First of Her Name

Когда-то Алисента твёрдо поддерживала Рейниру в качестве наследницы. А потом её отца сместили с должности десницы, и она осталась одна и жила с того момента в постоянном страхе. Страх потерять своих детей заставил её вступить в союз с Ларисом Стронгом, хотя каждое его действие вызывает у неё отвращение и заставляет чувствовать себя грязной. Страх заставил её отречься от своей некогда самой дорогой подруги. Она поверила Рейнире, когда та поклялась памятью своей матери. Но когда сир Кристон раскрыл её ложь, Алисенте показалось, что она вообще не знает свою подругу. Слова отца преследовали эхом отдавались в её голове, когда она надевала зелёное платье, что лишь увеличило пропасть между ней и Рейнирой. Но теперь она не знает, что и думать. Слова, сказанные Рейнирой за последней трапезой Визериса, казались искренними. Ей вспомнились слова, которые она однажды сказала Визерису, много лет назад, когда тело королевы Эйммы едва успело превратиться в пепел. Она хотела, чтобы кто-нибудь сказал ей, что сожалеет о случившемся, когда умерла её мать. А потом перед её внутренним взором явилась Рейнира, извиняющаяся перед ней и признающая, что Алисента хорошо заботилась о короле! Почти как если бы Рейнира знала, что у Алисенты не было особого выбора в том, как прожить свою жизнь. Но она подчинялась своему мужу, как и подобает верной жене. В тот момент Алисента не видела женщину, которая предала бы её детей мечу, чтобы занять Железный трон. Вместо этого она видела Рейниру, отдыхавшую вместе с ней в Богороще, её подругу, погребённую глубоко под политическим соперничеством. Эта мысль привела её в сильнейшее замешательство из-за ситуации, в которой они все теперь оказались. Она была искренне напугана мыслью о том, что Рейнира может быть убита. Хотя Алисента провела последние шестнадцать лет, пытаясь выполнить приказ своего отца и подготовить Эйгона к правлению, она делала это не из желания видеть своего сына на троне. Если бы Эйгон стал королём, это было бы вызвано необходимостью обезопасить их семью от Рейниры. Это был единственный выход, думала она. Но она никогда не помышляла, что её отец будет готов совершить убийство ради достижения своих целей. Это напугало её. При всём своём гневе на Рейниру Алисента никогда не желала ей смерти. Теперь Алисента идёт по коридорам Красного замка к покоям, которые занимала Рейнира, когда ещё жила в замке. Последние слова мужа звучат у неё в ушах, отдаваясь всё громче с каждым её шагом. Возможно, её отец был прав в том, что она была ослеплена старой дружбой. Но всё, о чём она могла думать, слушая о заговоре своего отца, был её покойный муж и его бесприкословная уверенность в Рейнире. Он никогда не колебался в своей поддержке ей. Её слова, сказанные сиру Кристону, были правдивы. Честь кое-что значила для неё. Она выполнит последнее желание своего мужа. Она не станет участвовать в заговоре против него. Его сердце было бы разбито, если бы он услышал об измене своего совета. Она поступит так, как поступала всегда. Она выполнит свой долг. Стражники у дверей медлят лишь мгновение, прежде чем впустить её. — Вдовствующая королева Алисента Хайтауэр, ваши милости. Рейнира сидит на диване в своей комнате, Деймон рядом с ней. Одно мгновение Алисента не знает, что сказать. Она пришла с единственной целью — рассказать Рейнире, что замышляет Десница, и попытаться спасти своих детей от смерти. Но она обнаруживает, что не находит слов при виде Деймона и Рейниры, прижавшихся друг к другу на диване в ночных сорочках, её ноги у него на коленях, а спина прижата к подлокотнику дивана. Принц выглядит по-настоящему расслабленным, она и не подозревала, что такое возможно. Его руки лежат на обнажённых ногах Рейниры. Между ними царит полная непринуждённость. Она помнит, как вошла и застала их держащими друг друга за руки в покоях её мужа. Не в первый раз она ловит себя на том, что одновременно завидует и злится на Рейниру. Она мысленно встряхивает себя, сейчас не время думать о паре перед ней. Она должна сосредоточиться. — Алисента! Проходи, садись! — Рейнира с грустной улыбкой на лице указывает на кресло рядом с диваном, но не высвобождается из объятий мужа. — Мы просто предавались воспоминаниям. Алисента проходит вперёд и занимает предложенное место. Она делает глубокий вдох. — Рейнира, я пришла к тебе сегодня вечером, чтобы рассказать о заговоре против твоего восхождения на трон. Деймон напрягается на своём месте рядом с женой и подаётся вперёд. Алисенте требуются все её силы, чтобы не отшатнуться при виде яростного блеска в глазах принца. — Мой отец, Десница, сообщил мне и членам Малого Совета, что он планирует пленить вас, ваших детей и ваших драконов, чтобы мой сын, принц Эйгон, мог быть коронован правителем Семи Королевств. Я клянусь вам, что я не принимала в этом никакого участия и только сейчас узнала о его планах. — Ублюдок, — говорит Деймон, поворачиваясь к своей жене. — Я говорил тебе, что он замышлет что-то против тебя. Я отсеку ему голову и скормлю Караксесу. Рейнира поднимает руку, чтобы успокаивающе положить её на плечо мужа. — Подожди, любовь моя, я хотела бы услышать больше, прежде чем ты начнёшь размахивать Тёмной сестрой. Принц снова прижимается к своей жене, хотя совсем не выглядит успокоенным её словами. — Алисента, члены Малого совета были согласны с планами твоего отца? — спрашивает Рейнира. — Только лорд Бисбери выразил своё возмущение и выступил в твою защиту. Похоже, в этом были замешаны лорды Ланнистер и Уайлд. Сам лорд Ланнистер намекнул, что ранее обсуждал с моим отцом вопрос о разделе золота короны между разными королевствами для сохранности. Я ясно изложила свою позицию... — И что же это была за позиция? — Прерывает её Деймон. Алисента делает ещё один глубокий вдох, чтобы успокоиться. — Моя позиция, мой принц, такова, что мой сын не займёт трон. У моего мужа было двадцать лет, чтобы изменить своё решение о престолонаследии, но он этого не сделал. Более того, он неоднократно, недвусмысленно подтверждал, что желает, чтобы принцесса правила после него. Рейнира — королева, Деймон. — Спасибо, что поведала нам о заговоре, — говорит она. — Завтра я совершу справедливость над предателями. А сейчас, я думаю, будет лучше, если мы все отправимся спать. Это был трудный день. Она встаёт со своего места, но Алисента протягивает к ней руку. — Подожди! Прежде чем вы отправитесь спать, я должна получить гарантии. — Гарантии? — спрашивает Рейнира. — Гарантии чего? — Мне нужно, чтобы ты гарантировала, что мои дети и внуки в безопасности. Что их не убьют. Рейнира смотрит на Деймона, но Алисента не может распознать, что означает этот её взгляд. Она опускается на колени перед Рейнирой. Слова её отца, сказанные полтора десятилетия назад, эхом отдаются в её ушах, слова о том, что ей придётся взывать к Рейнире о пощаде. Но сейчас это её единственная надежда. Стоя на коленях, она умоляет: — Ради той любви, которую ты, возможно, всё ещё питаешь ко мне, ради той нежности, которая соединяла нас, когда мы были девочками… я умоляю тебя, как одна мать другую, пожалуйста. Я умоляю тебя о пощаде. Я умоляю тебя позволить моим детям сохранить свои жизни. Я... я заберу их из Королевской Гавани. Они не будут представлять угрозы для твоего правления. Рейнира удивляет её, опускаясь на колени против неё. Алисента наблюдает, как её подруга детства тянется к ней, соединяя их руки. — Алисента, я бы никогда, ни за что не стала бы убийцей твоих детей. Я знаю, что у нас были разногласия с тех пор, как я вышла замуж за Лейнора, но твои дети — часть моей семьи. Я не могу причинить им вреда, как не могу причинить его своим собственным детям. Мы — сёстры и братья, кровь дракона. С чего ты взяла, что мне вообще придёт в голову совершать что-то настолько омерзительное? — Мой отец, когда он покинул Королевскую Гавань, а лорд Стронг стал Десницей, сказал мне, что если ты взойдёшь на трон, то убьёшь моих детей. Он сказал мне, что они представляют угрозу твоему правлению одним своим существованием. Но я клянусь тебе, что этого не произойдёт. Я сделаю всё необходимое: мы вернёмся в Старомест или пересечём Узкое море. Всё, чего ты пожелаешь, моя королева, — говорит она, со слезами на глазах склоняя голову. — Твои дети останутся в Красном замке, со своей семьёй, как и ты. Я больше не желаю об этом слышать. Здесь ты будешь в безопасности. Даю тебе слово. С тобой не случится ничего плохого. Алисента поднимает голову и пристально смотрит на Рейниру. Она чувствует себя такой растерянной. Её отец всегда говорил ей, что её дети в опасности, и именно поэтому Эйгон должен стать королём. Только если он окажется на Железном троне, они все будут в безопасности от Рейниры. — Спасибо, Рейнира. — Ты не должна благодарить меня, Алисента, — печально говорит Рейнира. — Я лишь жалею, что ты не сказала мне об этом много лет назад. Тогда мы могли бы избежать всего этого. Я понятия не имела, что ты опасаешься за жизнь своих детей. Мне больно, что ты вообще поверила, что я способна на подобное. — Сначала я тоже не верила. Я думала, что, несмотря на нашу отчуждённость, в твоём сердце всё ещё живёт любовь ко мне. Но потом всё изменилось. Ты солгала мне насчёт... — она на мгновение замолкает. — Ты солгала мне о том, что не трахалась с Деймоном в доме удовольствий, а потом ты также не сказала мне, что трахалась с Кристоном Колем! Глаза Рейниры на секунду расширяются, а принц издаёт какой-то сдавленный звук. Рейнира поднимается на ноги, и Алисента следует за ней. — Я... я не думала, что ты знаешь о сире Кристоне. Хотя теперь всё начинает обретать смысл. Твоё платье в тот вечер, то, что ты назвала меня «падчерицей», то, как ты смотрела на меня. Я так понимаю, это он тебе сказал? — Да, я вызвала его к себе, чтобы спросить о Деймоне, потому что услышала от лорда Лариса, что ты пила лунный чай. Он сказал мне, что был с тобой той ночью. Как ты могла, Рейнира? — Это было ошибкой, ночь с сиром Кристоном, теперь я это понимаю. Но в ту ночь я была зла. Мне нужно было выпустить ярость, а сир Кристон был рядом. Я не хотела лгать тебе о нём, но я не знала, как сказать тебе об этом. Даже мой отец не знал. Никто не знал. — Но лунный чай? — Мой отец отправил его в мои покои, потому что думал, что я трахалась с Деймоном в борделе. — Ты сказала мне, что он никогда не прикасался к тебе. Ты поклялась могилой своей матери. — Мы не трахались в борделе, Алисента. Я не лгала тебе об этом. Мы поцеловались, и он касался меня. А потом он оставил меня стоять полуголой в пустой комнате, а сам пошёл и напился до полусмерти. Тогда заговаривает Деймон. С его языка срываются мелодичные звуки высокого валирийского, но Алисента не понимает их смысла. В его голосе звучит что-то насмешливое, прежде чем Рейнира отвечает ему так же по-валирийски. Деймон протягивает руку и проводит тыльной стороной ладони по животу жены, чувствуя, как внутри неё уютно устроился его ребёнок. Алисенте снова кажется, что она вторгается во что-то личное, существующее только между ними двумя. — И ты по-прежнему лгала мне. Несмотря на разногласия между нами, ты была моей самой старой подругой и лгала мне в лицо. Я поручилась за тебя, а ты швырнула эту ложь мне в лицо, как будто я ничего для тебя не значила. А потом из-за тебя моего отца сняли с должности Десницы! — Я признаю, что попросила своего отца отослать твоего. Это было моим условием для брака с Лейнором. Он не имел права шпионить за мной. И было неправильно, что он пытался подтолкнуть моего отца выдать меня замуж за Эйгона. Но я не хотела тебе лгать. И сейчас я приношу извинения за то, что сделала это. С моей стороны было неправильно лгать. Но я была напугана. Я постоянно беспокоилась о своём положении наследницы, несмотря на заверения моего отца. Я никогда не хотела причинить тебе боль. Алисента не знает, что сказать. Она понятия не имела, что её отец пытался женить её сына на его старшей сводной сестре. Теперь она лучше понимает, она знает, почему Рейнира солгала ей. Это злит её, но она понимает. Но всё же есть вещи, которые она не может забыть. Оскорбления, которые она не может простить. — А позже? Твои дети от Харвина Стронга. Не отрицай этого, Рейнира. — Тогда не отрицай, что ты приложила руку к его смерти, — вместо Рейниры отвечает Деймон. Алисента отступает, её рука взлетает к горлу, как это было, когда лорд Ларис рассказал ей о том, что сделал. — Я-я... лорд Лэрис неправильно понял… Я не приказывала его убить. Я этого не хотела. Рейнира отворачивается от неё, чтобы снова сесть на диван рядом с принцем. Её рот страдальчески изгибается, хотя она ничего м не говорит. — Это позволило твоему отцу снова стать Десницей, влиять на моего брата, ослабить его, а тебе заменить геральдику Таргариенов в нашем собственном доме, — обвиняет её Деймон. — Но, пожалуйста, расскажи нам подробнее о том, почему ты этого не хотела. Эта идея должна была каким-то образом прийти Ларису в голову. Алисента заволновалась. Она никогда не ожидала, что будет обсуждать это с кем-либо, предпочитая забыть свои грехи и посвятить себя Семерым. — Он пришёл ко мне много лет назад, чтобы поделиться информацией. Мы продолжали встречаться на протяжении многих лет. Он рассказывал мне слухи и прислушивался к моим советам. Я оплакивала потерю своего отца в Малом совете. Визерис был слишком счастлив, не видя правду, игнорируя оскорбление от того, что трёх незаконнорожденных мальчиков выдавали за законных сыновей сира Лейнора. Мы обсуждали беспристрастность наших отцов. Это было сразу после того, как сир Харвин и сир Кристон подрались во дворе. Лорд Стронг должен был знать, что его сын был отцом мальчиков принцессы. Я хотела, чтобы мой отец вернулся. Мне нужна была поддержка, которую он бы мне дал. — И как, оно того стоило? — спрашивает Рейнира. — Стоило ли того, что твой отец был рядом с тобой последние шесть лет, в то время как мои сыновья остались без своих? — Клянусь, я не знала, пока лорд Ларис не сказал мне. Я ничего не могла сделать. — Ты могла бы сказать моему отцу! Вместо этого ты позволяешь убийце родственников разгуливать на свободе. Ты прячешься за своей Семиконечной звездой и своим благочестием, но всё же позволяешь лорду Ларису совершать грехи от твоего имени. Ты освободила сира Кристона от ответственности за убийство верного меча моего покойного мужа. Ты позволяешь ему находиться рядом со своими детьми. Он причинил вред моим детям во дворе, а затем участвовал в событии, вычеркнувшем их отца из их жизни. В глазах Рейниры вспыхивает гнев. Гнев и глубокая душевная боль. Прежде чем она успевает что-либо сказать, Рейнира продолжает. — Но я верю, что ты говоришь правду. Я не могу ни забыть, ни простить тебя за твои действия по отношению ко мне после рождения моих сыновей. Ты была жестока, неоправданно жестока. Но я знаю, что слова, сказанные тобой после ужина, были искренними. И я тоже имела в виду то, что сказала. Я не думаю, что мы когда-нибудь будем так близки, как были в юности. Но я бы хотела, чтобы мы были искренни друг с другом. Ты — моя семья. Твои дети — моя семья. Драконья кровь течёт густо. Тебе не мешало бы это помнить. В моих сыновьях столько же крови Таргариенов, сколько и в твоих. Я не буду извиняться за то, что обрела хоть какое-то счастье с Харвином, пока была замужем за Лейнором. В конце концов, таково было наше соглашение. Что мы можем проводить ночи так, как считаем нужным. — Что? — спрашивает Алисента. Тогда Рейнира, кажется, улыбается. — Именно это я сказала Лейнору, когда наши отцы обсуждали нашу помолвку. Что мы выполним свой долг по отношению к нашим домам и сможем искать удовольствие за пределами супружеской постели. Мы пытались, но у нас не получилось завести общих детей. Что бы ты хотела, чтобы я сделала? Мой отец приказал мне выйти замуж за человека, который не мог дать мне наследников, в которых я нуждалась. Ты серьёзно завидуешь моему так называемому счастью с обретением сыновей? — Я не такая, как ты, Рейнира. Я сделала то, чего от меня ожидали как от дочери. Я вышла замуж и родила детей, как и полагается жене. Я преданно поддерживала своего мужа. Ты могла пренебрегать своим долгом, как тебе заблагорассудится, и при этом сохранять любовь своего отца. Твои сыновья выкололи глаз моему сыну, и остались безнаказанными! Рейнира вздыхает. Алисента чувствует, что гнев и зависть снова поднимаются в ней. Рейнира получила свободу сделать свой собственный выбор. Она так долго могла делать всё, что ей заблагорассудится. В то время как Алисента была заперта в ловушке брака с медленно умирающим мужем, тоскующем по жене, которую он приказал выпотрошить. — Когда Деймон отвёл меня в бордель, он сказал мне, что брак не мешает человеку делать то, что он хочет. Я поверила ему и обрела счастье с Харвином. Мне очегб жаль, что ты оказалась в таком положении. Я также сожалею о том, что случилось с Эймондом. Мне жаль, что он потерял глаз. Но я должна была поставить своих сыновей на первое место. Они тоже были все в крови. Как и девочки. — Ты говорила так, словно хотела подвергнуть моего сына пыткам. За оскорбления, которые были правдивыми. — Я знаю. Но я должна была защитить их. Их использовали как предлог, чтобы исключить меня из линии наследования. Я не могла допустить, чтобы с ними что-то случилось. Джекейрис станет моим преемником. Они с Бейлой составят хорошую пару. Он — мой сын. Он станет зваться Таргариеном, когда сядет на Железный трон после того, как я покину этот мир. Таково было соглашение между лордом Корлисом и моим отцом. Кто его отец, не имеет значения. — Это важно для моего отца. — Твой отец не пожелал бы видеть Рейниру сидящей на Железном троне, чьих бы детей она ни родила. Если бы мой брат разрешил мне жениться на ней, когда я просил, твой отец попытался бы лишить её короны из-за меня. Если бы у неё были дети от Лейнора, он всё равно нашёл бы какую-нибудь ошибку. Всё, что имеет значение, — это чтобы его кровь оказалась на троне! — встревает в разговор Деймон, пугая её. Алисента почти забыла, что принц всё ещё находится в комнате, настолько она была увлечена давно назревшим разговором с Рейнирой. Она видит, как Рейнира вздыхает и трёт глаза. Алисента видит усталость на её лице. Тогда до неё доходит, что Рейнира так же устала, как и она сама. Сегодня ночью они обе наблюдали смерть короля. И, глядя в лицо своей бывшей подруги, Алисента ловит себя на том, что хочет двигаться дальше. Она просто хочет, чтобы всё поскорее закончилось. — Тогда очень хорошо. Сейчас я вас покину. Как и ты, Рейнира, я не могу забыть того, что произошло в нашей жизни за последние десять лет. Но я хотела бы двигаться дальше. Мои дети и я будем стоять рядом с тобой, когда тебя коронуют. Мы поддержим твоё правление. — Спасибо. Я бы хотела, чтобы мы попытались стать семьёй. Это было желанием моего отца — видеть нас вместе. Алисента кивает и поворачивается, чтобы уйти. Однако, прежде чем выйти из комнаты, она вспоминает, что Рейнира сказала о завтрашнем правосудии. Повернувшись обратно, чтобы посмотреть на Рейниру, она спрашивает: — А что будет с моим отцом и теми, с кем он замышлял заговор? — Я вприкажу им предстать перед Железным троном. Я хочу сама услышать об их заговоре из их уст. Будет суд, и я позволю им присоединиться к Ночному дозору, если их признают виновными. Если они не согласятся, мой дядя отрубит им головы. Я не допущу, чтобы эта измена осталась безнаказанной. Кроме того, лорд Ларис предстанет перед судом за убийство своих отца и брата. Как королева, я не могу позволить сиру Кристону сохранить свой белый плащ. Я не доверю ему защищать меня или моих детей. За убийство сира Джоффри Лонмаута он получит такой же выбор, как и другие. Алисента видит суровый взгляд Рейниры. Она не пойдёт на компромисс. Алисента кивает, благодарит Рейниру и уходит.

***

Когда Алисента уходит, Рейнира снова прислоняется к его боку. Деймон поднимает руку, чтобы притянуть её ближе, а другую кладёт на небольшую округлость её живота. Он внимательно наблюдает за её лицом, зная, что разговор с Алисентой причинил ей сильную боль. — А что думаешь ты, дядя? Стоит ли верить, что она не попытается заставить своего сына узурпировать мою корону? — Рейнира наклоняет голову, чтобы посмотреть на него. Он на мгновение замолкает, задумавшись. Он не хочет быть излишне подозрителен, но он также не может доверять Хайтауэрам. — Она казалась искренней. Думаю, больше всего она боялась, что её детей убьют. Ты сказала ей, что этого не случится. Тем не менее, мы должны быть осторожны. Я не допущу, чтобы тебе или нашим детям причинили вред, — говорит он ей. Она кивает. Деймон чувствует, как она постепенно расслабляется в его объятиях, когда он поглаживает её по руке. Рейнира не плакала с тех пор, как его брат испустил последний вздох, но он знает, что она переживает потерю так же, как и он. — Нам пора спать, любовь моя. Всё это напряжение не может быть полезно малышу, — тихо говорит он. — Ты знаешь, как я беспокоюсь за тебя, когда ты в таком положении. Она поворачивает голову, сильнее погружаясь в его объятия. Он чувствует её дыхание на своей шее, когда она едва слышно смеётся. — Я думала, что нравлюсь тебе в этом положении, муж мой, — говорит она, запечатлевая лёгкий поцелуй у него под подбородком. Он чувствует, как её зубы царапают его шею, пока она продолжает осыпать её лёгкими поцелуями. Он жадно поглаживает её живот. — Я очень люблю тебя такую, беременную моим ребёнком. Но, тем не менее, я не могу не беспокоиться. Она перестаёт дразнить его и вздыхает: — Я знаю, любовь моя. Но я проходила через это уже пять раз. Он ничего не говорит,лишь но запечатлевает поцелуй на её лбу. Немного отодвинувшись, он берёт её на руки и несёт через комнату к кровати. Она смеётся, когда он укладывает её на постель. Поглаживая ладонями её щёки, он наклоняется и накрывает её губы своими. Отстраняясь, он говорит: — Спи, мой маленький дракон, моя королева. Остаются предатели, которые завтра предстанут перед твоим правосудием. А потом я короную тебя перед двором, и они увидят истинную драконью королеву. — Они увидят и тебя, мой муж, мой защитник. Они увидят, как ты замахиваешься Тёмной сестрой, стоя подле меня. Мой верный супруг. — Всегда, — клянётся он. Затем он выпускает её лицо и забирается к ней в постель. Притянув её в свои объятия, он укладывается рядом. Деймон знает, что завтрашний день принесёт с собой новые испытания. Его брат мёртв. Эта мысль глубоко ранит его. Но Дом Дракона будет несокрушим под руководством его жены. Утром они расскажут обо всём своим детям, и он увидит коронацию своей жены, но лишь после того, как разберётся с предателями. Эта мысль не должна доставлять ему такого удовольствия, как сейчас, но его не зря прозвали порочным принцем. Запечатлев последний поцелуй на затылке жены, он погружается в сон.