками сверху.  Или это просто твой способ причинять себе вред, чтобы почувствовать хоть что-то.       Отец настаивал, чтобы Дазай не жил в общежитии, хоть и вспоминал свои собственные студенческие годы с тёплой улыбкой на лице. У него не было возможности снимать себе квартиру в его возрасте, поэтому он усердно работал, чтобы ребёнок не повторил такую некомфортную судьбу. Сошлись на том, что это будет съёмная квартира с соседом, которую сын выберет и снимет сам.  «Вдвоём будет веселее, дешевле, и это почти то же самое, что и комната в общаге, да?» — так сказал Мори, и Дазай согласно кивнул. Он всегда относился к людям с некой осторожностью, не особо стремясь сблизиться. Одного человека он сможет вынести рядом после жизни с отцом, а вот целая толпа стала бы серьёзным испытанием.        Быстро найти себе сожителя среди знакомых и их знакомых, как в прекрасных детективах Артура Конан Дойла, не получилось — они либо оставались в Йокогаме, либо уезжали за границу. Он пообщался с двумя парнями, которые тоже поступили в Тодай, но услышал лишь то, что цены на аренду очень кусаются.        Решив, что ему одному так повезло, что Мори дни и ночи проводит на работе, поиски перешли в чаты с будущими однокурсниками. Едва разлетелись письма на почту с уведомлениях о списках поступивших на сайте, как все начали искать друг друга в социальных сетях по группам университета — в одной из них Дазай увидел пост и попросил скинуть ссылку на вступление в чат. Пообщавшись двадцать минут в волне сообщений от сотни человек, он забросил подобие объявления о поиске такого же человека из другого города, который хочет снимать квартиру пополам. На следующий день в личных сообщениях появился новый диалог — Накахара Чуя отправил целое полотно текста о том, что для него важно в совместном проживании, примерный бюджет на аренду и даже прикрепил свой плейлист, чтобы было проще оценить, подходят ли они друг другу по вкусам.  Дазаю было всё равно, но этот парень выглядел адекватно и по фото, и по постам на своей странице, и по сообщениям. Он так и не понял, из какого затерянного на карте уголка Японии тот переезжает в Токио, но это тоже было не так важно. Гораздо важнее то, что рыжий нашёл неплохую двухкомнатную квартиру по доступной цене и всего в тридцати минутах от университета.  Так и начался ещё один апрель в невыносимой и мучительной жизни Дазая — с ожидания своего соседа на вокзале в новом городе.