the gentlest way

      К сожалению, но не к удивлению, в каком-либо виде или форме, Чуе едва удается заполучить минутную передышку между выдохом гнева божьего и вдохом мира восстановления.       Тишина и покой покупаются толстым чеком с большим количеством нулей, частным больничным кабинетом, который обслуживает определенных людей, которых нельзя беспокоить. С другой стороны, даже самые продвинутые биометрические замки и самые толстые пуленепробиваемые очки не могут раздавить настойчивого вредителя, который может флиртовать на верхнем этаже.       — Разве я не могу навестить своего дорогого партнёра? – спрашивает Дазай в тот момент, когда он неторопливо входит в комнату, ухмыляющийся парад ярких фруктов, еще более яркий букет цветов и самая яркая из дерьмовых ухмылок. —Я боялся, что ты сморщился из-за всей этой драки!       Недоверчивый смешок, который вырывается из его горла, достаточно силен, чтобы угрожать распутыванием бинтов, покрывающих его туловище. Первый раз, когда он был так повреждён, самый долгий, когда он когда-либо использовал Порчу.       Даже несмотря на все эти изменения, некоторые вещи остаются прежними. Дазай все ещё тот, кто остановил его, Дазай всё ещё первый, кто раздражает его, как только он приходит в сознание.       — Ты волнуешься? – он вытирает слезы, которые текут из уголков его глаз из-за яркого освещения, тыльной стороной ладони, касаясь капельницы, прикрепленной к его руке. — Что дальше? Собираешься сказать мне, что по уши влюблён в меня? Будешь прыгать до потолка от чувств?       Недовольное фырканье вырывается из надутых губ.       — Умоляю тебя, если кому-то и нужно допрыгнуть до потолка из нас двоих, так это тебе, Чиби.       Букет был небрежно брошен на прикроватный столик. Яркие цвета, которые говорят ему, что есть большая вероятность, что все они ядовитые в букете, красочное предупреждение о том, как опасно приближаться к ним. Корзина с фруктами стоит рядом с букетом, балансируя на краю стола, её колебания уменьшаются, когда Дазай срывает с верхушки влажное красное яблоко, а затем кусает его.       Он закатывает глаза, поворачиваясь в полулежачем положении. Его «посетитель» не делает ни малейшего телодвижения, чтобы предложить свою помощь, как и ожидалось.       — Значит, ты у нас такой беспокойный партнёр. Разве это не предназначалось мне?       — У меня есть для тебя кое-что получше, – очень самодовольный ответ. Хруст. — Помнишь наше пари?       Чуя снова закатил глаза.       — Между нами заключено буквально более тысячи пари, ты должен быть более конкретным.       Дазай бросает надкушенное яблоко ему в лицо. Оно едва ударяет его по носу, гравитация захватывает плод, прежде чем он смог нанести какой-либо ущерб. Он морщится, когда замечает отпечатки зубов, но всё равно вгрызается в яблоко. Он сожалеет об этом, потому что, в конце концов, он давится с набитым ртом, как только слышит следующие слова Дазая.       — Оу. Я имею в виду то пари, в котором мы поспорили, кто будет лучшим любовником.       — Ты-!!! – Чуя слегка закашлялся и покраснел, когда дежурная медсестра зашла, чтобы проверить его, потому что они заметили, как его сердцебиение сильно колеблется. Он ждет, пока она выйдет из комнаты, прежде чем швырнуть яблоко обратно Дазаю в лоб. — Как ты можешь быть таким бесстыдным!       Теперь настала очередь Дазая закатывать глаза.       — Вопрос должен заключаться в том, как ты всё ещё можешь вести себя так невинно в подобных вещах?       В конце концов, ни один совершеннолетний член Портовой Мафии не является девственником. Чтобы исключить возможность использования секса в качестве компромата, негласная политика Портовой Мафии гласит, что любой совершеннолетний член должен иметь регулярный выходной для секса. Партнёр должен быть «посторонним», не из преступного мира – это одна из причин, по которой несколько домов куртизанок защищены мафией, но не полностью участвуют в их деятельности. Нет никакой дискриминации по признаку пола партнёра, так как единственное, что имеет значение – это то, что члены мафии должны настолько привыкнуть к этому, чтобы их нельзя было соблазнить такими искушениями.       Много лет назад они вдвоем, с разницей в возрасте всего в два месяца, заключили пари.       Чуя опасался этого – потому что, сколько сил он мог использовать? Сколько же кожи он должен был обнажить? Как много себя он должен показать? Это сложная вещь для него, потому что восемнадцатилетний Накахара Чуя – не простой подросток. Он – руководитель Портовой Мафии, печально известный тем, что является гравитационным манипулятором, который может поставить людей на колени. Если он проявит какую-то слабость, это повлияет на репутацию мафии. Если он слишком много раскроет себя, секрет Арахабаки, который ценен для любой организации, которая хочет обладать властью. Если он проявит свою наивность и страх по поводу того, что находится с кем-то так близко, то это откроет целую банку червей, с которыми он не хочет иметь дело.       И вот, Дазай, в своей типичной мудацкой манере, тогда отвлёк его от этих забот, предложив пари.       ...Или, возможно, если быть более точным, Дазай – просто мудак, который не смог удержаться от конкуренции с ним во всех возможных вещах.       Тем не менее, прежде чем они смогли воплотить эту ставку в жизнь— пойти в один и тот же дом куртизанок и переспать с одним и тем же человеком, наверно? У них не было возможности обсудить это дальше – нити судьбы распутались, и жизнь пошла своим чередом.       ...Возможно, вполне вероятно, что, как только жизнь вернулась к своему извилистому ритму, Дазай, как последний мудак, решил, что мир – чересчур «мирный».       Несмотря на то, что часть его уже понимает намерения Дазая прийти сюда, он все ещё оказывает сопротивление. Чуя усмехается:       — Не все такие бесстыдные, как ты.       — Так-так-так, притворяешься, что не понимаешь, о чем я говорю, а? – яблоко превратилось в тонкий огрызок, прежде чем его небрежно бросили в мусорную корзину. — Ах, но ведь говорят, что старые собаки всё ещё могут научиться новым трюкам, не так ли?       — Ещё раз назовёшь меня собакой, и я сверну тебе шею!       — Боже, как пошло, – медленно протянул Дазай. — Я слышал, что ты был довольно грубым любовником. Со мной это не сработает, потому что я ненавижу боль.       Чуя моргает, пораженный этими словами.       Он не совсем уверен, какую часть обработать в первую очередь. Тот факт, что Дазай — неутешительно, но и неудивительно — следил за его бывшими партнёрами и заставил их рассказать подробности об их якобы личных отношениях? Тот факт, что у Дазая хватает наглости утверждать, что он ненавидит боль, когда он всегда подстрекает кого-то ударить по его ухмыляющемуся лицу? Тот факт, что весь смысл в том, чтобы они снова заключили пари друг с другом, поскольку Дазай теперь не является частью мафии и поэтому считается «посторонним»?       — Т-ты-!!!       — Я – твой подарок на скорейшее выздоровление, – говорит Дазай с хихиканьем, прежде чем уйти с размаху. — Я даже позволю тебе сделать первый ход, так как я хороший партнер! Постарайся сделать всё возможное, чтобы добиться меня, хорошо?       Когда медсестра возвращается, чтобы проверить его дикое сердцебиение, Чуя говорит ей, что он просто чувствует себя настроенным убивать, не о его здоровье нужно беспокоиться прямо сейчас.

***

      Пребывая в якобы спокойном месте для восстановления сил, запятнанным визитом Дазая, ему не требуется много времени, чтобы выписаться из больницы. Определенно играет на руку то, что его жизненная сила с самого начала довольно хороша, и не похоже, что была необходимость в каких-либо переливаниях крови или пересадке органов. В течение трёх дней самые тёмные синяки начали светлеть, а самые глубокие раны перестали открываться в тот момент, когда он перестал быть похожим на мумию.       В тот момент, когда он возвращается в свою квартиру, возникает определенное чувство облегчения. Дверь с замками, окна с пуленепробиваемым стеклом. Есть только смутное чувство боли, когда он снимает слои своей одежды и вешает пальто у двери. Он входит в своё пространство, тщательно обставленное с самым дорогим вкусом в гостиной. Контрабандный кусок растянутой пейзажной живописи, занимающий всю стену; настенный телевизор с мини-кинотеатром на другой. Стекло от пола до потолка, выходящее на балкон, с которого открывается вид на городской пейзаж на берегу залива.       Ноги в носках скользят в примыкающую столовую и кухню, выставленные столовые приборы поблескивают на сервированных столах. Кухня с самыми современными приборами из нержавеющей стали, для тех времен, когда он может попробовать свои силы в приготовлении домашних блюд.       Главная спальня в самом дальнем помещении, достаточно широкая, чтобы он мог иметь ещё три массивных кровати и не чувствовать никакой клаустрофобии. Большая гардеробная и роскошная ванная комната. Никто, кроме него самого, не заходил в эту часть дома, даже в тех редких случаях, когда он был слишком занят работой и нанимал уборщицу.       Укромный уголок в спальне, который служит ему мини-кабинетом. В его квартире нет ни полноценного кабинета, ни настоящего офиса, ни комнаты для гостей. Возможно, как бы он ни был открыт и прямолинеен, когда дело доходит до его повседневных дел, он всё ещё довольно привык к разделению, когда дело доходит до этих вещей.       Рабочие дела остаются на работе. Взаимодействие с коллегами по работе происходит в общественных местах. Поддаваться боевым порывам можно только в рамках миссий. Забота о случайном сдерживаемом разочаровании находится в рамках сдержанных частных услуг. Всё, что ему действительно нравится, находится в самой глубокой части его дома, святилище его вина, его шляп и стихов, которые он любит писать.       ...Единственное, что очень его разочаровывает — но, учитывая недавний поворот событий, не совсем удивительно, почему — это обнаружить раздражающее письмо, оставленное на его столе, дешёвая бумага, служащая как самодельная закладка для немаркированного журнала, в котором он пишет свои тайные стихи.       Дазай даже не утруждает себя, чтобы замаскировать свой куриный почерк, как будто громко заявляет, что да, он просто случайно вторгся в дом одного из Исполнителей Портовой Мафии. Дом, оборудованный лазерами для борьбы с злоумышленниками, которые не смогли бы пройти через замки.       Всё тело Чуи дёргается от ярости, когда он комкает бумагу, которую Дазай так любезно оставил для него. Список его «предложений для свидания», который в значительной степени является исчерпывающим списком самых дорогих ресторанов, магазинов и достопримечательностей во всей Йокогаме.       — Этот ублюдок... Так он думает, что я не смогу ухаживать за ним без его помощи?! Что я не могу победить его в этом дурацком пари?! Я, блять, покажу ему, что выиграю, черт возьми!

***

      Мм, как странно.       Адрес, который Чиби отправил ему по смс, не находится ни в одном из дорогих мест для свиданий в Йокогаме. Это даже не в захудалом районе, далеко от любых отелей для влюблённых, куда они могут отправиться, как только закончат с обычным ужином, прежде чем отправиться в постель с рутиной романтики.       На самом деле, адрес указывает прямо на край недавно реконструированной жилой зоны, прямо у подножия одной из гор у юго-восточной границы. Это достаточно далеко от шумных портов и торговых центров, расположенных вдоль береговой линии, до такой степени, что воздух кажется более легким и спокойным. Несколько жилых зданий начинают принимать вертикальные формы, поднимаясь к небу. Где-то, что ближе к уюту, а не к роскоши.       Адрес их свидания ведёт к магазину, торгующему подержанными книгами, крошечный бизнес, который даже не обозначен на онлайн-картах. Не сказать, что его ожидания совсем разваливаются на куски, но это определённо не то место, где можно провести романтическое свидание.       ...Действительно ли Чиби понял смысл их пари? Или он настолько инфантилен, что даже не знает, чем занимаются взрослые? Даже после того, как Дазай прошёл через трудности, оставляя ему намёки? О, какой же он глупый Чиби…       — Сотри это раздражающее выражение со своего лица, говнюк. Я буквально слышал твои дерьмовые мысли, эй.       А, он здесь.       Он делает вид, что оглядывается по сторонам, не отрывая взгляда от земли. Затем он немного приседает и ненавязчиво цепляется взглядом за ботинки Чуи. Мокасины, тот тип обуви, который лучше всего подходит для случайных прогулок. Совсем не формально. Дазай помнит, что предъявлял свои требования к дорогим местам, которые требуют, по крайней мере, делового повседневного стиля, но он сам пришёл в своём обычном наряде, потому что хотел подразнить Чую за то, что он слишком уж разоделся. Похоже, чиби перечеркнул этот план, ха.       Тем не менее, если и есть что-то, что гарантированно вызовет желанную реакцию, так это—       — Как странно. Я слышал собачий лай, но не вижу никого поблизости? – он буквально разговаривает с лодыжками Чуи, одна рука тянется, чтобы погладить кончик ботинка, чтобы он мог прилепить на него немного жевательной резинки. Прежде чем он успевает осуществить свой план, Чуя уже собирается ударить его по лицу. Дазай отскакивает, уворачиваясь от грубого удара Мистера «шляпа-вместо-мозгов».       — Я здесь, ты, дерьмовая скумбрия!       Только тогда он встречается с ним взглядом, медленно выпрямляясь.       — О, ты здесь.       Рот Чуи сжат в ровную линию, он был явно не впечатлён.       — Ты всегда такой раздражающий на свиданиях?       На самом деле, он никогда и не ходил на свидания. Никто никогда не соглашался потакать ему в его предложениях на двойное самоубийство. Даже если он выходит за рамки «требований» мафии в регулярных сексуальных услугах, он всё равно продолжает свою традицию. Но это всего лишь секс, временное общение, которое длится в лучшем случае пару часов. Иногда некоторые из его прекрасных дам настаивали на том, чтобы поужинать вместе, прежде чем «упасть на простыни», но он не мог назвать это «свиданием», скорее, акт перед выступлением.       ...Не то, чтобы он собирался признаться во всём этом Чуе.       — Мм, так ты говоришь мне, что знаешь, что это настоящее свидание?       — Разве это не очевидно?       — Мне просто было интересно, потому что ты одет так, словно ты ребёнок на побегушках, фуфуфу. Если заострить внимание не только на мокасинах, но и на брюках, то можно заметить, как они достаточно плотно облегают чужие ноги, выглядят довольно соблазнительно, но в то же время вполне комфортно. Малиновая рубашка, застегнутая до такой степени, что едва видны дразнящие ключицы. В то время как ткань сидит ровно на этих миниатюрных плечах, рубашка достаточно свободная в манжетах, открывая выступ его запястья там, где заканчиваются перчатки. Часов, как всегда, нет, потому что он предпочитает следить за временем с помощью телефона. Его обычный чокер, его обычная шляпа.       Ни одного из его обычных громких высказываний, когда он выходит из костюма Исполнителя, если не считать его явного присутствия.       ..Или его громкого голоса.       — Ребёнок?! Ты...! Это ты одет, как обычно, уродливо!       — А, но это только потому, что я думал, что ты собираешься отвезти меня в Отель.       Раздражение. Это всё, что Чуя мог чувствовать прямо сейчас.       — Значит, ты специально хотел выглядеть как нищий ублюдок?!       Дазай легкомысленно помахал рукой.       — Я подумал, что ты из тех, кто хочет поддержать свою репутацию самого богатого Чиби.       Этот вариант было бы легче обработать, потому что это означает, что Чуя – идиот с общими вкусами в «романтике». Что он консультировался на сайтах знакомств, возможно, даже интересовался у Хироцу-сана о некоторых предложениях. Что Чуя был втянут в их маленькое соревнование настолько, что он стремился к максимальной экстравагантности. Конечно, вероятность того, что он – глупый Чиби, чей мозг слишком мал, чтобы понять, как большинство людей подходят к процессу знакомства... Но всё идёт немного иначе, и, похоже, Дазай собирается стать свидетелем неплохого шоу прямо в первых рядах?       ...Это может быть по-своему интересно.       — Пф, мы уже знаем друг друга, какой, блять, смысл впечатлять такого мудака, как ты? – Чуя закатывает глаза так сильно, что удивительно, как эти синие шарики просто не выкатились из его крошечной головы. — А теперь просто закрой свою варежку, чтобы мы могли спокойно войти в книжный магазин.       Мы уже знаем друг друга. Это утверждение эхом отдаётся внутри него, и он чувствует, как его пальцы становятся немного липкими. Совсем чуть-чуть. Он решает сказать что-то более легкомысленное:       — Мм, я, конечно, слышал, что тебе нравится более грубый секс, но ты уже предлагаешь заткнуть мне рот средь бела дня?       Чуя разъярённо смотрит на него, как будто знает, что Дазай пытается заставить его взорваться. Тёплая рука в перчатке хватается за галстук- боло, притягивает его достаточно близко, чтобы только он услышал:       — Я заставлю тебя подавиться собственным языком, черт возьми.       ...О, как и ожидалось, намёк пролетел мимо него. Это действительно так жалко – быть таким маленьким и недалёким. Увидев преувеличенную жалость на лице Дазая, Чуя всё равно не оставляет попыток задушить его.       — А, так ты говоришь, что сегодня не будет никаких шикарных отелей? Я очень разочарован, Чиби. Ты не должен быть таким скупым!       — Заткнись к черту, лжец. Тебе было бы просто скучно, если бы мы поехали в какое-нибудь дорогое место! – Чуя сильнее дёрнул за галстук. — А потом ты бы просто организовал какую-нибудь чрезвычайную ситуацию с разбрызгивателем в ресторане! А потом использовал бы это как предлог, чтобы сказать, что я проиграл пари!       Дазай удивлённо моргнул. Именно это он и планировал.       — Близко, но я бы снова взорвал твою машину.       — Оставь мою чертову машину в покое! – затем Чуя перемещает руку так, что она сжимает руку Дазая мёртвой хваткой, которая имеет слишком высокий шанс сломать ему пальцы, что на вряд ли считается правильным способом держаться за руки. На этот раз он тянет Дазая к книжному магазину. — Кроме того, чёрта с два я бы согласился с твоими дерьмовыми ожиданиями в этот раз. Это просто напрашивается на поражение!       — Значит, мы идем в этот... магазин?       — Поскольку тебе явно нужно попрактиковаться в своём дерьмовом почерке, давай купим тебе кое-что здесь.       — Я хочу, чтобы ты знал, это результат моих многолетних уклонений от бумажной работы.       — Да - да, я так и подумал, что ты будешь гордиться тем, что ты – чёртов бездельник, – Чуя кивает в знак приветствия человеку, стоящему у кассового аппарата, прежде чем отпустить руку Дазая, чтобы он мог осмотреть некоторые из книжных полок ближе к задней части магазина.       Дазай открывает рот, чтобы подразнить Чую за то, что он смущён тем, что его застукали держащимся за руки на публике. Но его рот остаётся открытым, как только он понимает, что рядом с кассой что-то стоит. Это магазин, который специализируется на подержанных книгах, и здесь есть несколько книг, вышедших из печати, оригинальных, но потрёпанных изданий.       Полное руководство по самоубийству, вероятно, из первых нескольких напечатанных серий. Она в довольно ужасном состоянии, но, тем не менее, привлекает его взгляд. А затем, когда он приближается к ней, его взгляд перемещается на книгу, которая стоит чуть правее, и его челюсть фактически отвисает.       Называть это книгой, вероятно, неправильно. Это незаконченная рукопись, сшитая вместе. Имя, которое, как он думал, никогда больше нигде не будет написано. Очевидно, он не читал это раньше. Но он слышал об этом, упомянул о ней только один раз во время их пьяных посиделок. Рукопись, над которой работал Одасаку.       Как раз перед тем, как Нацуме-сан ушёл после всего фиаско с Крысами, он сказал ему, что однажды он продал незавершенную рукопись от имени Одасаку, чтобы её мог увидеть мир.       Было бы невероятно трудно отследить её. Для этого потребовалось бы некоторое количество ресурсов, безусловно, более дорогих, чем фактическая цена рукописи. Возможно, даже дороже, чем несколько обедов в самом модном ресторане страны.       — Чуя, ты-       — Я не дам тебе денег в долг, чёрт возьми, – несмотря на скудное освещение внутри магазина, лицо Чуи было заметно окрашено в прекрасный розовый цвет. — Если ты собираешься что-то купить, купи это, используя свой чёртов кошелек.       Вещи, которые он не хочет терять, всегда выскальзывают из его рук, так что лучше вообще никогда ни за что не хвататься.       Однако сейчас он думает, что хочет попробовать протянуть руку и крепко держаться, не отпуская.