Будь Дьяволом II

***

От третьего лица.

      Дженни медленно открывает глаза, чувствуя сильную головную боль. Она кряхтит, садясь, понимая, что снова в их доме. Она попыталась вспомнить, что произошло прошлой ночью, но не смогла разгадать загадки в голове.       Она была чертовски пьяна.       Затем она выходит из постели, все еще одетая в ту же одежду, в которой ходила в бар.       Спускаясь вниз, мама приветствует её с обеспокоенным выражением лица.       — Ты в порядке? Джису вчера вечером привела тебя домой, не хочешь объяснить? — Говорит она и протягивает дочери чашку горячего шоколада.       — Ничего, мама. Я просто…       — И в ночь моей вечеринки ты исчезла. Куда ты пошла? — Старуха ругает дочь, положив руки себе на талию. Дженни садится на диван с чашкой в руках и тяжело вздыхает.       — Мою, э-э, мою… подругу доставили в больницу, она попала в… несчастный случай, — говорит она, пытаясь найти оправдание и называя Лису словом «подруга». — Это не могло подождать до завтра? — Спрашивает её мама, не веря объяснениям. Брюнетка чешет шею пальцем.       — Она была на грани смерти, поэтому я, э-э, я запаниковала, — она нервно хихикнула и сделала глоток.       Миссис Ким скрещивает руки на груди и смотрит на дочь, пытаясь понять, лжет она или нет.       — И почему ты была пьяна?       — Мы с Джису выпили. Знаешь, наверстывали упущенное, так как меня долго не было, — она ответила, — вечеринка прошла хорошо? — Мать качает головой.       — Да, просто мне не понравилось, что ты даже не сказала мне, что уходишь. Даже текстового сообщения? Голосового сообщения? — Дженни щелкает языком и ставит чашку на стол.       — Послушай, мам. Мне очень жаль, я знаю, как важна для тебя вечеринка, мне просто очень нужно было идти. Я запаниковала и совершенно забыла об этом, я извини. Это больше не повторится, клянусь, и я все исправлю, — она объясняет ей.       Её мать смотрит на нее, глубоко задумавшись и не совсем убежденная в том, что сказала ее дочь. Она чувствует, что есть нечто большее, чем то, что она ей рассказала, но она не будет заставлять ее говорить ей. Дженни сама скажет ей это однажды, когда будет готова.       Она просто слишком хорошо знает свою дочь.       Телефон Дженни внезапно звонит, и она быстро берет трубку, чтобы ответить. Она вышла из дома, чтобы не говорить с матерью, просто на всякий случай.       — Джен?       Брюнетка вздыхает.       — Я знаю, ты звонила мне вчера, извини, я был пьяна, — говорит она, закрыв лицо ладонями, — я даже не помню, что произошло в больнице.       Женщина на другой линии мычит.       — Я позвонила, потому что эта девушка постоянно меня достает и просит позвонить тебе. Кажется, вы, ребята, заключили какую-то сделку, а она выглядит так, будто ей нужно сделать это как можно быстрее.       Дженни прикусила нижнюю губу и кивнула.       — Да, конечно, Рози. Я приду, — говорит она.       — Ты лучше так и сделай, я не твой курьер, — в шутку сказала докторша, — и убедись, что ты трезвая, хорошо? Я не хочу видеть, как Джису выносит тебя из больницы, как пациента после автомобильной аварии.       — Рози, хватит.       Блондинка посмеивается.       — Увидимся позже, — сказала она, прежде чем повесить трубку.       Дженни качает головой, откладывает телефон и смотрит на чистое небо над собой. Она беспокоилась из-за того, что не могла вспомнить ничего из того, что произошло прошлой ночью, или из того, что она делала. Она просто надеется, что не сделала ничего глупого или неловкого, о чем потом пожалеет.       Она вздыхает и возвращается в дом, где мать подозрительно смотрит на неё. Брюнетка лишь пожала плечами и побежала в свою комнату принимать душ.       Войдя в ванную, она начала раздеваться и побежала в душ. Поскольку вода постоянно попадает на её тело, её рука скользнула по спине, где она сразу же почувствовала оставшиеся шрамы, которые оставила ей Лиса. Это был её знак, знак того, что она когда-то владела ею и прикасалась к ней. Затем она прикасается к маленькой татуировке под грудью — символу территориальности Лисы.       Она до сих пор помнит, как больно ей было делать татуировку и как она чуть не потеряла сознание, когда Лиса прижала горячую сталь к ее коже.       Это был ад.       И она надеется, что больше не испытает этого.

***

      Дженни приезжает в больницу в белой водолазке, черных рваных джинсах с высокой талией и коричневом плаще. Она толкнула дверь в палату Лисы и сразу заметила, что она сидит на кровати и тихо ест яблоко.       Она делает глубокий вдох и входит, стоя в нескольких футах от кровати тайки.       Лиса заметила её присутствие.       — Я думала, ты не придешь, — она кладет яблоко обратно в корзину и смотрит на Дженни.       — Я здесь, — говорит она и скрещивает руки на груди, — итак? Чего ты хочешь?       Черноволосая женщина кивает.       — Насчет сделки… — Она пробормотала, — я принимаю.       Дженни внезапно почувствовала себя смущенной, часть её хотела, чтобы она согласилась на сделку, но теперь, когда она это сделала, ей почему-то хотелось, чтобы Лиса этого не сделала.       — Твоя подруга сказала мне, что меня могут выписать через несколько дней, и мы можем начать расследование немедленно, — добавила Лиса ровным и пустым тоном, — давай сделаем это побыстрее, мне надоело всё это дерьмо, — Дженни прищуривается, глядя на неё.       — Тебе надоело? Это смело с твоей стороны, — усмехнулась она с раздражением, — если есть кто-то, кто должен это говорить, то это я. Не ты, — Лиса покачала головой, сняла с себя одеяло и встала с кровати.       — Послушай, меня не волнует, что ты говоришь. Если я сказала, что устала, значит, я устала. Ты не можешь решать, что я чувствую, — она говорит с оттенком гнева.       — Я не решаю, что, черт возьми, ты должна чувствовать, Манобан. Я хотела сказать, что ты не имеешь права быть уставшей и сытой по горло всем, что происходит прямо сейчас, когда ты — чертова причина, по которой мы здесь!       Высокая женщина бросает на Дженни взгляд.       — Ты винишь в этом меня? — Дженни усмехается.       — Кого мне тогда винить? Себя? — Она проводит рукой по волосам, — я заключила эту сделку, чтобы мы могли, наконец, избавиться друг от друга и вернуть мою жизнь. Как только мы закончим, мы больше не увидимся, и всё, что произошло, будет полностью стерто, но никогда не думай, что я это забуду. Я не забуду, никогда.       Лиса подходит к брюнетке:       — Мне наплевать на причину, по которой ты заключила эту глупую сделку, — она стоит перед ней и смотрит вниз, чтобы встретиться со её разъяренными кошачьими глазами, — с этой сделкой или без неё, я уйду и никогда не вернусь. Ты абсолютная трата времени.       Услышав последние слова, уши Дженни вспыхнули, и её внезапно охватил гнев. Она потянулась, чтобы схватить Лису за шею и схватить её за верх. Её не волновало, была ли Лиса выше или крупнее, её слова определенно действовали на неё и вызывали желание избить Лису несколькими ударами.       Тайка сохранила серьезное выражение лица, а Дженни смотрела на неё покрасневшими и слезящимися глазами.       — Отпусти.       — Я не должна была оставлять тебя в живых, — пробормотала она резким тоном.       Лиса стиснула челюсти и накрыла руку Дженни своей большей рукой, пытаясь оторвать от нее руку.       — Я сказала, отпусти, Ким.       Брюнетка крепче сжала рубашку.       — Если бы не я, ты была бы в аду. Целовала дьяволу задницу и вела себя как ещё большая засранка.       — Блядь, отпусти, Дженни!       — Как ты вообще такое могла сказать...       Лиса закрывает глаза и вздыхает.       — Убери… руки… — Она снова медленно открывает глаза и делает паузу, когда вид слез, падающих по щекам Дженни, ошеломил её.       Рука, которой она держала руку брюнетки, чтобы освободить Дженни от крепкого захвата её рубашки, ослабляет её силу, и она неосознанно падает на её бок. Она видела, как Дженни смотрит на неё с таким раскаянием, болью и сожалением. Вид уязвимости Дженни вызвал у неё боль в сердце, словно игла терзала её внутреннюю душу под разными углами.       Лиза глубоко вздохнула, с силой отняла руку Дженни от себя и крепко обняла. Ее рука обвила талию Дженни, а другая рука держит ее запястье, направляя его вниз. Губы брюнетки коснулись ее плеча, и она быстро попыталась разорвать контакт, оттолкнув ее, но сила Лизы не оставила ей шанса спастись.       Когда она поняла, что ей не с кем бороться, она закрыла глаза и рыдания сорвались с её губ. Она понятия не имеет, почему плачет и почему слова Лисы ранили её больше, чем следовало бы. Её все сбивало с толку, она не могла понять почему.       Лиса кладет руку Дженни на затылок.       — Прости, прости, м пробормотала она ей на ухо, — мне не следовало этого говорить, извини.       Брюнетка не ответила и просто бьет Лису по спине сжатыми кулаками, раздраженно нанося удары.       — Прости, прости, прости, — черноволосая женщина продолжала что-то бормотать.       Дженни сдержала рыдание, оттолкнула Лису и выбежала из комнаты, не оглядываясь и не говоря ни слова, и просто захлопнула дверь. Она просто чувствовала, что ей нужно уйти от нее, она не могла дышать, чувствовала, как у нее пересыхает горло и слабеют колени.       Вся её сила исчезла.       Лиса снова осталась одна в своей комнате, сожалея обо всем, что сказала. Она в гневе схватила себя за волосы, взяла с верха ящика вазу и приготовилась швырнуть её об стену.       Когда дверь внезапно открывается, не давая ей ничего сделать. Розэ с самодовольным выражением лица смотрит на вазу в руке, а Лиса разочарованно ставит её обратно.       Блондинка вошла в комнату лицом к пациентке.       — Что ты сделала? Я видела, как она ушла, — спросила она.       — Не твоё дело, — ответила Лиса и с нахмуренным лицом и села на кровать.       — Это моё дело, Дженни — моя подруга, если ты забыла, — она указала пальцем на дверь, — и ты заставила её убежать в таких слезах! — Лиса стиснула зубы.       — То, что она твоя подруга, не означает, что ты должна совать свой нос туда, где его не должно быть, — бросает она ей в ответ, — и что бы ни случилось, тебя это совершенно не касается. Так что, если ты не возражаешь, можешь ли ты оставить меня, черт возьми, в покое?!       Блондинка бросилась к ней и нанесла ей тяжелую пощечину, эхом разнесшись по маленькой кубической комнате.       — Я прервала её предполагаемый отдых после того, как та вчера вечером напилась, и это тоже из-за тебя, просто чтобы позволить ей поговорить с тобой, поскольку ты постоянно мне об этом говорила, — закричала она, — Дженни делала всё, что могла, жертвуя ради тебя своим временем и усилиями, а ты собираешься отплатить ей вот так? Болью?       Лиса молчала.       Розэ усмехнулась и поправила свое белый халат.       — После того, как ты испортила ей жизнь, малейшее, что ты можешь сделать, чтобы заплатить ей — быть хорошей с ней, и всё же ты не можешь даже этого? — Она закатывает глазами и начинает уходить.       — Я сделала это нарочно.       Розэ остановилась на полпути.       — Я пыталась показать ей, что всё кончено, что какие бы чувства у меня ни были к ней, они исчезли, что мне уже всё равно... — Лиса говорит с трескающимся голосом.       Рози смотрит на неё, смущенная.       Последняя вынужденно хохочет.       — Так что, когда наша сделка закончится, и мы пойдем каждый своей дорогой, это будет болеть меньше, — она говорит и смотрит вниз на свои бедра.       — Ты эгоистка.       — Я знаю, — говорит она, — но мне придется.       Розэ хмурит брови.       — Ты делаешь ей больно, чтобы не пострадать самой? Ты действительно заботишься о ней? — Лиса сжала кулаки.       — Я забочусь о ней больше, чем о чем-либо ещё, больше, чем о себе, — она ответила.       — Тогда почему ты делаешь ей больно?       — Чтобы провести черту.       — Какую черту?       — Я не могу позволить ей влюбиться в меня.