How Gerard Way Found His Way

7 октября, 2007

— I'll expect you won't cry! Джерард срывает с себя больничную пижаму, и толпа ликует. Так начался «The Black Parade Is Dead!». Последний концерт в этих образах, последний раз они играют эти песни. Они откатали мировой тур с третьим альбомом, который разрывал чарты в 2006 и 2007 годах, получая признание слушателей по всему миру. С каждым новым альбомом они сияли ещё ярче, взрываясь словно сверхновая, и после головокружительного успеха «The Black Parade» никто не понимал, как можно сделать ещё круче, что затмит этот альбом, но у Джерарда уже были некоторые идеи. Сегодня последний концерт, на котором они отдадутся полностью музыке, прежде чем уйти в тень. История давно рассказана, и она закончится сегодня. Парням не грустно и не жаль. Mychem не уходят навсегда, нет, они уходят лишь на год, чтобы вернуться уже с новой историей, в новых образах, дать новое шоу, а пока... — And now, you wanna see how far down I can sink?! Джи машет рукой, заставляя толпу повторять за ним. Он весь концерт падает на колени, пытаясь перевести дыхание и всё равно поёт, сбиваясь на доли секунды. Он поёт так, как не может никто другой, срываясь на крик беря высокие ноты. Джер носится по сцене, прыгая и посылая воздушные поцелуи, он заводит толпу. Вы вообще видели хоть раз, чтобы людьми так могли управлять? Они готовы делать все, что скажет Джерард Уэй. Каждый из них знает песни наизусть и в любой момент готов подпевать; каждый в толпе следит за точной игрой парней, каждый ликует от осознания, что ты совсем рядом с кумирами и слышишь их вживую; каждый сгорает от мысли , что ты часть шоу, что ты часть «The Black Parade». Думают ли о чём-то сейчас парни? Нет. Они делают то, что делали сотни раз до этого: заученные слова, заученные аккорды, всё как всегда, но после стольких выступлений песни все такие же любимые и вовсе нн надоели. Последнее шоу должно стать лучшим, и они сделают это, чего бы это не стоило. Каждая песня сегодня звучит ещё громче и ещё ярче, они стараются изо всех сил, забивая на жажду, на изрезанные пальцы от струн, на синяки на коленях от падений, на то, что не прошло и половины концерта, а футболки мокрые от пота можно выкручивать, на то, что макияж поплыл, а от укладок, впрочем, не осталось и следа. Они доигрывают «House of Wolves», сгорая от невыносимой жары, давящей на виски. И, если верить сет-листу, следующая — «Cancer». Свет гаснет. Кажется, даже толпа замолкает на мгновение. На сцене остаются только Джерард и Джеймс Девис. Свет от единственного прожектора плавно загорается, очерчивая фигуру Уэя, пока тот медленно плывёт сквозь туман из дыма к микрофону. Он повисает на нём, прежде чем начать петь. Его нога подрагивает в такт музыке. — Turn away… Он скорее шепчет, чем поёт, так чувственно, так будто сейчас заплачет. И Джерард плачет; обычно он может сдерживать слёзы, но не в этот раз, не в последний. Слез не видно, всё лицо мокрое от пота, и слёзы лишь сливаются с ним, делая лицо Джи просто более влажным. «Cancer», — это та песня, которую нельзя не любить. Она отличается от остальных, она спокойная, и самая трагичная. В ней участвует лишь Джерард, но дух каждого из парней сейчас рядом с ним на сцене. Фрэнк стоит прямо за кулисами, наблюдает за Уэем. Он слушает его так же, как и все остальные сейчас. Сейчас Айеро зритель. Он шёпотом подпевает, облокотившись на какую-то колонку. Он завидует сам себе, ведь Джерард — чёртов ангел, и он его, он может петь для него сколько угодно, лишь для него одного. Ему не хочется, чтобы песня заканчивалась, хочется бесконечно наблюдать за тем, как Джи поёт его любимую песню. Хочется остаться тут, подумать о жизни, не хочется продолжать концерт, хочется просто уйти. —'Cause the hardest part of this is leaving... Он вскидывает руки вверх, и Фрэнк готов поклясться, Джерард точно ангел, он весь светится, он словно собирается взлететь, расправив свои спрятаные белые крылья. Джерард даже если и не ангел, то он точно не с этой планеты, когда он поет, он превращается героя, в какого-то персонажа, но он точно не человек, не сейчас. Но опустив руки и открыв заплаканные глаза, ангел протягивает: —... Youuu... Фанаты вопят, и свет снова гаснет. Одна горячая, прожигающая щёку слезинка стекает по лицу Фрэнка и беззвучно падает вниз. Но он слышит её, как она разбивается и высыхает на полу. Сейчас он слышит всё в два раза, да что там в два раза, в сотни раз громче, он даже слышит биение сердца Уэя старшего; оно замерло в тот момент, когда свет погас, он будто умер, прямо здесь, на сцене. Парни выбегают на сцену, становясь на места; туман начинает рассеиваться, уходя на задний план, за их спины и загорается красный свет — это «Mama». — Mama, we all go to hell. Джерард хлопает в ладоши, и все повторяют за ним. Он снова здесь, он умер, но возродился в свете софитов и окружении команды. Джер снова играет, снова срывается на крик. «Засранец, как он это делает?» Фрэнка всегда поражает, как тот может легко переключаться с песни на песню. Он плакал две минуты назад, а сейчас скачет так, будто гравитации для него не существует. Он не отдыхал в отличие от других, но активничает больше остальных, это же Джерард. Он виляет задницей, подходит слишком близко к краю сцены, он сумасшедший, он — лишенный воздуха, поет все оставшиеся песни. Уэй ползает на коленях, подмигивает фанаткам, которые сходят с ума. Ревнует ли Фрэнк? «Пусть даст им шоу, мне не жалко, пусть смотрят на него. Для них это мечта — увидеть Джерарда Уэя вживую, они же не могут его потрогать, а я, да. И почему я должен ревновать? Я могу только гордиться им, тем какой он талантливый и красивый, мой Джи…» —THE BLACK PARADE IS DEAD! Развернувшись, он взбросил руки вверх; клубы дыма и огня окутали заднюю часть сцены. Джерард поклонился; концерт окончен, «The famous last words» отыграна, и они удаляются со сцены, оставляя кричащую толпу позади. — Это было ахуенно, мы сделали это. Мы лучшие, вы сука лучшие парни! Хриплым, почти что севшим голосом, Уэй старший поздравляет команду с завершением тура; они сделали это. Теперь их ждёт афтерпати и целый год без концертов. Пятерка Mychem обнимаются, и пока никто не видит, Джерард мимолётно чмокает Фрэнка в губы. Эта маленькая шалость сходит ему с рук; может, кто-то и заметил, но никто не придал этому значения, парни из Mychem узнали о них два месяца назад. И отнеслись спокойно, ведь о боже, это было так очевидно. Про них и так ходили разные слухи: ведь эти взгляды и, мать его, поцелуи на сцене что-то да значат? Да значат, но парни отвергали и продолжают отвергать все слухи, отшучиваясь или просто не воспринимая неуместные комментарии насчёт их личной жизни. Если бы фанаты узнали, что их догадки реальны, их бы просто разорвало на части. Когда все расходились по гримёркам, Фрэнк, игнорируя свою, проскользнул к Уэю старшему. Не успев закрыть дверь, они вцепились в губы друг друга, так будто не виделись вечность. Они скучали, они жаждут и этот поцелуй уталяет её. В течение полугода у них не было времени даже просто вздохнуть; Джерард в перерывах между концертами летал в Штаты для презентации своего первого комикса. Мечта наконец сбылась: 2007 стал знаменательным — успешный тур и выпуск комикса, чего ещё можно желать? Наверное, больше времени в сутках. Джерард практически не спит: постоянные съёмки, интервью, репетиции, выступления — и везде нужно выкладываться. Он устал, он хочет домой, в Нью-Джерси, в свой небольшой домик с Фрэнком.

***

Год назад, после выпуска третьего альбома, Джерард купил небольшой двухэтажный домик. С виду и не скажешь, что там живёт какая-то знаменитость. Уэй живёт в тихом районе, да, его узнают, но не так часто, как если бы это был мегаполис. Ему хотелось спокойной, размеренной жизни в перерывах между концертами. Хотелось иметь место, куда ты можешь вернуться и знать, что ты по-настоящему дома. Из-за постоянных разъездов за домом иногда приглядывает Донна, и идея высадить цветы у порога принадлежит именно ей. Это типичный американский дом с небольшой верандой, зелёным газончиком и задним двором. Зайдя внутрь, вы не увидите ничего сверхъестественного, чёрных стен или готического декора, вовсе нет. Джерард — практичный человек в жизни, за кулисами и вне шоу; он любит комфорт и светлое пространство. Просторная гостиная с камином. Мягкий диван оливкового цвета с множеством подушек и кресло в цвет дивана. Круглый кофейный столик белого цвета, заваленный скетчами и книгами, которые не поместились в большой книжный стеллаж, стоящий вдоль стены рядом с камином. Большое количество растений: фикусов и папоротников. А самое любимое место Уэя — пушистый белый ковёр у камина; как бы ни был удобен диван, чаще всего Джерард читал или просто лежал именно на нём, нежась в слепящих солнечных лучах проходящих сквозь панорамное окно. На кухне стоит большой стол, сделанный из тёмного дерева на заказ. Это самая лучшая покупка для дома, как считал Джер. За ним можно было уместить сразу восемь гостей или разложить каждую сцену комикса, чтобы следить за последовательностью и рисовать. Рисовать с комфортом. Кухонный гарнитур был в тон столу, и на нём, как ни странно, готовили. Фрэнк взял на себя эту задачу; он любил пробовать новые рецепты и понемногу приобщал Джера к вегетарианской кухне. Он не был против того, что его любимый ест мясо; Фрэнк мог готовить и стейки для него, но Джеру было всё равно, будь то бургер с котлетой или просто какой-нибудь салат, с кучей странных овощей, он был рад всему, что готовил Айеро. Джерард вообще не хозяйничал на кухне; единственное, что он мог делать, так это кофе. Кофе — отдельная любовь и зависимость Уэя, ну а как вообще можно начать утро без этого горького, бодрящего напитка? Он не принимал кофе из пакетиков, только свеже сваренный. На втором этаже было тоже две комнаты: спальня и вторую оставили для студии. В студии хранились все инструменты, концертная аппаратура, гитары Фрэнка. Стены были увешаны памятными фотографиями Mychem или их с Джером фотографиями. Фрэнк обожал эту комнату; он мог играть тут сколько угодно, в любое время дня и ночи, не боясь, что будет тревожить Джи, ведь тут хорошая звукоизоляция. Ещё, если у Уэя был свой «алтарь» с книгами и комиксами в гостиной, то у Айеро — это коллекция виниловых пластинок. На каждый, даже незначительный праздник Джерард дарил ему коллекционные издания пластинок любимых групп. Фрэнк каждый раз, как в первый, прыгал от счастья, получая заветную пластинку, после в благодарность выцеловывая лицо Джерарада. А спальня была довольно простой. Небольшая, но с кроватью queen size, с тяжелыми синими шторами, милыми светильничками в виде звёзд на прикроватных тумбочках — и впрочем всё. А где же одежда? В огромной гардеробной. Парни не делили вещи на «это моё, а это твоё», они могли брать, что угодно, лишь бы подходило по размеру. В гардеробной стояло большое зеркало в пол, и по обе стороны от него всё было увешано одеждой, по большей мере сценическими костюмами, например, со съёмок Welcome To The Black Parade, или десятками разных пиджаков Джерарда. Ванна тоже была просторной, наверное, размером со спальню. Большая ванна, стол с раковиной и круглым зеркалом с подсветкой. В тумбе под раковиной, помимо полотенец и всяких гелей для душа, была тонна косметики Джерарда, как декоративной, так и уходовой. «После того сранного интервью, где ты назвал меня грязнулей, и это еще мягко сказано, как ты думаешь, сколько я должен теперь торчать в ванной? Ты тоже не особо отличался чистотой, и приятным ароматом, это был ебаный 2004-й, чего ты хотел, Фрэнки? И тем не менее ты влюбился в меня грязного еще в 2002» Прошло уже довольно много времени с тех грязных туров, когда парни нормально купались раз в месяц и от них пахло явно не духами, а мать его потом. Но они пережили это, чтобы сейчас лежать в белоснежной постели в объятиях друг друга. Джи любил лежать на груди у Фрэнка, обводя пальцами контуры татуировок на груди и вдыхая цитрусовый аромат его парфюма. А Айеро перебирал пальцами любимые длинные волосы Джи, которые неизменно пахли белыми цветами. — Засранец, если ты ещё раз коротко подстрижёшься, я с тобой не буду разговаривать. Красься сколько угодно, но только не короткий платиновый блонд. — Тебе не нравилось? Слушай, мне вот тоже не нравится, когда у тебя сильно короткие волосы. Вот так, с чёрными, отросшими — тебе в самый раз. Это был август 2007 года. My Chemical Romance отказались от концерта в Колорадо с The Used и Mindless Self Indulgence из-за свадьбы Майки и сорванных связок Джи. Это были лучшие две недели импровизированного отпуска. На церемонии бракосочетания Джерард светился даже больше, чем его брат, который женился. Алисия — прекрасная девушка, и они с Майки просто идеальная пара. Он был рад, что его брат нашёл человека, с которым готов провести всю свою жизнь, но не только поэтому; ещё и потому, что от него отстала Донна с вопросами: «Как на личном? И когда ты познакомишь нас с невестой?» После церемонии в церкви свадьба продолжилась в большом арендованном доме у озера. Приятная, спокойная музыка, вкусная еда и только самые близкие друзья и семья. Группа сидела за одним столом, обсуждая рабочие моменты; даже в такой момент они думали о том, что через неделю снова самолёт, снова другой город, другая страна, снова концерт. После танца молодожёнов все пары тоже вышли на медленный танец. Джерард сразу потух, попивая безалкогольную пинаколаду. Рэй танцевал со своей девушкой, его родители танцевали, знакомые, но только не он. Джер не был отличным танцором, но медленный танец не требует особых навыков: вы просто стоите с партнером обнявшись и качаетесь из стороны в сторону. — Как думаешь, скоро Рэй созреет позвать Кристу под венец? Я уже хочу вторую свадьбу, так же наесться до отвала, — Фрэнк ел какие-то тарталетки с грибами и хихикал. — Не знаю. Может быть, скоро, они уже давно встречаются. — Год — это не так долго, но они действительно идеальная пара. «Год — это не так много? А три — это много? Мы вместе три чёртовых года. Почему я не сделаю Фрэнку предложение? Тяжёлый вопрос... Мне уже 30, а ему только через пару месяцев 26. Разница вообще пустяковая, но что, если он не хочет всего этого, может, он не готов? Я не думаю, что он уйдёт от меня, но всеже разные мысли могут лезть в голову… Я не хочу давить на него и да, я жду первого шага от него. Это вовсе не обязательно, но как по мне, это последняя скрепляющая отношения деталь.» — Эй, Джи, ты чего такой кислый стал? — А? Я? Да так… Думаю просто. — А о чём ты думаешь? — положив руку на ногу Уэя, Фрэнк невозмутимо начал поглаживать его. — Фрэнк!? — Щепотом, тот недовольно вскрикнул. — Да никто не видит, все танцуют, не парься. — Да... Все танцуют... — Джерард, ты что хочешь потанцевать? Ты поэтому такой грустный стал? — Фрэнк, — убирая его руку со своей ноги, Джи продолжил. — Да, хочу, но тут родители, да и парни, никто же не знает о нас, а друзья медленный танец не танцуют, как ни крути. — Бляять, друзья, мы ведь не друзья, уже давно. Мне надоело ныкаться даже перед близкими, пора уже признаться. Я не думаю, что миссис Уэй осудит, или парни косо посмотрят. Пойдём потанцуем, пока песня не закончилась. — Но, Фрэнки… — Я приглашаю тебя на танец, — протянув руку Джерарду, он улыбнулся. Вставая из-за стола, Джерард глубоко вздохнул и крепко взял парня за руку. Выйдя на танцпол, Джерард положил руки на плечи Фрэнка, а тот обнял его за талию. Они начали медленно кружиться, топчась на месте и не отрывая взгляда друг от друга. Джерард покраснел, и, когда пытался отвернуться, чтобы посмотреть на реакции людей вокруг, Фрэнк щипал его за талию. — Ты не стесняешься засунуть руку в штаны на выступлении и стонать, как последняя шлюха, при этом виляя задницей, а станцевать со мной тебе стыдно? — Это другое. Там шоу, а тут все близкие и... — Вот именно, и чего мы стесняемся? Я бы давно уже обо всём рассказал, но жду, пока ты созреешь. Я же не требую на концерте сказать, что мы пара и всё такое, просто для своих. Мне обидно, когда ты отдёргиваешь мою руку и говоришь «не трогай меня, парни увидят», ты думаешь, они не видят, что между нами? Все всё понимают, Джи. — Прости. Ты прав... — положив голову на плечо Айеро, Джерард расплылся в улыбке. Когда музыка закончилась и все начали расходиться, Фрэнк неожиданно наклонил Джи немного вниз, придерживая одной рукой за голову, а другой за талию, он спросил глазами «можно?» и дождавшись одобрительного кивка, поцеловал Уэя. Тот не сопротивлялся и улыбался в нежный, трепетный поцелуй. Послышались аплодисменты, и, оторвавшись друг от друга, они раскрасневшиеся вернулись за столик. — Оу оу. И как давно вы пара? — расплываясь в слегка пьяной улыбке, спросил Боб. — Три года, — вместе, не сговариваясь, проговорили парни и, переглянувшись, засмеялись. — Я же говорил, Рэй, ты проспорил, гони 5 сотен. — Вы спорили насчёт наших отношений? — Джерард возмутился и надулся. — Ну, Джер, тут не тебе стоит расстраиваться, это я сейчас потерял пять сотен. А вообще мы очень рады за вас, вся команда, и я думаю, твои родители тоже; вон Донна улыбается и плачет, обернись. Донна вытирала слёзы счастья и, заметив, что на неё смотрит Джи, послала ему воздушный поцелуй. Сегодня её младший сын женился, а старший открыл завесу своей личной жизни, показав того, ради кого бьётся его сердце. Уэй старший и Айеро не пробыли на празднике еще и полчаса. Поздравив ещё раз Майки, они поспешили вернуться домой. Выключив телефоны, они не отлипали друг от друга три дня. Джерард не слазил с Фрэнка, прося быть рядом; они болтали обо всём на свете, в перерывах находящей страсти. Они понимали, что домой вернуться не скоро, а впереди месяцы невыносимой разлуки и поэтому должны выжать из имеющегося времени максимум...

***

Плюхнувшись на диван в гримерке, они громко и мокро целовались, издавая противные причмокивающие звуки. Фрэнк держал Уэя за лицо ладонями, не боясь смазать макияж, — куда там, ещё хуже не сделаешь. В один момент он оттолкнул Джера и взглянул в недоумевающие глаза. — Уэй, ты засранец! — Дорогой… в чём дело? — сидя на коленях Фрэнка, он стягивал с себя мокрый пиджак. — Почему я узнал от Майки, а не от тебя, что ты ещё на месяц уедешь в тур с комиксом? Причём 10 числа, как только мы возвращаемся домой? — Я собирался сегодня сказать. Думаешь, я не устал? Я еле вывожу десятки перелётов в месяц. Только закончился концерт, и я еду в аэропорт, сплю на ходу, чтобы завтра с улыбкой раздавать автографы и отвечать на вопросы насчёт комикса. Фрэнки, всего лишь месяц, ещё один мучительный месяц без тебя, и я буду дома. Рождество-то мы точно встретим вместе. — А мой день рождения нет… — Ну не дуйся, у меня уже есть подарок для тебя. — Целуя солёноватую от пота шею Фрэнка, Джерард качался на его бедрах, потираясь промежностью о промежность. — Джерард? — Ммм? — продолжая ерзать на Фрэнке и постанывать от подкатывающего удовольствия, Уэй уперся ладонями в его плечи и откинул голову назад, открывая шею для поцелуев, которых не дождётся. — Джерард, я устал, я не смогу, прости... Остановившись, Джи заправил волосы за уши и понимающе кивнул. Они, в мокрой грязной одежде, уставшие, обнялись и, пытаясь устроиться на тесном диванчике, смеялись и ойкали, когда случайно отдавливали друг другу пальцы или зажимали волосы. — Это не то что наша кровать. — Да не то слово... — Самое главное — не заснуть, у нас ещё афтерпати, ты помнишь? — Конечно, помню. А ещё я думаю, тут не получится поспать — слишком неудобно, и ты меня сверху придавил. — Фрэнк рассмеялся, прикрывая рукой лицо. — Айеро да ты ахуел, мне что, уйти? — тот начал подниматься, но Фрэнк перехватил его за руку и прижал к себе. — Всё-всё, я так любя, лежи себе спокойно. Они замолчали, и оба уставились потолок. Через пару минут молчания, Фрэнк сдался усталости и уснул, слегка посапывая с приоткрытым ртом. Джерард смотрел на него, осторожно убирая пряди ото рта и просто любуясь им. — Прости, что я так редко говорю, какой ты у меня прекрасный, Фрэнки… Ты мой подарок судьбы, я так часто корю себя за то, что не говорю тебе этого, просто мне тяжело, но в общем… Я люблю тебя, люблю, Фрэнки… Прошептав это в пустоту, спящему Фрэнку, Джерард чмокнул его в щеку и лёг на плечо, закрыв глаза. «Я обязательно скажу тебе это не во сне, обещаю, только найду подходящий момент. Я так люблю тебя…» Буквально через мгновение заснул и он, пуская слюнку на футболку Фрэнка. Какое афтерпати, какая еда, им нужен только сон. — Джер, ты идёшь?... Ввалившись в гримёрку без стука, Майки застыл, увидел двух спящих парней. Джерард закинул ногу на талию спящего Фрэнка, а тот обнимал его за плечи; милая картина. — Майки, Фрэнка нет в гримёрке, а Джер готов? — Тшш, глянь. — Приоткрыв дверь чуть больше, чтобы Рэй взглянул, Майки отошёл назад. — Не будем будить? — Нет, не будем. У них уже афтерпати, пойдём. Закрыв дверь, оба залились смехом, обсуждая, как поделят порции пасты Фрэнка и Джера между собой.