Blue Cock

Маленькие подушечки пальцев нарезают круги по твердой мужской груди. Исаги в это время внимательно смотрит на необычайно спокойное и умиротворенное лицо Баро, видеть которое имеет право только она. Раньше он постоянно всеми командовал, не стеснялся в выражениях, показывал свое высокомерие в любом проявлении. А сегодня… Девушка склоняет голову набок, и внезапно чуть дует губки. Рука перемещается с туловища к лицу, к голове. Пальцы путаются в темных прядях, даже игриво оттягивают назад. На одном из них слабо поблескивает тонкое колечко под слабым светом утреннего солнца. Но Шоэй всё равно продолжает спать. Или, по крайней мере, притворяется… Она странным образом тянет уголки рта в улыбке до ушей. Ей хочется чуток растормошить спящего, да наконец позволить им обоим то, чего не удавалось пару месяцев. Работа, постоянные тренировки, домашняя рутина — всё это портило их идеальное времяпровождение… — Насколько ты считаешь меня тупым? Его голос так неожиданно разразился на всю комнату, словно гром посреди июньского неба. Исаги вздрогнула, и едва сама не огласила помещение своим громким вскриком. Так он и вправду не спал уже давно… Вот так вот, взял и подпортил все её планы… — Чёрт возьми, Баро! — она скрестила обе руки на своей груди — Зачем же так брать и всё обламывать! Брюнет, наконец, приоткрывает глаза, начиная какое-то время просто окидывать её взглядом. Веки чуток морщатся от ударившего солнечного луча через темные полупрозрачные шторы. — Ты могла просто сказать мне всё напрямую, ещё вчера — просто, и даже с незаметной строгостью отвечает Шоэй. — А ты бы согласился? — на её лицо снова возникает то самое притворно обиженное выражение. Но заместо ответа Баро ловко прижимает девушку к кровати, заставив вжаться полностью в ярко-голубые простыни. Исаги в очередной раз переживает нешуточное удивление, пока в её губы не впиваются со всем накопленным жаром за дни воздержания. Это в момент выбивает из неё все другие мысли о дне грядущем, заставляя млеть и таять под этими большими мужскими руками. Язык требовательно проникает сквозь губы в ротовую полость. Исаги не хочет подстраиваться под него сейчас, а потому медленно пытается бороться за доминирование в поцелуе. От этого мужчина издает низкий приглушенный звук и, внезапно, обхватывает одну из грудей своей ладонью. Обычно от него не сразу дождешься подобной легкой грубости, но почти месяцы невозможности вступить в толковую близость давали о себе знать. Йоичи поняла, что её любимый и единственный уже успел возбудиться. Утренняя эрекция потиралась о гладкую кожу ног. Невольно та кокетливо потерлась о выпуклый бугорок округлой коленкой. От этого из его горла вырвалось подобие маленького стона… В качестве ответа её тонкая, шелковая ночнушка оказалась наглым образом распахнута на пару пуговиц. Стала немного виднеться молочно-белая грудь с миниатюрными ярко-розовыми бусинками. Как раз к тому моменту оба уже прервали свое жаркое единение губ, и обменивались безвучными взглядами. Как вдруг… — Мама, папа! А Суми меня снова подушкой избила! — раздалось за дверью — Еще и с кровати спихнула. Оба замерли в своей компрометирующей позиции, выслушивая, как по коридору топают маленькие ножки. Рука Баро по-преднему покоилась на обнаженной груди жены, а рука Исаги была близка к тому, чтобы залезть под чужие штаня. Двое смущенно переглянулись. — Блин, опять… — бывший «Король» тихо ругнулся себе под нос. — Ничего-ничего, скоро обязательно сбагрим их на недельку к Бачире или кому-нибудь ещё… — немного опечаленно и разочарованно произнесла синеглазая, соединяя две части ночного платья обратно.