Не возвращай меня

      Вообще, Игорь решил просто найти рецепт в интернете, как все делают. Что может быть проще, чем найти рецепт куриного бульона? Вроде бы всё, что там обычно плавает, он заранее купил. Мужчина бросил взгляд на диван, где тревожным сном забылся Разумовский. Он совершенно не менял позу, и Гром бы подошел проверить пульс, если бы периодически всё тело не вздрагивало, напоминая, что тот всё-таки жив. Смотрелось это, конечно… по нему будто кто-то ток периодически пропускал. Но пора было вернуться к обеду. Мужчина открыл первую ссылку. Сначала там было написано значение слова «суп», потом история происхождения супов, потом виды супов, какие-то средневековые гравюры, потом вышло две рекламы доставки продуктов на дом, обзор цен на необходимые ингредиенты… — Да вашу… Машу! Просто скажите мне, как грёбаный суп сварить, я что так многого прошу? — чертыхнулся себе под нос майор. — О, ну вот же! Наконец-то до рецепта добрались! Так… вода есть, курица есть, лук есть… мускатный орех? Нафиг там орехи, это ж суп?… Пассировать на оливковом масле?… Рис бас-ти… басмати… чё это? Ой, да короче, идите в жопу! Как ни странно, ближайшие три ссылки были примерно такого же содержания, пока Игорю не пришла гениальная, в своей простоте, мысль — позвонить тёте Лене. Первое время он боялся с ней разговаривать, боялся, что она его возненавидела. Месяц назад между ними состоялся откровенный и невыносимо тяжелый разговор, когда Игорь стоял перед ней на коленях и, давясь слезами, просил прощения. В тот вечер они оба плакали, обнявшись. Это был необходимый обоим катарсис. И после оказалось, что женщина нуждалась в его поддержке, была рада его вниманию, и относилась ничуть не хуже. Вот и сейчас в трубке раздался радушный голос тёти Лены. Он стал звучать более уставшим, будто выцветшим, и немного хрипловатым, но от нее по-прежнему веяло добром. Она, конечно, немало удивилась, что Гром собирается варить сам, да еще и суп, но быстро пробежалась по нужным продуктам и дала пошаговую инструкцию, как сварить что-то нормальное. Уже через полчаса начал разноситься, доселе невиданный в этой квартире, аромат куриного бульона.

***

      Наверное, когда-нибудь Разумовский перестанет пробуждаться так, словно ему в ухо врубили тревожную сирену, а не коснулись легонько руки и позвали, но, видимо, не в ближайшее время. У него всё еще сильно кружилась голова, поэтому сначала пришлось немного посидеть, пытаясь сориентироваться в пространстве. Всё ещё нет запаха хлора и лекарств, затхлого, гнилостного запаха матраса, всё еще звуки города за окном, всё ещё квартира майора… — Короче, я там сварил, — Гром почесал в затылке, отчего-то волнуясь. — Всё на столе, пойдём? Сергей бросил на него короткий взгляд, потом быстро кивнул и осторожно поднялся, но его всё равно повело и пришлось неуклюже шлепнуться обратно. Игорь подхватил его под локоть и помог снова оказаться на ногах, потом не спеша довел до небольшого стола в кухне. — Вот, налетай. Хлеба надо? — Нет, спасибо… вкусно пахнет, — потрескавшиеся губы растянулись в подобии улыбки, правда она исчезла так быстро, что её можно было принять за иллюзию. — Главное, чтобы по вкусу было вкусно, — тоже косо ухмыльнулся Гром, приступая к еде с другого конца стола. — Я там тебе это… курицу порезал, ты вместе с ней ешь, а то так и будешь углы сшибать.       От супа действительно исходил приятный, какой-то домашний аромат… У Сергея всегда было лишь смутное представление о концепте «домашней еды». Это явно не то, что давали в столовой детдома, и конечно не общажный дошик во времена универа, и не доставка еды на дом из ресторана… Наверное, домашняя еда должна вот так пахнуть и выглядеть. В целом, сам он умел готовить, но не любил и не видел в этом смысла. Для себя неинтересно, это просто трата времени, которое можно использовать на работу или немного отдыха. А для кого-то готовить… а для кого? Партнерам по бизнесу? Это смешно, конечно.       Проблема возникла в другом. Тремор в руках был такой сильный, что он с трудом взял ложку, зачерпнул суп, но донести до рта не смог, — суп расплескивался, пока ложка и вовсе не упала в тарелку, благо он почти успел ее опустить. — Ты меня боишься, что ли? — Игорь настороженно наблюдал, как Разумовский пытается поесть. Парень покраснел до самых корней волос, окончательно ссутулился и убрал дрожащие руки под стол, на колени. — Н-нет, это… скорее всего мне отменили какой-то препарат, и это такая побочка. У меня так уже бывало, — поспешно объяснил он. Снова стало очень стыдно за себя, он, наверное, весь аппетит Игорю испортил. — Что за препарат? — немного облегченно выдохнул мужчина. Всё-таки, если бы Разумовский до дрожи боялся его, то вряд ли такое сожительство пошло бы на пользу. — Я не знаю, сначала спрашивал, что мне дают и вкалывают, но они всё равно не отвечали, а теперь и подавно… — Ага… понятно… — Гром задумчиво нахмурился, потом одним движением переставил свою табуретку прямо к Сергею, который мгновенно напрягся, но не отпрянул. — Завтра я сгоняю в аптеку и найду всё что нужно, может получше станет, а сегодня, давай я тебе помогу поесть. Пальцы Разумовского медленно скомкали ткань штанов на коленях, нервно сжимая их. Мужчина понял это по-своему. — Ты не переживай, насильно пихать не буду, спокойно поешь сам, сколько захочешь, да? — Он взял ложку в свою руку и зачерпнул так, чтобы попалась картошка и кусочек курицы. Разумовский уставился на него, судя по всему решив, что он что-то не так понял. Но Гром действительно поднес к нему ложку. — Игорь… но… у тебя суп остынет и… ты же… — Серёга, ты давай не болтай, а ешь. Мне не сложно же. Чё ты распереживался-то? Я когда обе руки сломал, меня тоже с ложки кормили, неудобно, но не сдохнуть же с голоду теперь?       Игорь оказался невероятно внимательным и терпеливым. Он действительно не подгонял, не скармливал ему ложку за ложкой, дожидаясь, когда он дожует и проглотит. Было неловко, но вовсе не противно и не страшно, как в клинике. Чтобы не сидеть в странной тишине, Гром решил заполнить ее рассказом о положении дел, держать пацана в неведении больше нельзя. Спокойный, чуть ленивый голос Игоря рассказал о том, что общественность теперь знает его историю немного с другой стороны: он — человек, с ментальным расстройством, который был затянут в игру сговорившихся инaгeнтов, образовавших целую преступную группировку. Но сам Разумовский, даже будучи пациентом психиатрической клиники, смог оказать содействие полиции, предотвратить катастрофу и обезвредить противников. Конечно еще осталось много людей, которые придерживались иного мнения, но в целом, в обществе, он получил оправдание. — Вот… а потом я оформил опеку через суд, потому что тебя, ну… признали недееспособным, — Игорь почесал нос свободной рукой. — Сорян, что не обсудил это с тобой, но мне показалось, ты там отъедешь не только кукухой, но и вообще… — Нет, что ты! — быстро проглотив очередную порцию, поспешно заверил парень. — Я очень благодарен тебе, Игорь… Прости, что… ч-что доставляю столько проблем. — Да не парься, поставим тебя на ноги и всё нормально будет. Я не особо хорош в том, чтобы за кем-то приглядывать, но… как-нибудь сладим… Печенье будешь? Сергей не успевал за Игорем. Они только что обсуждали его опеку, и он тут же спрашивает про печенье? — Ох… печенье? А можно? От Грома не укрылось, что в глазах рыжего мелькнул интерес. Сладкоежка, что ли? — Спрашиваешь! Можно конечно! А что, любишь печенье? — Игорь отнес почти пустую тарелку в раковину (всё Сергей не осилил), и достал упаковку самого простого Юбилейного. — Хош сделаю тебе пирожное, как мне отец в детстве делал? Из двух печенюх. — Д-да… хочу, — немного удивлённо произнёс он, наблюдая за действиями мужчины. Гром взял пластинку печенья, намазал маслом, сверху прилепил другую половинку. — Во, суровые печенья из детства девяностых! К счастью, печенье он, хоть и с трудом, мог держать сам, Игорь помогал только с кружкой чая. — Спасибо огромное за обед, Игорь, — с совершенно искренней благодарностью во взгляде и голосе произнёс Сергей. — Д-давай я помою посуду? — Ага, ты сам еле на ногах стоишь и руки трясутся, ими только мокрые тарелки держать, — усмехнулся Гром. — Ничё, еще будет возможность помочь, так что просто расслабься. Разумовскому стало немного тревожно от этой фразы… Но он не успел уточнить, что это значит. — Смотри, короче, вон там — туалет, — Игорь указал на новенькую дверь, которую пришлось поставить, когда к нему переехала Юля. — Днем диван в твоем распоряжении, а ночью — вон там кровать стоит, будешь на ней спать. Здесь кухня… ну и ванна. За дверь, ясен пень, выходить тебе нельзя. По крайней мере не в ближайшее время. Телефон тебе тоже пока не дам. Телек сейчас лучше не смотри. Всё понятно? Парень кивнул, переваривая информацию, и позволил отвести себя обратно на диван.