Chokehold

      С прибытием подкрепления в виде взвода рядовых на базе началась настоящая суета, и Соуп почувствовал себя как рыба в воде. Не то чтобы он сильно скучал — на это времени не хватало, но на почти безлюдной базе всё равно было непривычно и неуютно находиться.       Он знал многих парней из этого взвода. С кем-то был на паре миссий, кого-то просто помнил в лицо, а с несколькими даже приятельствовал.       Вместе с подкреплением на базу заехал и другой персонал в виде техников, поваров и прочих подсобных рабочих. Из кухни теперь доносились приятные ароматы, столовая вновь стала только местом для приёма пищи, а комнатой для совещаний назначили небольшой кабинет, изначально больше похожий на кладовую — кто-то догадался устроить там склад ненужных вещей. Впрочем, даже когда всё лишнее оттуда вынесли, помещение оказалось настолько маленьким, что все требующиеся для совещания люди помещались там исключительно стоя.       Даже бойлер починили, так что тёплая вода хоть и продолжала литься тонкой струйкой, но по крайней мере не заканчивалась в самый неожиданный момент.       Хорошо, что всех удалось удачно разместить, поэтому члены ОТГ-141 продолжали жить в офицерских комнатах по одному человеку, а не теснились с кем-то ещё.       Было ранее утро, и Соуп вышел из своей комнаты, зевая. Внезапно на его пути возникла как всегда собранная и деловая Ласвелл.       — Соуп, вы с Гоустом должны допросить Екатерину Орлову. Узнайте у неё всю возможную информацию. Я в любом случае поговорю с ней позже, но чем раньше мы выясним всё, что она знает, тем лучше, — не терпящим возражений тоном проговорила она. — Гоуста я уже оповестила, он ждёт тебя на месте.       — Так точно, — Соуп подавил очередной зевок и направился к комнате, где держали русскую шпионку.       Он задумался, чего хотела добиться Ласвелл, посылая на разговор их с Гоустом? Решила поиграть в плохого и хорошего копа? Хотя… зная её натуру, Соуп бы поставил на то, что это будет что-то, вроде плохого копа и копа ещё хуже.       Екатерину Орлову немного подлатали и дали отдохнуть, но теперь пришло время задать ей вопросы. Она не являлась пленницей, но была ценным свидетелем, к тому же агентом другой страны, поэтому её разместили в комнате с решёткой на окнах, а у двери поставили охранника — молодого рядового, который в данный момент изрядно потел и то и дело нервно косил глаза на стоявшего неподалеку невозмутимого Гоуста.       Соуп ухмыльнулся — лейтенант Райли всегда производил неизгладимое впечатление на зелёных военных. Что самое смешное, это не было его заслугой. Они сами навыдумывали себе страшилки и с трепетом передавали их из уст в уста. А потом нервничали и заикались рядом с ним. Идиоты. А еще SAS!       — Доброе утро, элти, — поздоровался Соуп. — Ну, пойдём? Быстрее начнём, быстрее закончим.       Гоуст кивнул.       Соуп для приличия несколько раз стукнул костяшками по двери, и сразу же зашёл в комнату. Орлова сидела поперёк кровати с безразличным выражением лица. Светлые волосы были безукоризненно собраны в высокий хвост, а комбинезон, который ей выдали вместо испорченной одежды и который явно был ей велик на несколько размеров, — аккуратно подогнут и даже не висел мешком. Впечатление портили только распухшие от ссадин губы и большой тёмно-фиолетовый синяк на скуле.       Соуп взял стул, громко приземлил его посередине комнаты — Орлова даже не вздрогнула, зря старался — и оседлал его, опёршись локтями о спинку. Гоуст, зашедший следом, встал поодаль, подпирая стену, а затем наверняка принялся сверлить Орлову своим фирменным взглядом.       — Итак, Екатерина Орлова, — улыбнулся Соуп. — Мы знаем, кто ты такая.       — И кто же я такая? — спросила она насмешливо.       — Шпионка, — выплюнул Гоуст.       — Допустим. Но кто тогда вы? — усмехнулась она. — Я вспомнила вашего капитана, это он так мило болтал в клубе с Муатабаром младшим. Наверняка, и вы двое там были.       — Злишься, что мы тебя обхитрили? — самодовольно спросил Соуп, даже не пытаясь отрицать очевидное.       — Злилась, конечно. Но теперь у меня проблемы поважнее, — ответила она холодно. — Однако мне интересно послушать, как вы это…       — Хватит пустой болтовни, — жёстко прервал её Гоуст. — Ближе к делу.       Она подняла одну бровь, подначивая его продолжать, и сложила руки на груди.       — Ты была там, с террористами. Наверняка, услышала или заметила что-нибудь важное.       — И с чего бы мне вам помогать? — спросила она.       — Разве ты не хочешь, чтобы мы перебили всех этих тварей и таким образом отомстили за смерть агента Ли? — наугад предположил Соуп.       Она смотрела на него долгие несколько секунд, а потом горько усмехнулась:       — Отомстить? Если бы он был ещё жив, я бы собственноручно удавила ублюдка, невзирая на последствия.       Соуп непонимающе уставился на неё.       — Что? — В её голосе послышалось холодное веселье. — Вы до сих пор не поняли? Он всё сливал Аль Ширу. Работал на него. А чтобы отвести подозрения, разыгрывал влюбленного в русскую шпионку, это же так романтично. Надеялся, что потом просто исчезнет с деньгами террористов, когда сделает своё дело. Но Риназ Аль Шир не жалует предателей.       — Так это… Ли заманил тебя туда? — спросил Соуп.       — А кто же ещё? Они хотели узнать как можно больше информации о русской делегации и о том, что России вообще известно об их планах. Им не были нужны трудности при захвате власти. Они хотели без крови задержать всех членов делегации и за умеренную плату передать их потом России. Таким образом не создавая повода вмешиваться в гущу событий и втягиваться в финансово невыгодную войну, несмотря на целое нефтяное месторождение, которое увели из-под носа — в масштабах страны это меньшая потеря, чем участие в вооруженном конфликте. Я… они требовали от меня ответы, а когда я отказывалась отвечать, избивали и пытали его. Ему закрыли рот, так что он мог лишь мычать. И… я выдала им довольно много информации.       Орлова скривила губы. Определенно, признаваться в своих ошибках ей было сложно.       — А потом, — продолжила она. — Когда Аль Шир всё выяснил, он содрал скотч с губ Ли и… этот мудак начал трусливо лаять о договорённостях и молить о пощаде.       — Что сделал Аль Шир? — напряженно поинтересовался Соуп.       — Вогнал нож ему под рёбра, чтобы заткнулся. Но не сразу, конечно, перед этим он сполна насладился моей болью, чёртов психопат, — в её взгляде плескалось столько ненависти и ярости, что хватило бы на несколько человек.       И это было вполне ожидаемо. Она лишилась там всего, чего добилась. Своей карьеры в первую очередь — вряд ли её примут назад с распростёртыми объятиями после такого провала. И, похоже, она считала виноватой исключительно себя — за то, что доверилась не тому человеку. Впрочем, для ненависти к Аль Ширу немного места в своём сердце она тоже наверняка оставила.       Орлова замолчала и опустила голову, а когда подняла, её глаза снова стали похожи на лёд.       — Я кое-что слышала… Но расскажу лишь с одним условием.       — Каким?       — Когда вы пойдете за Аль Широм, я хочу с вами.       — Исключено, — грубо отрезал Гоуст.       — Не доверяешь мне, верзила? — спросила Орлова, прищурившись.       — Нет, — ответил тот.       Она усмехнулась.       В любом случае, окончательное решение по поводу Орловой принимала Ласвелл. Соуп повернулся к Гоусту и постарался вложить в свой взгляд максимум эмоций — у них был шанс что-то узнать, и надо было им воспользоваться. А если Орлова сейчас решит, что ей невыгодно что-либо рассказывать, это сильно затруднит им работу. Гоуст пристально посмотрел на него в ответ, но затем выдохнул и медленно моргнул. Соуп повернулся обратно к Орловой, обнаружив, что та всё это время пялилась на них, и на её лице застыло очень сложное выражение.       — Думаю, я мог бы замолвить за тебя словечко, — начал Соуп. — Если информация будет стоить того.       Она вздохнула, похоже, осознав, что большего от них не добьётся, и задумалась. Желание возмездия оказалось выше желания выторговать больше, так что она всё-таки произнесла:       — Её немного, но она определенно ценна. Аль Шир хвастался, что прогнившую в коррупции систему легко сломить — они подкупили многих военных, пообещав им золотые горы. В армии простым служащим платили не достаточно много, чтобы привить им патриотизм. А ещё Аль Шир упоминал, что президентская резиденция пришлась ему по вкусу. Этого хватит?       — Возможно. Они говорили при тебе на английском?       Она снова приподняла одну бровь.       — Нет, конечно. Я специализируюсь по языкам Средней Азии и Ближнего Востока. Именно поэтому меня послали на ту миссию.       — Спасибо за информацию, — кивнул Соуп, и они с Гоустом покинули комнату.       — Что думаешь? — спросил Соуп у Гоуста, когда они отошли на некоторое расстояние.       — Думаю, надо передать всё Ласвелл. И тщательно проверить, — задумчиво пробормотал тот.       — Я займусь, — ответил Соуп, и уже собрался направиться дальше, но внезапно Гоуст ухватил его за плечо и развернул к себе.       — Скажи-ка мне, Джонни, что ты вчера устроил? — спросил он, глядя ему в глаза.       Соуп стушевался и неловко почесал затылок. Он знал, что Гоуст рано или поздно поднимет эту тему, но не ожидал, что это случится так скоро.       — А, ты про то шоу с вертолётом? Да я и сам не понял, всё произошло слишком быстро, — наконец признался он. — Но, согласись, эффектно же вышло? Будет что рассказать внукам.       — Такими темпами до внуков ты не доживешь. Как вышестоящий офицер, я должен назначить тебе наказание за подобное самоуправство, — строго произнес Гоуст.       Соуп ухмыльнулся и огляделся по сторонам. Убедившись в отсутствии лишних глаз и ушей в коридоре, он приблизился к Гоусту и, понизив голос, с вызовом произнес:       — Так накажи меня, элти.       Глаза Гоуста потемнели, а изо рта вырвался шумный выдох. Но не успел Соуп насладиться произведённым эффектом, как Гоуст взял себя в руки.       — Ты неисправим, — покачал головой он и прошёл мимо, едва задев его плечом. — Не забудь зайти к Ласвелл.       — Так точно, элти, — пробормотал Соуп, глядя ему вслед.       Внезапно его кольнуло каким-то незнакомым чувством. Они так толком и не поговорили о той ночи, и виделись исключительно при куче свидетелей.       Он покачал головой и вздохнул, а затем направился к Ласвелл.       Личные вопросы придётся на какое-то время отложить. ***       После обеда у Соупа появилась лишняя минутка, и он вышел подышать свежим воздухом. Неподалеку Гоуст гонял рядовых по стрельбищу. То и дело слышались его отрывистые приказы: «Ещё раз», «Повторить» и «По новой». Несчастные парни выглядели не как состав специального подразделения десантников, а скорее чем-то средним между курсантами в первый день службы и взъерошенными воробьями. Было понятно, что они здесь уже давно, и что это точно не финал их тренировки, а ещё — что у Гоуста плохое настроение. Впрочем, на Соупа такой Гоуст оказывал несколько другое влияние. От взгляда на его крепкую спину с широкими плечами, от хрипловатых приказов с рычащими нотками внизу живота начало собираться легкое томление. Соупу хотелось подойти вплотную, провести ладонями по напряженным мышцам, прижаться со спины.       Он так бы и продолжал беззастенчиво пялиться, если бы его не прервали. Из здания вышла Екатерина Орлова в сопровождении охранника — и выглядела она так, будто рядом с ней не приставленный к ней надсмотрщик, а личный телохранитель. Она остановилась неподалёку, вытащила из кармана комбинезона сигарету и пристально посмотрела на своего сопровождающего. Тот недовольно вздохнул, но протянул ей зажженную зажигалку.       Прикурив, она встала рядом с Соупом, легко кивнув ему.       — Как ты её убедила? — спросил Соуп. Без дозволения Ласвелл Орлова не сделала бы и шагу.       — Хм, женская солидарность? — улыбнулась она, выпуская струю дыма.       — Сомневаюсь, — покачал головой Соуп.       — Значит, она нашла меня полезной. В конце концов, я же не пленница. — Орлова обвела взглядом окрестности, задержавшись несколько секунд на Гоусте, а потом повернулась к Соупу и неожиданно произнесла: — Привязанности… очень дорого обходятся. Большая удача, если за них не придется расплатиться собственной жизнью. Будьте осторожнее, сержант Мактавиш.       Прежде чем Соуп успел что-либо ей ответить, она бросила на землю недокуренную сигарету и, затоптав её, ушла, оставив его в недоумении. ***       Вскоре Прайс позвал их на совещание.       Соуп зашёл в кабинет и встал плечом к плечу с Гоустом, кивнув ему. Гас, стоящий чуть ближе, обернулся и приветственно хлопнул его по плечу.       Помимо ОТГ-141 и Ласвелл, в кабинете присутствовало ещё несколько человек — в основном, аналитики и техники.       Прайс выглядел воодушевленным, что радовало. Значит, у них наметился прогресс.       — Вчера, при поддержке местной армии группировка «Ол Ханон» оккупировала Хажадстан, — начала Ласвелл. — По данным из разных источников, Риназ Аль Шир, руководящий силами террористов на территории страны, и его ближайшее окружение, находятся в президентской резиденции, расположенной к северу от столицы. Эти данные подтверждены, разведка засекла активное движение, по снимкам удалось распознать некоторых членов «Ол Ханон», в том числе и самого Аль Шира. Кроме того, с нами связался один из генералов, Эсен Хемра, который входил в ближайшее окружение президента Муатабара. Он заявил, что заранее узнал о готовящемся перевороте, но успел лишь захватить с собой нескольких людей и укрыться в горах. По его словам, многие несогласные с «Ол Ханоном» солдаты Хажадстана сейчас заперты на главной военной базе.       Она замолчала, переводя дух, и её тут же сменил капитан:       — Так что у нас несколько целей, ребята. Первая — освободить военную базу, предоставив генералу людей и ресурсы для продолжения борьбы с оккупантами, и вторая — устранить Аль Шира в президентской резиденции.       — Мы можем верить этому генералу? — спросил Гоуст. — И сбежать успел, и сведения необходимые у него имеются. Это подозрительно.       — Он выдал довольно много… специфической информации, у нас есть основания ему доверять, — ответила Ласвелл.       — А нанести авиаудар по резиденции мы не можем, потому что.? — уточнил Соуп.       Прайс усмехнулся.       — Это была наша первая мысль. Но «Ол Ханон» не дураки, в резиденции они держат женщин и детей — семьи «сомневающихся» военных и политиков. Кроме того, там установлена современная система ПВО. Так что цель номер три — освободить заложников без потерь. Дело в том, что президентская резиденция — чёртова крепость. Подходы к ней жёстко контролируются, территорию патрулируют дроны, на заборах установлены смотровые вышки, оборудованные пулемётами. Про ПВО не забывайте. И я уже молчу про датчики движения и сигнализацию. Охрана у Аль Шира тоже из лучших.       — У нас есть чертежи резиденции. Это поможет? — спросил Гас.       Ласвелл пожала плечами.       — Террористы знают, что они у нас есть. И будут ждать.       — Значит, просто так подойти к резиденции незамеченными не получится, — размышлял Соуп. — Как не получится и подлететь. И нельзя использовать артиллерию, чтобы не навредить гражданским. Как тогда действовать?       Прайс хитро улыбнулся:       — Нестандартно. Мы проберёмся через тайный ход, не отмеченный на чертежах.             Генерал Хемра уверяет, что о ходе было известно только трём людям, двое из которых уже мертвы. И в число этих двоих не входил Айджан Муатабар.       — Значит, мы должны действовать вслепую и надеяться, что не придём прямо в лапы террористам по наводке этого генерала? — мрачно спросил Гоуст.       — Не придёте, — заверила его Ласвелл.       Она явно затевала какую-то свою игру на высшем уровне. Конечно, если помочь генералу отбить страну и стать президентом, то можно заполучить прикормленного правителя. Главное, чтобы эти амбиции не стоили жизни команде и присланному им на подмогу взводу. Соуп плотно сжал челюсть и напрягся.       Гоуст, будто прочитавший мысли Соупа, поймал его взгляд и, легко покачав головой, на мгновение прижался плечом к его плечу, а затем отстранился.       — Гоуст, Соуп, на вас резиденция, — посмотрел на них Прайс. — Возьмёте с собой одно отделение бойцов. Мы с Гасом и оставшимися ребятами берём на себя захват военной базы. Она, к счастью, охраняется не как президентская резиденция, но там своих сложностей хватает, — усмехнулся он. ***       Ближе к ночи Соуп закончил все дела и уже направлялся в свою комнату, когда заметил тусклый свет, пробивающийся из-за двери в небольшой тренировочный зал. В такое время там могло находиться не так много человек — и одного из них Соуп был бы не против увидеть прямо сейчас. Он осторожно приоткрыл дверь, заглянул внутрь и понял, что не прогадал — на матах, расстеленных по полу, сидел Гоуст. Похоже, он только закончил тренировку с боксерской грушей, и сейчас разматывал бинты с рук, попутно разминая пальцы.       — Знаешь, в детстве меня часто пугали Фарахом, — начал Соуп, проходя внутрь помещения и прикрывая за собой дверь. Гоуст поднял на него глаза, не прекратив своего занятия. — Это существо, от одного взгляда на которое можно сойти с ума от страха или даже умереть. Тебе подходит.       Соуп искренне надеялся, что Гоуст никогда не поинтересуется, как выглядит этот самый Фарах.       — Ты меня боишься, Джонни? — усмехнулся Гоуст.       — Я — нет, а вот рядовые в ужасе. Чего я от них только не наслушался на ужине. Признайся, ты сегодня по полной отрывался на них из-за нашего вчерашнего проёба?       — Они должны соответствовать, — глаза Гоуста сузились.       — Они лучшие из лучших, и ты это знаешь.       — А лажают как новички. Они должны быть готовы ко всему.       Соуп вздохнул и сел рядом с ним, не заботясь о личном пространстве. Гоуст тоже не протестовал и не предпринял попыток отодвинуться.       Тёплое бедро, прижатое к его ноге, успокаивало и будоражило одновременно.       — Ты просто привык действовать в одиночку.       — Так проще, — ответил Гоуст и резко сменил тему: — О чём вы разговаривали с Орловой на улице?       Соуп даже не удивился. Гоуст обладал почти пугающей способностью замечать всё вокруг себя.       — Я знаю, она тебе не нравится. Но вы бы нашли общий язык, — усмехнулся Соуп. — Она мне сказала почти то же самое, что и ты тогда в Лас-Альмасе. Ну, про близких, которые ранят больнее всего. Другими словами, конечно, но смысл был тот же. Я не совсем понял, к чему она вела. Может, о чём-то своём вслух размышляла. У неё явно не сложилось с отношениями, и я её прекрасно в этом понимаю.       — Действительно? — спросил Гоуст, внимательно на него глядя.       Тёмные глаза прожигали насквозь. Соуп сглотнул. Он никому этого не рассказывал, а теперь чувствовал, что должен поделиться.       — Мой отец работал пожарным. Поначалу я им гордился — не какой-нибудь там бухгалтер или учитель, он жизни спасал. Но постепенно родители начали всё больше и больше ссориться. Мама упрекала отца в том, что он постоянно отсутствует, что рискует жизнью за мизерную зарплату. И я… не знаю, как так случилось, но я начал бояться, что однажды отец не вернётся. Если у него была ночная смена, я включал на радиоприёмнике местные новости и слушал, не объявят ли о каком-нибудь крупном пожаре. Слушал, пока не отрубался.       Соуп взял небольшую паузу, чтобы собраться с мыслями, а затем продолжил:       — Однажды отец, и правда, не вернулся — это был обычный пожар, но перекрытия в доме оказались жутко старыми и просто рухнули в один момент. Мама после этого замкнулась в себе. А уж когда я объявил ей, что пойду в армию, вообще свела наше общение к минимуму. В общем, я понял, что это полный пиздец — не хочу разбивать чьё-то сердце, однажды не вернувшись с миссии.       На некоторое время повисла тишина.       — Джонни, я… — неожиданно начал Гоуст.       Но Соуп покачал головой.       Ему не нужна была ни жалость, ни что-то в ответ. Он не для этого рассказывал. Он знал, как и многие в SAS, что случилось с Гоустом — в общих чертах, без подробностей, но и этого хватало, чтобы не любопытствовать лишний раз, особенно у самого Гоуста. Он не хотел, чтобы тот ради него вспоминал весь тот пиздец, через который ему пришлось пройти.       — Не нужно, — мягко попросил он. — Я просто хотел, чтобы ты знал.       А потом сразу же подтолкнул Гоуста плечом и предложил:       — Спарринг?       — Почему бы и нет, — хмыкнул тот в ответ.       На самом деле, Соуп не особо хотел тренироваться. Но в качестве прелюдии был не против немного размяться.       Он, честно, ни капли не поддавался. Возможно, просто устал за этот длинный день. Но за каких-то пять минут спарринга он уже во второй раз оказался лежащим на матах, с локтём у горла и почти придавленный тяжелым телом. И в третий раз терпеть такое был морально не готов, разве что в несколько ином контексте, поэтому просто подкинул бёдра вверх во вполне однозначном движении.       Гоуст рвано выдохнул, и давление на шею ослабло, а потом и вовсе локоть сменился ладонью. Пальцы ощутимо вдавились в кожу, сминая, но не причиняя реального вреда. И Гоуст вернул движение, жёстко проехавшись своими бёдрами по бёдрам Соупа.       Соуп, у которого и без того сбилось дыхание на спарринге, задышал ещё чаще. Член мгновенно налился кровью. Ему хотелось впиться пальцами в бока Гоуста, до синяков. Прижать его как можно ближе к себе и безостановочно тереться. В тёмных глазах напротив угадывался тот же самый голод.       Неизвестно, что бы случилось дальше, чему бы они позволили произойти, но в коридоре послышались громкие шаги.       Гоуст тут же отпрянул и одним слитным движением поднялся на ноги, подавая Соупу руку.       Дверь скрипнула и отворилась. На пороге стоял Прайс.       — О, решили потренироваться? Молодцы, — похвалил он. — А чего свет нормально не включили?       — Отрабатывали бой в условиях плохой видимости, — безэмоционально отчитался Гоуст.       Соуп тихо хмыкнул. У лейтенанта на всё был ответ по уставу.       — Но мы уже закончили. Пойдем, Джонни, — Гоуст направился в двери. Соуп без возражений пошёл следом. — До завтра, капитан.       — Ага, отдохните, ребята, — немного удивленно пробормотал Прайс, пропуская их в коридор, а сам плотнее закрыл дверь и пошёл в другую сторону.       Соуп молча шел за Гоустом по тёмным коридорам. Его терзало острое сожаление, что их прервали в такой неподходящий момент. О том, что случилось бы, если бы капитан пришёл немного позже, и о том, что бы он там мог в таком случае увидеть, Соуп предпочитал вообще не думать.       Наконец они остановились около двери в его комнату. Соуп вздохнул и открыл её, поворачиваясь к Гоусту, чтобы попрощаться. Но тот резко втолкнул его внутрь. Только тренировки и боевой опыт позволили Соупу удержаться на ногах, а не свалиться на пол своей комнаты, как мешок с картошкой. Он усмехнулся, наблюдая, как Гоуст заходит следом за ним и закрывает дверь, отделяя их от остальной базы. Методы у Гоуста были, конечно, на любителя, но Соуп, похоже, тем самым любителем и являлся. Поутихший было жар с новой силой принялся полыхать в его крови, распространяясь по телу.       Фигура Гоуста, объятая тьмой, грозно возвышалась перед ним. И это вызывало в нём далеко не первобытный страх, а нечто совершенно иное. Восхищение, смешанное с похотью. Соупу нестерпимо захотелось упасть на колени и воздать ему подобающиеся почести.       — Бля, элти, пиздец как хочу тебе отсосать, — прохрипел он.       Гоуст положил руки ему на плечи и мягко надавил.       — И в чём проблема? — спросил он.       Соуп хмыкнул и воплотил своё желание в реальность, опустившись на колени. Он приподнял футболку Гоуста и расстегнул его штаны, легко прикусив выступающую бедренную косточку, а после провёл носом по чуть влажной горячей коже в низу живота, наслаждаясь естественным запахом тела, смешанным то ли с одеколоном, то ли с гелем для душа. Пахло потом, мускусом и легкими отголосками озона с солью. Эта смесь ароматов, присущих только Гоусту, будоражила и сводила с ума.       Дальше тянуть не стал — просто сдёрнул штаны вместе с бельём. Для начала он прошёлся ладонью по всей горячей бархатистой длине уже крепко стоящего члена, размазывая выступившую с головки смазку большим пальцем и с некоторой опаской прикидывая…хм, объём работы.       — Передумал? — насмешливо поинтересовался Гоуст.       — Вот ещё, — с бравадой отозвался Соуп. — Просто любуюсь.       Что ж, пора было стряхнуть пыль со своих навыков. Другой рукой он зафиксировал мускулистое бедро и, собрав во рту побольше слюны, погрузил головку в рот, постепенно устанавливая медленный и неторопливый ритм.       С каждым поступательным движением Соуп старался принять всё больше и больше, а когда почувствовал, как головка упёрлась ему в горло, расслабился и пропустил её чуть дальше, сглатывая. Это всегда работало как надо — сверху послышался судорожный вздох, а бедро под пальцами напряглось и мелко задрожало. Руки Гоуста до боли впились в его плечи. Ухмыляться с растянутыми членом губами было неудобно, поэтому Соуп озорно сверкнул глазами вверх и встретился с голодным чёрным взглядом.       Всё было понятно и без слов.       Моментально приняв решение, Соуп ослабил хватку на бедре и, не разрывая зрительного контакта, кивнул. Ладони Гоуста тут же оказались на его затылке, а бёдра задвигались в сильном мощном темпе.       Соуп постарался подстроиться и не задохнуться одновременно. Его нервные окончания были буквально перегружены — он чувствовал так много всего, что мозг начало коротить. Ноги затекли от неудобного положения, слюна стекала из уголков рта, губы побаливали от трения, горло саднило, но при этом ощущение крепкого, горячего члена во рту, солоноватый вкус естественной смазки, уверенная хватка пальцев, зарывшихся в отросшие волосы на его затылке, сводящие с ума ритмичные движения бёдер — всё это заводило не на шутку.       Собственный член болел от напряжения и неудобного положения, но единственное, что Соуп сейчас смог сделать, это сжать его через штаны.       Вскоре Гоуст шумно задышал, а его тело напряглось и начало ощущаться совершенно каменным. Толчки стали беспорядочными и особо сильными. В один момент он попытался отстраниться, но Соуп предвосхитил момент и не дал ему этого сделать — вцепился в его бёдра и коротко мотнул головой, не выпуская изо рта пульсирующий член.       С приглушенным низким стоном, до тёмных пятен перед глазами сжав его затылок, Гоуст загнал член глубоко в горло и кончил.       Соуп едва не закашлялся. Горло свело спазмом, но, смирив свой организм, он всё-таки проглотил сперму.       Выпустив изо рта еще твёрдый член, он попытался отдышаться, но ему не дали. Гоуст вздернул его на ноги с такой легкостью, будто Соуп ничего не весил, и прижал к стене, подрагивающими пальцами стягивая с него штаны и нижнее бельё.       Почувствовав, как его изголодавшийся по вниманию, сочащийся смазкой член обхватывают мозолистые пальцы, Соуп забылся и застонал бы во всё горло, если бы не Гоуст, предусмотрительно зажавший ему рот второй рукой.       — Тише, Джонни, — хрипло прошептал он. — А то всех вокруг перебудишь.       Соуп мотнул головой, сам не зная, что хочет этим сказать.       Гоуст хмыкнул, но ладонь ото рта не убрал. Он не стал церемониться и сразу взял быстрый, мощный темп, чуть проворачивая руку при каждом движении. Хватка была сильной, но не болезненной — такой, как надо. Его всё ещё тяжёлое дыхание обжигало ухо.       Соуп понял, что долго не продержится. Перед глазами заплясали цветные пятна, тело напряглось. Ещё несколько секунд, и он, задрожав, обильно кончил, двигая бёдрами навстречу руке Гоуста.       Они на некоторое время застыли, тяжело дыша. Наконец Гоуст убрал ладонь от его рта, передвинув её ниже, к шее, поглаживая кожу большим пальцем. Соуп уже начинал подумывать, что это какой-то личный фетиш. Впрочем, он не был против.       Он поймал взгляд Гоуста — в темноте, да ещё из-за балаклавы, не было возможности хорошо разглядеть его выражение лица. Соупу отчаянно захотелось снять с него эту дурацкую тряпку и разобрать его по кусочкам. Или хотя бы поцеловать нормально.       Но вместо этого он вздохнул и прикрыл глаза.       О чём он вообще думает?       Наконец Гоуст отпустил его и отошёл, озираясь. Спустя секунду он заметил, что искал — полотенце. Вытерев об него руку и надев штаны с бельём, Гоуст снова приблизился и мимолетно коснулся пальцами его губ.       — Отдохни, Джонни, — тихо сказал он. — Завтра важный день.       И выскользнул за дверь.       Соуп продолжал стоять и смотреть в одну точку. Его раздирало сложное, противоречивое и щемящее чувство, которому он не мог — не хотел — подбирать название.       Впрочем, ему, и правда, следовало отдохнуть и сосредоточиться на предстоящей миссии. Завтра они наконец поймают ублюдка Аль Шира.