Chokehold

      Соуп занял свою позицию на возвышенности и теперь мучился от духоты, раздражения и скуки одновременно. Нагретая за день до состояния адского пекла скала под ним вовсе не помогала почувствовать себя лучше. Он искренне надеялся, что пока он отлеживает на почти голом камне все тело, к нему в штанину не проберется какой-нибудь особо наглый ядовитый паук или скорпион. Без шуток, такое уже случалось однажды, и ему пришлось срочно возвращаться на базу за противоядием, что чуть не стоило им успеха всей миссии. Чтобы отвлечься в ожидании, пока Гоуст доберется до своей точки назначения, Соуп в качестве развлечения выбрал присесть ему на уши. Выбор, по сути, был невелик — либо предаваться мечтаниям, глядя в звездное мексиканское небо, либо подоставать Гоуста. Первое было не в его стиле. К тому же кому-то надо было высказать все свое возмущение.       — Эй, элти? Ты точно не знаешь, чем мы с тобой насолили Прайсу, что он отослал нас сюда? — спросил он, пытаясь сморгнуть капли пота, застилавшие глаза.       Чертова жара, даже ночью легче не стало. Почему их никогда не посылают на миссии куда-нибудь в Акапулько или, на худой конец, в Тулум? Здесь, посреди целого нихера были только горы, скалы, немного растительности, они с Гоустом и охраняемый склад наркокартеля — романтика.       — Ты был на брифинге, Джонни, — сквозь легкие помехи послышался спокойный и размеренный голос Гоуста, будто он прохлаждался где-нибудь, а вовсе не в быстром темпе передвигался к этому самому складу. — Наша миссия не менее важна. Содержимое склада не должно попасть не в те руки.       — Знаю, знаю. Просто мы целый долбанный месяц потратили на выслеживание ублюдка Барреры, и теперь даже не присутствуем на его задержании, — раздражение нарастало.       — Отставить, сержант, — хлестко приказал Гоуст.       — Так точно, сэр, — автоматически вырвалось у Соупа.       — Они и без нас справятся, — немного смягчился тот. — А мы закончим здесь, и можем наконец валить из сраной Мексики.       Да уж, скорей бы. Иначе он свихнется по этой жаре. И не только. Конечно, их на время миссии с распростертыми объятиями приняли к себе на базу Лос Вакерос. Но у Соупа осталось слишком много неприятных воспоминаний об этом месте и особенно о Лас-Альмасе, чтобы чувствовать себя там комфортно — его кошмары участились. И не стоит даже упоминать о том, о чем он отчаянно не хотел думать.       — Я на месте, — наконец сообщил Гоуст.       Соуп пригляделся в прицел снайперской винтовки и выцепил взглядом силуэт Гоуста — не знаешь куда смотреть, не заметишь.       — Вижу тебя. Начинаем?       — А то.       Предварительная разведка дронами показала, что склад охраняли посменно — восемь в патруле плюс двое за камерами. Еще десять человек — вторая смена — в это время должны спать в подсобном помещении неподалеку от склада.       Основную сложность представляли именно камеры.       Они с Гоустом прикинули слепые зоны камер и нашли сетевой узел, который не просматривался. И сейчас Гоуст как раз находился возле него. Соуп через прицел наблюдал, как тот подключился к узлу и сосредоточенно что-то тыкал в планшете.       Через минуту Гоуст убрал планшет и сказал:       — Все, я зациклил камеры.       — Ого, не знал, что ты так умеешь, элти, — восхищенно присвистнул Соуп.       — Ты даже представить себе не можешь полный список моих умений, — в голосе Гоуста послышались самодовольные нотки. И что-то еще.       Ну вот, опять.       — Научишь? — Хрипло спросил он, а потом, отчего-то смутившись, добавил: — Ну, этой штуке с камерами?       — А что мне за это будет? — Гоуст скользнул за ящики.       Соуп усмехнулся, пристально глядя в прицел.       — Вечное почтение? Я и так отдаю тебе свои десерты.       — Это потому что ты не любишь сладкое, Джонни. — Внезапно голос Гоуста стал суше и напряженнее: — Вижу двоих. Направляются в мою сторону. Беру на себя того, что ближе ко мне, ты бери второго.       — Принято.       По сигналу Соуп прицелился, задержал дыхание и выстрелил в свою цель. Пуля идеально попала в голову.       — В яблочко, — улыбнулся Соуп.       — Молодец, Джонни.       Гоуст оперативно оттащил тела в сторону, чтобы они не привлекли внимание других патрулей, и двинулся дальше.       Они постепенно расправились с патрулирующими охранниками, а затем, дождавшись удачного момента, когда один из тех, кто наблюдал за камерами, выйдет покурить, устранили и оставшихся двоих.       — Выдвигаюсь к подсобному помещению.       — Вижу тебя, элти.       Покосившаяся хибара, явно собранная на скорую руку из досок, служила местом отдыха охранников. И выглядела она далеко не самым лучшим образом — минимальная функциональность, никаких удобств.       — Да уж, Дос Коразонес явно не войдут в топ лучших работодателей, — пробормотал Соуп.       Гоуст аккуратно заглянул в окно и, убедившись, что вся вторая смена на месте, не церемонясь закинул в помещение осколочную гранату, а после ее детонации забежал внутрь. Послышались крики, выстрелы.       Соуп напряженно вглядывался в прицел, готовый в любую секунду прийти на помощь. Но этого не понадобилось.       — Все цели устранены, — сухо отчитался лейтенант через минуту.       — Так точно. Чисто сработано. Больше движения не наблюдаю.       — Тогда спускайся сюда. Проверим склад, заложим взрывчатку, и адьёс.       — Мексика на тебя плохо влияет, элти, — рассмеялся Соуп и встал, с удовольствием разминая затекшие конечности. — Уже иду.       Ему не потребовалось и десяти минут, чтобы спуститься.       — Вот это арсенал, — присвистнул Соуп, когда они открыли дверь склада. Просторное помещение было чуть ли не до потолка забито контейнерами с винтовками, гранатами, патронами и прочим. Были здесь и полки с плотно уложенными белыми брикетами — насколько Соуп помнил, Дос Коразонес, по большей части, занимались кокаином. Он наугад вскрыл один из заколоченных ящиков. — Смотри, элти, да тут и С4 имеется. Знали бы, не тащили бы с собой. Ну что, взрываем это всё к херам?       Он вопросительно оглянулся на Гоуста. Тот кивнул.       — Действуй, сержант.       — Так точно.       Соупа не требовалось десять раз просить о подобном. Он быстро заложил взрывчатку в нужных местах и подключил к ней детонаторы.       — Готово.       Они отошли на безопасное расстояние, и Соуп, ухмыляясь, достал планшет.       — Ну что, готов к эпичному взрыву, элти? — Спросил он.       — Давай, Джонни, — кивнул Гоуст.        Взорвался склад красиво — громко и эффектно. Много же там было взрывчатки! Соуп удовлетворенно улыбнулся и повернулся к Гоусту — тот, слегка щурясь, смотрел на полыхающие миллионы долларов. Спокойно и даже задумчиво. Почувствовав взгляд, он повернулся к Соупу и хлопнул его по плечу.       — Отличная работа, Джонни, — сказал он. — Пора возвращаться. Прайс с остальными тоже должны были закончить.       И снова. Похвала от Гоуста была редким явлением, Соуп давно это понял. А тут ему буквально ни за что щедро насыпали с горочкой. Что-то было определенно не так, он прямо чувствовал это.       Он нахмурился, потер лоб и кивнул.       — Пойдем, элти.       ***       Вернулись на базу они уже ближе к рассвету. Их вышел встречать довольный Прайс, с зажженной сигарой, зажатой между пальцев.       — Отлично сработано, парни, молодцы, — широко улыбнулся он, выпуская изо рта густую струю дыма. — Но и мы тоже не с пустыми руками. Рауль Баррера был устранен — сопротивлялся при задержании. Больше бумажек заполнять нам, зато одним ублюдком стало меньше. И одним наркокартелем, сотрудничающим с террористами, тоже.       — Поздравляю, капитан! — Искренне произнес Соуп. — Туда им и дорога.       — Это я вас поздравляю — вы провели большую работу и сделали все это возможным. Идите пока отдыхайте, после закончим с бумажной волокитой и поедем домой. Мы все заслужили отпуск, как минимум!        — Так точно, сэр.       Соуп привык спать в любое время дня и ночи, с его графиком избирательность в режиме сна стала бы катастрофой. Так что, не обращая внимания на вовсю поднимающееся из-за горизонта солнце, он кивнул на прощание Гоусту и направился к жилой части базы.       Наскоро ополоснувшись от пота и пыли в общих душевых, Соуп рухнул на свою скрипучую кровать, но на этот раз сон отчего-то не шел. По телу все еще циркулировал адреналин и нервное возбуждение. А мозг вместо отдыха решил заняться перевариванием случившегося за долгий день. И не только за этот день.       Соуп всегда считал себя общительным и дружелюбным. И гордился тем, что может найти общий язык с кем угодно, невзирая на возраст, пол и даже языковые преграды. Гоуст же был трудной задачкой. Но Соупу очень помогло случившееся в Лас-Альмасе, это растопило между ними лёд. С тех пор общение более менее наладилось. Соуп постарался, чтобы наладилось. Он научился распознавать все оттенки эмоций Гоуста только по его глазам. Не напирал, когда тому явно нужно было уединение. Не перебарщивал с прикосновениями. Действовал методично, но мягко. И это дало свои плоды. Они стали вместе обедать, когда просиживали задницы на базе, иногда даже вместе тренировались и ходили на стрельбище. Когда встречались в коридоре, обязательно перекидывались парой слов. Даже Прайс на большую часть миссии их ставил вместе, принимая сработавшийся дуэт. Это много стоило. От этого на душе Соупа было тепло.       Но в последнее время что-то изменилось. Что-то вышло из-под контроля. Что-то было не так. Соуп стал все чаще ловить на себе взгляды Гоуста, которые никак не мог интерпретировать. Точнее, не мог интерпретировать по "гоустовскому" словарю эмоций, который составил сам. Он стал замечать, что Гоуст все чаще не пренебрегает прикосновениями — хлопает по плечу или по колену, не напрягается на спарринге. И эти странные фразы, похвала. Если бы на месте Гоуста был кто угодно — вообще кто угодно — Соуп бы решил, что с ним флиртуют, выражают таким образом свой интерес. Но это же был Гоуст — у Соупа просто язык не поворачивался упомянуть его и слово "флирт" в одном предложении.       Соуп не являлся ханжой. И выступал за любой эксперимент, кроме воздержания. Однако у него были правила. Целых два, но он их крепко придерживался. Первое правило гласило: никаких серьезных отношений. Это не значило, что все его партнеры были лишь на одну ночь — с некоторыми он встречался довольно долго. Однако как только он начинал видеть, что все заходит слишком далеко, разрывал отношения. Его работа не подразумевала безопасности, она была буквально олицетворением слова "опасность". Он мог не вернуться с совершенно любой, даже кажущейся пустяковой, миссии. И последнее, что ему хотелось видеть, это постоянно волнующийся за его жизнь и здоровье партнер. Он осознавал, что если умрет, находясь в серьезных отношениях, то разобьет кому-то сердце и разрушит жизнь — и ему этого совершенно не хотелось.       Второе правило частично вытекало из первого, и было следующим: никаких отношений с сослуживцами. Вообще никаких. Будь то девушка из штаба, симпатичный кадет, сержант с совместных учений или кто угодно еще — без исключений. Даже если они предположительно видятся с этим человеком только один раз, даже если они на одной стороне. Рано или поздно они расстанутся, и потом не вовремя могут вылезти старые обиды, невысказанное разочарование и прочие неприятные эмоции, приводящие к риску. Риску, которого легко можно было бы избежать. Вокруг было много людей, никак не относящихся к военной сфере. Так что Соуп по этому поводу не загонялся. На работе предпочитал исключительно работать, максимум приятельствовать или дружить, а для развлечения выбирал другие места.       В общем, будь на месте Гоуста любой другой сослуживец, Соуп бы подошел к нему и поинтересовался, не ошибся ли в своих подозрениях, а убедившись, мягко, но при этом безапелляционно попросил так больше не делать. Однако Гоуст был... Гоустом — черным ящиком, трудно поддающимся дешифровке. Он мог вообще не флиртовать — вдруг его сбила с толку манера общения Соупа, и он подумал, что именно так при дружбе люди и общаются?       Да, Соуп частенько переходил границы разумного в общении, но только с теми, кто понимал, что это всего лишь шутка, с теми, кто не собирался надумывать себе что-то еще. И да, Соуп признавал, что частенько забывался в последнее время и позволял себе нечто подобное и с Гоустом. И от этого чувствовал вину еще больше. Он просто не мог подойти к Гоусту и напрямую спросить, чего тот от него хочет. Ему было просто страшно. Ну, то есть, он не боялся, что тот просто набьет ему морду за подобные предположения, ему было страшно потерять тот уровень дружбы и взаимопонимания, что выстроился у них сейчас. Ему было страшно, что после этого Гоуст просто закроется в себе снова.       Почему-то о том, что Гоуст по-настоящему с ним флиртует, Соупу думать не хотелось. Это было бы... сложно. Менять друга и напарника, которым он восхищался, на мимолетное сексуальное увлечение казалось неправильным. Нет, об этом он даже думать не будет!       В итоге, Соуп лежал, смотрел в потолок и циклично, раз за разом, прокручивал эти мысли в своей голове. Метался между решением подойти и поговорить и малодушным выбором ничего не делать, ничего не замечать, вести себя как обычно.       Промучившись так несколько часов, он наконец забылся тревожным, поверхностным сном.       ***       Он бежал по кажущимся бесконечными серым коридорам, которые виляли то влево, то вправо, то вообще разветвлялись сразу в обе стороны, и никак не мог отыскать выход. Внезапно будто из ниоткуда на него выскочили вооруженные люди в масках. Он попытался выстрелить, но пистолет заклинило. Нажимал на курок снова и снова, и ничего не происходило. Его окружали. Он попытался сбежать, пока не поздно, но ноги стали ватными, а тело — неповоротливым. Он даже не шел, а практически ковылял, слыша за спиной все приближающийся топот множества ног.       Незаметно серые бетонные стены сменились темными улицами Лас-Альмаса, а звуки шагов — выстрелами и криками о помощи вдалеке.       — Гоуст? — тихо позвал Соуп. Ему нужен был рядом кто-то, кто поможет и поддержит. Но приемник хранил молчание.       Выстрелы и крики становились все ближе.       — Гоуст? — попробовал Соуп еще раз.       Вдруг кто-то толкнул его лицом к стене. Он только мельком успел заметить знакомую маску-череп.       — Рассказать тебе шутку, Джонни? — Злобно прорычали над ухом.              Соуп проснулся с колотящимся сердцем, весь в поту. Буквально подскочил на кровати.       Поняв, что это был всего лишь очередной глупый кошмар, он упал обратно на подушку и протянул, пялясь в потолок:       — Бля. Скорей бы свалить из этой сраной Мексики.       ***       Прайс не подвел. Они быстро закончили с отчетами и сборами, и буквально на следующее утро за ними прислали самолет.       Алехандро в сопровождении Рудольфо приехали их проводить.       — Я был вам рад, амиго, — Алехандро крепко пожал руку Соупу, а затем похлопал его по плечу и белозубо улыбнулся. — Но еще больше я рад, что вы наконец улетаете. Уже глаза намозолили. Валите домой.       — И я тоже рад свалить, полковник. Бывай! Надеюсь, увидимся не скоро. — ухмыльнулся в ответ Соуп и забрался в самолет, усаживаясь рядом с Гоустом.       — Ну что, наконец летим домой, элти? — Как можно беззаботней воскликнул он, хлопнув того по колену и стараясь не вспоминать свой странный сон.       Он просто надеялся, что там будет проще.