Ведьма

      —Так, все. Размахалась,—Рома, наблюдавший, как одноклассница минуты три точно, носилась за своим другом по всему первому этажу, время от времени отвешивая смачные удары подушкой, ловко перехватил Женю поперек талии, забирая текстильное оружие из ее рук.       Конечно,наблюдать за ней, взвинченной и взбешенной, было довольно весело и интересно, но все хорошее рано или поздно должно заканчиваться.       Та от неожиданности даже фыркнуть не смогла, застывая в сильных руках, крепко удерживающих на месте. Мазолистые пальцы сильно,но аккуратно сжали талию, слегка приподнимая над полом. Она врезалась ему в руку и Пятифан просто положил ее себе на сгиб локкя, второй придерживая за талию и приподнимая.       Сильный эмоциональный всплеск, вызванный просто отвратительными новостями от Серёжи, усталость и напряжения вылились в такую…очень нелепую истерику с этой несчастной подушкой.Женя себе вообще очень редко что-то подобное позволяла, считая, что давно вышла из возраста, когда можно истерики по поводу и без закатывать. Она также и про драки, кстати, думала…       А потом эту саму истерику резко прервали, так удобно хватая за талию, не касаясь больных ребер, чуть сжимая горяченными пальцами.И мозг,кажется, подвис. Началась загрузка новых данных, которые обрабатывались крайне медленно, от чего остальные подумали, что Рома по свежей гематоме ее все же задел , и Чернова застыла от боли.       —Жека?...—Пятифанов поставил ее обратно на пол, заглядывая в лицо. В глазах-льдинках промелькнула тень беспокойства.—Ты чё? Напугал что-ли?— она тут же отпрянула от него, тряхнув головой. Уже даже не удивительно, что хулиган так часто касался, трогал, вообще был рядом. Он с каждым днём просто по умолчанию укреплялся в ее личном пространстве, что начинало настораживать.       В момент стало так неловко, что захотелось под землю провалиться. Причем так глубоко, что так далеко от поверхности даже покойников не закапывают.       —Ты ее, походу, сломал,— Сережа хихикнул, а потом, заметив недобрый взгляд подруги, очень быстро нашел для себя выход из сложившейся ситуации.—Слыш, Ромка, пошли подымим?— тот на автомате кивнул головой. И лишь потом понял, с кем собрался на перекур.       Чернова провожала их грозным взглядом, пока оба парня надевали тапочки и поспешно ретировались на задний двор через дверь в кухне. Там около окна как раз стояла лавочка. От курток они отказались. От десяти минут на улице все равно ничего не будет.       Пятифан рухнул на лавку первый, широко расставляя ноги и закуривая.На улице поднялся сильный ветер, от порывов которого почти сразу стало пиздец как холодно. Хоть заходи обратно в дом и накидывая на себя что-нибудь.Сам Пятифан был в тонкой кофте, а вот Серый вообще выперся в одной майке.       —Ну пиздец,— он тяжело опустился рядом, пару секунд смотря куда-то перед собой, а потом нырнул пальцами в карман, выуживая оттуда новую пачку "Петра".—Бля, жигу просрал….       Ромка молча протянул ему старенькую "Тбилиси", которая кочевала в его кармане класса эдак с шестого, если не раньше. Батя оставил ему…перед тем как на войну эту сраную уехал. Обычно рядом с зажигалкой в кармане вялался старый нож-бабочка, но сейчас он был где-то в олимпийке внутри дома.       —Че пиздец -то?— он не спеша затянулся, выпуская сигаретный дым через нос. Всегда так делал, чтоб вместе с терпким ощущением в голове все прояснилось, чтоб дерьмо все улетучилось куда-нибудь вместе с выдыхаемым никотиновый смогом.       —Жека злится, долго ещё доверие ее вымаливать буду, походу,—Сережа крепко затянулся, хмуря брови и поднимая голову вверх.—Я ж вчера честно про все свои нычки сказал, все выкинула. Вообще ничего не осталось. Крыть начнет и пиздец.       —Нехуй было на дурь эту садиться,— Рома наркоту не уважал. Как и не особо уважал тех, кто на ней сидит. Он и к алкашке относился с опаской, всегда контролируя количество выпитого им.       Потому что знал, что человек под синькой сделать может...       С торчками ведь такая же ситуация была. Они ж неуправляемые становятся, когда их очередная параша им в голову ударяет.       —Ой, блять, ещё ты меня тут учить будешь,— Серый говорил с лёгким пренебрежением, но не к Ромке.       Он вообще, походу, был парнем довольно компанейским, пусть и странноватым. У Женьки, видимо, прикол такой — в друзья себе находить всех со странностями.       Сидел такой понурый рядом с ним, словно гора, только вместо каменной породы мышцы были, спрятанные под разукрашенной кожей.И как только Чернова вчера с ним справлялась?       Пятифан хоть и борзый был,но понимал, против такого вылететь — затея и правда опасная. Это тебе не тупоголовый Бабурин. Тут посмотришь и ясно становится — пацан драться умеет. Таких видно обычно было. Серый его явно старше был, так ещё и в глазах темных будто оседало что-то. Мутное и почти чёрное, такое, что пережить тяжело.       У Жени тоже во взгляде было это. Когда она в одну точку пялилась, или когда тему с ее отцом затрагивали.       Понять бы ещё, что за мясорубка у этих друзей случилась, что тени прошлого во взгляде мелькали так отчётливо.       —Я-то учить не буду…— стряхнул пальцами пепел с сигареты, не замечая, как кожа начинает покрываться мурашками.—А ты на ребра потом ее глянь — там синячина огромный. Раз такой учёный, так с хера ли вчера чуть сам не сдох и ее перепугал? По школе как тень слонялась,— он злился, и злился сильно, потому что этот двухметровый баран был виноват, понимал это, но совершенно не одуплял, в чем его вина конкретно. Ну кроме того, что он торчок законченный, который вчера словил передоз и чуть не откинулся.—И все равно впряглась за тебя, сказала, что какую бы дичь хуевую ты не выкинул, она за тебя глотку любому разорвет,— кажется, где-то глубоко внутри тонкой иглой кольнула ревность. Неосознанная, отторгаемая, но она была. Нервировала хулигана, заставляя затягиваться глубже и глубже, гнать непонятные и идиотские мысли подальше от себя.       —Реально?— Сережа не донес сигарету до рта, удивлённо глядя на Пятифана.       —Отвечаю,—Рома огляделся, выискивая старую пепельницу, которую баба Марфа ему пихала обычно под нос, чтобы не сорил бычками по ограде.Толстое темное блюдце с небольшими бортиками нашлось в самом углу, около бочки.Хулиган затушил бычок, выдыхая последний дым вверх.       —Бля….узнаю Женьку,—Серый довольно улыбнулся, припадая губами к сигарете.—Она такая с самого детства. За своих порвет,— Ромка даже не сомневался.       Злой он ее видел, как она рожи умеет разбивать, тоже видел. Удивительно, как ему самому в начале учебного года не прилетело. Не взбесил настолько сильно? В любом случае, проверять, насколько хорошо у нее поставлен удар, он бы не стал.       Женька смешная, когда немного раздражается или злиться больше для приличия, чем всерьез, но доводить ее до состояния гнева…он, чё, на конченного похож?       Ему вообще нравилось, что Чернова была готова и себя отстоять, и впрячься за кого-то, язык в жопу не засовывала, никого не боялась. По лицу тоже получить не сильно боялась, хотя иногда стоило бы.       Тормоза у нее иногда явно слетали.       —Но тебе я б на ее месте нос все же расквасил,— закуривать вторую он не стал, пряча пачку в карман.       —Это верно…только не будет она по-настоящему никогда меня бить,—Сережа сделал последнюю затяжку, выкидывая окурок в пепельницу, которую Рома поставил между ними.       Вид у него резко стал мрачным и задумчивым. Пятифан аж удивился, как он быстро от безмятежности перешёл в состояние унылого говна. А потом сообразил — Серый же только-только с наркоты слез. Сейчас его и не так штормит начнет.       —Это ещё почему?— он посмотрел куда-то поверх забора, вглядываясь в темное пятно леса, стоящего непроходимой стеной. Из-за всего мракобесия, что происходило в последнее время, лес начал восприниматься, как одна сплошная угроза, от которой веяло могильным холодом. Хотя...у них всегда тут неспокойно было. Всю его жизнь. Может, поэтому все уже привыкли?       —Понятие у нее такое есть. Она дорогих ей людей никогда не ударит. Ну, по-серьезке,— Рома не сразу понял, что парень сказал, а когда, наконец, вынырнул из своих раздумий, пару секунд удивлённо смотрел куда-то под ноги.       Чернова с каждым днём всё меньше и меньше напоминала ему напыщенную стерву, которую ничего в этой жизни, кроме самой себя, не волнует.       —Уважаю…— он закивал собственным мыслям, так и не подняв взгляд.       —Слыш, Ромк,—Серега неожиданно положил увесистую ладонь ему на плечо, вынуждая посмотреть в лицо.Пятифанов нахмурился, переводя на него тяжёлый взгляд.—Вы с Женькой мутите или как?—ну нихера себе выводы!       Если б Ромка не понимал, что этот бугай о подруге своей печется, то уже предъявил бы за такие вопросы. А так он лишь фыркнул, беззлобно скалясь, показывая острые резцы. Вроде беззаботно, но все равно угрожающе. Как-то само всегда выходило, будто это защитным рефлексом стало.       —Не, мы друзья просто,— теперь это можно было сказать точно. Он Женьку уважал, считал толковой девочкой, хоть и местами пиздец капризной и своенравной. Она надежной была, ей довериться смело мог и он, и остальные ребята. Хоть и росла Чернова, видать, как принцесса, в ней было что-то…простое. Своя в доску одноклассница была.Рожицу свою от них не кривила, хоть по началу и задирала нос.       —Да ну?— Серый недоверчиво покосился на него, хитро улыбаясь. Противно так, Ромку прям аж заворотило.—И даже не нравится?       В плане внешности все было с ней немного…странно.Женя каждый день в школе была идеально накрашена, одета в наглаженные вещи, на которых ни одной складки не заметишь, с прямой как палка спиной, держалась уверенно и дерзко. И что-то отталкивало Пятифано в этой идеальной картинке, которую одноклассница создавала вокруг себя.Без макияжа он ее видел, но отчего-то почти не помнит. Синяки помнит, растрёпанные волосы помнит, а лицо без всей этой краски будто пеленой скрыто.       А вот фигура…видел он не все, но Женькиной фигуре могли позавидовать, наверное, все девчонки в деревне. И двигалась она всегда плавно, точно кошка. Гуляла сама по себе. Прям как Побелка его.Белая, вредная и бесшумная. Только ещё рожу и руки ему расцарапать не пыталась.       —Я уже сказал тебе блять, друзья мы,— Серый тихо рассмеялся и убрал с его плеча руку. Пятифану показалось, что жест этот был каким-то снисходительным, но он решил промолчать.       —Ладно, забей, я так…—Кажется, Ромке не шибко поверили, но тему замяли. Да и хер с ним. Будет он тут ещё этому хмырю городскому доказывать что-то. Оно ему надо чтоли?—У меня к тебе просьба будет...       —Какая?—Пятифан первым делом про наркоту подумал. Не собирался же Серый через него попробовать достать? У них в деревне, насколько Ромка знал, никто дурью не баловался. Если только мужики местные скрутки какие из трав делали, от которых немного развозило и сонливость накрывала. К такой ерунде хоть привыкания не было.       —Можешь приглядывать за ней? Я друг хреновый, меня рядом почти никогда нет, а она…       —Я итак за ней приглядываю,—Ромка фыркнул, поднимаясь на ноги. Становилось пиздец как холодно. На улице не май месяц, в конце концов.— Она ж все тридцать, сука, три несчастья иначе соберёт.

***

      Они просидели ещё пару часов,пока Антона и Полину не начали вызванивать домой.       Провожал ребят Сережа, потому что Женя благополучно заснула на диване, сидя в обнимку с подушкой и псом. Велес терпеливо лежал рядом с хозяйкой, крепко обнимающей его за шею, и даже не шевелился, боясь ее разбудить. Остальные сначала не заметили этого. Ромка первый обратил внимания, что Чернова никак в диалоге не участвует. Глянул, а она тихо сопела в подушку, поджав ноги и кутаясь в тонкую кофту.       Трогать ее не стали —она выглядела настолько уставшей, что разбудить ее не смог бы никто из присутствующих. Совести бы не хватило.       Перед тем, как уйти, Ромка рассказал, что у Черновой завтра первое занятие в доме культуры с детьми. Чтоб этот перец ей настроение с утра не портил. Итак поди волноваться будет Женька. Ещё и препод этот пидорковатый, который к ней все свои ласты клеил.       Простившись с ребятами, Сережа вернулся в зал и, аккуратно взяв Женю на руки, понес ее в комнату.Велес следовал за ним, не собираясь оставлять хозяйку одну. Свет нигде включать не стал, укладывая подругу на ее кровать. Задержался на секунду, раздумывая, а потом приподнял кофту, в полумраке разглядывая огромное темное пятно на ребрах.       Вот ведь он мудак…       Чувство стыда непривычно кольнуло где-то в солнечном сплетении, заставляя быстро ретироваться в коридор.Сережа тяжело вздохнул, спускаясь вниз. Нужно прибраться и тоже лечь спать. Сил не было никаких. Тянуло опять сходить покурить, а лучше выпить.       Лениво ползая из одного угла зала в другой с подушками в руках, он неожиданно понял, что на первом этаже стало очень уж прохладно. По ногам тянуло холодом. Не поняв, с чего такое могло быть, Серый двинулся в сторону кухни. Там оказалось приоткрыто окно. Холодный вечерний ветер шевелил занавески, принося с собой глоток свежего воздуха.       Когда и кто его открыл?       На подоконнике он заметил полароидный снимок. Немного мятый с одного края с темными следами от пальцев на обратной стороне.Женька раньше же этой всех хренью увлекалась.Ее наверное…       Сережа закрыл окно, внимательно глядя на изображение на снимке. Ночной лес, огоньки там какие-то, странно…Надо будет потом спросить у нее.       Он выключил свет, бодро поднимаясь по лестнице в свою временную комнату и совсем не замечая, как за закрытым им же окном блестят два огромных жёлтых глаза с едва различимыми светлыми зрачками.       Глупый, ничего не заметил, не понял.

***

      Когда Женя открыла глаза, то не поняла, что происходит и где находится.       Взгляд упёрся в морду Велеса, спокойно спящего рядом с ней. Голову он уложил хозяйке на руку, а лапы подогнул, чтобы случайно во сне не задеть когтями. Редко спал с ней рядом, предпочитая ночью уходить на коврик около кровати, но сейчас, видимо, было довольно прохладно и волкособ решил, что обязан греть во сне своего любимого человека.       В голове был лёгкий туман, во рту сухо, а в комнате царил полумрак. Спустя пару минут она поняла, что лежит на собственной кровати, пялится в потолок, а ее пёс блаженно сопит прямо на ухо, не собираясь просыпаться.       Сколько сейчас времени?       Она резко села, выискивая взглядом будильник, который должен стоять на тумбочке около изголовья. Пёс недовольно заворчал, отворачиваясь от нее и свешивая лапу с кровати.       Сейчас пять утра.Видимо, вчера она уснула на первом этаже, пока остальные обсуждали…кажется, машины? Все из головы выветрилось совершенно. Она слишком сильно устала, вот организм и взял ото сна всё, что можно было. Жене даже не снилось ничего, что было странно.       Просто лежать в кровати и ждать звонка будильника она не собиралась, поэтому не спеша поднялась на ноги, потягиваясь и смотря в окно. Во многих домах уже горел свет, из печных труб валил дым. Становилось холоднее. Даже у них с бабушкой уже пора топить время от времени печь. На ночь желательно это вообще каждый вечер делать.В комнате было прохладно. И даже ее кофта от лёгкого дискомфорта не спасала.       Велес вставать следом за хозяйкой отказывался, поэтому его пришлось оставить в гордом одиночестве. Чернова вышла в коридор, замечая свет на первом этаже. На кухне,вроде как. И телевизор тихо работал. В это время обычно крутили старые выпуски таких шоу, как "Городок" или "Звездный час". Сама Чернова смотрела их редко, но бабушка просыпалась рано и ложилась довольно поздно, поэтому телевизор работал почти постоянно.       Свет горел на кухне. Там, к огромному удивлению Жени, Сережа лениво расхаживал от плиты к столу с сигаретой в зубах. Пахло чем-то сладким и печёным. На плите стоял горячий чайник, из носика которого тонкой струйкой сочился пар. Около ног парня терлась одна из трёх кошек, выпрашивая у него чего-нибудь вкусного. Остальные, наверное, были на улице.       —Ты почему не спишь?— он спокойно глянул на подругу, улыбаясь. Чуть приоткрыл форточку, чтобы сигаретная вонь так сильно не била в нос. Хотя знал, что Женька этот запах любит, иногда даже скучает по нему. Дома ведь всегда очень много курили — жженым табаком пахло всегда. И никакие освежители воздуха от этого не помогали.       —Выспалась,—Чернова прошла к одному из кухонных столов, забираясь на него вместо стула и свешивая ноги вниз.—А ты?— теперь кошка переключилась на нее. Подошла, едва доставая мокрым носиком до ее ступней, ластилась, просясь на руки.       Раньше такого не было. Бабушкины кошки будто не замечали ее, а сейчас облепляли, точно мухи варенье.Чернова тяжело вздохнула, поднимаясь пушистый серый комок и усаживая себе на колени.       —Выспался,— почти сразу ответил, не смотря в глаза, но делая глубокую затяжку. Взгляд зацепился за пепельницу. Полная. Женька тяжело вздохнула, наблюдая за тем, как друг дожаривает последнюю порцию оладьев. Его руки еле заметно тряслись.       —Ломает?— задавать вопрос было не обязательно. Итак уже все поняла. И всё равно спросила, разглядывая его озадаченный профиль, слегка нахмуренные темные брови, напряжённые мышцы. Опять щеголял с голым торсом, не заботясь хотя бы о майке.       —Да пиздец, Жек,— он устало вздохнул, выбрасывая бычок в пепельницу.       Чернова поджала губы, рассматривая черный массив леса за окном. Что она сейчас могла ему сказать? Лишний раз упрекнуть? Можно было, но она ещё не превратилась в конченную тварь, чтобы давить близкому человеку на больное.       Пару минут прошли в полной тишине, пока Сережа не убрал сковородку в раковину, а сама Женя не поставила на стол посуду и бокалы.Вниз по ступенькам лениво спустился Велес. Кошка, спущенная с рук, вальяжно побрела к своей лежанке.       —Пойдем на пробежку,— не спрашивала — ставила перед фактом.       Времени до уроков у нее было ещё много, а просто сидеть в тишине и слушать собственные мысли, от которых становилось лишь тревожней, она не хотела. К тому же, это поможет ему отвлечься, а ей вернуться к привычным нагрузкам. Без утренней пробежки правда было сложно. К тому же, теперь она бегает не одна, значит, ничего страшного произойти не должно.       Серый довольно кивнул. Это поможет им обоим отвлечься. Если ничего не случится…опять.       Пока Чернова кормила пса, Сережа поставил ей тарелку с оладьями. Сладкими, с ягодами внутри, как она любила в детстве. Ещё горячие. Он даже сметану в холодильнике нашел. И только Женя собиралась сказать, что сладкое не ест, как ее перебили.       —Ты нихрена не жрешь, вся тощая стала, садись и ешь,— он налил ей чай, недовольно глядя в серые глаза.       Чернова нахмурилась, молча задирая кофту и показывая напряжённые мышцы пресса, хорошо просматриваемые через светлую кожу. Тощей она не была…наверное. Раньше была чуть полнее, многие вещи стали большеваты в последнее время, но ведь раньше и нагрузок у нее было больше, а сейчас она почти не двигалась.       Перед другом неловко не было. Она вообще Серёжу не воспринимала как парня. Может раньше, когда они оба были намного младше, но сейчас, зная все его косяки, зная его самого, как облупленного — точно нет.       —Жека, у тебя жира в организме почти нет. Ты хочешь загнуться? Садись и ешь спокойно, вон, штаны сваливаются,—он указал на резинку домашних штанов, держащихся на тазобедренных выпирающих косточках, и принялся с аппетитом уплетать свои оладьи, пока Чернова с тихим сопением принимала поражением.       Сережа готовил вкусно, так ещё и ее любимые оладьи…пытается так свою вину загладить?Ладно, от одного раза ничего же не будет.       Завтрак они закончили довольно быстро, убрали всю посуду, которую вызвался мыть Сережа, пока Женя пошла управляться с хозяйством, подралась с петухом за пару яиц, он все никак не желал ее нормально воспринимать и норовил клюнуть в макушку, едва не наступила в потёмках на одну из уток, испугала кошку, пристроившуюся около крылечка. В общем, умудрилась на уши поднять всех, кого можно и нельзя. Кажется, даже у соседей собака залаяла.       Собрались они тоже быстро. Женя надела на Велеса поводок, закрепляя его на запястье. Конечно, не потому, что боялась, как бы любимец не сбежал, а чтобы в случае чего именно он потянул ее в сторону дома. Кто знает, что лес может приготовить на этот раз.       От странного предчувствия на затылке волосы встали дыбом.       Бегать решили в основном вдоль дороги прямо в деревне, а вернуться с другой стороны, где находились постройки местного колхоза. Там почти леса не было, поле одно и небольшая тропинка к лесу. Вроде, ничего опасного. Поэтому Женька выдохнула, наслаждаясь долгожданной пробежкой и компанией Сережи, пока изо рта вырывался пар, а утренние сумерки уступали место светлому небу.       Велес радостно махал хвостом, бегая рядом с ними. Иногда вырывался чуть вперёд, подгоняя Женю и заставляя чуть ускориться, а иногда начинал кружить вокруг них, путая ноги поводком. Сережа даже один раз чуть не свалился. Женя его просто за руку поймать успела.       И всё равно, как бы спокойно не было, Чернова то и дело поглядывала на лес, на темные силуэты деревьев, ожидая увидеть там жуткие черные фигуры, ломаные, словно сучья у деревьев. И чем дольше они бегали, там стремительнее пропадало чувство безмятежности и спокойствие, которыми она не успела насладиться на все сто.       Бегать долго Серый все же не смог — его тянуло поболтать, в частности, о Пятифане. Женька же не хотела сбивать дыхание, поэтому отвечала односложно и неохотно. И чего он прицепился к этому Ромке несчастному? Понравился? Так это уже явно не Женькины проблемы. Этого хулигана и так было слишком много в ее жизни.       Когда расспросы кончились шутливым тычком в бок, друг все же успокоился и они направились обратно, домой.       —А почему через лес не бегаешь?— уже перешли на шаг, потому что дистанция получилась очень большой, намного больше, чем Чернова бегала обычно.       Евгения глянула на тропинку, ведущую в густые заросли. Тропа терялась почти через десять метров, петляла где-то между деревьями и единственное, что Женя сейчас хотела сделать — поскорее убраться отсюда. Лес не сулил ничего хорошего. И то, что в нем таилось, тоже.       —Мы с классом на пикник ходили, в лесу до вечера просидели. Там одноклассница наша потерялась, так и не нашли пока,— Серый поджал губы, всматриваясь в кроны еловых гигантов, нависших над ними, точно огромные горы.       Сам он частным гостем в лесах не был. Если не считать тех редких случаев, когда его с собой брали на дело. Смотреть, как очередной бедолага сам себе яму копает — занятие невеселое, поэтому и к лесу он относился нейтрально, не имея с ним никаких хороших ассоциаций.       —Думаешь, пропала?— ее передернуло, когда перед глазами всплыл образ одноклассницы. Мертвой, в крови, лежащей на траве около ее ног. Вспомнились поломанные конечности, вспоротое горло, кусками содранная кожа, торчащие кости. Вспомнились горящие глаза Хозяина леса, дрожь в собственном теле. Если б не Рома рядом, она бы от страха там загнулась и сдохла. И искали бы и ее тело, вместе с телом одноклассницы.       —Тут маньяк пару лет назад орудовал. Мог вернуться,— пришлось прибавить шаг, когда они подошли совсем близко к тропе. Женя почувствовала, как будто магнитом, потянуло к лесу, как ноги почти не слушались, ступая неровно, точно она пьяной была.Велес тут же прижался к ней с одного боку, оттесняя от леса подальше, помогая шагать ровно и сосредоточиться. Сережа, кажется, ее состояния не заметил, размышляя над словами подруги.       —Пиздец, а не деревня,— заключил он.—Ты без приключений жить не умеешь,—она только хотела ему ответить, как друг неожиданно замер, вглядываясь в темноту леса, где терялась тонкая линия тропинки. Женька тут же повернулась, смотря туда же.       От тропинки, вглубь тянулась ещё одна дорожка, неровная, будто бугристая, от нее исходило очень слабое, почти не различимое голубое свечение, какое бывает от пластиковых декоративных звёздочек. У Жени раньше в таких весь потолок в комнате был. Папа привозил откуда-то.       Что за хрень? Только что этого не было. Не успела Чернова сообразить, как Серый двинулся в сторону странного свечения, наклоняясь и рассматривая.       —Слыш, Женя, эти грибы такие…странные,— Велес недовольно заворчал, когда Чернова все же решилась подойти к другу, опускаясь на корточки и рассматривая.       И правда…грибы. Вроде поганки, но ножки были даже для поганок очень тонкие, а шапочки, наоборот, большие, и отдавали этим странным голубым свечением, хотя сами казались красноватыми. Что за…они, что, попали в книгу "Алиса в стране чудес"? Где курящая гусеница и кот с широкой улыбкой?       Жене, кстати, это произведение не нравилось,особенно сейчас. Для нее слишком. Она не против мистики и фантастики,но не такой…безумной.       И всё происходящее сейчас тоже не нравилось.       —Пойдем отсюда,— Сережа недовольно закатил глаза, зачем-то срывая несколько грибов, неровно отламывая ножки, рассматривая. Чернова боязливо оглянулась, хватая его за запястье. Страшно не было, но тревога сжирала ее изнутри, будто могло произойти что-то отвратительное.       Внезапно в ушах появился противный звон, все вокруг завертелось, а перед глазами вместо леса появилось лицо Пятифанова. Чёрно-белый, точно кадр из старого немого фильма, он стоял перед ней.Вместо звуков леса в ушах собственный голос.       —Пятифан, т-ты чего?...— такой растерянный, точно у овцы, зажатой в угол.       Ромка перед глазами резко приближается, горячие пальцы обхватывают лицо, приподнимают подбородок. И тело слушается, подаётся вперёд, пока сама она тонет в пристальном взгляде чужих глаз. Вспышка.       —Помолчи, принцесса.       Из видения ее выдернули сильные руки, трясущие за плечи.Сережа растерянно смотрел ей в глаза, присев рядом, на траву, пока Велес на что-то скалится, смотря в лесную чащу. Прикрыл хозяйку собой, держась вплотную.       Женя выдохнула, мотнув головой, прогоняя странное наваждение, будто пытаясь отмахнуться от чужих пальцев, которые лица никогда не касались.       Что за хрень…она не в первый раз видит такие…видения? Что это такое?       —Женя, чё с тобой?— она поднялась на ноги, все ещё не отвечая.       Чернова почувствовала, как волосы на теле встали дыбом, как к лесу манит с дикой силой. Вцепилась в руку друга, царапая кожу ногтями. Велес громко залаял, а из чащи к их ногам выкатилось что-то, касается подошвы кроссовок.       Словно кто-то невидимый стоял поблизости и решил напугать, прогнать их отсюда.       И Женька едва не упала на колени.       Череп.Перед ней лежал череп. Черные дыры глазниц смотрели прямо на нее, заглядывая куда-то глубоко внутрь, выжигая что-то в глубине, прямо на душе.На светлой костной поверхности виднелись небольшие борозды, темные пятна, похожие на куски старого сгнившего мяса.       —Бежим,— не зная, что ещё можно сделать, она рванула в сторону дома, не отпуская руки друга. Бежала, трусливо поджав хвост, хотя внутри теплилась уверенность, что она сможет справиться с тем, что таится в лесу, что она сильнее этого. Может взять этот несчастный череп и закинуть обратно, попав неизвестному прямо в голову.Нужно лишь не поддаться тьме, постепенно окутывающий всю округу. И справиться с подкатившей к горлу тошнотой.       Сережа молча бежал рядом, ощущая, как ее всю трясет, а Велес изо всех сил тянул ее вперёд, иногда порыкивая в сторону лесной чащи.

***

      Сереже она почти ничего объяснять не стала. Сказала лишь, что в деревне есть какая-то сумасшедшая в маске лисы, которая постоянно трётся в лесу и местных некоторых пугает. Его такое объяснение не совсем устроило, но спорить с Черновой-младшей было бесполезно.       Про странный череп, естественно, они договорились молчать. И вообще эту тему больше не стоит поднимать. Даже если вдруг это череп одноклассницы, привлекать к себе внимание милиции не стоит. Участковый на Женьку итак косился после случая в лесу странно, а Сережа выглядел как потенциальный зэк.       На вполне логичный вопрос друга "что здесь происходит у вас?" лишь покачала головой, отмахиваясь. Она сама до конца ничего не понимала, а рассказывать ему про всю местную бесовщину…ничего хорошего из этого не выйдет. У него и так хватало проблем.       Первым уроком стояла музыка, поэтому Женя пришла немного раньше, чем обычно.       И сейчас, стоя чуть в стороне, пока учитель разбивал девочек и мальчиков по парам, она задумчиво сверлила пол пустым взглядом. Ей пару Геннадий Иосифович выбирать не спешил, ссылаясь на то, что Женя со своим опытом любого, даже самого плохого танцора, спокойно за собой поведет. Ей такая перспектива не нравилась.       Ещё успела классная руководительница забежать, сообщая, что в конце недели состоится праздник Осени, на который нужно явиться всем в обязательном порядке. Проходить он будет в школьном актовом зале, а потом она, так уж и быть, разрешит посидеть всем вместе в классе до вечера. Чаепитием это называть, конечно, не стоило…но звучало вполне интересно.       —Пятифанов, я в сотый раз тебя прошу встать рядом с партнёршей твоей!— крик учителя заставил отвлечься от собственных рассуждений.       Женя взглянула на сцену, где с недовольным выражением лица, сложив руки на груди, стоял Ромка в полуметре от такой же недовольной и злой, словно вепрь, Катьки.       Он их решил вместе поставить? Отстойное решение. Хуже только, если бы поставили Полину с высоченным Артёмом. Или Женю с Бабуриным. Но свинтус все ещё по неизвестным для нее причинам находился в больнице, поэтому переживать не стоило.       —Я не буду с ней танцевать, по-русски вам сказал,—Пятифан танцевать не собирался в принципе, но полностью пропускать уроки этой сраной музыки, по которой им ещё как-то оценки ставили, было хреновой идеей. Хуже двойки по этому уебищному предмету только тройка по физкультуре.       —Меня ваши прихоти не волнуют,— недовольны стояли оба ученика, но почему-то весь свой гнев учитель обрушил именно на Ромку. Наверное, потому что тут был самым громким и буквально всем своим видом показывал, что хуй клал на эти танцы и Геннадия Иосифовича.—Либо встаёшь танцевать, либо вон…       Мужчина даже договорить не успел, а хулиган уже пулей вылетел из класса, успев подхватить брошенный на один из стульев рюкзак.       Женя глянула на Бяшу, который лишь недовольно покачал головой, провожая друга тяжёлым, но понимающим взглядом. Он иногда уставал от импульсивности своего друга. Антон переносил все выкидоны Ромки довольно спокойно, ещё и успокаивал его очень быстро, а вот Баранову иногда хотелось за голову схватиться. Вроде столько лет дружат, а все равно.       На следующий урок Пятифан не прийти не мог, поэтому сейчас отсиживаться где-нибудь будет.       В голове тут же появилась идея. Она как раз хотела как-нибудь улизнуть и в библиотеке школьной пошариться. А он ей может в этом помочь.       —Генадий Иосифович, мне кажется, ставить Рому и Катю вместе — не очень удобно,— она встала рядом с учителем, слабо улыбаясь. Фальшиво, как учили когда-то, но тем не менее, очень эффективно.—Катя хорошо с Семёном нашим ладит, он сейчас приболел, но когда выйдет, то они смогут танцевать вместе, а Пятифанова можно в основную группу не включать. Мальчиков все равно слишком много, пусть он только заменяет не пришедших, и все,— она в упор посмотрела на Смирнову, ожидая, пока та сообразит поддакнуть ей. Катя, наконец, согласно закивала, прекращая хмуриться.       Конечно, она не Катьке помогала, а быстрее решала сложившийся конфликт, чтобы свалить отсюда как можно скорее, но остальным об этом знать не обязательно.Пусть думают, что в Черновой совесть проснулась.       —Ну хорошо, тогда ты с Артёмом встанешь,—Чернова глянула на того одноклассника, который во время пикника играл на гитаре, кивая ему. Тот добродушно улыбнулся ей, слабо махнув ладонью с длинными худыми пальцами. Кажется, он совсем немного смутился, но Женя на это никакого внимания не обратила.       Не до танцев ей сейчас.       —Можно за Ромой сходить?— она все равно пойдет, но все же добиться согласия учителя было бы неплохо.От этого хмыря с хвостиком ведь не только ее оценка зависела, но и подработка. А он мог очень легко что-нибудь выкинуть и испортить Черновой все планы.Стоило быть осторожной.       —Ладно, иди. Вы мне все равно почти до конца урока не нужны будете,—Женька кивнула, направляясь к выходу из актового зала.       Выходя,она обернулась, замечая, хитрые физиономии Антона и Тимура. Друзья переглянулись между собой, кивая ей, мол, иди давай быстрее, он там скучает без тебя.       Пока учитель отвлекся, Женька показала парням средний палец, скрываясь за дверью.

***

      Рома, ожидаемо, нашелся под той самой лестницей на первом этаже, с сигаретой в зубах. Закинул голову назад, прикрывая глаза и выдыхая дым через нос, точно огнедышащий дракон. Ему только пещеры не хватало и горы золота, которую он охраняет.       Отец ей говорил, что делать так — невероятно беспонтовое, хоть и очень красивое занятие. Когда табачный дым носом выдыхаешь, то провоцируешь раздражение слизистой, а там может очень много разных болячек появиться. Не приятных от слова "совсем".       Но определенную красоту зрелища это все равно не отменяло.        Чернова скользнула взглядом по чужому профилю, по ярко выраженному кадыку, чуть нахмуренным бровям, расслабленным плечам, обтянутым тонкой кофтой. Челка спадала на закрытые глаза, ноги были широко расставлены, рюкзак валялся прямо на полу, будто места на лавочке не заслужил.       Конечно, он знал, что Чернова смотрит, но отводить взгляд не хотелось. Она сюда, в конце концов, к нему и пришла.       И всё равно, какая-то странная интимность и неловкость всей ситуации ощущалась. Может потому, что Женя за последние дни узнала его получше и мозг ещё не успел это переварить. Ее бедная черепная коробка вообще перерабатывала. Последние недели две точно. Слишком много новой, страшной и странной информации, которую принять и вместить внутри себя было тем ещё испытанием.       —Зачем сюда тебя принесло?—Ромка разлепил один глаз, лениво наблюдая за Женей. Та театрально вздохнула, хитро сверкая глазами.Алые губы тронула лёгкая усмешка, придавая лицу чуть более живой вид.       —Решила прийти, утешить тебя,—она выпятила нижнюю губу, хлопая глазами, точно кукла. И пока хулиган не успел ничего ей ответить, вернула своему лицу прежнее спокойное выражение, складывая руки на груди.—Ой, Пятифан, приди в себя. Нужно мне ещё сопли твои подтирать,— она жестом попросила его сдвинуться вбок, чтобы сесть на лавочке рядом, но не получив желаемого, втиснулась между одноклассником и деревянным подлокотником, где часть древесины была выдрана какими-то местными вандалами. Тонкая железная балка неприятно впилась в тазобедренную косточку, но отступать уже поздно было.—Дело у меня к тебе есть.       Рома вздохнул устало, потушив недокуренную сигарету о стену.        Ну сколько можно блять ему мешать курить? Это у нее прикол какой-то личный? Очень хуевый, ему вот прям не нравился. У Черновой радар какой-то стоял, не иначе.       —Какое?— не то, чтобы он ей помогать собирался, но послушать, что ей опять в голову взбрело, нужно было. Мало ли опять какую лютую херню исполнить решит…он, в конце концов, слово дал, что приглядит. А нормальный пацан свое слово держит.       К тому же, за ней, словно специально, постоянно тянулись какие-то странные события и жуткая дичь, с которой приходилось разбираться всей их разношёрстный компании.       —Мне в библиотеке порыться надо. Ты библиотекаршу отвлекаешь, а я ищу то, что мне может подойти,—она не знала конкретно, что будет искать, но ждать хоть каких-то объяснений от бабушки было просто бессмысленно. Марфа Васильевна упорно молчала, отнекивалась или просто откладывала разговор, заверяя внучку, что это ради ее блага и скоро все станет ясно.       Посмотреть ее книги, запертые в маленьком шкафчике, тоже нельзя было.Во-первых, Чернова не могла себе позволить, зная, как тяжело потом будет вернуть утраченное доверие. И, во-вторых, если уж она и могла бы переступить через свои моральные принципы, то ключ от шкафчика хранился у бабушки, и всегда был у нее.Даже если захочешь — не откроешь.       —Хуевый план,— хулиган закинул руки за голову, слегка съезжая вниз по спинке лавочки. Его бедро коснулось бедра Жени, обтянутого черными штанами, брючины которых волочились по полу.       Чернова закатила глаза, недовольно глядя в его бесстрастное лицо. Пятифан даже не поворачивался к ней, сверля стену напротив пустым взглядом. Он не был зол или расстроен, его ссора с этим хвостатым петухом вообще не трогала. Не первый раз с урока выгоняют.       Просто хулиган снова не выспался. Не мог уснуть до самого утра, пока Побелка устроилась на его груди, довольно мурча. Отключиться удалось за пару часов до будильника, поэтому сейчас он ощущался себя вялым и помятым, как тряпка половая.       И лишний раз вставать и идти куда-то с этой обладательницей целого рассадника заноз в заднице ему не очень хотелось.       —Тебе все равно заняться нечем. Рома пошли, хоть скучно не будет,—стоило хотя бы начать называть друг друга по именами. А то по лесу вместе носились, столько уже всякого странного пережили, что продолжать кидаться друг в друга фамилиями…ну не маленькие же они дети.       —Охуенные у тебя аргументы, Жека,— Ромка не спеша перевел на нее задумчивый взгляд, смотря прямо в глаза. Чернова уставилась в ответ, чуть щурясь и поджимая нижнюю губу. И в который раз поразилась, какой у местного хулигана был взгляд. Даже когда он спокоен — колкий, жёсткий, холодный, как вода из проруби зимой. Он всегда был лидером, в любом общении, он решал, он подавлял и наблюдал.       И взгляд опять захотелось отвести, пока она не поймала себя на новой, внезапной мысли.       Ей больше не дискомфортно. Она больше не испытывает этого давящего чувства, что ещё было вчера, пока они сидели за ее кухонным столом.Дело ли в том, что сейчас одноклассник был максимально спокоен и даже ленив,или что-то щелкнуло у нее в голове…       Рома тоже взгляд не отводил. Казалось, он так расслаблен и не заинтересован в происходящем, что готов уснуть прямо тут на лавочке.       Но Ромка смотрел. В эти серые глаза, ассоциация с которыми накрепко связалась с грозовым летним небом. На ресницы, накрашенные тушью, смотрел. Кажется, у Женьки они сами по себе светлые были…или он ошибается?       И чем дольше смотрел, в надежде, что она первая отвернется, тем отчётливее понимал, что помогать ей все же пойдет.       —Ну так?...—Евгения дернула бровью, выводя их обоих из ступора. Одноклассники отвернулись друг от друга одновременно, ощущая какую-то странную неловкость.       —Хер с тобой. Пошли.

***

      Как и все в этой жизни, план Жени пойти, как было запланировано, не мог.       Только они с Ромой приблизились к дверям библиотеки, те открылись, выпуская в коридор библиотекаршу. В руках она держала связку ключей и старую большую кружку с большим сколом около ручки, вероятно, собиралась куда-то свинтить на неопределенное время, попить чай.       Чернову такой расклад не устраивал, поэтому она, как всегда, взяв все в свои руки, заспешила к престарелой женщине, натягивая вежливую улыбку и складывая руки за спиной, точно маленький наивный ребенок, готовый внимать всему, что говорит взрослый, и заглядывать тому в рот.       —А вы сейчас надолго уходите?— она захлопала глазками, внутренне содрогаясь от самой себя. Хочешь жить — умей вертеться и приспосабливаться, но как же от таких приспособлений было противно.—А то мы специально с урока отпросились, чтобы одну книгу поискать?— не, ну тут она не врала…почти. Да и кто ее за ложь упрекнет? Уж точно не она сама, и не Пятифанов. Ему, вроде как, даже нравилось наблюдать, как Женька в очередной раз свое мастерство по части искусного пиздежа демонстрирует. Самому бы уметь так гладко стелить.       —Ох, хотела сходить по делам на первый этаж,— старушка внимательно оглядела Женю, щуря свои и без того маленькие глазки. Пыталась понять, что школьница замыслила, но встречала лишь интерес и надежду в сером взгляде. И никогда бы не догадалась, что этот самый интерес — умелая манипуляция.—Ты, вроде, новенькая у нас?— интересно, когда звание "новенькой" отвяжется от нее? К выпуску из школы?       Проглотив вырывающуюся из уст колкость, Чернова утвердительно закивала.       —Да. И мне очень нужно одну книгу поискать,— ещё бы самой знать, какую.       Взгляд библиотекарши недоверчиво скользнул ей за спину, к Пятифанову, который частым гостем в школьной библиотеке не был. Вот прям совсем.Тот лишь пожал плечами, мол, меня помочь попросили и не больше.       И, кажется, старушка сдалась.       —Хорошо,я оставлю тебе ключи. Коробочка с читательскими карточками на столе. Если найдешь — выложишь свою карточку, возьмёшь бумажку и напишешь название. И не дай бог вы мне там напакостите — шкуры спушу,— в руку нехотя отдали связку ключей от ещё не закрытой библиотеки.       —Спасибо вам большое,—Чернова в последний раз хлопнула накрашенными ресницами, провожая пожилую библиотекаршу пристальным взглядом. Стоило той скрыться за поворотом, на лестничном проеме, как Чернова тут же убрала свою натянутую улыбку с лица, открывая дверь.—Не думала, что она такая вредная,— обувь на небольшом каблуке, которую переодеть не было никакой возможности, иначе Геннадий Иосифович начал бы задавать вопросы, неприятно и громко стучала по деревянному полу.       —Ты гонишь?— Рома зашёл следом за ней, плотно закрывая дверь, чтобы никто из коридора заглянуть не подумал.—Если б попросил я или кто другой — это ископаемое бы нахер послала и сказала сидеть и ждать ее,— Чернова удивлённо глянула на выход, будто ожидая возвращения библиотекарши, но ничего не ответила, пожимая плечами.       Значит, ребятам нужно радоваться, что у них появился такой друг, как она.       Друг…       Подумав о том, что впервые за долгие годы у нее, кажется, появились первые настоящие друзья, Женька едва смогла сдержать улыбку. Пусть ещё не близкие, пусть и довольно своеобразные, но они правда стали ей друзьями. Их не заботили деньги, ее семья, ее внешний вид или ещё что-то.       К тому же, вместе они успели пережить столько всякого непонятного дерьма, после которого просто не по-человечески было друг от друга отпихиваться.       —Жека, слыш,— она опять задумалась и услышала голос одноклассника, пусть и приглушённый, не сразу. Подняла взгляд, находя Рому около большого стола. Он держал в руках газету, быстро пробегаясь глазами по статье на первой полосе.—Про батю твоего пишут…       Чернова тут же подошла к столу, рывком забирая газету из чужих рук. На первый странице была большая фотография ее дяди, который держал под руку мать. Они были на каком-то вечере, ещё конференции. Дата сегодняшняя, значит новости свежие.       Заголовок гласил:"Новый депутат Сергей Чернов рассказал о своих планах на новом посту."       Не веря глазам, Женя принялась читать краткую статью, нервно сжимая пальцами шероховатую бумагу.       "Сергей Чернов рассказал, что хочет вносить свою лепту в жизнь нашего города и района.        После смерти брата он не на шутку задумался о безопасности на улицах, состоянии дорог и теперь хочет улучшить жизнь жителей, даже сократить процент несчастных случаев.       Жена всячески поддерживает Сергея, как и дочь, которой по состоянию здоровья пришлось уехать из города, чтобы восстановиться.Сергей сообщил, что как только Евгения будет полностью здорова, то вернётся обратно к родителям."       С фотографии на нее смотрел дядя. Улыбался свой отвратительной фальшивой улыбкой, держа маму за руку, будто она была ему законной женой. И врал, так бессовестно, что сама Женька позавидовать могла.       Обуявшая злость буквально душила, зудом пробиралась под кожу, будя внутри что-то страшное, противное, свирепое.       Чернова-младшая откинула газету обратно на стол, не говоря Пятифану ни слова. Двинулась к дальним полкам, собираясь сначала просто успокоиться. Даже понятия не имела, что искать.       Какое враньё…здоровье она поправляет. Интересно, что местные на этот раз начнут говорить? Какие ещё поганые слухи нужно будет пропускать мимо ушей?       —Походу, здоровье твое пока плохо поправляется…—Ромка хмыкнул, идя следом за ней. Остановился в начале длинного шкафа, где находились самые разные книги. Не учебники, но всякая литература на самые разные темы. И несколько старых коробок валялось под ногами. Стоило и туда заглянуть…на всякий случай.       Она издевку друга пропустила мимо ушей, поджимая губы. Нужно отвлечься, просто найти хоть что-нибудь. Историю деревни бы…хотя бы по вырезкам из газет. Или что-нибудь о местной природе, животных.       —Когда к родакам возвращаться планируешь?— на несколько шагов ближе.       Злость захлестнула с новой силой, хотя Женя понимала, что Ромка сейчас не прикалывается, а пытается узнать у нее хоть что-то. Ситуация, если знать ее и читать эту гребаную статью, сомнительная. Но как же сейчас ей хотелось, чтобы от нее отстали, чтобы не трогали и не лезли в душу, где все ещё болело. И показывать это больное она никак не хотела.       —Пятифанов, если я к ним вернусь, то на сраном кладбище станет на одну могилу больше. Будешь навещать? А заодно моего..дядю и отца своего…— и тут же прикусила язык, мысленно выплевывая в свой адрес парочку оскорбительных матов. Кто ее, мать твою, сейчас тянул за язык?... Не смогла в очередной раз сдержать собственную желчь, а ему ведь могло и обидно быть. И ей сейчас прилететь за такие слова тоже могло.       Ромка с места не сдвинулся, стоя в лёгком шоке и наблюдая за скользнувшей в серых глазах панике. На секунду, но этого хватило, чтобы понять —Женька сама не ожидала, что ляпнет такое.       Не знал, что его сейчас интересовало больше. То, что Чернову реально могут грохнуть, если она в свой Новосибирск вернётся, или то, что она откуда-то блять узнала про его отца? Ей же никто и слова не говорил. Ребята рассказать не могли, а сам он не спешил посвящать ее во все ебнутые подробности собственной жизни.       Пока одноклассница молча пялилась на него, ожидая хоть какой-то реакции, хулиган медленно подошёл вплотную, рассматривая чужое растерянное лицо, заставляя попятиться и вжаться спиной в шкаф. Полка наверняка больно впилась куда-нибудь под ребра.       Если тогда, в начале учебного года,в этом дурацком темном коридорчике Женька храбрилась, отбивалась и делала все, чтобы казаться внушительнее, то сейчас лишь молча смотрела на него, понимая, что виновата.        Смогла убрать растерянность с лица, слегка поджимая накрашенные губы,и смотрела уверенно, но он-то видел. На дне двух серых омутов плещется сожаление, которое она никогда не выскажет, потому что слишком много чести. Он, вроде, и злости не испытывал. Раздражение, странно клокочущее где-то в грудной клетке, как обычно не бывало у него.       —Откуда знаешь?— Пятифан, решив проверить, что одноклассница сделает и как взбрыкнет, упёрся руками по обе стороны от девичьей талии, спрятанной в слои черной ткани. Чуть наклонился, рассматривая бледное лицо, пытаясь полностью вспомнить ее без макияжа, без штукатурки этой сраной. И не помнил, черт возьми. Он не помнил.       —На кладбище могилу увидела случайно. Там давно никого не было,— Чернова сложила руки на груди, ограждаясь привычным для нее способом.       Ромка нависал, давил, пытаясь проучить за длинный язык и острые клыки, которые она скалила не на того. Отрицать свою провинность она не собиралась, но и поддаваться вот так просто тоже не хотела. Ну ляпнула она лишнего, что вот он опять тут устроить из-за этого решил?       Взгляд сам собой метнулся к чужим губам. Бледным, тонким, искусанным. В голове, как некстати, всплыло утреннее видение. Очередная шутка мозга, которую она никак не могла объяснить. Как сюда переехала, так видит перед собой всякую хрень, которая правдой никогда не являлась.       Не являлась ведь?..       —И чё заставило тебя засунуть гребанный нос не в свои дела…опять?— ответом ему послужил тычок в грудь и недовольный взгляд. Уже перегибает.       Она не против немного построить из себя виноватую овцу, особенно, если это сведет конфликт с ним на нет, но он опять начинал слишком упорно доказывать свои лидерские позиции. А ей уступать не хотелось.       —Ничего. Просто убралась и все, Ромка, отвянь,— она нырнула под его руками, почти сбегая, как ее перехватили, обвивая шею рукой и взъерошивая волосы. Грубая ладонь зарывалась в только утром помытую шевелюру.        Чернова недовольно зашипела, точно кошка, отбивая от чужих пальцев. Ну сейчас станет похожа на всех чертей.       —Козлина ты…— вместо ответа он хитро хмыкнул, обнажая в усмешке острые резцы.И какая-то странная злость или раздражение, что там у него было…сошли на нет.       Жека ведь точно трепаться не станет, и с вопросами тоже лезть не будет. Он мог спокоен быть. Хотя вопросы к ней у него всё же были...а разговор заводить на эту тему не хотелось.              —Что козлине искать надо? А то принцесса допиздится и будет искать сама.       В ответ Чернова закатила глаза, едва удерживаясь от того, чтобы не отправить его отсюда подальше. Сдержалась. Вредность вредностью, а сидеть тут одной ей не хотелось.