Молочный Коктейль

На дворе середина июня. Время близится к полудню. Солнце уже давным-давно встало из-за горизонта и успело нагреть поверхность, а воздух казался таким тёплым, что и вдыхать было неприятно. В столице великой Германии царил зной, оттого берлинцы расхаживали по улицам в лёгкой (по тем временам) одежде. Картина живая и благодатная, несмотря на противную жару. В Рейхстаге, как и всегда, кипела жизнь: работники Рейхсканцелярии трудились на благо своей Родины, не покладая рук. В частности, рейхсфюрер СС — Генрих Гиммлер. Тот, как один из самых верных сподручников Гитлера, всегда работал достаточно внимательно и усердно. Но в те дни, когда солнце, кажется, решило спалить всё живое на планете, даже верный делу фюрера человек совсем выдохнется. Отложив надоевшие до дрожи документы, Гиммлер откинулся на своём стуле и тяжело вздохнул, разглядывая потолок в своем просторном кабинете. — Бог ты мой… — начал говорить сам с собою мужчина, — От этой жары скоро уже совсем мозги расплавятся. Надо бы отдохнуть! Генрих встал со своего места и потянулся до сладкой боли в мышцах. От этого даже сделалось приятно: вот что бывает, когда несколько часов горбатишься над какими-то делами, а потом вдруг решаешь немного передохнуть, встать, подвигаться. — Сколько же сейчас времени?.. — поинтересовался сам у себя Гиммлер. К несчастью, часов в кабинете рейхсфюрера не наблюдалось: давно уже поломались, да и убрали их. Потому немец, вновь вздохнув, направился к выходу из своего кабинета. В коридорах его ожидал шум чужих разговоров, в которые вслушаться, кажется, было нереально, проходящие мимо работники… в общем, типичная крысиная возня. Это уже нисколько не удивляло нашего рейхсфюрера. Но вот, добравшись до комнаты отдыха, где так же располагался буфет, Генрих облегчённо вздохнул. Воздух на нижних этажах всегда был прохладнее, оттого, особенно летом, здесь создавалась атмосфера приятного и уединённого местечка, каким, в общем-то, оно и являлось. — Эй, Генрих! — позвали вдруг рейхсфюрера СС. Тот, обернув голову в сторону знакомого голоса, тут же понял, кто это был. Перед ним за одним из столиков предстал Герман Геринг с бутербродом в руках. Тучный мужчина, находившийся до прихода Гиммлера в гордом одиночестве, подозвал того уже жестом к себе. — Оу, привет, Герман, — спокойно поздоровался СС-овец с соратником, присаживаясь рядом с ним за стол, — Вижу, решил взять перерыв и пообедать? — А то, — бодро ответил маршал Люфтваффе, взглянув на товарища с лёгкой улыбкой, — Не желаешь составить мне компанию? — Ну, раз уж предлагаешь. Я не против. От этого Гиммлер тоже немного улыбнулся, в то время, как Геринг взял один из своих бутербродов и подвинул рейхсфюреру, сам направившись в буфет, кажется, за чаем. — Сегодня достаточно жарко, да? — обратился Герман к Генриху по своему возвращению, поставив на стол две кружечки ароматного чая, — Так и помереть за этими бумагами треклятыми недолго! — Я-я, дело говоришь, — поддержал товарища Гиммлер, кажется, немного оживившись, — Спасибо, дружище. — Всегда пожалуйста, Генрих, всегда пожалуйста… Так продолжалось уже порядком минут десять: немцы бодренько общались между собой, поедая бутерброды и периодически посмеиваясь с каких-то своих забавных историй. Но вот Гиммлер, кажется, слишком уж увлёкся трапезой — съел почти все бутерброды, не оставив своему товарищу почти ничего. Герман, заметивший это и осознавший, что более совсем ничего не осталось, совершенно поменялся в лице: некогда добродушная улыбка куда-то исчезла, осталось лишь совершенно спокойное и какое-то равнодушное выражение лица. Гиммлер, заметивший это, вдруг взглянул на пустую тарелку (куда и глядел Геринг), после чего стыдливо отвёл взгляд. Нехорошо получилось. — Ой… Прости меня, Герман… — замявшись, начал рейхсфюрер СС, — Клянусь, я нечаянно! Совсем заболтался. Но маршал будто и не слышал слов друга, что означало, что он затаил обиду на коллегу. Всё же, поесть Герман любил очень, и все в Рейхстаге это прекрасно знали. — Герман, ну не станешь же ты злиться на меня из-за такой мелочи. Н-ну смешно же! — попробовал приободрить соратника СС-овец. На это Геринг только промолчал, но затем сделал глубокий вдох, выдохнул и, как ни в чём не бывало, приулыбнулся. — Знаешь, ты прав… Чего мне злиться из-за каких-то бутербродов? — сказал он это так спокойно, что Генриху даже на секунду показалось, что за этой милой улыбкой таится смертельная обида. — Вот и хорошо… Мужчины просидели в тишине, наверное, секунд десять, после чего Геринг вдруг спросил Генриха: — Может, ещё чаю? А потом снова за работу. — печально вздохнул Геринг, якобы расстраиваясь по поводу того, что нужно снова будет возвращаться в душный кабинет к бумажкам. — Да, я не откажусь. — неловко отозвался Гиммлер, которому было уже некомфортно рядом с маршалом Люфтваффе. Геринг только учтиво кивнул, поднимаясь и вновь направляясь в сторону буфета. В этот момент на лице немца расплылась широкая и немного пошлая улыбка. «Ну, Генрих, попал ты. По-крупному попал. — уже мысленно произнёс про себя Герман, хмурясь, отчего вместе с улыбкой выглядел он и смехотворно и зловеще одновременно, — Совсем скоро я проучу тебя~» Там, вновь взяв две кружечки чая — для себя и своего друга — Геринг неожиданно вытащил из кармана какой-то странный мешочек и достал оттуда небольшую таблеточку, кинув её в ещё горячий чай. Та моментально начала растворяться, а сам Герман только коварнее улыбнулся. «Это заставит тебя больше никогда не есть чужую еду, сучёныш…» — триумфально думал мужчина, дожидаясь, пока таблетка полностью растворится, после чего понёс кружечки обратно, к столу. Там его ждал Гиммлер, кажется, немного успокоившийся. — Вот, друг мой. Извини за задержку, — попросил прощения Геринг, садясь рядом и пододвигая к другу кружку с особым чаем. — Спасибо, Герман. — неловко отозвался Гиммлер, взяв чашку в руки и сразу сделав небольшой глоток. Стоило немного распробовать, как Генрих сразу про себя отметил, что у чая другой вкус. Однако, говорить об этому товарищу он не осмелился — мало ли, снова чем-то да обидит. Казалось бы, ничего необычного, просто обычное чаепитие, но уже в тишине. Как вдруг Гиммлер почувствовал какое-то странное ощущение. Нечто, схожее с сонливостью. — Герман. — позвал он своего соратника, — Что это?.. Что ты сделал?.. — Что такое, друг мой? — совершенно невинно и даже как-то обеспокоенно ответил ему Геринг, — Тебе плохо?.. — Я… Я сейчас будто бы… Не успел рейхсфюрер договорить, как вдруг сонливость окончательно потянула его вниз, в ту же минуту немец свалился на пол, провалившись в сон. Радости Геринга не было предела. — Ну что ж, дружище. Время платить по счетам~ — сладко произнёс Герман, — Ты будешь явно не в восторге от того, что я сделаю… Далее довольный донельзя Геринг взял с собой своего друга и, сделав вид, что ему просто чуть поплохело, направился с ним в свой кабинет.