Примирение сквозь несколько жизней

      Юй Цзыюань была шокирована. Нет, этим словом ничего не выразить — она, гуль подери, в панике.       Только что её тело насквозь пронзала тысяча игл — мечей, грудь горела адской болью, а глаза слезились. Огонь впитывался под кожу, едкий дым раздирал лёгкие — и она не находила сил даже кричать. Нет, Юй Цзыюань была гордой. Несокрушимой. Если бы её прилюдно раздирали на части, стежок за стежком, никто бы не услышал не то, что крика — малейшего всхлипа. Лишь рваное дыхание.       На периферии зрения Пурпурная Паучиха видела своего супруга. Цзян Фэнмянь перед смертью лишь раз на неё взглянул, и в его безэмоциональных глазах наконец зажглось что-то искреннее. Читаемое. Доступное. Они жили в браке много лет, и Юй Цзыюань так и не научилась читать его. Зато её он распахивал как раскрытую книгу, тонко чувствуя каждую перемену настроения. Она не умела так. Может, из-за того глава Цзян решил, что его любовь безответна.       Не было никакой любви. Фальшь на фальши, формальность на формальности. С годами образовалась лишь слабая привязанность. Так вот, в чем само дело — Юй Цзыюань чувствовала, что умирала, у неё не оставалось ни единого шанса на спасение, но… Тут же она открыла глаза. Просто открыла глаза. Когда думала, что уже ослепла от ярких красок огня, охватившего Пристань Лотоса. Вокруг смыкались стены цвета персика, комната — целая, невредимая — была обставлена по-старому, как семнадцать лет назад. Юй Цзыюань удивленно оглянула свои руки. Чистые, ухоженные, только вот не нежные, как подобает девушке, а грубые слегка, стертые в кровь тренировками. Золотое ядро согревало грудь. Ей казалось, что его выжгли, оставив под сердцем пульсирующую рану. На коже — ни единого отпечатка пепла и сажи. Только чистота, чистота, чистота. Волосы собраны в высокую прическу, и лишь две пряди спадают на лицо. Юй Цзыюань с лёгкостью поднялась на ноги — так, словно она ещё ничем не обремененная девочка-заклинательница — и поспешила к зеркалу. Ладонь проскользила по гладкому стеклу. Пурпурная Паучиха издала смешок. Она насчитала лишнего. Комната была обставлена как одиннадцать лет назад.

***

Всё было просто — до того, как появился в Пристани Вэй Усянь Юй Цзыюань всё ещё носила фиолетовые клановые одежды. За шесть лет брака они с Фэнмянем тихо делали шаги друг к другу, и всё шло хорошо до момента, пока не разнеслась весть о смерти его чертовых друзей. Сколько раз Цзыюань молилась, чтобы этот никчемный мальчишка умер с родителями? Хрупкое примирение между супругами разрушило появлением Вэй Ина. Желая отдалиться, Цзыюань даже демонстративно сменила одежды на традиционное платье Мэй Шани. Может, все ей приснилось? Ощущения слишком явные были для сна. Её до сих пор трясло. Но на то её и прозвали Пурпурной Паучихой. Ей часто говорили о том, что у неё, кажется, мужской склад ума. Расправив плечи, Цзыюань поднялась и степенной походкой вышла из комнаты. Убранство гостиной и коридоров знакомое. Но многое все же поменялось за эти одиннадцать лет. А были ли они вообще? На улице только-только восходило солнце. Юй Цзыюань прогуливалась по Пристани, подставляя солнцу ладони. Или ей всё сейчас снится? — Мадам Юй. Она не подскочила от неожиданности, нет. Спокойно обернулась, что на неё не похоже — и тут же её сердце почувствовало странную боль. Перед ней стояла девочка-адепт, умершая рядом во время сожжения пристани. Шестилетняя крошка, совсем такая же, каким сейчас должен бы быть А-Чэн… — И тебе доброе утро. Почему не спишь? Кто тебе разрешал шпионить за старшими? — в привычной манере вопросила Юй Цзыюань, имитируя раздражение в голосе. Получилось неплохо — девочка затрепетала, её глаза забегали в разные стороны, а из горла вырвалось напуганной дрожью: — Г-глава Цзян в-вернулся только что… — Что же ты раньше не сказала? Ладно, не буду тебя ругать. Ступай домой, а то всю тренировку носом клевать будешь! — на одном дыхании выпалила мадам Юй. Сердце бешено колотилось. Руки дрожали. Впервые в жизни она чувствовала себя так странно. Цзян Фэнмянь… Вернулся? Так значит, он уже нашёл Вэй Усяня? Этого противного ребёнка, что положил разлад между ними, что уничтожил дом, который его приютил? А была ли причина только в нём? Юй Цзыюань ещё раз содрогнулась. Она осталась одна на пристани, адепты не проснутся ещё два часа. Не нужно притворяться сильной. Ноги сами вели её в сторону — оттуда не доносился шум, она просто знала, куда надо идти. А вот что делать… Известно не было.