Котёл, полный осени

      Лань Ванцзи точно знал, что рано или поздно возлюбленный обязательно вернётся к нему. Он не ведал, как и когда это произойдёт, но в глубине его души жило чёткое знание, что однажды, закончив путешествие по Диюйю, он вновь вступит в человеческий мир. Возможно, с другим лицом. Возможно, с другим именем. Возможно, без тени воспоминаний об их прошлом. Всё это казалось совершенно неважным, ведь Лань Ванцзи искренне верил, что всё равно сможет его отыскать. И непременно узнает. Вопреки любым препятствиям и козням небожителей, которые наверняка не забыли, как дракон бросил им дерзкий вызов. Те всегда были мелочными и злопамятными. А Лань Ванцзи, в свою очередь, не забыл, что небожители сотворили с его возлюбленным… ведь его память была ничуть не хуже. В конце концов, перед тем, как произошла трагедия, разорвавшая сердце дракона на мелкие кусочки, возлюбленный обещал, что они встретятся снова. Он никогда не лгал, а потому у Лань Ванцзи не было причин сомневаться в чужих словах. Если пообещал, значит, так и будет. Непременно.       Незаметно пролетели года. Казалось, еще вчера Лань Ванцзи заботился о двух маленьких детях, с которыми его свела сама судьба… а потом моргнул, и вот его очаровательные мальчики оказались статными мужчинами. Порядочными и справедливыми. Красивыми и сильными. Настоящая гордость для любого родителя. Лань Юань и Лань Цзинъи давно получили от дракона разрешение спускаться к людям, но редко покидали отца дольше, чем на несколько дней. На протяжении многих лет они неизменно возвращались, делились услышанными историями или приносили книги, дабы скрасить чужое одиночество. И лишь их присутствие не позволяло Лань Ванцзи погрузиться в пучину отчаяния и тоски из-за одиночества. Когда-то давно дни, месяцы и года проскальзывали совершенно незаметно для бессмертного дракона. Иногда ему казалось, что он на секунду прикрыл глаза, и в миг пролетел целый год. А то и вовсе десятилетие. И даже не одно. Слишком быстро, чересчур стремительно. Но что такое год, даже столетие, для того, перед кем распростёрлась сама вечность? Ничтожное мгновение. Однако после гибели возлюбленного каждая минута пустой и одинокой жизни казалась невыносимо долгой. Практически бесконечной. Мучительной. Будь Лань Ванцзи слабее духом, он бы давно последовал за возлюбленными. Но сыновья, сами того не ведая, спасли его от страшного шага. И продолжали спасать… Каждый их вздох, каждая улыбка, каждый прожитый ими день добавляли красок и смысла в жизнь дракона. А потому Лань Ванцзи был бесконечно благодарен своим сыновьям за то, что те по-прежнему оставались рядом с ним. Пусть со временем те и завели собственные семьи, но поселились совсем рядом с домом дракона и каждый день навещали его. Увы, покалеченному драконьему сердцу даже приносило боль, пусть и совершенно иного рода. Новую, прежде абсолютно незнакомую ему. Лань Ванцзи и помыслить не мог, что однажды ему будет суждено столкнуться с чем-то подобным. Точно также, как он не мог представить, что когда-то покинет Небесную столицу ради жизни в мире смертных. И всё же… Его очаровательные сыновья росли, взрослели и, превеликому сожалению дракона… старели. Хрупкие маленькие смертные, чьё рождение рано или поздно заканчивалось смертью, супом Мэн По и переходом по мосту через реку Найхэ, дабы вступить на новый круг перерождения. Таков был естественный порядок вещей. Лань Ванцзи всегда знал об этом, но, наблюдая за жизнью сыновей, старался гнать от себя мрачные мысли и силился забыть, насколько скоротечная человеческая жизнь. Дракону было тяжело наблюдать за вполне естественным для человеческого мира процессом, однако он никак не мог вмешаться в естественный порядок вещей, чтобы не навлечь беду ещё и на сыновей. И всё же лицезреть их постепенное угасание было больно. Слишком больно. Особенно когда они постарели так сильно, что уже не могли сами подниматься в гору к дракону. И тогда уже Лань Ванцзи начал спускаться к ним, чтобы позаботиться о них перед неизбежным концом. А вскоре и вовсе остался в доме сыновей, чтобы дождаться конца и проводить их в последний путь. Сначала ушёл Лань Цзинъи, опечаленный смертью жены и старшего сына, следующей весной за ним последовал Лань Юань. Оба были уже глубокими стариками, прожившими длинную и насыщенную жизнь, с которой прощались без сожалений. – Не печалься, отец, – просил его А-Юань, сжимая своей слабой морщинистой рукой по-прежнему молодую, без единого следа прожитых лет, ладонь дракона. – Скоро я вернусь к тебе и помогу скрасить ожидание твоего возлюбленного… Ты снова, как в детстве, будешь для меня готовить, учить читать и писать, рассказывать истории о небожителях и демонах. Поэтому не грусти, отец… – пообещал он, и это оказались последние слова Лань Юаня. Лань Ванцзи молча кивнул, не в силах подобрать подходящих слов. Он лишь надеялся, что сын понял, что у него на сердце. Впрочем, Лань Юань всегда понимал и дарил лёгкие понимающие улыбки. Дарил… Но больше не подарит. Вернее, сделает это нескоро… Когда со всеми траурными церемониями было покончено, дракон вновь скрылся на своей горе, не желая оставаться среди людей. Он никогда не стремился сблизиться с семьями своих сыновей и совсем не знал ни их жён, ни детей, ни внуков. А те, в свою очередь, опасались древнее создание и не пытались завести с ним хорошие отношения. Скорее, молча терпели чужое присутствие. И такое положение дел всех устраивало. Впрочем, Лань Ванцзи не было никакого дела до чужих чувств. Укрывшись на горе, он вновь погрузился в долгий сон. В его душе теплилась надежда, что однажды он откроет глаза и вновь увидит своего возлюбленного, его яркую улыбку, услышит звонкий смех…       … Однако судьба оставалась жестока к одинокому дракону. Когда он открыл глаза в следующий раз, несколько десятков лет спустя, то увидел рядом лишь пустой сосуд с вином, которое когда-то так нравилось его возлюбленному, и старую флейту, обмотанную красной лентой для волос. Неужели он умудрился проспать его возвращение?..