Котёл, полный осени

      Было время, когда Се Лянь не понимал, что такое одиночество. Не мог даже представить, что это такое. Когда он читал про одиночество в книгах или наблюдал что-то похожее в дорамах, то никак не мог разобраться, что же такое одиночество на самом деле и что именно испытывают люди, столкнувшиеся с ним. Одиночество оставалось для него лишь странным и непонятным словом. Да и как ему было разобраться? Дома Се Ляня всегда ждали заботливые родители, готовые удовлетворить любой каприз единственного сына. Не то, чтобы у него их было много, но родные считали необходимым баловать его. В школе его всегда окружали друзья и приятели. Се Лянь не был с кем-то особенно близок но, однако никогда не оставался один. Рядом всегда крутились одноклассники, которые всегда стремились поболтать с ним или вместе поиграть. Позднее, в старшей школе, Се Лянь познакомился с Шэнь Юанем, с которым быстро нашёл общий язык, и к окончанию обучения все считали их не просто лучшими друзьями, а едва ли не родственными душами. Настолько они двое были близки. Даже поступили в один университет на схожие специальности, чтобы в дальнейшем вместе помогать животным. И делились друг с другом абсолютно всем — между ними не было даже намёка на секреты. Вплоть до последнего года обучения в университете. Тогда Се Лянь так и не смог объяснить другу причины своего скоропостижного отъезда в далёкий горный храм. Да и теперь, когда они встретились снова после долгой разлуки, не решился признаться в произошедшем. Он и вовсе мечтал забыть о том дне, но, увы… не мог. Пусть и старался сделать это изо всех сил. И всё же… Раньше одиночество казалось ему слишком неестественным чувством, чужой выдумкой, с которой ему не суждено столкнуться. Даже, оказавшись вдали от цивилизации, Се Лянь не ощущал себя одиноким: где-то неподалёку всегда находился горный дух, а общество людей с некоторых пор его и вовсе тяготило.        Так продолжалось, пока его покой не нарушил Шэнь Юань, пытавшийся спрятаться от преследующего его демона. В том, что это был именно демон, Се Лянь нисколько не сомневался. Поэтому он даже поделился с другом контактами заклинателя, с которым случайно познакомился в городской библиотеке, где готовил курсовую работу. И теперь Се Лянь мог лишь надеяться, что Шэнь Юань всё же наберётся храбрости и свяжется с заклинателем, чтобы избавиться от преследующей его сущности. К сожалению, оказать какую-либо иную помощь юноша был не в силах. Только не в его ситуации. Впрочем, перебравшись в горный храм, Се Лянь чувствовал себя намного лучше, чем перед отъездом. Он наслаждался покоем и умиротворением. Ежедневно вслушиваясь в звуки природы, юноша совсем отвык от человеческих голосов. Позабыл ощущение чужого присутствия рядом. Выкинул из памяти тепло чужих рук, касающихся кожи. Се Лянь вполне комфортно проживал в небольшом храме, не испытывал ни тоски, ни грусти из-за отсутствия людей рядом. Он, наоборот, испытывал смутную тревогу и беспокойство всякий раз, когда вынужден был отправляться за покупками и находиться в обществе других людей. Однако после отъезда Шэнь Юаня всё изменилось. Казалось бы, подобный исход был вполне закономерен и ожидаем, но… Се Лянь искренне верил, что сумел отрешиться от окружающего мира. Он наивно полагал, что не нуждался в чужой компании. Лишь после расставания с другом Се Лянь осознал, как сильно ему не хватало присутствия кого-то близкого рядом. Прежде он довольствовался лишь безмолвным обществом горного духа. Но визит Шэнь Юаня открыл Се Ляню горькую и неприглядную правду: оказавшись в добровольной изоляции от мира, он начал тосковать. Нет, ему по-прежнему не было скучно, ведь каждый день находилось занятие, способное увлечь его на долгие часы. И всё же что-то скреблось на душе, сердце болезненно сжималось, а улыбка больше не достигала глаз. Отчего-то он испытывал непонятную беспричинную грусть. — Неужели это и есть одиночество? — задумчиво проговорил Се Лянь, рассматривая свежий букет из белоснежных лилий, появившийся на пороге этим утром. Горный дух никогда не нарушал расписание и неизменно добывал прекрасные букеты для юноши. В этом месяце он приносил исключительно белоснежные лилии. — Жаль, что с тобой я поговорить не могу… — тяжело вздохнул Се Лянь, плотно закрыв дверь и вернувшись в тёплую постель. На улице шёл снегопад, поэтому он не планировал покидать дом до его окончания. Юноша не заметил крупного лиса, притаившегося за углом дома. Тот дёргал большими ушами, с интересом прислушиваясь к чужим словам. В последнее время Се Лянь часто говорил сам с собой в попытках заполнить окружающую тишину. Поначалу Хуа Чэна это забавляло, ведь он и раньше замечал, как человек неосознанно комментировал собственные действия. Но раньше это случалось совсем редко, а теперь… несколько настораживало. Как и тот факт, что Се Лянь собрался уже в третий раз перечитывать один и тот же роман. Тот вроде бы назывался «Сон в красном тереме». Или в алом? Может быть, в кровавом? Лис не был уверен, поскольку иероглифы на обложке были почти стёрты. Да и вся книга выглядела старой и потрепанной. Будто ее прочли уже не один десяток раз. То ли она являлась одним из любимых произведений Се Ляня, то ли тот уделял ей столько внимания из-за тоски и скуки. Подобное поведение человека вызывало некоторое беспокойство у Хуа Чэна. Он, как никто другой, знал и понимал, как нелегко жить в месте, практически изолированным от остального мира. Всё-таки он, как горный дух, не имел возможности спуститься с горы. Но при этом у него имелась чёткая и понятная цель. Однако, по какой причине, Се Лянь добровольно приехал сюда, лис не ведал. И всё же он понимал, что от хорошей жизни люди в горах не скрывались. Век даосов и заклинателей давно прошёл, небожители и демоны предпочитали проживать в собственных царствах и игнорировать существование смертных. Все они в глазах простых людей остались лишь древней сказкой, которую не стоило принимать на веру. В этом Хуа Чэн был твёрдо уверен – так или иначе он немного разбирался в том, что происходило за пределами его земель – в этом помогали человеческие разговоры, которые он порой подслушивал, или вещи, которые люди порой «теряли» или «забывали» на его горе. И, исходя из имеющихся у него знаний об окружающем мире, Хуа Чэн осознавал, что поведение Се Ляня выходило за рамки нормальности. Даже то, как легко тот воспринял новость о соседстве с мистическим созданием. Разве так поступают обыкновенные люди? «Нет, он всегда отличался от остальных», – мысленно фыркнул лис. Ещё пару дней он наблюдал за поведением Се Ляня издалека, пытался собраться с мыслями и набраться решимости, чтобы показаться ему на глаза. Несколько раз Хуа Чэн даже почти пробирался в храм, но в последний момент отступал, опасаясь негативной реакции со стороны юноши. Он вполне мог довольствоваться простым наблюдением со стороны, и довольствовался бы им и дальше, если бы одним утром не заметил, как Се Лянь осторожно взял в руки новый букет лилий, а по его щеке скатилась одинокая слеза. Зрелище оказалось настолько невыносимым и болезненным для Хуа Чэна, что тот грустно заскулил, выбравшись из своего укрытия. Вскинув голову на посторонний звук, Се Лянь с удивлением наблюдал за медленными и осторожными шагами большого рыжего лиса. Того самого, спасённого им год назад. Того, чей пушистый хвост не раз мелькал за воротами храма или между деревьями, когда Се Лянь отправлялся на прогулку. Того, кто ежедневно умудрялся достать для него цветы, которые не росли в этой местности. Тем более, осенью или зимой. Дождавшись, пока зверь не подошёл совсем близко, Се Лянь присел на корточки и осторожно протянул руку к лису. – Ты и есть мой горный дух, да? – поинтересовался юноша, слабо улыбнувшись, когда лис подлез мордой под ладонь, выпрашивая ласку. Очевидно, так зверь выражал согласие. – Больше не стоит прятаться от меня, – мягко проговорил Се Лянь, ласково поглаживая своего пушистого поклонника по мягкой шерсти. Хуа Чэн согласно тявкнул. Если его присутствие могло порадовать его человека, он готов был крутиться вокруг в своём лисьем облике хоть целую вечность. Чего Хуа Чэн точно не ожидал, так это того, что Се Лянь осторожно наклонится и мягко поцелует его в лоб…