Слуга сердца градоначальника

Золотое копыто отбивало похоронный марш в честь Ци Жуна. Пыль стояла столбом, а местные своими рукоплесканиями разгоняли её ещё сильнее. Запутавшись в собственных стонах, демон практически умолял своими глазами отпустить его, но в словах же не было ни капли раскаяния, наоборот он был взбешен таким поворотом событий. Честно говоря, он ни разу не вспоминал ни об одной своей расправе над теми, кто по его мнению мешал его хорошей жизни, а тем более в мыслях его не возникало даже толики сомнений о своей правоте. Если он когда-то прокатил по столице мальчишку в холщовом мешке, значит тот точно был этого достоин. Почему, а ГЛАВНОЕ как, этот никчёмный ребёнок вообще смог выжить после того, что он сделал, хотя, очевидно, Хуа Чэн был мёртв. Но как? Как ему вообще удалось достичь того, чего сам Ци Жун не смог заполучить за столетия. — Везучая тварь!!! — Завопил демон. — Ха-ха-ха. — Залился в смехе князь. — Я множество раз прокручивал в голове этот момент. Но, знаешь, это было давно… За всё то время, что я правлю, я не удосужился вспомнить о тебе. А ты, как послушный пёс, сам явился ко мне за наказанием! Что ж, Призрачный город будет крайне гостеприимным к такому гостю, как ты! — Согласные со словами своего господина демоны заверещали, а Хуа Чэн, склонившись на Ци Жуном зажатым в тисках, прошептал ему на ухо. — Ты кажется просил пыток. Мы окажем тебе радушный прием. Рослый демон-бык, с рвущимся из ноздрей паром, вынес плотный холщовый мешок. Только вот… Размером он был не больше, чем на ребенка лет десяти. — Нет, нет! — Упираясь ногами о воздух, закричал скованный демон. — Ай-яй. Как не хорошо, мы не угодили нашему гостю, кажется праздничный наряд ему не по размеру. Я велю каждой швее, что работала над ним, раздать по десять ударов плетей. Ха-ха-ха. — Упиваясь восторгом, засмеялся Хуа Чэн. — Градоначальник! Заткнуть ему рот? Скоро уши отсохнут от его криков. Даже у глухих. Ха-ха. — Заверещал какой-то из мелких демонов. — Нет. Ни в коем случае! Я хочу слышать, как наш гость благодарен нам. Начинайте! Под всеобщее ликование (кто-то даже запустил фейерверк в честь такого), Ци Жуна скрутили, перевязав вокруг тела колючей веревкой, от которой всё чесалось, даже у мёртвого. Мешок действительно не подходил по размеру, быку своим копытом пришлось запихивать тушку взрослого демона в тесное пространство, бил он им почему-то именно по голове. Впервые Ци Жуна пришлось оказаться на месте того, кого он когда-то истязал. И, если с яогуами все было почти понарошку, то сейчас всё до ряби в глазах казалось слишком реалистичным. Демону захотелось умереть во второй раз, а затем вернуться непревзойденным и заставить Хуа Чэна страдать снова… И снова… И снова… — Хорошей поездки! — Пожелал Градоначальник, взмахнув рукой, а горожане подхватили. Мешок, с неподвижным телом, был прикреплен к повозке. Места в нем совсем не было, а потому он больше походил на перемотанный тканью камень. Кони не выдерживали, брыкаясь в попытке сбежать, их распирала демоническая мощь, которую хотелось испустить на самый главный в их жизни забег. — Градоначальник! Желаете быть извозчиком? — Улыбаясь, прокряхтел горбатый демон, протягивая поводья. Ничего не ответив на столь очевидный вопрос, Хуа Чэн, накинув на себя маску серьезности, запрыгнул в золотую повозку. Переданные в руки поводья он, поразмыслив, отбросил в сторону. Горбатый демон охнул, прыгнув в толпу, потому что стоило их господину сделать это, как лошади, почуявшие свободу, бросились вперед. Градоначальник же, не подвластный никаким силам этого мира, стоял в повозке ровно ровно, натянутый как струна, с руками за спиной, будто бы не демоническая повозка везла его по ухабам, сотрясая все вокруг, а лёгкое небесное облако. На лице Хуа Чэна застыла спокойная удовлетворенная улыбка, когда он услышал, как из мешка начали доноситься истошные крики. Демон вспомнил себя… Ведь он молчал, показывая все свое мужество, в тот момент. Ци Жун же, будучи уже мёртвым, орал как резаная свинья. Это не могло не радовать. Следом за повозкой, которая наматывала круги по всему городу, тянулся кровавый след и какие-то обрывки невнятного мычания. Жители начали пир, развернув палатки с едой и алкоголем, все были благодарны Градоначальнику за устроенное зрелище. Настоящий фестиваль! Хуа Чэн бы еще долго катался так, пока ему не наскучило, если бы тихий голос не донесся позади. — Я знаю… Я знаю где ОН… Градоначальник сразу понял кто такой «ОН». Обрывки поводьев взмыли в воздух по велению руки Хуа Чэна, потянув лошадей за собой. Не выдержав силы непревзойденного, они, повинуясь, затормозили. Мешок полетел вперед, прокатившись под колесами и копытами золотых лошадей. Повозку закрутило. И только Хуа Чэн оставался непоколебимо стоящим внутри неё. Они остановились неподалеку от Дома Блаженства, удаленного от основной части города, так, что жители могли наблюдать действие со стороны. — Чудеса! — Сказал какой-то демон. — Да-а-а. — Подхватил второй. — Выпьем за это? — Выпьем. Демоны всем городом подняли чарки, послышался повсеместный звон, переползающий от одного к другому. Хуа Чэн как ни в чем не бывало спрыгнул на землю, отряхнув свое красное ханьфу от налетевшей пыли. Подойдя поближе к мешку, который, кажется, пытался перекатиться на другой бок, непревзойденный встал на него каблуком своего сапога. Результат поездки был виден невооруженным глазом, ткань кое-где порвалась, из дыр торчали волосы и посиневшие пальцы, сочилась кровь. Надавив посильнее, демон поставил локоть на колено и, подперев подбородок, спросил: — Что ты там вякнул? Пирующие демоны уставились на продолжение зрелища. Но они совершенно не могли расслышать ничего из того, что говорил Хуа Чэн. В хмельном угаре идти никуда уже не хотелось, поэтому по улице поползла «игра», каждый выдвигал свои предположения о том, что их градоначальник говорит тому демону в мешке. — Что молчишь? Не сдох… Я знаю… — Ухмыльнулся непревзойденный. — Или прокатить ещё разок? — Нет. — Тихо взвизгнул мешок. — Тогда отвечай! — Пнув посильнее, отчего тело подлетело в воздух, рявкнул Хуа Чэн. Отлетевший мешок попытался ползти, как гусеница, бурча что-то нечленораздельное. Хуа Чэн вскинул бровь и рукой вытащил Эмина из ножен, обнажив серебряное лезвие, которое разрезало воздух со свистом. Городские демоны уставились на их градоначальника в немом удивлении, разинув рты. Мешок же от страха задрожал. Он выбрал неправильную тактику или может быть Хуа Чэн не поверил ему; Ци Жун не знал. Но когда острие клинка прошлось аккурат возле позвоночника, он был готов поклясться, что вот-вот выплюнет свои кишки. На удивление, его не разрубили пополам, а выпустили из тесного орудия пыток. Оказавшись на свободе, демон не попытался убежать, сил сопротивляться больше не было, он раскинул руки и ноги и пустым лазурным взглядом посмотрел в багровое от демонического дыма небо Призрачного города. Хуа Чэн же, скрепя зубами, подошёл к Ци Жуну и подал ладонь. Сначала жестокий не понял ничего, но как только сознание прояснилось в голове зависла единственная мысль: ДОСТИЧЬ ЦЕЛИ ЛЮБОЙ ЦЕНОЙ. Когти непревзойденного были так опасно остры, но Ци Жун больше не боялся ни их, ни их хозяина. Еще одна пытка на его жизненном пути, одной больше, одной меньше, всё равно. Такие испытания укрепляли его безумие, от этого он становился более бесстрашным, и если такие события должны случаться ежедневно, только бы он стал непревзойденным, то он к ним готов. Улыбнувшись, будто бы конфликт улажен, Ци Жун протянул руку.

Приемный зал в Игорном доме.

Как обычно, Игорный дом был наполнен криками и воплями. Прекрасные демоницы играли на различных струнных инструментах, чтобы хоть немного оттенить бесконечный шум. Хуа Чэн подбрасывал в руке золотую монетку, глядя куда-то в сторону, пока Ци Жун ел. — Так что? Ты наконец расскажешь мне то, что мне нужно? — Не выдержав, спросил князь демонов. С набитым ртом, Ци Жун ответил: — Конефно, конефно, — проглотив добавил, — у нас одна цель, градоначальник. — Да что ты говоришь. — Усомнившись, ответил Хуа Чэн, вскинув бровь. Стоит упомянуть, что Ци Жун слепо верил, что никто в этом мире, особенно спустя столько лет, не способен проникнуться Се Лянем, хотя бы на малость. Его можно лишь ненавидеть. Всем. Без исключение. Хотя в глубине души, он все же надеялся, всем, кроме него. Он ведь единственный, кто даже при ненависти, такой глубокой и испепеляющей, способен простить его и принять назад, никто другой, кроме него самого. Ему хотелось тем самым сломить человека, который так просто отказался от его преданности, показать, что, даже при таких чувствах, БРАТ единственный, кто останется с ним рядом. А когда он, наконец, докажет это ему, то можно будет и развеяться. Но осознавал он это так редко, что, кажется, и не осознавал. Поэтому ему было проще думать, что жажда власти единственное, что держит его в этом мире. — Да, не сомневайся. Нас держат общие цели. — Загребая пищу грязными руками, тараторил демон. От подобного зрелища у Хуа Чэна глаз пополз на макушку. Даже в бытность нищего, он не позволял себе выглядеть столь мерзко. Ци Жун был весь в крови, прилипших к лицу и нечёсаных уже давно, волосах, испачканном еще до побойки ханьфу. А его ногти, непревзойденных вряд ли могло тошнить, но чувство было крайне схожим с тем. Жир вперемешку с грязью растекался по его лицу, так болезненно напоминающем о принце. Достойно ли это животное носить на черепе что-то подобное. Пусть лучше натянет маску и не показывается, от греха подальше, чтобы Хуа Чэн самолично не содрал это лицо с него — недостойного. — Какие ещё цели? — Удивленно спросил князь. — Ну как же! Разве не ты разгромил 33 небесных уродов, стремясь к власти. Хуа Чэн хлопнул по столу ладонью, отчего демон напротив прошёлся дрожью. — Вот оно что! Власти захотелось! — Не кипятись ты! — Осмелев, брякнул Ци Жун. — Ты забываешься. Я ведь могу вернуться к тому, с чего мы начали. — Рассвирепел непревзойденный. — Да, и вправду можешь. Но тогда никогда не узнаешь, где Се Лянь. — Взяв за живое, ухмыльнулся жестокий. Кровь в жилах градоначальника закипела, вот-вот и из ушей повалит пар. Хотелось размазать Ци Жуна по стенке, чтобы посещавшие его гости, могли полюбоваться новой картиной, написанной кровью демона, но ведь этот идиот, возможно, единственный, кто владел хоть какой-то информацией. — И чего ты хочешь? — Опрокинув чарку себе в рот, спросил градоначальник. — Стать твоей правой рукой. Все содержимое рта Хуа Чэна тут же оказалось на лице Ци Жуна, отчего того перекосило. От одной только фразы его пробрало таким хохотом, что жители на окраинах Призрачного города подумали, что где-то убивают шакала-оборотня. — ХА-ХА-ХА-ХА-ХА-ХА-ХА-ХА Ци Жун посерьезнел. — Что, блять, смешного я сказал? — ХА-ХА-ХА-ХА-ХА-ХА-ХА-ХА Дождавшись окончания истерики у непревзойденного, Ци Жун потер у виска, ожидая внятного ответа. — Ты сейчас серьезно? ТЫ? ТЫ — МОЯ ПРАВАЯ РУКА? — Да, абсолютно серьезно. За информацию нужно платить. — Уж я то не понаслышке знаю, что за информацию нужно платить, но это… Тебе самому неужели не смешно? — Нет. Если ты хочешь узнать, где находится мой братец, то должен заплатить такую цену. Хуа Чэн, осознавая, что Ци Жун совсем сошёл с ума, не нашелся с ответом сразу. С одной стороны, тот знал, где находится Его Высочество, а с другой… А с другой стороны, кем он будет выглядеть в глазах жителей города, избрав такую никчёмную букашку, как Ци Жун, своим помощником. Не подумайте, он был готов отдать ему хоть весь Призрачный город, если это поможет ему отыскать принца, но, честно говоря, в голове эта идея укладывалось с трудом. Ведь он несет ответственность за всех, кого приютил на своей территории. Инь Юй был богом войны, посредственным, но богом, этот же за сотни лет не стал и свирепым. Что уж говорить о его дремучей глупости. Что станет с его репутацией? Даже небожители посчитают его дураком. — Сначала выполни свою часть сделки. — Заявил непревзойденный, не выдерживая. — Хитрый лис. — Выплюнув кость, протянул Ци Жун. — Выполню, погодя… Вдруг ты меня обманешь. Хуа Чэн понимал, что большего из этого безумца он не вытянет, даже если будет пытать ещё сотню лет. А вот Ци Жун мог накидывать цену с каждой новой пыткой… — У меня встречное предложение. Станешь приближенным. Будешь выполнять всякие мелкие поручения. А когда я получу, что желаю, получишь, что просил. — Устало предложил Хуа Чэн, соглашаясь на такую нелепицу. — По рукам. — Протягивая руку в знак заключения договора, глупо улыбаясь, ответил Ци Жун.

Спустя несколько лет. Дом Блаженства.

Ци Жун быстро привык жить в Призрачном городе. Вот только, местные жители до сих пор не могли привыкнуть к нему. Ходило множество слухов, почему градоначальник взял такого непутевого помощника к себе на службу. Он проваливал всё, что ему поручали. А ещё было заметно, как он раздражал действующего прислужника градоначальника — Посланника убывающей луны. Сам князь всё чаще пропадал в Доме Блаженства, пока Ци Жун расхаживал по городу и трубил всем, что Хуа Чэн почти брат его названный и ещё немного и они будут править городом вдвоем. Хуа Чэн всё чаще подвергался воздействию своих галлюцинаций, которые заставляли его держать на своем попечении Ци Жуна подольше. Всё лишь усугублялось, а пристрастие к алкоголю росло с каждым днём. Верный слуга — Инь Юй, хорошо подчищал не только за Ци Жуном, но и за князем, который чах все больше с каждым днем. Ему бы поговорить с кем-то кроме себя самого, это бывший бог войны тоже слышал и замечал за закрытыми дверьми. Хуа Чэну стало свойственно разговаривать с самим собой, видимо безумие Ци Жуна распространялось по воздуху. Сам градоначальник злился всё больше, когда жестокий переносил своё обещание на будущий год, говоря, что получил недостаточно, чтобы не сомневаться в самом Хуа Чэне. Терпение было на грани, но выбора у князя не было, ведь ни одни поиски не заканчивались успешно, а помимо вымышленного его мозгом Се Ляня, никто не может дать ему совет. Точнее… Не мог. Жизнь обычных людей в поселениях, расположившихся неподалеку от Призрачного города, пришла в хаос. Небесную столицу сотрясали тысячи молитв с просьбами спасти их от бешенного голодного бедствия. Хуа Чэн тоже слышал что-то такое от своих последователей и уже было хотел отправиться на разведку, как в город заявился ОН. Мужчина в чёрном, который потревожил, умирающего от похмелья, князя демонов. Увидев, как голову Ци Жуна вписывают аккурат в золотой гонг, Хуа Чэн не смог сдержать радости, ведь он сам, из-за своего договора, так сделать не мог. А после битвы с неизвестным, он и вовсе утопал в восторге. Любой другой демон испугался бы конкуренции в виде второго непревзойденного, но не Хуа Чэн. Руки давненько чесались в поиске достойного противника (хотя бы для повышения уровня самосовершенствования). Но кто же знал, что у незнакомца окажутся действительно схожие цели с Хуа Чэном и, помимо соратника по бою, он найдет ещё и друга. Со временем Хэ Сюань все больше сближался с Хуа Чэном, настроение князя улучшилось, он все чаще появлялся на улицах города в компании второго непревзойденного. Новый друг достаточно быстро освоился в демоническом мире, получив от небожителей сначала прозвище «Голодное бедствие», а со временем нынешнее — «Чёрная вода — погибель кораблей». Хуа Чэн же сократил столь длинный дифирамб в Черновода… Факт дружбы двух бедствий безумно злил Ци Жуна, у которого на градоначальника были свои планы. К тому же, Ци Жун понимал, что он понятия не имеет, где сейчас его братец, а узнай это градоначальник, его прах достанут из-под земли и ждет его незавидная участь. Нужно было действовать. Не выдержав такого предательства и натиска собственной тревоги, жестокий начал собирать вокруг себя толпу несогласных с методами власти Хуа Чэна, противников самого градоначальника и просто идейных глупцов. Готовилась диверсия. Черновод же, быстро расположивший Хуа Чэна к себе своим умом и рассудительностью, понимал, что делить им нечего, а потому быстро завязалось какое-то подобие приятельства. Хуа Чэн имея такого хорошего слушателя, как Хэ Сюань не поскупился рассказать о самом дорогом, что было в его жизни — своей любви. Второй непревзойденный не сразу проникся историей, но все-таки Хуа Чэн во многом ему помог, а главное продолжал его угощать, угощать часто и вкусно, поэтому не претило иной раз выслушать его россказни. Иногда Хуа Чэн так увлекался своими цветочными фантазиями, что не замечал очевидного, а Хэ Сюань со своим холодным расчетом всегда мог обратить его внимание на это. Удачный союз, дополняющий друг друга. Вот и ситуация с Ци Жуном снова создала повод, чтобы Черновод открыл свой рот не только для еды.

***

— Его Высочество такой замечательный. Знал бы ты, какой он, ты бы тогда понял меня. Но не смей смотреть в его сторону, ты меня услышал! — Лежа на кушетке, мечтательно заводил свою тираду князь. — Тебе не кажется, что он тебя дурачит? — Спокойно спросил Хэ Сюань, подкладывая мяса себе в лапшу. Он сидел напротив в одной и той же позе, пока Хуа Чэн успел закинуть ногу на ногу, лечь, встать, походить, полежать вниз головой, даже хлопнуть по столу, в злости на собственные высказывания. Градоначальник подбрасывал вверх кость, опешив от вопроса, он налету сжал её в кулаке и подскочил на месте. — Кто дурачит? Его Высочество? Хэ Сюань чуть не подавился от глупости, которую только что произнес его, как казалось до этого, умный соратник. — Твой слуга, помощник или прыщ на лице Призрачного города, зови как хочешь. — А, ты про Ци Жуна. — Успокоившись, лег обратно Хуа Чэн. — Про него самого. Он уже слишком много лет тянет с тем вашим договором. — Думаешь врёт? — Ты притворяешься, что не видишь или действительно слепой? Хуа Чэн бросил неодобрительный взгляд в сторону Хэ Сюаня, а тот будто не замечая, продолжил: — Я понимаю, тебе хочется верить, что брат Его Высочества знает, где он. Но ты продолжаешь придумывать ему оправдания лишь для того, чтобы снова не оказаться ни с чем. А так у тебя есть зацепка… Только вот это чушь собачья — Заглатывая длинную лапшу рассудил Черновод. — Думаешь пора гнать его взашей? — Да! Изначально нужно было. — Допив бульон, заявил Хэ Сюань. — Я вижу, что тебе проще слепо верить, что твой суженый может быть вот-вот найден, но этот выродок тебе не помощник, никогда им не был. К тому же он готовит… Раздался страшный грохот. Пол в Доме Блаженства пошёл ходуном. Хуа Чэн вынул саблю так неожиданно, что Черновод едва успел увернуться. При этом второй князь всё еще заглатывал какое-то блюдо и ни источник звука, ни взбешенный градоначальник не заставили его отбросить палочки в сторону. Оба непревзойденных отправились посмотреть, что происходит. — Может оставишь тарелку, хоть на секунду? — Нервно спросил Хуа Чэн. — Вот начнется бой, тогда так и быть. — Бросил Хэ Сюань. — Бой? — Как раз об этом я и хотел поговорить. В Призрачном городе началась диверсия. Её затеял Ци Жун. — Продолжая вычищать тарелку, разве что не языком, спокойно ответил непревзойденный. — Блять, а ты не мог сказать об этом пораньше? — Пинком раскрывая двери перед ними, бросил градоначальник. — Нет. Я ведь ел… Хуа Чэн сделал вид, что не услышал холодную иронию Черновода, зная, что тот вряд ли стал бы подставлять своего единомышленника.

Улицы Призрачного города.

Когда двое непревзойденных и бывший бог войны достигли основной части города, их глазам предстало поистине захватывающее зрелище: Ци Жун, стоя на пике одного из домов с изогнутыми крышами, хохотал, задрав руки вверх, в окружении зеленого демонического пламени, которое, к слову, заполонило весь город и разрасталось всё сильнее. Всюду бегали демоны, но была в них некая странность… Большая часть носила на своих головах мерцающие огоньки, похожие на не упокоенную душу. Завидев своего господина, демоны без огней, закричали, ища спасение в лице Хуа Чэна. Остальные же, от стыда предательства, попрятались за масками, разбегаясь кто куда, продолжая устраивать беспорядки. Ци Жун, почуяв безнаказанность, не испугался появления главы и его подручных, наоборот он крикнул им что-то вроде: — Сучьи дети, жалкая погань без рода, теперь рожденный, чтобы править, возглавит мир демонов. Стоит ли говорить о том, что случилось с князьями стоило этим словам достигнуть их ушей… Восстание достаточно быстро подавили. Ци Жун и верные ему успели сбежать, отвлекая всех устроенным пожаром. Хуа Чэн, увидев во что превратился, недавно отстроенный после битвы с Черноводом, город, закричал в черное от дыма небо: — ПОЧЕМУ СНОВА МОЙ ГОРОД?!

***

Спустя время Ци Жун отстроил собственную резиденцию. Хуа Чэн выждал, когда, теперь уже свирепый, демон привыкнет к своему положению и расслабится. Тогда то он и пришёл. Один. Без армии и помощников, держа в руке лишь кроваво красный зонт, в тон к своему привычному образу. Он убрал каждого демона, охранявшего путь до их «князя», тихо и без шума. Ци Жун даже не знал, что кто-то явился. Непревзойденный долго избивал надоевшего ему свирепого, а когда ему надоело, он отпустил его. Всё равно без праха он не сможет уничтожить его. Выходя из пещеры, Хуа Чэн взглянул в небо… И пошёл дождь. Кровавый дождь. Сначала моросило, а затем и крупные капли упали, разбиваясь о землю. Градоначальник раскрыл свой зонт, собираясь уходить, но его внимание привлекли белые лепестки у дороги, утопающие в крови. Это напомнило одну страшную картину… Хуа Чэн, не боясь испачкаться, накрыл цветок своим зонтом, а затем наклонился и стряхнул красные капельки с нежных лепестков. Узнав о демонической стычке, явились небожители. Увидев столь завораживающую и одновременно безумно устрашающую картину, они поспешили убраться, не в силах вмешаться в дела непревзойденного. По всему миру поплыло имя — Собиратель цветов под кровавым дождем.