Сто дверей

Славу поселили отдельно, он был совершенно счастлив. Общий санузел с пацанами из их группы, его не смущал. В других санаториях вообще душ-туалет один на весь этаж, так что грех жаловаться. По такому случаю Машнов решил разобрать вещи. В сумке, под полотенцем обнаружилась знакомые обложки с мемной лягушкой в капюшоне. Он вытащил книжечки и тихо рассмеялся. Ваня хитрец. Сам уже давно в лагеря не ездит, а свои приветики тем не менее передаёт. - Придурок, я же сказал что не буду, - Слава какое-то время посидел перед очередным сборником их стихов "Классические кваксы", потом спрятал все шесть экземпляров на дно сумки, надел шлёпки и вышел из комнаты. Разговаривать с Ваней в помещении не хотелось. Славе пока что было стрёмно уходить далеко от корпуса. Смущал лес вокруг, и то, что в темноте всё казалось не таким простым и понятным, как при свете дня, поэтому он остановился на небольшой площадке, освещённой светом из стеклянных дверей главного входа и одиноким фонарём. - Вань, ты дебил? - Я сплю. - Ой, сорян... Разговаривать то будем или... - Будем, хули. А ты чё в телеге не отвечаешь? Интернета нет? - Ага, нет… Ты мне Её всё-таки подбросил! - Ась? - Ваня сообразил, что речь идёт о кваксах почти мгновенно. - А, да, книга... Почему бы и нет, хороший сборник. Не дрейфь. Иван Игоревич наверняка заценит. Да и Мирон Янович тоже творческий был дядя. Сейчас он чего, кстати? - Да ничего интересного. - Остепенился? Мирошка теперь взрослый серьёзный мужик? Страшно представить. - Страшно… Да он вроде уже года два как женился, я ж рассказывал, больше пока ничего не изменилось, - вместо неуютного молчания, которое уже собиралось втиснуться между ними нашлась подходящая фраза и Слава не думая озвучил её. - А прикинь, в меня ученица влюбилась! - Еее, пользуйся случаем. Сколько ей лет? - Четырнадцать, вроде. - О! Через пару лет будет даже не уголовщина. - Я вот думаю, по ним Это так заметно. Пиздец. Я же в детстве тоже… - Да забей, первая любовь школьника - нормальная тема. Подложишь Янычу книжечку то? Слава нервно засмеялся. - А как же! И ему и всем остальным тоже. Уже представляю себе оскорблённую рожу Владислава Валерьевича! Блять... - Себе тогда тоже подбрось. Для конспирации. - Да, только я думаю что Мирон Янович всё-равно догадается. - Ну и ладно. Ты можешь с ним и на равных уже общаться. Прикинь, он нам скажет что-нибудь про сборник. Он же, вроде как, шарит… - Ага, - Слава подавился смешком. - Мы однажды с Дашей сидели у него после отбоя и он нас доёбывал поэтами разными. Про направления рассказывал, вот это всё. А потом своё прочитал. - И как? - Не помню я так спать хотел, что не воспринял! Пытался потом найти в интернете, но нет. Шифруется. Вот Иван Игоревич раньше на своей странице творчество выкладывал... Своё. У него там фотографии, значки какие-то. Иногда стихи тоже. - Иван Игоревич так то поприятнее мужик, - Ванечка зевнул. - Это да, но я всё-равно думаю, что с ним я бы не остался. Всё-таки сам по себе спорт мне не так, чтобы очень заходит. - Угу. Мирон Янович с тобой прямо дружил. Я даже ревновал немного. Ты с ним в лагерях тусил чаще, чем с нами! Это вообще как?! - Ну извините! Эх, сейчас всё по-другому. Бесит он меня. - Ну и развязывайся потихоньку. Всё что нужно он тебе уже дал, можно и отделяться. - Посмотрим. Он всё-таки встал и побрёл по в сторону столовой. Они с Ваней продолжили обсуждать старых знакомых и нынешних старших учениц, которых Ваня помнил только совсем мелкими девчонками. Вскоре разговор пошёл на спад. Слава прогнал друга спать дальше и остановился. На дорожке, которая была освещена хуже и вела… Слава пока не запомнил куда, ему почудилось какое-то движение. Он присмотрелся, уже начиная фантазировать об ужасах, которые могли бы произойти на территории пансионата. Кто-то шёл по направлению к нему. Шёл он быстро и казалось нацелился прямиком на Славу. Походка какая-то... В приближающейся фигуре Слава узнал Мирона Яновича. Напряжение выплеснулось в реплике: - Тоже гуляете? Мирон остановился, кивнул и собирался пройти дальше. - Мирон… Янович… Славе хотелось как в детстве приебаться к чему-нибудь. Хоть к росту маленькому, хоть к носу здоровому, хоть даже к тому, что он после отбоя бродит не пойми где, хотя Слава и сам не лучше. Он осёкся. Надо было промолчать. Меньше проблем было бы. Слава так и не научился взаимодействовать с Мироном Яновичем как-то иначе, чем в детстве, а те методы больше не подходили. - Пойдём, чаю попьём, - предложил Мирон после слишком долгого молчания. И Слава, конечно же, пошёл. «Бесит, что Вы мне приказываете, а я слушаюсь и повинуюсь.» - По дороге Машнов так и сяк обкатывал формулировку, хотя заранее знал, что не будет говорить об этом. На первом этаже висела боксёрская груша, по происхождению она была обычным морским буйком. Если сильно по ней ударить из неё выплёскивалась вода. Проходя мимо он не смог удержаться и несколько раз нанёс по ней прямой удар. - Структуру прострой, у тебя опять вылетает всё к чертям, - Мирон Янович подошёл к Славе и с силой провёл по его ладонью спине. Как будто это должно было объяснить, где именно он должен выпрямиться, чтобы всё заработало. - Что мне делать, как мне быть? Ведь структура не стоить, - пробормотал Слава. Краем глаза он поймал лёгкую улыбку Мирона Яновича. Постарался не думать о том, насколько ему такая реакция приятна. Слава привычно согнул ноги, опустил плечи, потянул макушку вверх… Мирон легонько толкнул его в грудь и Слава пошатнулся: - Я ещё не укоренился, - недовольно буркнул он и прочекал положение тела внутренним рентгеном. Для галочки припомнил ещё все те образы, которыми снабжал Мирон Янович свои объяснения правильного положения тела. - Давай! - кивнул Янович. Слава постарался не растерять получившуюся структуру и ударил ещё пару раз. - Лучше, - он улыбнулся Мирону. - Ну вот, за лагерь натренируешься. Фёдоров тоже ударил. С видимым наслаждением. Груша отлетела сильнее, чем когда бил Слава. На щёку попала капля воды. Слава машинально вытер её тыльной стороной ладони. Они молча поднялись по лестнице. В холле на втором этаже им махнул рукой Иван Игоревич, но задерживать не стал. На третьем Слава чисто формально пригрозил пальцем Саше, которая куда-то намылилась с чашкой. Девушка махнула рукой в сторону куллера и сказала, что она попить. Прежде чем пойти за Мироном, Слава дождался чтобы она ушла из холла. Дверь почему-то была закрыта, тем не менее Слава постучался и решительно шагнул внутрь. Мирон, вокруг которого с деловым видом толпились Владислав Валерьевич и его ученик - Артём, развёл руками: - Извини, Слава, поболтать не получится. Проходи, чаю я тебе налью. А с документами ты пока что нам не помощник. - К сожалению, - весело хмыкнул Артём. - Ага, за чашкой схожу только, - Слава опустил взгляд, осознав как нелепо он выглядит, пришёл за чаем, без чашки. Как будто открыто признал, что основная цель визита не чай, а разговор с Мироном Яновичем. - Привет, Слав, - Владислав Валерьевич улыбнулся леопольдовской улыбкой. Слава кивнул и выдал в ответ короткое «здрасте». Артём среагировал на их обмен любезностями и тоже поздоровался. Дожидаясь пока закипит маленький чайник Слава расспрашивал Артёма как у него дела, хотя ему это было не особенно интересно. Как только формальная цель визита - получение кипятка - осуществилась, Слава, не прощаясь, свалил к себе. В комнате он выключил свет, подпёр спиной дверь и съехал на корточки. Почему-то было стыдно за то, как он себя вёл в комнате у Мирона. Но копаться в этом и с головой нырять в чувство собственной зашкварности он не собирался. Слава достал телефон и набрал подряд несколько сообщений сестре. "Доехал", "всё отлично" и дальше в таком духе. Даша ответила почти сразу. Слава немного посидел в темноте, выравнивая дыхание, а потом позвонил. Развалился на нижнем ярусе двухэтажной кровати, которая провисала как гамак и жутко скрипела. Стал рассказывать про первый день, всё больше расслабляясь.