Чертенок

– Что ж, – сказал Оливер несколько часов спустя, когда они вернулись в Уэверли, – вечер был потрачен впустую. Во всем мире не нашлось бы столько хереса¹, чтобы сделать бал приятным. Оливер любил хороший скандал не меньше, чем любой другой человек, но поведение Саймона было даже не столь скандальным, сколько просто невоспитанным. Что ж, возможно, это было скандально для Саффолка. На самом деле мальчик был ничем не лучше обычного сопляка. Оливеру следовало бы стянуть с него бриджи посреди бального зала и шлепать до тех пор, пока он не заревел бы, как ребенок, которым он, очевидно, и был. Лучше не следовать этой мысли. Оливер был уверен, что это приведет его в совершенно неподходящие места. Было невероятно трудно не думать о голой заднице Саймона по дороге домой, когда колени Оливера терлись о колени Саймона при каждом толчке. – Чепуха, – сказала Джейн, поправляя шаль. – Я познакомилась с несколькими очаровательными людьми. – О, вполне, – сказал Николас, выбираясь из экипажа последним. Его лицо раскраснелось, а нос был немного розовее обычного. Оливер не заметил, что Саймон не отставал от них, когда они поднимались по ступенькам к входной двери, пока мальчишка не заговорил: – Сэр Оливер? Слегка удивленный Оливер обернулся: – Что? Саймон выдержал его взгляд. – Могу я поговорить с вами, сэр? О... – Сопляк выглядел так, словно хотел, чтобы земля разверзлась и поглотила его. – О имущественных делах, сэр? – Думаю, капитан Дюрант разбирается в этом лучше меня. – Да, сэр. – Саймон вздернул подбородок. – Но... – Поговори с капитаном Дюрантом, – сказал Оливер. Он с трудом мог поверить, что у Саймона хватило наглости подойти к нему, после того неуважительного поведения ранее. – Если он сочтет, что это заслуживает моего внимания, он поднимет вопрос вместе со мной. Саймон выглядел обиженным. – Сэр, я... – Четыре часа, Саймон, – сказал Оливер, обрывая его прежде, чем у того появился еще один шанс оскорбить его. – Четыре часа мы провели в Аргайл-парке, и все это время ты прятался в чертовой псарне! Ты хотя бы потрудился познакомиться с дочерьми диакона? Или поговорить с людьми? Или ты только прятался во внешних постройках, как беспечный мальчишка? Как, черт возьми, ты надеешься когда-нибудь найти себе подходящее занятие, если настаиваешь на том, чтобы вести себя как... как капризный ребенок на глазах у половины Саффолка? Оливер заметил, что Николас увлек Джейн внутрь. Он ткнул пальцем в сторону Саймона. – Это не сложно, Саймон. Тебе нужно найти себе профессию и жену, потому что в тот день, когда тебе исполнится двадцать один, я больше не буду нести за тебя ответственности, и я потратил более чем достаточно денег на ветер в твоем случае. – На этом Оливеру действительно следовало остановиться, но то, как этот сопляк ведет себя – темные глаза расширились, а челюсть отвисла? – слишком волнующе. – Саймон, в Воксхолл-Гарденс есть шлюхи за гроши, которые приносят лучшую отдачу от инвестиций, чем ты! Саймон выглядел потрясенным. Оливер снова ткнул в него пальцем, но на этот раз подошел достаточно близко, чтобы коснуться. – Ты позоришь себя, и весь округ это знает. И сегодня вечером, когда у тебя был шанс проявить себя и сделать хоть что-нибудь, что отличалось бы от твоего типичного детского поведения, ты даже не смог заставить себя заговорить с дочерьми Хейвуда, не говоря уже о том, чтобы потанцевать с одной из них! – Я не умею танцевать! – внезапно выпалил мальчишка. Оливер на мгновение замер, а затем моргнул. – Прошу прощения? Саймон нахмурился. – Я не умею танцевать, и мне не нужна жена, и я не хочу быть министром или солдатом! Я просто хочу, чтобы ты вернулся в Лондон на свои модные балы и к своим модным друзьям, и оставил меня в покое! Тебе наплевать на меня и Уэверли, так почему бы тебе просто не уйти? Просто уходи и никогда не возвращайся! Оливер почувствовал, как горячий клубок гнева разматывается у него внутри. Он схватил Саймона за запястье и потащил его вверх по ступенькам в дом. Мимо вздрогнувших слуг, мимо Джейн и Николаса, мимо взволнованной миссис Форстер... весь путь от парадной двери до черного хода, а затем во двор. Саймон сопротивлялся, но у него хватило здравого смысла держать рот на замке, потому что Оливер действительно не доверял себе, чтобы не ударить сопляка головой об землю, если он снова начнет отвечать. Один из конюхов все еще был в конюшне, когда Оливер втащил Саймона внутрь. – Вон, – коротко сказал он мужчине. Грум поспешно убрался прочь. Оливер оттолкнул Саймона от себя. Мальчик стоял, слегка сгорбившись, словно собираясь бежать, его лицо было бледным, темные глаза широко раскрыты. Оливер начал расстегивать свое пальто. – Ты самый неотесанный, невоспитанный, непочтительный маленький негодник, которого я когда-либо имел несчастье встречать. – Взгляд Саймона метнулся к рукам Оливера, а затем снова к его лицу. – Давно пора, чтобы кто-нибудь показал тебе твое место. Мальчик выглядел так, словно примерз к месту. Хорошо. Оливер отбросил свое пальто в сторону, затем шагнул вперед. Он развязал узел галстука Саймона и высвободил его. Затем он потянул за пуговицы пальто Саймона, в глубине души удивляясь, что сопляк до сих пор не попытался сопротивляться. Возможно, как и полагал преподобный мистер Блетчли, мальчик втайне жаждал руководства и твердой руки. Скорее всего, он просто находился в состоянии шока. Оливер развернул Саймона и сорвал с его плеч пальто. – Ч-что ты делаешь? – Саймон наконец очнулся. – Учу тебя хорошим манерам, – сказал Оливер. Он подтащил Саймона к маленькому трехногому табурету у одной из кабинок и сел. Он заломил Саймону руку за спину и надавил. У мальчика перехватило дыхание, когда он обнаружил, что лежит на коленях Оливера. Оливер держал одну из рук мальчика скрученной за спиной. Свободной рукой он вытащил полы рубашки Саймона из штанов, затем стянул их вниз. Саймон взвыл и забился, как ошпаренный кот. – Хватит! – рявкнул Оливер. – Если ты хочешь вести себя как ребенок, то, черт возьми, с тобой будут обращаться как с ребенком! Он поднял руку и резко шлепнул мальчика по великолепной заднице. Саймон дернулся вперед, у него вырвался удивленный вскрик. Оливер уставился на отпечаток руки, который он оставил на гладкой коже. Он был красным, кровь приливала к месту удара. Его ладонь покалывало, слегка пульсируя от силы удара, и Оливер подавил желание провести ею по заднице мальчика и почувствовать поднимающийся там жар. Боже, эта задница была само совершенство, и Оливер ничего так не хотел, как осквернить ее тысячью грязных способов. Он снова поднял руку и резко опустил ее. На этот раз треск кожи о кожу был громче. Ноги Саймона рефлекторно дернулись, носки его ботинок заскребли в поисках опоры по полу конюшни, а мышцы на его заднице подергивались под рукой Оливера. Он сопротивлялся, и Оливер крепче сжал его руку. – Прими свое наказание, сопляк. Саймон пробормотал что-то неразборчивое. – Что? – спросил Оливер, снова поднимая руку. – Сэр! – воскликнул Саймон, задыхаясь и дрожа всем телом. – Мне очень жаль, сэр! Оливер ответил еще одним звучным шлепком, наслаждаясь тихим звуком, вырвавшимся у Саймона, когда на бледной коже его задницы расцвела еще одна красная отметина: унижение, удивление и страдание. Да, мальчика нужно было сбить немного с толку. Кто-то должен был это сделать еще много лет назад. Оливеру было не привыкать шлепать хорошеньких как девочек, так и мальчиков. За несколько лишних пенни можно было очень легко купить привилегию иметь изящное юное создание, ерзающее у тебя на коленях. По мнению Оливера, это было простое удовольствие, хотя порка сопротивляющегося человека как часть настоящего наказания, безусловно, была для него в новинку. Он был удивлен, когда Саймон перестал сопротивляться, и воспользовался возможностью нанести еще несколько ударов. – Ты джентльмен, и я ожидаю, что ты будешь вести себя соответственно. – Оливер позволил своей руке на мгновение задержаться на левой ягодице Саймона. Если бы это была дружеская сделка, он легко мог бы провести ладонью по изгибу ягодицы мальчика, наслаждаясь следами, которые он оставил на этом безупречном холсте, и, возможно, даже просунуть большой палец в складку мальчика и подразнить сморщенную плоть, которая прикрывала дырочку. Он снова с сожалением поднял руку, и по телу Саймона пробежала дрожь. Оливер не был уверен, было ли это из-за потери его хватки или из-за предвкушения следующего удара. – Думаю, еще пять, – сказал он немного хрипловатым голосом. Саймон издал сдавленный звук. Оливер снова опустил руку, и Саймон застонал, когда сила удара сильно отбросила его на колени Оливера. Оливер провел ладонью по отметине, и Саймон вздрогнул. Звуки, исходившие от него сейчас, были тихими звуками страдания и, если Оливер не ошибался, даже слезами. Наверное, не очень прилично для девятнадцатилетнего мальчика, но Оливер был готов списать на стыд за то, что его отшлепали, как ребенка. Пока более очевидная причина его стыда не ткнула Оливера в бедро. Боже милостивый. Мальчишка был твердым. Что ж, никогда не говорите, что Оливер не знал, как принять вызов. Он провел ладонью по пылающей заднице Саймона и позволил пальцу скользнуть в складочку. Саймон дернулся у него на коленях, словно выброшенная на берег рыба, ботинки заскребли по полу. Его движения только сильнее прижали его эрекцию к бедру Оливера. Какой неожиданный, но в то же время счастливый поворот событий. Оливер изменил позу, раздвинув ноги так, чтобы эрекция мальчишки могла тереться между ними, и в то же время более надежно притянул Саймона к себе на колени, чтобы у него не было никаких рычагов воздействия. – Еще три, – сказал он. Саймон подавил всхлип, и Оливер улыбнулся. Да, истинная причина огорчения мальчика теперь была более чем очевидна. Кто бы мог подумать, что он так сильно насладится своим наказанием? И, возможно, враждебность, которую он всегда излучал, была не такой бесхитростной, как всегда предполагал Оливер. Возможно, в этом всегда была дополнительная пикантность желания, тлеющего прямо под поверхностью. Как неожиданно восхитительно. Он просунул руку между ног мальчика, в путаницу его штанов, и обхватил его яйца. – Я не уверен, что ты воспринимаешь наказание в том духе, которого я добивался, Саймон. Саймон застонал. – Сэр, пожалуйста, не надо... сэр! Оливер снова убрал руку. – Три, не так ли? Давай посмотрим, насколько хорошо ты сможешь их принять. Саймон что-то пробормотал напряженным голосом. Его ноги задвигались, мышцы на заднице сократились под кожей. «Он был худощавым и длинноногим, как жеребенок, –подумал Оливер. – И таким же дерганым». Он быстро провел ладонью по заднице мальчишки, почувствовав, как мышцы Саймона дернулись от этого прикосновения. – Успокойся, – сказал он точно таким же тоном, каким он обращался бы к пугливому животному. Он почувствовал, как Саймон снова пошевелился. Рука мальчишки, которую Оливер держал за спиной, была сжата в кулак, и Оливер удивился, когда она слегка разжалась; пальцы Саймона дрожали. – Хороший мальчик. Шлеп. Саймон застонал, по его телу пробежала дрожь. Он слегка выгнул спину, когда Оливер потер его ноющую задницу, отвечая на прикосновения. Его член был горячим и твердым у бедра Оливера. Оливер и сам не остался равнодушным. – Еще два, – сказал Оливер, не уверенный, напоминал ли он себе или Саймону. Шлеп. Саймон захныкал, покачивая бедрами, прижимаясь к Оливеру. Оливер сомневался, что он вообще осознавал, что делает. Он снова поднял руку, для пущей убедительности согнул пальцы и нанес Саймону один быстрый, последний, жалящий шлепок по заднице. Шлеп. Саймон снова выгнулся дугой, его тело забилось в конвульсиях. Он уже пытался высвободиться из хватки Оливера, прежде чем Оливер осознал, что это за горячее влажное ощущение разливается по его штанам. Мальчик кончил. Оливер на мгновение тяжело задышал, когда Саймон рухнул на колени на покрытый соломой пол конюшни, его штаны были спущены до колен. В стойлах вокруг них фыркали и топали копытами лошади, а собаки фыркали и царапались. Отлично. Определенно будет очень неловкий разговор, не так ли? – Саймон, – наконец сказал Оливер, нерешительно протягивая руку, чтобы коснуться спины мальчика. Саймон внезапно развернулся к нему, заставив присесть, а затем, прежде чем Оливер понял, что происходит, сопляк бросился на него. Оливер приземлился на спину на пол конюшни, табурет отлетел в сторону. Саймон приземлился на него сверху. На мгновение Оливер был уверен, что Саймон собирается попытаться задушить его – в прищуренных глазах мальчика появился опасный огонек, – но затем Саймон сделал нечто гораздо более неожиданное: он сжал в кулаке галстук Оливера и дернул его голову вверх, чтобы он мог наклониться для грубого поцелуя. Ох. Грубый, неопытный, неряшливый и дикий. Точно такой же, как и сам сорванец. Оливер схватил Саймона за бедра и подмял его под себя. Безудержный энтузиазм – это одно, но неужели мальчик ничему не научился? Оливер был главным.