Петрикор

      Ночью постучали в окно. Сквозь сон Энни ощутила страх. Она долго пыталась понять, находится на Марлии или Парадизе, где сейчас отец и как сюда пробрался трёхметровый титан? Иначе кто б ещё достал до её окна на втором этаже?       Стук повторился. Мысли исчезли, и Энни резко подорвалась. Через запыленное стекло на неё смотрели спокойные глаза Микасы. Её волосы вместе с шарфиком раскачивал ветер. Она слегка спустилась по стене, чтоб Энни смогла открыть окно.       — Что ты тут делаешь? — Девушка отошла, позволяя гостье залезть самой.       — Затянула с тренировкой. А в мою комнату не пустили. Имир только погрозила кулаком и закрыла уши спящей Кристе.       — Чего на улице не осталась? Погода-то хорошая. — Энни грустно посмотрела в сторону окна. На её глаза упал лунный свет.       — Выспаться перед завтрашним днём надо. Извини, что стесняю. Я лягу на полу.       — Нет. — Энни взглянула на Сашу, перехрапывающую их диалог. — Ложись в мою кровать. Я на пол. Мне же надо как-нибудь отплатить за неудобства той ночью.       — Мы так и будем до конца обучения друг к другу лазить? — Микаса, не реагируя на просьбы Энни, растянулась возле окна, постелила вместо подушки куртку.       — Да.       Голос Энни был спокоен. Не отводя глаз от луны, она попятилась к кровати и села. Нащупала покрывало и аккуратно кинула его лежащей Микасе. Та не пошевелилась, чтоб поправить. Она задумчиво смотрела на ночнушку Энни. В этом одеянье, утончающем и без того тонкую фигуру, девушка выглядела нежно. Как и её лицо, растаявшее под влиянием красоты улицы.       — Что ты там видишь? — Полусонным голосом спросила Микаса.       — Задумалась просто. Не смотри. — Энни погрузилась в тень. — Тебе же выспаться надо было.       — Просто… забавно.       — Ничего забавного не вижу. И я уже сплю.       Храп Саши звучал синхронно с воем ветра за раскрытым окном. В комнате, сквозь тьму, постепенно проступали цвета. Микаса спала тревожно, то и дело просыпалась, с ужасом обнаруживая себя на чужом полу. Иногда перед ней стояли чьи-то ноги, с подобного ракурса кажущиеся огромными. Ближе к утру к ней прикоснулась рука, будто что-то смахивая с лица: может, локон волос. Микаса поняла, что это Эрен пришёл за ней, чтоб отнести в свою комнату, но не знал, как осторожно поднять спящее тело подруги. На самом деле ей это только снилось. А вот Энни так и не заснула, то и дело поглядывая на переворачивающую с боку на бок Микасу, подходила к ней, рассматривала, и даже под мимолетным желанием прикоснулась к коже — неужели у демонских отродьев она может быть такой мягкой? Энни удивилась этому ещё неделю назад, лежа с ней в одной постели, сплетенная этими гладкими, тонкими руками. Ей захотелось, чтоб эти руки сплели её и сейчас. И чувствовала в этом лишь исследовательский интерес. Ведь когда она вернётся на Марлию, ей нужно будет хоть что-нибудь рассказать про жителей Парадиза. Конечно, Райнер переплюнет во всех описаниях, но отцу-то нужны именно её слова. Но разве это он захочет услышать?       Энни вновь подошла к Микасе, навострив уши: ей нужно будет отскочить в другой конец комнаты, как только Шадис объявит подъем. Наклонившись вновь, она вдохнула запах Аккерман: хвойный и свежий. Если Микаса вправду тренировалась, пахло бы от неё совсем иначе. Энни прикоснулась к выглядывающей из волос сжатой ладони. И, вдохнув побольше воздуха, потрогала едва проступающие сквозь расслабленные мышцы костяшки.       Микаса широко открыла глаза, вновь увидев перед собой огромную руку. Но свет из окна не дал ей уснуть обратно, оправдав происходящее приятным сном. Аккерман чётко увидела перепуганное лицо Энни. Через мгновение та отвернулась.       — Мне показалось, что ты не дышала. Решила проверить.       Микаса открыла рот, чтоб подобрать ответ, но её перебил Шадис, кричащий из коридора о подъеме.       — Прыгай под кровать. Он всегда заходит к нам, чтоб самостоятельно разбудить Сашу.       Не задавая вопросов, Микаса на четвереньках подкралась к кровати и спряталась внутрь, чуть потянула свисающую простынь вниз. Энни подобрала её покрывало и сильно прижала к груди. Снова запах хвои… Клонил её ко сну. Она едва успела отдать честь вбежавшему Шадису.       Ни Микаса, ни Энни не удивились внезапному стечению их желаний пойти вечером за корпус. Каждая там занялась своим делом: Энни открыла книгу, Микаса затачивала нож о подобранный камень. Они настолько привыкли к приятным запахам и виду друг друга, что эта молчаливая встреча повторилась и на следующий день. Только теперь Энни точила оружие, а Микаса листала предложенную книгу. На третий вечер Аккерман снова стало плохо, и Леонхарт, придерживая её больную голову и неловко перебирая рукой мягкие волосы, читала ей вслух. На четвертый Микаса не пришла. Энни пропускала глазами строки, перестала понимать сюжет ещё десяток страниц назад, потому нервно опустила книгу на колени и упала на неё лицом. В этой позе она провела всё время до ужина. Мысль о том, что она приходила сюда ради этой Аккерман, вызвала у Энни хохот. Она смеялась в книгу, пока никто не видит, силясь высмеять всё накопленное и, успокоившись, обдумать, зачем ей сдалась Микаса.       К ответу Энни пришла быстро. Это место за корпусом пустовало, и тем самым притягивало её ещё в первый день обучения: только тут можно остаться наедине со своими мыслями. Но приход Микасы не мешал ей, а будто наоборот: успокаивал нервы, отгонял тревогу, воспоминания о Марлии, которые, к сожалению, она всё-таки должна на два года отбросить. Аккерман одним видом напоминала ей, что находится не в самом опасном месте. По крайней мере, место, сотворившее такую красивую девушку, нельзя было назвать худшим.       Другое дело — зачем сюда из раза в раз приходила Микаса? Наверняка так же искала пристанища для мыслей и идей. И ведь тоже не уходила, находя тут сидящую Энни. Разве что сегодня Аккерман после тренировок свернула в другом направлении. Леонхарт терпеливо ждала, не подавала виду. Но выглянув из-за стенки, увидела, как её сокурсница сидит на заборе, рядом с болтающим ногами Эреном и впечатлительно болтающим Армином.       За ужином Энни нервно теребила кольцо под столом свободной рукой. Она едва сдерживалась, чтоб не отковырнуть лезвие. Поглядывала на Аккерман в другом конце зала. Чувство ревности было для Энни непонятным и чуждым. Потому она даже не осознавала, от чего злится. Но желание пролезть к ней сегодня в комнату и снова потрогать эти руки переполняло её. Подсыпать Микасе чего-нибудь, и прикасаться к ней всю ночь, изучая тело всякими образами. Это, Энни была уверена, всё ещё был исследовательский интерес. При желании она найдёт снотворное и для Кристы с Имир. А лучше выждать момент, когда Микаса снова решит переночевать у неё — Саша даже от поступи гигантов не проснётся.       Энни обдумывала свой план весь ужин. Её порция с чаем остыли. Задумчивый Бертольд, сидящий рядом, наконец смог подать голос:       — Что на тебя нашло сегодня?       Промолчав, Энни осмотрела столовую. И удивилась, обнаружив, что все уже разошлись. Остались лишь они вдвоём, и то — у Бертольда тарелка со стаканом пустые. Будто специально компанию ей составляет.       — Я ненавижу этих демонов. — Процедила она сквозь зубы, подхватив ложку.       — Нужно потерпеть. — Бертольд почесал затылок. Он был уверен, что подруга ему не ответит, и не подобрал слов на такой случай.       — Да ладно? А без тебя не догадалась.       Девушка согнула ложку, потом вернула в прежнее положение. И делала так до тех пор, пока та не сломалась.       — Ты тоже хочешь… повредить себя, и, ну, раздавить их всех? — Неуверенно пробурчала Энни, злобно глядя на два куска металла в руках.       — У-ух, свирепости тебе не занимать. — Совсем растерялся Бертольд. — Тебе бы вправду остыть.       — Да просто подумала: они ведь против наших рук — ничто. Такие маленькие, слабые и неважные, даже со всем своим ебаным вооружением.       — Даже в форме, кхм, — Бертольд оглянулся за спину. — я бы боялся этой Аккерман. Видела, как она на Райнера налетела? А Жан…       — Да видела, видела. — Энни опустила ложки в тарелку. — Ничем не лучше меня.       — Да? Ну, я тоже так думаю. — Бертольд натянул улыбку. — Не хотел тебя задеть.       — Ты чего спать не идёшь? Доел уже давно.       — Хотел узнать, все ли у тебя в порядке.       — Узнал?       — Энни, ты понимаешь, что от нашей тайны зависит всё? Следи за собой. Я понимаю, смерть Марселя подкосила всех нас…       — Я не хочу больше тебя слушать. Иди давай. Нам нужно держаться подальше друг от друга. Если они и узнают обо мне, то на вас с Райнером не должны пасть подозрения.       — Даже не говори о таком.       — А ты не болтайся под ногами.       — Тебя понял. Доброй ночи.       — Ага.       Бертольд нехотя вышел, а Энни долго допивала чай, рассматривая пыльные стены столовой. Это место впервые показалось ей уютным. Покинутое людьми, оно вобрало с себя ночной запах с улицы и показалось просторным. Девушка даже подумала остаться ночевать тут, без храпа Саши и скрипучей кровати, но пришёл Шадис с какими-то пьяными мужчинами и отогнал её в комнату.       Энни долго шла до корпуса. Ей не хотелось покидать ночь, заходить в душное помещение. Не хотелось наступления нового дня, в котором ей нужно будет решить, где достать снотворное, как подсыпать его Микасе, как рассчитать дозу, как скрыть свои действия от остальных? Ей наверняка нужно пойти к врачу и пожаловаться на бессонницу. Это будет самым верным. Тем более, что она вправду сможет применять остатки препарата на себя: сон берёт Энни через ночь, и то с трудом.       Когда Леонхарт вошла к себе, она резко замерла с полуснятой курткой — на её кровати сидела Микаса, поджав колени и опустив голову. Энни успела про себя пошутить, что притянула сюда Аккерман силой мысли, без всяких медикаментов.       — А ты вправду хочешь в военную полицию?       — Да, собираюсь туда. — Энни сглотнула, стараясь не выдавать удивления.       — Если Эрен умрёт, я постараюсь перевестись к вам.       — Ну… и? Меня это должно волновать? — Леонхарт кинула куртку на ящик и села рядом. — Мы не друзья, Микаса. Я себе подружек не ищу. Я тут ради того, чтоб спасти свою шкуру. Игры в благородство мне не интересны.       — Тогда что ты делала несколько ночей назад? Я думала, что мне приснилось. Но нет же, смотрю сейчас: тот же пол, та же кровать, — Микаса подняла голову, — то же лицо.       — И что ты об этом думаешь? Хотела бы общения с тобой — так бы и сказала. Но ты мне неинтересна.       — Ты же и сегодня ждала меня за корпусом?       Обе замолчали, растерянно отвернувшись. Микаса смотрела в сторону спящей Саши, Энни — света, который пробивался через дверной проём.       — Скоро объявят отбой. Тебе пора возвращаться. Нам не о чем больше говорить.       Микаса заёрзала. Энни снова открыла рот, чтоб повышенным голосом выгнать Аккерман, но та перехватила её руку. И, будто ненароком, опустила её на бедро Энни.       — Ты же этого от меня добиваешься?