How Gerard Way Found His Way

Выглаженная белая рубашка, брюки, красный галстучек, пиджак и убитые кеды — отличный образ для выпускного. — Мам... Маам! Где мои часы? — Джи-Джи, а мне откуда знать? Ты уже готов? — постучав, Донна зашла в комнату к сыну. — О боже, ты... Давай я что-то сделаю с твоими волосами и галстуком... Давай, папа тебе поможет. Джерард стоял, как маленький ребёнок, который впервые одевается сам: куча носков на полу, развязанные кеды и галстук, завязанный как шнурок на шее. На самом деле, он просто всего этого не хотел. Если бы можно было забрать аттестат без всей этой праздности, он бы обязательно так и сделал. Он и так еле упросил родителей обойтись без ресторана, а просто выпить вина с маминой пастой дома, в кругу близких. Поэтому он смирился с тем, что на бал ему придётся пойти, причём самому. По-быстрому уложив волосы, накрутив концы, Донна закрепила их лаком. — Вот, теперь хорошо. Остался галстук и... Дональд, иди сюда. И прихвати свой парфюм. — Мам, ну всё, я не хочу галстук, он меня будет душить! — Не истери, потерпи вечер и всё, пожалуйста. Тебе же так красиво. Отец поставил сына перед зеркалом и проговаривал каждое своё движение, чтобы научить его этому простому действию. — Ничего сложного, и с галстуком лучше, Джерард, согласен? — Угу... — Значит, в десять мы будем ждать тебя возле школы и отметим дома? Ты не передумал, мы могли бы поехать в центр и... — Нет, спасибо, пап, я хочу дома. «Зачем так тратиться, если мамина паста куда вкуснее ресторанной еды? Я уже всё решил». Шоу начинается. Входя в спортзал, украшенный шарами, лентами и освещённый сотней огней, тебя оглушала музыка. Парочки танцевали, держась за ручки, и разыгрывали мерзко милые сцены с поцелуями. Кто-то, кто тоже был без пары, общался с любимыми учителями или не отходил от фуршета с закусками. — Ох, Джерард, какой костюм! — не успев оглядеться, Джера поймала учительница искусств возле закусок. — В таком виде только коллекцию картин представлять на большой выставке в Нью-Йорке! — маленькая, пухлая учительница смеялась, обнимая любимого ученика за талию. — Миссис Смит, я так рад вас видеть. Если у меня и вправду будет выставка, вы всегда будете желанным гостем. — Джерард расплылся в улыбке, понимая, что не так уж и плохо проведёт вечер, болтая о картинах со своим наставником и учителем искусства. — Так и будет, я уверена. Слышала, ты уже поступил в Школу визуальных искусств в Нью-Йорке. У тебя довольно хороший аттестат, и думаю, конкурсная работа была изумительной. Я всегда в тебя верила. Не зная, что ответить, Джерард покраснел. Он любил, когда его хвалили, хотя ему в это было сложно поверить. Ему явно стоило проработать проблему с недоверием. Он об этом думал и даже решил записаться к специалисту по приезде в новый город. «Так... церемония вручения начнётся через 10 минут, в 20:30, а в 21:10 я должен быть в парке. Блять, я почти в конце списка... Уэй. Надеюсь, никто не начнёт растягивать речи о том, как любит школу и как будет скучать, а то мне придётся бежать и рассчитывать, что Рэй опоздает. Ладно, будь как будет». — Вкусные брускетты, да, миссис Смит? — Да-да, пойдём поближе к сцене, скоро всё начнётся. И хочешь, раскрою одну тайну? — учительница потянула Джи за локоть, чтобы он наклонился ближе, ведь никому больше не стоит слышать, что она скажет. — Моя самая нелюбимая часть в работе — выпускные. Так шумно, и все такие... неискренние, а ещё те, к кому я прикипела, уходят. Приходится отпускать тех, кого ты «вырастила», например тебя. Ее голос дрожал, и Джерарду стало так жаль, ведь он тоже будет скучать по ее урокам. Но плакать не стоит, он просто уходит из школы, а не из жизни, и при большом желании можно будет встретиться за чашкой кофе, обменявшись опытом и рисунками. — Не расстраивайтесь, а то я заплачу. — Он улыбнулся, и учительница захихикала, легонько толкнув его в бок. — Вы не представляете, как я благодарен вам и буду скучать. Эту милую сцену прощания прервал ведущий. — Леди и джентльмены, уважаемые учителя, начинается то, ради чего мы все сегодня собрались, — вручение аттестатов. А в конце будут объявлены король и королева выпускного вечера. Вы готовы?! Для торжественной речи приглашается директор... «Быстрее, прошу, это все круто, конечно, но я опаздываю, немного. И какого черта, Рэй учится в другой школе?» — ...Поздравляю всех выпускников и хочу начать вручение аттестатов с тех, кто отличился в разных сферах при обучении в школе. Приглашаю на сцену капитана футбольной команды... «Ну понятно-понятно, капитан футбольной команды, Джуди — чемпионка штата по шахматам, круто, Шон — гений-математик, все молодцы, а теперь можно по списку, а то до Уэя мы долго не доберёмся, пожалуйста?» —... Успехов вам в университете, Шон. А теперь я приглашаю на сцену Джерарда Артура Уэя, организатора кружка искусства, организатора всех прекрасных спектаклей, которые проходили в нашей школе, отличника и просто прекрасного художника. «Неет, блять... Я попал. Речь... А что мне говорить?» «Ну же, иди», — взглядом говорила миссис Смит, и Джерард, еле передвигая ватными ногами, зашагал на сцену. Кто-то даже хлопал, бурных оваций, как в случае с капитаном футбольной команды, даже не стоило ожидать, но он был в шоке даже с того, что получил. — Сынок, держи микрофон, скажи пару слов. —Директор похлопал Джерарда по плечу и передал ему микрофон. «Я не этого хотел, я боюсь сцены, речей на публику, и извините, как я ни стараюсь собрать всю волю в кулак, я не могу. Я хотел молча забрать аттестат и свалить к другу — вот и всё». — Эм... Ну... Поздравляю всех с окончанием школы и спасибо нашему директору за такие тёплые слова... —глядя в толпу, он видел, что ему не рады и некоторые перешёптываются, но сейчас уже всё так... неважно? —Отдельно хочу поблагодарить миссис Смит, она профессионал своего дела и хороший наставник. —«Наверное, всё или всё же... А почему нет?». — Ещё, школа — это то место, где ты впервые сталкиваешься с несправедливостью, «борешься за место под солнцем». Вы все, такие же, как и я, вы боитесь, я знаю, вы все ненастоящие, вы пытаетесь казаться лучше, угождая другим, хотя такие пустые внутри. Вы гнобили меня, но я, по крайней мере, остался собой. — Закрой рот, Уэй! — кто-то кричал из толпы. — Не нравится слышать правду? Пусть я не был крут в школе, но мы посмотрим, кто кем станет через десять лет. Пошли на... — Что ж, спасибо, Джерард, вот твой аттестат, успехов тебе. — Вовремя вырвав у Джерарда микрофон, директор, сделав вид, что ничего не произошло, продолжил свою речь, вот только теперь с выступившим потом на лбу от волнения. Сбегая со сцены, он ловил на себе пожирающие взгляды, его были готовы разорвать прямо здесь и прямо сейчас, но кто готов так заканчивать выпускной?Протолкавшись сквозь толпу, Джер выбежал на улицу. Свобода... «20:57, если идти быстрым шагом, я успею. Ха... Я сказал это. Ахахха. Эти придурки, их лица, боже... я смог». Остановившись, он истерично смеялся, на все сто гордый собой. На улице было слишком тихо: никаких прохожих и машин, и поэтому его смех разносился эхом. Но эта минутка гордости закончилась, когда стрелки на часах показывали 21:03. Сорвавшись с места, Джер побежал, попутно высвобождая шею от оков галстука, немного ослабляя его. Волосы растрепались, а щеки покраснели из-за неожиданного марафона. Рэй сидел на качелях у входа в парк, слегка покачиваясь и теребя свои кудряшки. — Ты что, бежал? — Не видно? Я бы мог сильнее опоздать, если бы так и не нашёл часы. Это всё Майки, засранец, стащил их, чтобы покрасоваться в школе, прикинь. — Да так просто уточнил. И не оправдывайся, ты просто неисправимый опаздун. — Посмеявшись, Рей встал с качели и обнял друга. — Ну извини, ты не поверишь, что я сказал, моя речь, я... И тут во всех красках Джер начал описывать свои эмоции и пересказывать дословно свою речь. Он размахивал руками для пущего эффекта, а закончив, выдохнул, зачесывая волосы назад. – Прям все так и сказал? — Ага, — наконец отдышавшись, он плюхнулся на соседнюю качель. — Ну и меня все поскромному, даже рассказывать нечего, просто забрал аттестат и все... И ты когда уезжаешь? — Ах да... Это... Я совсем забыл, что мы сегодня прощаемся. Улыбки сползли у обоих с лиц, было тяжело осознавать, что ближайшие четыре года они будут видеться, если получится, раз в полгода. Они больше не будут просиживать штаны друг у друга в комнатах, играя в приставку, наступает взрослая жизнь. — Через три дня, мама говорит, что чем раньше, тем лучше, чтобы обжиться в большом городе, немного выучить улицы, ну ты понимаешь. — Это так круто, Джер, твоя мечта сбылась. — Ну ещё не совсем, я ведь не издал свой комикс, но ты знаешь, я уверен, что сделаю что-то важное, мы вместе сделаем что-то такое... Глаза Джи подсвечивались под светом фонаря, переливаясь всеми оттенками зелёного. Он говорил с таким энтузиазмом, будто стоит на пороге открытия Нобелевской премии, возможно, и так, ведь его сердце каждый раз замирало от мысли, что весь мир вот-вот откроется перед ним. — Ты не кисни, мы всё равно будем поддерживать связь, от меня ты никуда не денешься, — протягивая Рэю листок с почтовым адресом, Джи улыбался так по-детски искренне. — О, я смогу заваливать тебя письмами? — Сможешь, если хочешь, — повисла минута молчания. — Ты всё же решил пойти на курсы редактирования в местный вуз, но а как же гитара? — А кто сказал, что я её брошу? Правильно, никто. А курсы, это хоть и не полное образование, но за год тебя научат сразу всему, без ненужных предметов, и будет только много практики, навыки куда важнее бумажки. — Ну... Не знаю. — Ахах, очевидно, что бумажка из твоей ш Школы действительно ценная будет, но важно то, как ты рисуешь в первую очередь, согласен? — Да. — Вот и я о том же. — А группы? Тебе ведь предлагали местные парни присоединиться в качестве гитариста? — Я ещё думаю, но ты же знаешь, что я больше хочу писать, сочинять музыку, а быть в группе — это совсем иное. Но всё может быть, если получится совмещать с учёбой, то почему нет. Они болтали о Школе Джерарда еще минут пятнадцать, пока он не взглянул на часы. «21:45, уже нужно идти... И лучше идти, а не бежать, а то будут вопросы. Но я так не хочу уходить». — Рэй?... — Прерывая мечтательный рассказ друга о новой жизни вне школы, он выдернул его в реальность. — Мне нужно идти уже, родители будут ждать. – А.. Да... Ну тогда... Прервав друга, Джи обнял друга, все еще сидящего на качеле, прижимая его кучерявую голову к своей груди. — Спасибо за пять лет дружбы, ты знаешь, я бы ебу дал если бы тебя не было рядом, ты просто лучший, я буду скучать. — Джер, ты справишься, мы справимся, и дружба не заканчивается, ведь так? Я буду скучать и ждать каждое письмо от тебя. — не сдержавшись, слёзы проступили на глазах Рэя и оставляли маленькие пятнышки на рубашке Джи. «Ну не плачь, а то и я заплачу, Рэй...» Разорвав объятия, в руку будто ударило током, часы говорили : «Пора, пора бежать, Джерард Уэй». — Пока, — помахав ладошкой, Джерард отвернулся, начиная плакать. — Пока, Джер, и... — Он не обернулся, просто остановился, чтобы дослушать друга. — Классный галстук, тебе идёт.

***

Конец Октября

Прошло уже пару месяцев с начала учёбы, и как ни странно, эйфория от большого города и места, куда Джерард так хотел поступить, пропала. Вообще он был безумно рад прикоснуться к истории своими руками, ходить по коридорам, по которым ходили его кумиры, Арчи Гудвин и многие другие. В этом месте правда хотелось творить, но то невообразимое количество работы, которое на него обрушивалось, медленно убивало. Теперь он точно был похож на ходячего вампира, с кружкой кофе в одной руке и стопкой скетчей во второй. Он спал, наверное, по 3 часа в день, иногда вообще не спал по ночам, а на утро тупо выключался на ходу. «Со мной всё в порядке, просто ночью лучше творить, а днём другие важные дела... Но сон это такое... не страшно, я не устаю.» Сон это важно ещё как, пока это до него не дошло и ещё скоро не дойдёт, к сожалению, такова молодость. Когда 24 часов в сутках не хватает ни на что и приходится жертвовать часами в уютной постельке, ради чего-то «более важного». Родители снимали ему маленькую студию, недалеко от Школы, хотя он не был против общежития. «Джи-Джи, общежитие будет обходиться почти так же, как своё жильё, чуть дешевле конечно, но своё пространство куда лучше, ты бы понял это уже спустя неделю в общежитии, так что лучше сразу в студию. Можешь слушать музыку не в наушниках, при этом не боясь, что кого-то потревожишь, приводить друзей, а может у тебя появится девушка или парень... ну ты понял.» Девушка... Это так смешно, при его сумасшедшем ритме жизни ему ещё не хватало человека рядом. Джерард бы не смог совмещать всё это. Он бы утонул в чувствах и забил на учёбу — это так очевидно, как дважды два — четыре. У него появлялись знакомые и друзья из школы, но всё общение оставалось в её стенах, все были «слишком заняты» личными вопросами. Жизнь вроде как наладилась, он не был аутсайдером, и к нему тянулись за советами и просто хотели с ним общаться. Всё правда становилось хорошо, и он решил не обращаться к специалисту, засунув проблемы из прошлого в дальний ящик шкафа. Его единственные проблемы — это сроки сдачи работ и вечный недосып. «Боже... Моя шея». Потянувшись над зарисовками, лежащими на столе, Джерард не сразу понял, что уснул и проснулся уже утром. «Время?! Где часы? Твою мать... 8:20, сегодня просмотр, если опоздаю — мне крышка». Скинув все мелкие рисунки и альбом в рюкзак, он начал скручивать большие и аккуратно просовывать в тубус, чтобы не помять. «Носки. Так эти вроде чистые? Рубашка и джинсы. Ну вроде полуформальный стиль... Пойдет. Теперь почистить зубы». Метаясь по дому как сумасшедший, он, как ни странно, все успевал, даже зайти за кофе в «Старбакс» на первом этаже его дома. Традицию с утра заходить за кофе он не нарушал никогда, даже сегодня. «8:38, нормально и очередь небольшая». После сна за столом голова раскалывалась, и было ощущение, что вчера он пил до потери пульса. Но нет, он сидел за графикой, а насчет алкоголя, он не пил уже три месяца —маленькая победа, а из вредного — только сигареты. — Доброе утро, мне... Эм — «боже, все плывет. Черт, Джерард, собери слова в кучу и скажи, что ты хочешь». — Вам двойной эспрессо и гранде латте с клубничным сиропом, да? — Да, а как вы... узнали? — Вы каждое утро берете одно и то же, вот и запомнила. — Милая девушка улыбнулась. — Джерард, да? Будет готово через две минуты, ожидайте. — Ага, спасибо... — Потирая красные глаза, он пытался увидеть имя на ее бейджике. Голубоглазую брюнетку звали Моника. Она была намного ниже Джерарда, но из-за собранного, кучерявого пучка казалась чуть выше. Она слегка покраснела, отдавая заказ, и не переставала хлопать ресницами, смотря куда-то, но только не на Джи. — Спасибо, хорошего дня. Опустошив почти залпом горький доппио, он спешил в Школу. Он успел и ждал своей очереди, сидя на подоконнике и попивая уже остывший латте. Задумавшись о предстоящем «аде» с кучей вопросов: «А почему вы сделали так? А расскажите об этом художественном приёме?», он покручивал стаканчик, пока не увидел номер телефона. Слегка улыбнувшись, он переписал его в скетчбук и выкинул стаканчик. Время сдавать работы… Плюхнувшись на край кровати, Джерард закрыл глаза и выдохнул. «Сдал. Следующий зачёт перед Рождеством, расслаблять булки рано, но можно и выпить? Да, разложу вещи и можно сходить в бар?» Нельзя сказать, что уехав от родителей, он перестал разводить срач, теперь уже в своей квартире, но к своим работам относился с трепетом и хранил их в большой прикроватной тумбе, на которой стоял телефон. Он рисовал за большим кухонным столом. Тот был длинный и широкий, сделанный из тёмного дерева и позволяющий разложить всё и сразу перед глазами. Именно этот стол разделял зону спальни и кухни. По правде говоря, такое маленькое и слегка давящее пространство ему было по душе: всё в шаговой доступности, а главное — огромная мягкая кровать, стоящая позади стола. Можно просто пересесть со стула на неё, и вот ты уже проваливаешься в сладкий плен сновидений. Он почти не готовил, максимум яичницу или макароны, так что в зоне кухни чистота, но вот шкаф… туда просто лучше не заглядывать. Разложив все по местам, он пролистал скетчбук, пока не вспомнил про номер Моники. Это все было так странно, он ей понравился? Он вообще не замечал ее все это время, а она запомнила его имя и какой кофе он любит. Отложив скетчбук, открытый на этой странице, он решил позвонить Майки. — Алло, это дом Уэев, Майки у телефона. — Привет, это Джер. — Засранец, ты обещал звонить чаще, — в голосе Майки звучала издевка вперемешку с некой обидой. — Ну я же позвонил сейчас, не дуйся, прошло всего... — Три недели прошло, мама говорит не звонить тебе и не отвлекать, просто ждать, пока сам соизволишь набрать. Ладно... Рассказывай, как ты? — Прости, я исправлюсь. Я устаю, но не критично. Сдал работы и вот думаю отдохнуть, спать все выходные. — Спать?! Ты же один, в большом городе, вот был бы я на твоем месте... — И сидел бы дома, как и я. Я что, тебя не знаю? Майки, тебя интересуют книги и то, как выпросить у мамы деньги на новые кассеты с играми, так что... — Нет, все было бы по-другому. Но, кстати, я брал пару комиксов у тебя, ты же не против? — Майки! Ты хоть аккуратно их читал и сложил назад? — Да, естественно, не парься так. И я нашел еще кое-что... Розовый журнал, между Человеком-пауком и... — Я понял, о каком ты... —... — Ты смотрел его? — Ну... Да. Это ну... — Оставь себе, если хочешь. «Надо было выкинуть этот несчастный журнал с порнушкой, да и к тому же я открыл его всего раз, но что говорить Майки, неловко до жути. Он ведь тоже парень, должен понять?» Как бы они ни были близки с братом, они, конечно, обсуждали всё, абсолютно всё, но кроме этого. Это было настолько личным и не тем, о чём ты хочешь говорить с младшим братом. Майки сейчас 15, и гормоны, всё такое, пусть это будет таким «подарком» от старшего брата. В свои 15 Джерард мог только мечтать о каком-нибудь журнале Playboy, но довольствовался своими мыслями. Но как прервать неловкое молчание и сказать, ради чего он вообще позвонил, рассказать о Монике? — Слушай, мне пиздец, как неловко, можешь осуждать, но да, я читал не только комиксы. — Я сам не знаю, зачем сказал, что нашёл это, и всё в порядке, ты не мерзкий, если ты уже успел так подумать, знаю я, как ты быстро можешь загнаться по всякой херне. Мы никогда не говорили об этом... «Блин... Майки нет... Тебе реально хочется со мной об этом поговорить? Ладно, я всё-таки хороший брат, и если тебе хочется, спрашивай, хотя что я могу рассказать, в общем и целом ничего». — Тебе что-то рассказать о... — Нет. Фу, я сам знаю... просто я надеюсь, когда у тебя появится кто-то, ты расскажешь мне первым? — Спасибо, что избавил меня от неловкости, а то я подумал, что... — Нет, спасибо, мне не особо хотелось слушать про это от тебя... В общем, да... мне интересно, когда у тебя появится кто-то, расскажешь, каково это... целоваться, типа, это так прикольно? — Боже, Майки... Расскажу, конечно, и возможно скоро. — Скоро?! — Я поэтому и позвонил, хотел попросить совета, я не знаю, что делать. — Делать что? Давай рассказывай быстрее. — Если кратко, то бариста из кофейни под домом написала на стаканчике свой номер. Она милая. Ну, в общем, запомнила, как меня зовут, и мой любимый кофе... — Ииии, ты ещё не позвонил? — Нет. Я хотел спросить... — Ты дурак? Тебе, блин, дали номер, и ты вместо того, чтобы с цветами стоять перед ней в кофейне, сидишь и звонишь мне? — Блять, Майки, это всё так странно. Она симпатичная, даже красивая, но я не знаю, готов ли к отношениям. Учёба и так убивает, забирая всё время. — А ты думаешь, что всё суперсерьёзно будет? — Я не ищу перепихон на ночь. — Ну, это тоже верно. Ты просто попробуй. Вместо того чтобы думать, просто действуй, позвони ей. Может, и вправду это твоя судьба и все такое, или просто встреча на ночь. И то и то неплохо, ведь так? — Майки, какой ты озабоченный! — Не у меня был этот журнал, между прочим, и кто тут озабоченный?! — Всё, пока, родителям привет. Сбросив звонок, он упал назад на спину, прикрывая лицо руками. «И что это сейчас было? Ладно, я попробую, но завтра, наверное, уже поздно звонить. Лучше схожу, как и хотел, в бар». Перейдя на соседнюю улицу, Джерард зашёл в маленький бар. Людей было не особо много, но ещё ведь детское время — 20:17. Заказав для начала пинту пива, он стал разглядывать бутылки с алкоголем, которые были прямо перед глазами. Он внимательно изучал названия коктейлей и шотов в поисках чего-то особенного. Он был один, а вокруг все веселились в компаниях. Ему стало немного грустно, но он отмечает сам свой день, поэтому выпьет чисто символически. Прошло, наверное, минут двадцать, прежде чем он определился с тем, что будет пить. Первый, второй, третий и там и седьмой шоты легко влетали в Джи. Он заказал семь шотов под названием «радуга», каждый отличался не только цветом, но и крепостью. Ну а что он мог ещё заказать, название так и кричало «выбери меня!». Он болтал с барменом, рассказывая, каково это быть студентом-художником и как же он устал. С незнакомцами всегда проще делиться проблемами, бармен внимательно его слушал и подбадривал. Хотя Джерард прекрасно понимал, что таких, как он, десятки приходят за день поплакаться и рассказать о жизни этому несчастному бармену и что вряд ли он ему так искренне сопереживает, но хотя бы старается делать вид. Закончив, он оплатил всё и оставил 10 баксов чаевых в благодарность за то, что его выслушали, и, не заметив, как прошли два часа, направился домой. Семь шотов — это не много, но когда ты давно не пил и ничего не ел сегодня, это ебать как много. Проходя мимо Старбакса, Джи заметил Монику. Она закрывала кофейню, и отвертеться, просто пройти мимо незамеченным он не смог. Она посмотрела на него немного грустными глазами. — Привет... Ещё раз. — Я думала, ты позвонишь, хотя ладно, это было слишком резко и самоуверенно, мало ли у тебя кто-то есть и... — Нет. — Что нет? — Никого нет, и я собирался позвонить завтра. Я немного не в состоянии сегодня нормально мыслить и общаться. С самого утра запара на учёбе, я проспал и выглядел, как дерьмо. Знаешь, было очень неожиданно увидеть твой номер на стаканчике. Язык окончательно развязался, и Джерарда понесло. — Мне стыдно за мой внешний вид и за то, как я за все четыре месяца не заметил тебя, ты... Такая красивая, а я, ну вправду... Моника не дослушав его пьяный бред, заткнула его поцелуем. Встав на цыпочки и обхватив его шею, она нежно, едва касаясь, причмокивала его губы, пока он не стал отвечать. Джер обнял и слегка приподнял ее, изучая руками спину девушки. Еще пара мокрых, жадных поцелуев, и она отстранилась. Джерард нехотя выпустил ее из объятий. «Я что-то сделал не так?» — Прости... Я так резко... не хотела тебя засмущать. «Я красный?» Джер потрогал свои щеки, все еще не отрывая взгляда от Моники. «А это, скорее всего, алкоголь ударил в голову. Я всегда краснею, когда выпью, хотя все так и вправду быстро происходит. Как не раскраснеться?» — Нет, все в порядке, думаю, нам обоим этого хотелось, поэтому да, все хорошо. — Еще, я закрыла кофейню, но так пить хочется, а до дома долго идти, если можно и тебе не трудно... — Дать попить? Пойдем, я на пятом этаже тут живу. — Кивнув на здание перед ними, он начал искать ключи в пальто. Захлопнув дверь, Джерард включил свет и пошел к холодильнику. От резкого света в глазах замелькали огоньки. — Есть с газом, просто вода, сок, кола, что будешь? — Тебя. «Чего?» Не успев ничего понять, его уже развернули от холодильника и снова начали целовать. Щеки, губы и медленно опускаясь к шее. «Вот это она настойчивая. Я не знаю, что делать, по идее инициатива должна быть на мне, я ведь парень, но я как будто бы и не хочу ничего? ». Взяв ее за талию и пытаясь не разорвать поцелуй, Джи двигался в сторону кровати, направляя ее и легонько подталкивая вперед. Оказавшись снизу, он чувствовал, как с него стягивают одежду. Было так жарко, и хоть уже прошло достаточно времени, алкоголь все еще не выветрился. Или он был пьян от того, что испытывал сейчас? Тепло разливалось по всему телу, но в большей мере концентрировалось внизу живота. Остановившись выцеловывать грудь Джерарда, Моника спросила: — У тебя есть презервативы? — Да, секунду. — Выползая с кровати, он начал рыться в тумбе, помня, что покупал их, как только приехал, на всякий случай, например, на этот случай. — Джерард? — М? — Посмотри на меня. Обернувшись, он увидел ее в одном белье, черное кружевное белье на ее бледной коже. Распущенные кудри спадали с ее плеч, скрывая прекрасное лицо. Джерард был готов кончить только от этого вида, но, найдя пачку презервативов, сел рядом, разглядывая девушку. Оба в одном белье, сидят и молчат, боясь начать что-то первыми. — Знаешь, я никогда ни с кем не спал... — Правда? Как это нет? — взяв его за руку, Моника поглаживала ладонью его пальцы. — Нет, то есть, это не плохо, просто если ты не хочешь, можно просто... попить чай? — Ахаха, попить чай? — закрыв глаза, он истерично рассмеялся, пока девушка в удивлении не убрала руку, это заставило его очнуться. – Я не сказал, что не хочу, просто сказал правду. Думаю, в таких случаях не стоит врать. — Ты прав. Я, конечно, не думала, что ты девственник, но то, что ты стесняшка, это да, и всё будет так мягко, нежно и... — Ты думала об этом? —Да, но может поговорим позже? Иди сюда. Увлекая Джерарда в поцелуй, они погрузились друг в друга, в их чувства. Ничего вокруг не имело больше никакого значения, когда они соприкасались телами и чувствовали сердцебиение друг друга, каждый вздох, каждый стон. Они разговаривали, направляя друг друга, останавливаясь, когда было неприятно, делая всё, чтобы обоим было комфортно. Закончив, они лежали в обнимку, вяло целуясь и проваливаясь в сон. «Который час?» Проснувшись, Джерард не увидел рядом Моники и подумал, что это был его пьяный сон, но, вставая попить и наконец узнать время, он увидел записку на столе. «Я не стала тебя будить, ты так сладко спишь. Я на работе, как проснёшься, заходи за кофе, буду ждать тебя. И всё было прекрасно, спасибо за ночь. Целую». На записке был ещё след поцелуя бордовой помадой. «Это был не сон».

***

Как и можно было предположить он безповоротно отдался чувствам, точнее поиску их. В их отношениях все происхолило так быстро: первый поцелуй, перый раз, и вот Моника переехала к Джерарду ,спустя полторы недели отношений. Он не был против всего этого, просто он не был уверен в том что чувствует к ней. Джи не верил в любовь с первого взгляда и считал, что любовь это что то что строится месяцами , а то, и годами. Люди должны слушать и слышать друг друга, уважать границы партнера, радоваться мелким успехам любимого человека, поддерживать, падая вместе и возраждаясь из пепла тоже вместе, это то, что называл Джерард любовью. А с Моникой все было не совсем как он хотел, да она готовила ему прекрасные завтраки, слушала его рассказы из Школы и еще они занимались сексом каждый вечер. Вообще Джер мог спокойно прожить и без этого, так было и раньше, просто он не мог отказать в этом своей девушке , хотя идея просто пообниматься и поболтать была куда занимательнее, лично для него. За почти два месяца отношений, Джи узнал о ней только то, что ей было 24, она из Филадельфии, она не училась ни в колледже ни в университете, ей просто хотелось путешествовать по стране и она ещё в поисках себя. Для него это не было плохо, отсутствие образования или поиски себя в этом возрасте, это нормально. Его больше расстраивало и волновало, что она молчит и так мало рассказывает о себе, все попытки разговорить Монику заканчиваются переводом стрелок на него или сексом. Он хотел построить отношения, пытался влюбиться, но ее холодность и резкость очень смущала.

***

На рождество когда закончились все сдачи работ в Школе, а у Моники был отпуск, они решили поехать к родителям Джерарда, познакомиться, да и просто провести рождество в теплой семейной обстановке. — Мам, мы дома! — Ой, Джи-Джи, Моника, я так рада вас видеть! — Донна вся просто светилась при виде сына в компании девушки, заключая их в по-родительски тёплые объятия. — Папа с Майки ещё возятся наверху, вешают гирлянду, но скоро спустятся к столу. Пойдёмте в гостиную. Обменявшись любезностями и тем, как все рады друг друга видеть, все сели за стол. Все были довольны, кроме Майки. Тот весь вечер сверлил взглядом Монику и, иногда переключаясь на Джерарда, молча выказывал ему весь свой негатив. Донна же не могла оторваться от Моники, она будто была рада ей больше, чем сыну. Они болтали о всякой женской ерунде, по типу гороскопов или о том, какие цвета в одежде будут популярны в новом году. Не выдержав всей этой милой картины, Майки «не нарочно» толкнул ногу брата под столом. Джерард понял намёк. — Извините, мне нехорошо, я отойду. — Тошнит? Майки, давай я дам таблетку. — Не успев встать с места, Донну опередил Джерард. — Я пойду с Майки, всё в порядке, мам. — Ну как скажешь. Как станет легче, возвращайтесь, хорошо? — Конечно. Поднимаясь в комнату, оба молчали, но как только дверь в комнату Майки захлопнулась, началось выяснение отношений. — Майки, что за хуйня? Ты весь вечер сидишь с таким лицом, будто за столом с нами не моя девушка, а Гитлер, какого чёрта? — они старались говорить шёпотом, чтобы никто не услышал, а своё недовольство показывали взмахами рук. — Джер, ты что, блять розовые очки надел и ослеп? Ты не видишь, что с ней что-то не так? — Началось... Почему-то когда я рассказывал про неё по телефону, тебя всё устраивало, и ты желал мне счастья, а теперь устраиваешь сцены. — Тогда я не видел её. — А увидел, и что-то изменилось?! — Да. Она какая-то странная, она тебе не подходит. — Боже, ты можешь привести хоть один нормальный аргумент, по которому она мне не подходит, кроме нечленораздельного недовольства, а? — Она тобой пользуется, ты что не понимаешь? Почему двадцатичетырёхлетняя девчонка повисла на восемнадцатилетнем парне? — Серьёзно?! Всё сводится к возрасту, Майки. Ей же не сорок и не тридцать, а я совершеннолетний. Ты чего? — Ты не дослушал. Вот что ты можешь рассказать о ней, кроме дня рождения и того, что она из Филадельфии? Тебя не смущает, что она с тобой почти не разговаривает и всё так быстро завертелось? А ты просто влюблённый идиот и всё это пропускаешь мимо глаз. — Майки, прекрати. Это так глупо. Почему ты не можешь просто порадоваться за меня, что я наконец не один? — Знаешь, тут не радоваться надо, а плакать, ещё чуть-чуть, и она сделает тебе больно... — Майки, хватит. — Нет, не хватит, я всегда вижу людей насквозь и хочу помочь. Бросай её, пока не поздно. Я не желаю тебе зла, но она — не тот человек, который тебе нужен. — Ну всё, это уже черезчур, край, я сам решу, с кем мне быть. Ты не представляешь, насколько ты меня обидел, не хочу с тобой больше разговаривать, и раз тебе так не хочется её видеть, мы уйдём прямо сейчас. — Ну и вали, раз тебе какая-то тёлка важнее брата. Ты ещё вспомнишь мои слова. Наврав родителям, что их начали топить соседи сверху, и им срочно нужно уехать, Джерард поспешно попрощался. Он был весь на взводе, в глубине души понимая, что его мысли о Монике подтверждаются и Майки прав, но он не мог её ни в чём обвинять, она не сделала ему ничего плохого. Но поговорить с ней стоит. — Нас правда топят? — Нет. — А в чём дело? Всё хорошо? — Да, — отвернувшись к окну в автобусе, он пожал плечами и попытался успокоиться, чтобы не сорваться на девушку. — Мне так понравилось у тебя дома. У тебя милые родители, а Донна просто превосходно готовит, и с ней приятно было поболтать. «Ага, ты с ней за два часа проговорила больше, чем со мной за всё время, что с тобой? Или со мной что не так? Я уже запутался, блять.» — Джерард, всё точно в порядке? Ты отвечаешь так односложно, хотя обычно без умолку говоришь. — Да, всё не в порядке, но не думаю, что об этом стоит говорить в автобусе, это подождёт до дома. — Ладно... Как скажешь. Эти три часа были просто адской пыткой: сидеть молча и прокручивать в голове всё, что накопилось. Отвлекала лишь музыка в наушниках, слегка заглушая мысли. — Ну, мы дома. Ты теперь расскажешь, что случилось? — стягивая с себя шарф, она села на край кровати. — Почему ты со мной не разговариваешь? Точнее, почему ты ничего о себе не рассказываешь? — Милый, ты устал после дороги, может... — Подойдя к Джи, Моника начала целовать его щеки. — Только давай без этого опять. — Отшагнув назад, он вытер щеки, наверняка размазав следы помады. — Я не хочу. — Почему? — Почему? Ты не ответила на мой вопрос, и мать твою, мы только и делаем, что трахаемся, как кролики. Я не хочу. Приглашаю тебя в кино — тебе не нравится, тогда может в парк — нет настроения, спрашиваю, куда хочешь, ты не знаешь, я стараюсь для отношений, а тебе что насрать? — Я что виновата, что ты ничего не понимаешь? Ты даже ни разу не подарил мне любимые цветы! — А откуда я должен знать, какие у тебя любимые, если ты молчишь? Дарю розы, нарциссы, полевые цветы — и тебе все нравится. Но если ты думаешь иначе, почему молчишь и не скажешь: «Я не люблю эти, а хочу другие»? Что сложного? — Еще ты за все время ни разу не сказал, что любишь меня. — Ты смеешься надо мной? Какое «люблю»? Как я могу говорить это тому человеку, которого по сути не знаю и с кем встречаюсь два месяца? Любовь — это то, что нужно строить вместе. Я пытаюсь это делать, а ты не помогаешь мне. — Ты все усложняешь и придаешь много значений тому, чему не стоит. — Я!? — Да, ты. Что сложного сказать: «Я тебя люблю»? Я же понимаю, что это не признание в любви до гроба, а просто формальная приятность. А насчет молчания, тебе что, правда хочется слушать о моей жизни? Не верю. Все парни в твоем возрасте зациклены на одном, и я тебе даю этого сполна. Не понимаю, почему ты жалуешься. И не говори, что тебе не нравится. У нас обоих есть выгода друг от друга. — Лучше бы я выкинул тот стаканчик, даже не обратив внимания на твой номер. Я хотел нормальных отношений, вдохновляться тобой, болтая до ночи, дарить эмоции, но, видимо, мы не подходим друг другу. Ты не хочешь ничего серьёзного, а я требую того, что ты не можешь мне дать. — Но Джерард... — Я не прав? И да, какая выгода друг от друга? И у меня лично, от тебя нет никакой выгоды. — Нет. У тебя — это секс, не думаю, что тебе в ближайшее время кто то бы дал, с твоей стеснительностью, романтик ты хренов. — А ты героиня, избавила меня от «мучений», спасибо большое. Я же так нуждался в том, чтобы кому-то присунуть, это звучит так отвратительно, я не хотел этого, а ты из меня сейчас делаешь какого-то озабоченного. — Боже мой, какой ты невыносимый. Я думала, с тобой будет легче, что ты не будешь выносить мозги со своими разговорами. — Ладно, с моим новым статусом озабоченного мы разобрались, а ты? Какую выгоду ты извлекла из наших «отношений»? — Бесплатное жилье, еда, подарки, и иногда хороший секс. Мне было удобно с тобой, понимаешь? Ради комфорта можно было и потерпеть твое нытье об искусстве и все прочее. Я все спланировала, думала нам будет удобно жить вдвоем, но нет, ты пиздец принципиальный мальчик. — Да пошла ты нахер, Моника. Ты мне казалась другой, и ещё пару минут назад ныла, почему я не говорю, что люблю тебя. Зачем было устраивать сцены. Пиздец, как интересно всё получается, не так ли? Ты мной пользовалась, так еще хотела что бы я говорил «люблю», я...у меня нет слов. — Хотел поговорить? Вот и поговорили. Первые отношения никогда не бывают навсегда, понимаешь. Я и не рассказывала о себе, чтобы не привязываться, чтобы уйдя ты не думал обо мне, ведь толком ничего и не знаешь. — Пошла вон! — Серьёзно? В ночь на Рождество, не стыдно выставлять девушку на улицу? — Ой, не надо этого, просто собери вещи и уходи, пожалуйста. Хватит с меня твоих манипуляций. Тебе есть куда идти, я знаю, так что шевелись. — Ну ладно, дорогой Пока Моника собирала все вещи в две сумки, Джерард молча пил чай, наблюдая за ней. — Эй. Нет, футболку положи назад. То, что ты её носила, пока жила тут, не значит, что она стала твоей. Полностью собравшись, Моника оставила ключ перед кружкой Джерарда и молча ушла. «Что это было? Где были мои мозги два месяца? Я же понимал, что что-то не так, но почему продолжал навязывать себе чувства, ожидая чего-то большего, чем кувыркание в постели? Мной тупо попользовались, моими деньгами и моим телом. Какой я... » Слёзы медленно стекали по щекам, пока он набирал номер Майки. — Алло, Майки у телефона. — Это Джер. — А ну тогда пока. — Нет, стой, прости меня, ты был прав.— Захлебываясь слезами, Джерард готовился к упрекам брата, что он был прав, а Джер идиот. — Ты это... Не плачь. Я не буду злорадствовать, хотя, пиздец как хочу. Расскажи, что произошло. Ты сам ее бросил или что? — Я решил поговорить, выяснить отношения, сказать, что мне не нравится, и тут вскрылось дерьмо, какого я не ожидал. — Давай конкретнее. — Она сама сказала, что у нее была выгода, жилье и... — Вот же меркантильная сука и, что ещё? — И, что она оказала мне услугу, что спала со мной, типо у меня бы никого не было, если бы не она. — Мать Тереза нашлась, не верь ей. Джер, ты полюбому еще встретишь свою любовь, и все будет хорошо. А она тебе сильно нравилась, ты из-за этого плачешь? — По правде говоря, нет. Обидно, что мной так поиграли. Я старался сделать так, чтобы она мне нравилась, не только внешне, но и внутренне, отношения же нужно строить. До любви не дошло, и слава богу, но, блин, обидно. Никого больше не подпущу к себе. — Ну нет, не надо так. Она такая, но это не значит, что все будут плохими и все будут искать в тебе выгоду. — Все равно, лучше сконцентрироваться на учебе, как я и хотел. — Джер, я люблю тебя, идиот, и мне иногда кажется, что старший брат тут я, а не ты, но в общем не расстраивайся, похуй на эту Монику, он не достойна тебя. — Спасибо, Майки, я тоже. Счастливого Рождества? — Счастливого, выпей, расслабься и ложись спать. Давай, Джер, пока. Пить он не стал, а сразу лёг спать, хотя бы пытался заснуть, пялясь пустыми глазами в потолок. «И зачем я попробовал? Лучше было бы просто быть одному, я же знал, что нельзя доверять и просить что-то. Кто будет меняться ради меня, а все те её слова — просто фальшь. Спасибо, Моника, что опять окунула в эти мысли и опустила в дерьмо». Следующие четыре года учёбы проходили до жути интересно. Тонны информации, выставки, путешествие в Калифорнию летом, новые знакомства. О Монике он забыл, она будто и не появлялась в его жизни, она даже уволилась из Старбакса, чтобы не пересекаться. Единственное, что осталось после «отношений» с ней, так это страх отношений, страх подпустить кого-то к себе и быть использованным. Он не верил, что его могут любить просто так и не ищут в нем выгоду. Он боялся доверять. Это опыт, но всё же он мечтал стереть эти два месяца непонятно чего из жизни. Всё было отлично: плыть по течению, медленно приближаясь к мечте, ведя относительно размеренную жизнь. И мысль в будущем стать «белым галстучком», просиживая штаны в офисе, его никак не пугала, если это будет офис на Манхэттене и он будет рисовать.