Fated Mates

Дыхание смешивается с горячим воздухом, когда напряжение толщиной, как веревка, окутывает Астариона и тебя. Ты могла бы опьянеть от возбуждения, окружающего вас двоих. Оно извивается и щелкает в воздухе, словно манит вас обоих идти дальше, закончить то, что осталось незавершенным в той комнате таверны. Дрожащая рука скользит вверх и обхватывает шею Астариона, цепляя его мягкие серебристые волосы. Ты притягиваешь его невероятно близко, ваши губы едва касаются друг друга. Его красные глаза не покидают твоих. Он смотрит на тебя совершенно очарованно. Его как будто земля поглощает целиком, и единственное его спасение — стать частью тебя. Будь прокляты головастики и мастера, ты станешь его погибелью. Сами его черты были переписаны, чтобы навсегда запечатлеть твоё имя. Ты наклоняешься ближе, касаясь носом его собственного. Ты задерживаешь дыхание, побуждая его сделать следующий шаг. Все твоё тело кажется горящим. Пламя пылает в твоей пояснице и лижет огнем каждую твою конечность. Всё, что ты можешь думать, всё, что ты можешь видеть, всё, что ты можешь чувствовать — это Астарион. Твои мысли просто примитивны. С тех пор, как ты выпила этот эликсир, твои мысли, казалось, были сосредоточены на Астарионе. Ты скучала и тосковала по его присутствию в тот момент, когда вы расстались. Ты никогда бы не призналась в своем отчаянии. Насколько нуждалась ты в нем. Другая рука тянется вверх и щёлкает пуговицами, закрывающими обнажённую плоть Астариона от твоей. Твоя рука скользит от его ключицы вниз, к животу. От твоего прикосновения он прерывисто вздыхает. «Астарион». Ты шепчешь ему в губы. Он издает стон и, наконец, дотрагивается до твоих губ. Ваши губы прилегают друг к другу, как будто созданы для того, чтобы идеально сливаться в одно. Его руки катаются под твоим телом. Он поднимает тебя вверх, прижимая к себе, в то время как другой рукой он держит твою голову. Ты стонешь во время поцелуя, а пламя внутри тебя становится все жарче и жарче. Он воспринимает это как приглашение и ныряет тебе в рот. Его язык переплетается с твоим в страстном танце. Хотя это длится всего мгновение, прежде чем он откидывает голову назад и смотрит в твою сторону. Ты удивлённо моргаешь, уже хватаясь за него, чтобы он скорее вернулся к тебе. Ты клянешься, что перестанешь дышать, если он перестанет к тебе прикасаться. Ты издаешь жалобный скулёж, лапая его. Он игнорирует это и подносит пальцы к губам, словно изучая их. — Какого чёрта ты пила, прежде чем я нашел тебя? — спрашивает он явно раздраженно. Ты трешь бедра об его ногу, нуждаясь в касании, и хватаешься за его плечи. Он вообще не сдвигается с места и ждет твоего ответа. Ты начинаешь злиться и плакать. — Я не знаю! Немного амброзии или чего-то такого, что мне дал орк-бармен! Какое это имеет значение? Продолжай! — ты бросаешься вверх, навстречу ему. Он берёт тебя за плечи, чтобы удержать на месте. — Амброзия?! Ты хоть знаешь, что это? — его раздражение зашкаливало. Ты просто пожимаешь плечами, чувствуя себя смущённой. Ведь даже не подумала задаться этим вопросом. Ты хотела забыться. Любая смесь, которая тебе это даст, подойдет. — Боги, Тав! Это… Это зелье похоти! Неудивительно, что ты набрасываешься на меня, — обиду, спрятанную глубоко в чувствах эльфа, можно было услышать в его голосе. Ты изо всех сил пыталась найти правильные слова, чтобы объясниться. В глубине души ты знала, что это началось задолго до того, как ты прикоснулась губами к этой медовухе. Чёрт возьми, ещё до той ночи, когда вы остались в одной комнате вдвоём. В тот момент, когда твои глаза встретились с его глазами, ты почувствовала, будто какая-то сила подтолкнула тебя к нему. Ты продолжала лгать себе, что это произошло только из-за того, что он знал твоего величайшего врага. Что ты, наконец, нашли ту ступеньку для достижения своих целей. Но, несмотря на всю боль, свидетелем которой ты была, и ненависть к вампирам, которую ты стала использовать в качестве оружия, ты обнаружила, что наслаждаешься его компанией. Наслаждаешься им. То, как ты почти мгновенно почувствовала себя комфортно рядом с ним. Как вы могли подшучивать друг над другом, как если бы вы были старыми друзьями. Что, несмотря на то, что доверять ему было огромной оплошностью, ты согласилась на это добровольно. Но от того, как сказать всё это — потерять бдительность, особенно по отношению к тому, кто был вампиром, у тебя перехватило горло. Как будто слова застряли у тебя в горле, и ты задохнешься, прежде чем позволишь себе стать уязвимой. Астарион наблюдает, как на твоем лице появляются мука и растерянность, и позволяет уголькам своей ярости угаснуть. Это не твоя вина. Как бы он ни хотел взять тебя здесь и сейчас, чтобы завершить эту связь, даже если ты об этом не подозревала, он хотел, чтобы это было сделано, когда ты будешь в ясном уме и теле. Он наблюдает, как слеза наворачивается в уголке твоего глаза и скатывается по щеке. Он поднимает палец, чтобы стереть её с твоего лица. — Приходи ко мне, когда будешь трезва. Когда ты сделаешь выбор и решишь перейти эту грань, — он шепчет тебе в кожу, нежно целуя в лоб. Он упирается в колени и отталкивается, чтобы встать. Он поворачивается и начинает выбираться из палатки. Ты, не задумываясь, цепляешься за его запястье. — Подожди! Куда ты? — спрашиваешь ты, боясь, что он отойдет от тебя. Он усмехается. — Я не лгал, когда говорил, что умираю с голоду. Иду искать ужин, — он объясняет. Ты крепче сжимаешь его. — Кто сказал, что ужина здесь нет? — ты ухмыляешься, настроение приподнимается. Он поднимает бровь, глядя на тебя. — Как бы мне ни нравилось слышать, как ты просишь и умоляешь меня, я не возьму тебя, пока ты так явно… пьяна, — он тщательно выбирает слова. Ты не можешь сдержать стон разочарования. Пришло время, когда этот осел-вампир решил вести себя по-джентльменски? — Я бы хотела… я бы хотела, чтобы у тебя был способ убедиться, что я говорю правду. Что это я, а не какой-то эликсир, — ты стискиваешь зубы. Ты в отчаянии хлопаешь ладонью по голове и чувствуешь нечто. Плавание в твоих мыслях. Пульсирующая боль прямо за глазами. Как только ты это почувствовала, мысленная связь между тобой и Астарионом через ваших головастиков открылась, как шлюз. Твое желание его общества, желание его укуса и правда об этом перешла от твоего разума к нему. Всё это вспыхнуло в сознании Астариона, как фейерверк. Пораженная, ты смотришь на Астариона в поисках подтверждения, что это действительно только что произошло. Он выглядит таким же растерянным, как и ты. Он садится на колени рядом с тобой. — Сделай так еще раз! — лихорадочно просит он. Ты в замешательстве качаешь головой и поднимаешь руки. — Я-я-я не знаю, как я это сделала! — ты заикаешься. Его руки хватают твои, словно привязывая к нему, чтобы снова позволить тебе открыться. — Давай же, сделай то, что, черт возьми, ты сделала сейчас, — он настаивает. Ты хмуришься на него. — Я же сказала тебе, что, черт возьми, не знаю, как я это сделала! Я хлопнула себя по лбу, а потом — пуф! Ты попыталась объяснить. Не прошло ни секунды, Астарион резко стукнул тебя по лбу. — Вот теперь сделай это! — он призывает. Ты сжимаешь зубы до скрежета, потирая красное пятно, которую он оставил. — Я сказала, что не… — начинаешь ты, но остальная часть ваших слов перемещается из твоего разума в его. «Не знаю, чертов идиот!» «Ты учишься говорить в моем сознании, и это меня оскорбляет. Прекрасно». Астарион не может сдержать улыбку на своем лице, когда он отвечает тебе мысленно. Ты легко ударяешь его по плечу и смеешься. Он заправляет прядь твоих волос за ухо. — Ну, ты пошла на все эти препятствия, чтобы поумолять меня об укусе. Разрешишь? — он спрашивает. Его зубы уже готовы нанести удар. — Я не умоляла! — ты поворачиваешь голову, отдаваясь ему. Он лишь посмеивается над твоими выходками, прежде чем его губы касаются твоей шеи. Его рука поднимается и ласкает твое лицо. Он нежно целует тебя в затылок. Его язык облизывает твою кожу, вызывая покалывание по позвоночнику. При твоём резком вдохе он наносит удар. Его зубы глубоко впиваются в тебя, пока он сосет кровь. Как и раньше, ты чувствуешь, как острый лед наполняет твой организм. Шок наполняет твоё тело, ногти впиваются в подушки под тобой. Вскоре ощущение льда покидает тебя, и его место занимают тепло и комфорт. Его тело давит на твоё и отталкивает обратно на подушки. Другая его рука обхватывает тебя за талию и притягивает к себе. Голова кружится и звезды мерцают перед глазами. Ты попадаешь в его объятия и обретаешь только комфорт и чувство принадлежности. На следующее утро ты просыпаешься с тупой болью, захватывающей твоё тело. Ты можешь чувствовать пульсирующую головную боль, не связанную с головастиком, а с тем, что накануне ты слишком много выпила. К счастью, твоя память нетронута, и ты не можешь не чувствовать стыда за то, как сильно ты навязывалась Астариону. Но, как говорится, пьяные поступки — трезвые мысли. Ты поворачиваешься в своем коконе из подушек и видишь Астариона, отвернувшегося от тебя. Он мирно медитирует, дышит медленно и расслабленно. Ты восхищаешься тем, насколько уязвимым он выглядит. Каким мягким он выглядит, расслабленный под ранним утренним солнцем, пробивающимся сквозь палатку. Твой взгляд переключается на шрамы на его спине. Не раздумывая, ты протягиваешь руку, чтобы проследить этот ужас, циркулирующий по его спине. Инстинктивно Астарион вздрагивает и отстраняется. Ты отбрасываешь руку и извиняешься перед ним. — Извини! Мне просто… ну, мне было любопытно узнать о твоих шрамах, — ты пытаешься оправдаться. Астарион вытирает глубокую медитацию со своих глаз. Он поворачивается к тебе лицом и разминает усталые конечности. — Это подарок моего старого хозяина Казадора. Стихотворение, которое он вырезал на моей коже за одну ночь со множеством корректировок. Ты молча спрашиваешь разрешения, и через мгновение он кивает. Ты осторожно берешь свою руку и еще раз обводишь отметки. Гнев вспыхивает при мысли, что Казадор оскорбляет Астариона и причиняет ему вред. Он убил твою семью, оскорбил своих отпрысков, оставил такое на их спинах. Он заслуживает нечто большее, чем смерть. — Не могу дождаться и посмотреть, что ты сделаешь с ним взамен, — ты не можешь скрыть злобу в своих словах. Астарион усмехается и поворачивается к тебе. — Ты не попытаешься меня остановить? — он спрашивает. Ты бросаешь на него растерянный взгляд. — Я бы это поощряла. — И если вспомнить, я думал, что ты герой, — ты закатываешь глаза. — Не в этом случае. Однозначно нет, если это причиняет вред тому, кто мне дорог, — его глаза оживляются. — Заботишься? Я думаю, эликсир все ещё должен быть в твоем организме. Он может показаться шутящим, но ты чувствуешь, что он действительно верит в это. Ты приподнимаешься, чтобы положить голову на руку. — Нет. Но мне бы хотелось показать тебе всё, что этот эликсир мне дал, — ты дьявольски ухмыляешься. Прежде, чем Астарион сможет дать какой-нибудь сообразительный ответ, ты показываешь изображения через связь разума. Ты демонстрируешь мысли, которые проносились у тебя в голове прошлой ночью. О его руках, которые запутываются в твоих волосах и оттягивают голову назад, чтобы впиться в твою шею. Или о его умелом языке, пробирающемся вниз по твоему животу к бедрам. Его руки сжимают и мнут твои шелковые бока. Изображения следов укусов и любовных засосов, тянущихся вверх по бедру к самому уязвимому месту. Образ, где вы склонились над деревянным столом в его палатке, и он наполняет тебя до краев. Это последнее изображение, которое ты показываешь перед тем, как Астарион рычит. — Ты, любовь моя, ведёшь опасную игру, — его голос горяч от потребности, едва вежлив. Его слова звучат почти дико. — Ну, это моя любимая игра, — ты ухмыляешься, подмигивая. Прежде чем вы успеваете наброситься друг на друга, за палаткой раздается громкий хруст ботинок. — Эй! Вставайте, нас ждут места, где стоит побывать! — Карлах кричит на вас обоих снаружи палатки. Она быстро уходит от вас, чтобы собрать остальных. — Похоже, только эти изображения и составят тебе компанию, кровосос, — ты шутишь, вставая. Он делает несколько цоков в твою сторону, прежде чем повернуться и открыть сундук, чтобы переодеться. Он отбрасывает кое-что, среди них тот яркий непристойный роман с чересчур романтической обложкой. Тебе почти любопытно дотянуться до него, чтобы узнать, какой слезливый роман Астарион удосужился бы прочитать. Но, увы, ты слышишь, как Карлах снова кричит, чтобы вы двигались. Ты направляешься к своей палатке, чтобы подготовиться к предстоящему дню. Ты и остальная часть вашей группы вернулись в путь в рекордно короткие сроки. Пройдет некоторое время, прежде чем вы доберетесь до следующего города в своем туре к храму Селунитов. Ты потратила время на прогулку, чтобы хоть как-то разобраться в своих чувствах. Чтобы снова сосредоточиться на поставленной задаче, головастики затем Казадор. Ты глубоко задумалась, когда Гейл подбежал к тебе и начал идти в ногу. Ты не замечаешь его присутствия, пока он не прочистил горло. Вздрогнув, ты посмотрела на него. — О, Гейл! Извини, я даже не обратила внимания, — ты извиняешься. — Я заметил. Я как раз собирался спросить тебя, о чем ты так задумалась, — он легко улыбается, прислушиваясь. Тебе хотелось бы, чтобы у тебя был кто-то, кому можно было бы признаться во всех своих смешанных чувствах. Как эти головастики полностью изменили твою жизнь. Как Казадор теперь был ближе всего, чем когда-либо. Тем не менее, ты не сделала этого сейчас, когда тебе нужно успокоение. Ты начинаешь думать, что на самом деле у тебя возникли чувства к вампиру. Виду, который ты поклялась уничтожить. Тот, на которого ты какое-то время эффективно охотилась. И достаточно было одного кокетливого и убийственного взгляда, чтобы изменить всю твою точку зрения. Как бы ты ни думала, что Гейл мог в какой-то степени тебя понять, его связь с богиней определенно свидетельствует о твоём тяжелом бремени. Ты не хотела, чтобы все знали больше о твоих чувствах. Итак, ты даёшь упрощенный ответ. — Честно говоря, я думала о том, насколько странной и чувственной стала моя жизнь с этими проклятыми головастиками. Я думала, что мои цели и путь в жизни ясны. Но теперь я не знаю, смогу ли я их выполнить или же стану пожирателем разума. Я просто думала, что к этому моменту я буду на пути к своей мести, а не здесь, — ты вздыхаешь. Было приятно сбросить часть груза с плеч. — Ты несёшь всё это бремя одна. Твоё напряжение. Его легко увидеть, даже если ты ничего бы не сказала. Я подумал, может быть, если ты не против, я мог бы немного помочь волшебством? — он спрашивает. Ты смотришь на него, приподняв бровь. — Это не та часть, где ты случайно превращаешь меня в жабу или что-то в этом роде, не так ли? — спрашиваешь ты невозмутимо. Гейл от души рассмеялся. — Обещаю, никаких жаб, — он протягивает тебе свой мизинец, чтобы вы закрепили обещание. Ты не можешь не посмеяться над его невинными действиями и отдать ему взамен свой мизинец. Ваша маленькая «шарада» с Гейлом начала сосать под ложечкой в желудке Астариона. Он потребовал от себя не ревновать. Он и не ревновал. Ни капли. Так просто сложилось, что в данный момент Гейл его крайне раздражает. Соблазнить тебя, подружиться с тобой было его уловкой, а не Гейла. Он может найти другую сияющую и красивую девушку, чтобы использовать эти трюки. У Гейла была своя богиня, у Астариона — своя, и он вторгался в её личное пространство. Гейл сосредотачивается на своей магии и нежно сплетает паутину. Волшебное переплетение совсем мягкое у него под рукой. Ты с трепетом наблюдаешь, начиная идти рядом с ним немного медленнее. Он берёт шар магии фиолетового света и накидывает его тебе на плечи. Мгновенно ты чувствуешь, как тепло и комфорт разливаются по твоим плечам и шее. Ты вздыхаешь с облегчением. Напряжение в твоих плечах утихает, когда магия проникает в твои крепкие мышцы. — Боги, это потрясающие, Гейл, — ты хвалишь его, почти закрывая глаза от удовольствия, словно от массажа. — Может быть, после всего этого я просто стану массажистом, — он шутит. — Я буду твоим самым частым клиентом, — ты улыбаешься, расслабляясь от магических прикосновений. Ну, это было уже слишком. Астарион был полностью ЗА сексуальные интрижки. Боги знают, что он внёс свою лепту. В самых разных местах и время. Но это. Это было другое! Он не был точно уверен, чем это отличалось, но после того, как его кровь превратилась в лед, он почувствовал, что это было по-другому. Тебе следует уделить ему столько же внимания. Он должен быть тем, кто заставит тебя почувствовать наслаждение. Не Гейл. В этот момент Астариону приходит коварная идея. Сохраняя его внешний вид беспечным, он создаёт нить между вашими разумами. Кажется, ты этого не замечаешь. Ты наслаждаешься пустой болтовней с Гейлом, пока волшебство скатывается фиолетовыми клубами по твоим плечам. Эльф почти не может сдержать плотоядную улыбку, которая скользит по его губам. Медленно он вырисовывает изображения тебя под ним накануне вечером. О том, как ты умоляешь и ноешь о его прикосновениях. Образы его рук, скользящих по твоим бокам, которые вызывают мурашки по коже. Он может сказать, что ты явно обратила внимание по тому, как ты почти спотыкаешься. Ты поворачиваешь голову, чтобы посмотреть на него, но он просто любуется своими ногтями с дьявольской заботой. Ты прикусываешь губу, почти готовая накричать на Астариона за греховные образы, которые он демонстрирует. Но он изображает из себя недотрогу. Как будто между вами не растет сексуальное напряжение. Если он собирался вести себя так, будто его это не касается, ты сделаешь то же самое. Ты снова поворачиваешься к Гейлу и задаешь ему вопросы о его магическом прошлом. Гейл — это мешанина словесной рвоты. Он с нетерпением ждет возможности рассказать свои истории тому, кто будет слушать. Астарион сразу понимает, в какую игру вы играете. Он снова создает образы чистой плотской похоти. О том, как он играет с твоими влажными половыми губами. Медленно скользит пальцами, очерчивая круги. Его пальцы танцуют вокруг твоего клитора, посылая импульсы желания по всему твоему телу. Ты не можешь сдержать тихий сдавленный стон и в шоке затыкаешь рот рукой. Астарион тихо посмеивается над твоими звуками. — Ты в порядке? — спрашивает Гейл. Ты улыбаешься ему как можно искреннее, пытаясь скрыть охватившее тебя возбуждение. — О, да-да. Просто, знаешь, наслаждаюсь этим массажем и компанией, — Гейл улыбается твоему ответу и кладет руку тебе на плечо. Он сжимает его. — Мне тоже нравится твоя компания. Астарион действительно может укусить Гейла, иссушить его, если тот скажет хотя бы еще одно слово. Если он прикоснется к тебе еще раз, он убьет этого волшебника. Из разума Астариона в твой разум подкрадываются образы того, как он прижимает к твоим лопаткам тыльную сторону ладони. Ты лицом вниз в постели, когда он берет тебя сзади. Твои руки тянутся вперед, отчаянно пытаясь за что-нибудь зацепиться. Он не дает тебе никакой адаптации, никаких ласк, никаких медленных движений. Он трахает тебя жестко и быстро, а другой рукой шлепает тебя по заднице, от чего отпечатки его ладони въедаются в твою кожу. Как только ты чувствуешь, как к тебе подкрадывается возбуждение из-за объединенных экстазом образов, Астарион наклоняется и кусает тебя в плечо на изображении. Ты заскулила, задрожав, прямо на дороге. Все остальные останавливаются, оглядываясь по сторонам, словно готовые к бою. — Что такое, Тав? — спрашивает Астарион с улыбкой, которая может соперничать с Чеширским котом. Ты смотришь на него глазами-кинжалами. Хотя очень трудно злиться, когда нужда и голод терзают тебя в чреслах. Все ждут от тебя ответа. — О, просто раздражающий камень в ботинке. Давай же, мы уже почти в черте города! — ты спешишь вперед, как будто обгоняя мысли, нахлынувшие в твой разум. Этот город был намного больше предыдущего. По всей территории было множество различных секторов, подземных логовищ и храмов. Вы снова решаете встретиться на городской площади с приближением сумерек, чтобы всем вместе разбить лагерь. Остальное время каждый мог заниматься тем, чем хочет. Хотя было негласное согласие, что время следует потратить на поиск различных путей лечения. Ты решила заглянуть в храмы на другом конце города. В городе было несколько разбросанных церквей и храмов. Но тебя заинтриговали храмы в нескольких милях от города. Ходили слухи, что где-то в руинах этого храма спрятаны древние писания и фолианты. Если бы ты смогла найти эти древние тексты, возможно, в них было бы что-то, что могло бы вам всем помочь. Ты пробралась в полуразрушенные руины, прежде чем подошла к устью отверстия. Старые деревянные двери преграждали вход. Замок выглядел древним и был магически запечатан от использования магии или насилия с целью его взлома. Ты совершенно не умела взламывать замки. Большая часть твоих навыков была для боя или магии. Ты смотришь на дверь, пытаясь обрисовать идею, прежде чем холодная рука останавливается на твоей макушке. Тебе не нужно поворачиваться, чтобы узнать, кто это. — Здесь, чтобы ещё поиграть, кровосос? — ты спрашиваешь. Его рука покидает твою голову, когда он идет навстречу двери, чтобы осмотреть её. — Просто подумал, что тебе пригодится моя помощь и компания, маленькая убийца, — он отвечает. Он тянется за своим набором для взлома, который всегда держит при себе, и отправляется на работу. Замок хитрый, он намного сложнее, чем современные замки. Но через несколько минут ты слышишь знакомый хлопок открывающегося замка. Ты не можешь сдержать шокированного взгляда, который бросаешь на него. — Я ранен, дорогая. Ты забываешь мои многочисленные таланты. Для меня это нечто большее, чем просто таланты в спальне, — ты закатываешь на него глаза. — Талант, который я еще не видела, — ты отмахиваешься. Вы идёте вперед, в храм. Внутри все очень похоже на внешний фасад. Колонны повалились, старые свечи с воском прилипли к поверхностям повсюду. По стенам разбросаны символы и картины. Изображения эпических боев семей и влюбленных. Изображения архаичных свадеб и торжеств. Место покрыто паутиной с лужами старой ржавой воды в нескольких местах. Входная дверь не дает свету проникнуть внутрь, поэтому ты накладываешь заклинание огня на все свечи поблизости. Астарион подходит к тебе. — Талант, которым ты более чем можешь воспользоваться. Просто скажи, — он дразнит. Вы оба проходите через комнаты храма. Часто тебе приходится использовать магию, чтобы убрать со своего пути старые статуи или колонны. Или же вам нужно очистить проход от заброшенных столов или книжных шкафов. — Прошлой ночью я пыталась это сделать, но, как видишь, мне отказали. Должно быть, у тебя не так уж много таланта, если ты боишься им поделиться, — ты скалишься в ответ. При твоих словах внутри Астариона вспыхивают искры. Люди могут говорить о нем многое: кровосос, убийца, психопат. Но, боже мой, они не могли называть его плохим любовником! — Может быть, дело в том, что ты не готова испытывать такую эйфорию, —Астарион наносит тебе ответный удар. Ты занята раскрытием ловушек в задней комнате, пока он взламывает ворота в подземный подвал. Ты зажигаешь в руке огненный шар, спускаясь по спиральным каменным ступеням. — Ты когда-нибудь задумывался о том, что, возможно, ты не готов испытать мою? — ты спрашиваешь. Когда вы подошли к подножию каменных ступенек, последнюю комнату охраняла дверь с магическим символом. Ты изучаешь магию и узнаёшь её, ведь прежде изучала библиотеки своего отца. Она довольно старая, но, к счастью, тебе известно, как её открыть. Ты произносишь заклинание, которое она требует, и храм открывает вам свои шаткие двери. Внутри находится библиотека, которую вы искали. Стены заставлены книжными полками с давно забытыми текстами. Посередине стоит большой каменный письменный стол, встроенный в пол. По обе стороны от него стоят старые деревянные стулья с рваными подушками. По всей комнате канделябры и свечи. Ты еще раз зажигаешь их, проходя внутрь. Ты пересекаешь комнату и подходишь к столу, чтобы осмотреть единственную оставшуюся там книгу; открытая так, как будто кто-то её читал, прежде чем это место рухнуло. Астарион подходит к тебе и кладет обе руки по обе стороны от тебя и на стол. Он сокращает пространство между вашими телами. Твоя спина к его груди. Общее дыхание и тепло. Твоё сердце колотится, пока ты ждёшь его ответа. Он подносит губы ближе к твоему уху. Его дыхание щекочет твою шею. — Мне бы очень-очень-очень хотелось попробовать. Скажи слово, и ты моя. Он шепчет. И снова возвращается то знакомое всем удушающее чувство. Напряжение снова возросло. Твои руки сжимают его. Ты откидываешь голову ему на плечо и оглядываешься. Ваши глаза встречаются, и в обоих взглядах отражается голод. Ты облизываешь губы, прежде чем ответить ему. — Возьми меня, Астарион. Ты едва можешь прошептать. Его хватка сжимается сама по себе. Плотская похоть, а может и нечто большее, наполнила залы забытого храма Афродиты.