маленькие секреты, большие тайны

Чонин зябко ёжится, натягивая рукава толстовки пониже, мысленно радуясь, что всё-таки последовал совету старшего. Конечно, часть него хотела специально одеться полегче, чтобы Хёнджин потом отдал ему свою куртку, но сейчас Чонин понимает, что ни в коем случае не хотел бы, чтобы хён мёрз, оставшись в одной водолазке. — Замёрз, малыш? Чонин качает головой: — Нет, хён. Тут…хорошо. Он не лукавит: пляж выглядит красиво, но лучше всего то, что они с Хёнджином тут одни. — Мне нравится тут бывать, — кивает Хван. — Почти не бывает людей. Если кто и приходит сюда, то быстренько берёт свою яхту и отчаливает. Тут не на что смотреть, но в таких местах я чувствую себя спокойнее. Свободнее. — Чувствуешь себя настоящим? Чонин думает, что понимает. На Хёнджине, наверное, очень много чужих ожиданий и ролей, которые приходится играть. Ян не стремится быть идеальным, но старается быть хорошим сыном, изредка — старательным учеником; в остальном притворяться ему не приходится — просто не перед кем. Хотя Хёнджин, конечно, всё меняет, для него хочется быть самым лучшим. Хвану всё-таки в разы тяжелее, ведь ответственности на нём больше. Хёнджин переплетает их руки. — Пойдём прокатимся. Когда выходишь в море, это чувствуется ещё лучше. — Тебе идёт быть капитаном. Чонин почти невесомо проводит рукой по плечу старшего, подходя сзади. Хван тихо смеётся в ответ: — Хорошо смотрюсь за штурвалом? — Хорошо смотришься где угодно, — бормочет Ян. Хёнджин оборачивается через плечо: — Хочу поцеловать тебя. Чонин кивает: он не передумал и готов зайти даже дальше, если Хёнджин захочет, потому позволяет взять себя пальцами за подбородок и прижать к борту. Он не особо понимает, что делает, но губы Хёнджина так хорошо чувствуются на его собственных, что он просто цепляется пальцами за куртку старшего, притягивая того ближе к себе, и улыбается. Хёнджин не углубляет поцелуй и младший недовольно мычит. — Не торопись, хорошо? Здесь только ты и я, нам некуда спешить. Он целует снова, запуская пальцы в волосы младшего и чуть наклоняя его голову. Чонин осторожно отвечает ему, напоминая себе не торопиться. Хочется всего и сразу, но Хёнджин прав. Неторопливые прикосновения губ заставляют парня успокоиться, и тогда Хёнджин осторожно касается языком его нижней губы. Чонин расслабляется, приоткрывая рот шире, позволяя старшему коснуться своим языком чониновского. Хван отстраняется, и Чонин тянется следом, но руки старшего на щеках слегка давят, заставляя остаться на месте. Он гладит большим пальцем чониновскую щёку и внимательно рассматривает его лицо. — Я бы хотел дать тебе больше, но могу позволить себе подобное только там, где мы одни. Чонин накрывает его руки своими, аккуратно отцепляя их от своего лица и подаётся вперёд, шепча в губы: — Хён, но кто сказал, что мне нужно большее? Он целует его сам, становясь чуточку смелее, потому что если так можно передать Хёнджину всё, что он чувствует — Чонин это сделает. Старший позволяет ему скользнуть языком по пухлым губам, прикусив следом зубами (конечно, совсем чуть-чуть, чтобы было не больно). Хван хмыкает, но послушно раскрывает рот, и Чонина ведёт, ведёт похуже, чем после первой в жизни бутылки пива на дне рождения Уёна. Потому что он целует Хван Хёнджина. Потому что Хван Хёнджин позволяет себя целовать. — Хён, — на выдохе шепчет младший. — Хён… Пальцы Хёнджина гладят бока, пробираясь под одежду — успокаивает, но становится будто в разы жарче; Чонину хочется больше, хочется ближе. Он откидывает голову и тянет Хёнджина за волосы к своей шее. Чувствуя чужие губы на коже, Ян думает, что ни в одной, даже самой яркой и пошлой своей фантазии не мог представить, что старший будет настолько податливым. Чонин скребёт пальцами по хвановскому затылку, рвано дыша через рот, и почти бессознально вскидывает бёдра, но спустя пару раз старший отодвигается, крепко удерживая за талию, не позволяя двинуться следом. — На этом мы с тобой остановимся, хорошо? Ни черта хорошего. Чонин тянет руки, цепляясь пальцами за куртку старшего: — Но хён, пожалуйста, нам не нужно. Если ты думаешь, что я не готов, то это не так, я- — Не надо, Чонини, просто послушай меня и позволь нам остановиться здесь. Ты очень горячий, малыш, но я не хочу тебя вот так, это неправильно. Чонин расцепляет пальцы, но только чтобы обнять. — Тогда просто хотя бы знай, что я не буду против, потому что знаю, чего хочу. А теперь поцелуешь меня ещё раз? Всё будет так, как захочет старший. Чонин возвращается домой счастливым: Хёнджин выполнил просьбу сполна, поцеловав куда больше, чем «ещё раз». Старший держал его за руку, когда они возвращались по пляжу, напоследок оставив скромный поцелуй на щеке. Жаль, не рассказать Сынмину, но лучше пусть всё будет тайно, чем никак. Жаль разве что, что Хван его не хочет здесь и сейчас, но и с этим Чонин — уверен — вскоре разберётся. В остальном же всё просто и-де-аль-но. — Чонина, будешь ужинать? Расстраивать маму — нехорошо, Чонин не чувствует голода, но портить хороший вечер не хочется. — Конечно, мам. Суп кажется пресноватым на вкус, когда мама устало спрашивает: — Как дела в школе? — Всё нормально. Расстраивать маму совсем не хочется, но они не из тех, кто делится близким (да и нечем делиться, ведь Хёнджин не в счёт). — В понедельник контрольная по истории, но я всё выучу завтра, так что проблем не будет. Я держу обещания, ты же знаешь. Мама кивает: дед всегда говорил, что настоящие мужчины держат слово, чего бы это ни стоило; Чонин не собирается подводить. — Ты умный мальчик, просто постарайся ещё немного. Ты ведь понимаешь, как это важно. — Конечно, мам. Перед глазами живой пример того, к чему нужно стремиться. Чонин и вправду держит слово, потому воскресенье проходит за учебником и ленивыми переписками с Сынмином, и уже только вечером: «Вечер вторника, скажем, часов шесть в нашем ресторане. Что думаешь, малыш, сможешь? Отметим твою пятёрку по истории ;) » Чонин не говорил про тест, но тут, вероятно, старший узнал от Ирон. Впрочем, важно не это — Хёнджин назвал ресторан «нашим», Чонин чувствует, как быстро-быстро бьётся сердце. А ещё: Хёнджин хочет его пятёрку, Хёнджин её получит, потому что Ян собирается быть для него самым лучшим. Он уже сильно-сильно проебался, так что теперь иначе быть и не может. — Уже говорил, как ненавижу Средние века? Чонин кивает: — Примерно тысячу раз. Сынмин выглядит понурым: с историей у Кима не ладилось никогда, сколько бы ни пытался. Чонин сочувственно похлопывает по плечу: — Да хрен с ней, с контрошей, выучишь параграф, пару раз перескажешь и оценка закроется. Сынмин вяло кивает, но Чонин знает, это скоро пройдёт. Сынмин вообще отходчивый — съест в столовой яблочный пирожок и уже готов снова любить весь мир. Чонину бы так. Он не знает, как ведёт себя Хёнджин когда злится или расстроен. Старший выглядит как человек, который закроется в себе, но только с виду, на деле же будет молча обдумывать лучшее решение проблемы. По крайней мере, именно так хён выглядел, когда узнал про Чонина правду. Вряд ли что-то может выбить из колеи сильнее, чем такое. Чонин свой поступок не отпустит и в каком-то смысле не простит никогда, но и жалеть ни за что не будет, потому что в итоге именно это привело его к Хёнджину. Знай хён сразу — ничего бы не вышло; справедливо. Сжевавший свой пирожок Сынмин заметно добреет и зовёт на выходные в гости с ночёвкой. Обычно они смотрят ужастики или рубятся в приставку почти до самого рассвета, едят попкорн (Чонин сырный, Сынмин — карамельный) и пьют газировку, ну и обсуждают всякое, конечно. Чонин такое любит, хотя позависать вот так у друга удаётся не так уж часто. Впрочем, редкие моменты ценятся больше. Хёнджин выглядит задумчивым — верный признак того, что что-то идёт не так. — Хён? — Что такое, малыш? Взгляд старшего сразу теплеет, когда Чонин зовёт его, и от этого почему-то почти щиплет в глазах. Чонин бы хотел помочь, интуиция подсказывает, что дело не просто в работе или чём-то таком. — Что-то случилось? Старший качает головой: — Немного устал, вот и всё. Извини, малыш, возможно, не стоило нам встречаться сегодня, пока я такой, но я очень хотел тебя увидеть. Решение приходит почти сразу же. — Давай уйдём отсюда, хён. Хван кажется удивлённым: — Не нравится еда? — Я уже говорил, мне всё равно, что есть. Просто очень хочу обнять тебя прямо сейчас, но…нельзя ведь? — Чонин робко улыбается. — Лучше сходим ещё раз на тот пляж или куда хочешь, хён, где можно. Хёнджин оплачивает счёт, даже не глядя, потом ведёт к подземной парковке, но, не доходя до туда, сворачивает к задним дворам и крепко прижимает Чонина к себе. Младший запускает пальцы в густые чёрные волосы, пытаясь передать через прикосновения всё самое важное. Хёнджин утыкается макушкой ему в плечо и становится будто в десятки раз меньше и беззащитнее. — Хён, расскажи мне, — тихо шепчет ему в волосы Чонин. — Просто навалилось всякое, тебе не о чем переживать, Чонини. Но помимо прочего мне жаль, что не могу дать тебе уверенности в своей надёжности или своих чувствах. Чонин отстраняется, заглядывая старшему в глаза: — Да что ты такое говоришь, хён? — Я уже много раз говорил, что обстоятельства складываются так, что нам приходится делать всё тайно, так что я понимаю. Ты ведь не удалил свою анкету. Чонин просто хлопает глазами, не сразу улавливая связь. — Хён, ты… Ты думаешь я собираюсь искать кого-то? — Чонин облегчённо хохочет, откинув голову. — Хён, ради бога, я просто забыл о ней. Он хватает Хёнджина за руку, снова заглядывая в глаза: — Клянусь, хён, я просто забыл об этом глупом сайте, мне не нужны никакие анкеты, мне не нужен никто другой. Хочешь, удалю прямо сейчас? Он не дожидается ответа старшего, быстро нажимая пару кнопок на телефоне — расставаться с профилем в самом деле не жаль; думать о том, что Хёнджин воспринял на свой счёт — глупо до жути, но всё же чуточку приятно, самооценке льстит. Чонин приподнимается на носках, целуя старшего, и чувствует, как Хёнджин улыбается в поцелуй. — Ты правда был расстроен из-за этого? Почти не верится, что старший мог ревновать или сомневаться в себе (если уж Хван сомневается, то что тогда вообще делать Чонину?). — Из-за этого и потому что мы… Потому что всё происходит вот так. Чонин качает головой и целует старшего снова. — Я… Хочется сказать «я люблю тебя, хён», но вряд ли это будет уместным, слишком уж рано. — Я с тобой счастливее, чем когда-либо был. Пожалуйста, не думай больше ни о чём другом. Очень хочется поехать сейчас со старшим куда-нибудь, где они будут только вдвоём; лучше всего — к Хёнджину домой, но. — И не держи больше всё в себе, не обманывай меня, хён, потому что я ведь вижу. Хёнджин пропускает мягкий смешок, качая головой: — Хорошо, малыш. Знаешь, какое ты чудо? Хван ласково проводит костяшками пальцев по щеке, Чонин в ответ прикрывает глаза и шепчет: — Покажи. Хёнджин целует глубоко, медленно, так, что кружится голова и мыслей не остаётся совсем. — Извини, малыш, но мне бы не хотелось вести машину со стояком. Чонин откидывает голову, пьяно хохоча: его хочет Хван Хёнджин, что может быть лучше? Уже дома он, заперевшись в ванной, делает несколько снимков — и откуда только взялась такая смелость, если раньше он никогда; Хёнджин всё меняет. «Кажется, ты был слегка напряжён, когда мы прощались Думаю, тебе не помешает душ, хён Повеселись там <3 »