Ведьма

      В библиотеке, к сожалению, ничего, кроме парочки старых тетрадок, принадлежащих ученикам прошлых лет, не нашлось. Ни газет, ни вырезок, ни каких-либо книг, которые могли бы помочь прояснить хоть что-то.       Конечно надеяться на обычную школьную библиотеку не стоило, но Чернова привыкла рассматривать любые варианты и исключать их один за другим, чтобы потом не пришлось тратить время на это ещё раз.       Женя с Ромой вернулись в актовый зал под конец урока ни с чем. Остальное время в школе прошло также быстро и абсолютно не интересно. Радовали лишь редкие шуточки Бяши под боком и отсутствие контрольных. На русском Женю вызвали к доске, но справилась она там довольно неплохо и даже смогла получить пятерку. Первую за учебный год.       Потом Женя в компании парней направилась во Дворец Культуры. С ними, на этот раз, была ещё и маленькая сестра Антона. Оля. Оказалось, девочка записалась на танцевальный кружок.       Чернова этому, наверное, была рада. Девчушка казалась доброй, пусть и явно характерной. Держала брата за ручку, расспрашивая их обо всём на свете. Потом вообще решила, что доставать Ромку будет интереснее, поэтому буквально повисла на нём, выпрашивая поездку на спине.       Хулиган беззлобно отфыркивался ,а Бяша на пару с Женей тихо хихикали, наблюдая за тем, как маленькая девчушка сводит с ума сразу двух относительно взрослых парней.       Само занятие прошло крайне спокойно, хотя Чернова была готова к самому худшему исходу событий. Гиперактивных и слишком приставучих детей не было. Повезло, что записались либо уже имеющие в танцах опыт, либо спокойные дети.       Оля была чем-то средним между этими двумя вариантами. Из-за небольшого роста её пришлось поставить в первую линию, поэтому большие зелёные глазища, обрамлённые почти белыми ресницами, маячили перед Черновой постоянно.       Она даже задумалась, ведь это довольно интересно. У Антона и Оли были светлые волосы и ресницы, почти белые — чуть желтее и темнее, чем у самой Евгении. Интересно, они тоже, как и Женя, в кого-то из родителей? Антон об этом никогда не заикался. Да и она не особо лезла.       Когда занятие кончилось и ребята отправились переодеваться,Чернова заполнила журнал по образцу, записывая фамилии ребят, проставляя плюсы за посещение и записывая, чем они занимались. Потом поставила свою подпись и понесла журнал в маленький кабинет Геннадия Иосифовича.       Стучать по стеклу не стала, поэтому чуть приоткрыла дверь, не заглядывая туда.       —Можно?       —Да, Евгения, заходи,— учитель отложил от себя стопку каких-то бумаг и внимательно посмотрел на неё, складывая пальцы "домиком" перед собой.       Чернова поджала губы, не закрывая двери. Специально.Положила журнал в раскрытом виде перед носом педагога, ожидая его подпись в нужной графе.       —Подпишите, пожалуйста. Первое занятие закончилось,— он довольно улыбнулся, не спеша подцепляя тонкими пальцами ручку. Подпись у него была размашистая и неровная.       Женя нетерпеливо сцепила руки за спиной, игнорируя сальный взгляд,от которого хотелось блевать.Если б не деньги…и на пушечный выстрел бы к нему не подошла. Её от таких типов воротило, в буквальном смысле. От его внешнего вида, от противного одеколона, которым он пользовался, от его жестов и мимики. От всего.       —Как впечатления?— не закрывая журнала, он положил подбородок на левую ладонь, чуть склоняя голову. Уголки его тонких губ приподнялись.       Евгения почувствовала, как внутри зарождается злость. Какого только хрена он её тут задерживает? У неё хватает в жизни занятий, кроме как стоять тут, как девочка на панели, пока её слащавым голосом о какой-то хрени распрашивают.       —Хорошо. Дети вели себя прекрасно,— его взгляд скользнул по ногам. Как всегда. Противно до нервной дрожи, до колющей в груди злости.       Она мысленно представила, как хватает его за этот отвратительный хвост светлых волос, которые как-то очень быстро отросли, и со всей дури бьёт башкой о стол, разбивает нос, губы, кривящиеся в этой ужасной усмешке.       Парочку раз, чтоб в себя пришел. Чтоб даже не смел этот похабный взгляд на неё поднимать. И нет, ей не чудилось. Чернова-младшая не раз такое наблюдала, но не в свою сторону. На подруг, на одноклассниц смотрели также. Грязно, похабно, с животным желанием. Её же саму защищал авторитет отца. Зная, чья она дочь, осмеливались подойти к ней только сынки его друзей. Но там всё заканчивалось быстро — взгляд в упор, пара колкостей и почти все они пропадали из поля зрения, не желая терпеть задетое хрупкое эго.       Тут никто не боялся, в этой деревне любой мог позволить себе в её адрес что угодно. Если она сама не пресечёт на корню.       —Ну ты у меня умничка, что ещё сказать,— на чаше её терпения, и без того уже полной до краёв, появилась маленькая трещина. Того и гляди, случится потоп.       Чернова сжала руки в кулаки, впиваясь ногтями в ладони. Лёгкая боль всегда отрезвляла.       —Я просто делаю ту работу, что мне поручили, как и любой профессионал,— Женя не верила в Бога, но если этот чёртов Генадий Иосифович посмотрит ещё хоть раз на её ноги так, будто уже представляет их на своих плечах, она сломает ему нос, а потом пойдёт поставит свечку за его скорейшее выздоровление.—Как и вы, верно?— она натянуто улыбнулась.       Серые глаза метали молнии, а он не вёлся.Намёк понял, но лишь хитро усмехнулся, на секунду переводя взгляд ей за спину, на открытую дверь. Черновой показалось, что она увидела на его лице тень разочарования. И даже думать не хотела, чем это вызвано.       —Верно, Женечка,— он закрыл журнал, поднимаясь на ноги. Встал рядом с ней, возвышаясь над ней примерно на полголовы. И Чернова ощутила, что пора драпать, пока он не оказался у неё за спиной.       Включались какие-то животные инстинкты, каких у человека априори быть не могло. Но никак иначе то жуткое стремление скрыться от этого типа она назвать не могла. Не успокаивала даже мысль о том, что она, в случае чего, легко могла с ним справиться. С Бабуриным же справилась. А этот...       —До свидания,— она поджала губы, быстрым шагом выходя из кабинета. Даже переодеваться не стала — поскидывала вещи в сумку и вышла прямо в форме. Какая же жалкая. Ещё год назад хватило бы одного слова и отец бы его в лепёшку по стене раскатал, отбив все желание лезть к девушкам, а потом отправил в ближайший лесок — под пристальным надзором копать могилку для собственных яиц.       Она спустилась на первый этаж, замечая на одной из лавочек Олю. Та сидела, носками своей сменной обуви вырисовывая что-то на ковровом покрытии.       —Оля, а ты почему тут сидишь?— мозг ,по обыкновению, подсказывал забить, взять свои вещи и пойти домой.Не её проблемы, чего она сидит одна.       Но ноги сами понесли к лавочке, будто Чернова не хозяйка своему телу была. Да и сестра Антона довольно сильно ей понравилась. Её саму чем-то в детстве напоминала.       —А я Антошу жду, и Ромочку с Бяшей,— от таких по-девчачьи милых прозвищ на лице сама собой появилась слабая улыбка.—У них занятия не кончились ещё. Тоша сказал, на первом этаже его ждать,— Рома, наверное, как обычно, подвозить их до дома будет.       Насколько знала Женя, Петровы даже в школу сами не ходили. После пропажи Маши так точно. Родители боялись за них, вот и не пускали по лесу шастать. Отец подвозил их до крыльца каждый день, чтобы исключить любые риски, а после занятий либо сам забирал, либо их отвозил Пятифанов.       Такая забота о товарищах вызывала уважение. Чернова в собственной голове уже вела список добрых дел местного хулигана, за которые начинала уважать его. И с каждым днём этот список медленно, но верно пополнялся.       —Давай посижу с тобой, чтоб не скучать,— девчушка тут же лучезарно улыбнулась, откидывая со лба отросшую светлую челку. Чуть подвинулась, чтобы Женя села рядом с ней.Чернова приняла это за согласие, и осторожно опустилась на лавочку рядом со своей новой ученицей.       Та тут же принялась ей увлечённо рассказывать обо всем на свете. Как ей понравились танцы, как Антон рисовал летом пейзаж около речки, как она не любит зиму, потому что холодно, как однажды каталась с Ромой в машине, сидя у него на руках и даже немного руля. Только это было секретом и его никому нельзя рассказывать, иначе её с Ромочкой больше никогда не оставят. Рассказала, как они с Бяшей и Антоном ходили в лес за ягодами, как в речке все дружно купались. Поведала о любимых мультиках, о том, что ей нравится шить, вязать и мастерить разные поделки. Даже о подружках своих из класса рассказала.       Женя слушала всё это, чувствуя, как с лица не сходит лёгкая улыбка. Оля была такой живой, таким…светлым ребенком, что её хотелось слушать дальше, пока малышка не устанет.       Ей всегда хотелось младшего брата или сестру, но стоило подойти с этим вопросом к маме, как та чуть ли не в истерике отправляла её куда подальше, крича, что ей и одного проблемного ребенка хватает. Если папа был рядом, то почти сразу забирал дочь к себе, объясняя, что ребенок — это очень большая ответственность, и они с мамой просто бояться, что не смогут дать двум детям одинаковое количество любви и заботы.       Сейчас Чернова предполагала, что мама в принципе детей не хочет, заботясь о своей фигуре, переживая за идеальный внешний вид и собственное свободное время.       В момент особого стресса она начинала перебирать свои белые длинные пряди, что довольно сильно нервировало Женю. Дочь унаследовала её цвет волос. Такой же белоснежный, отдающий холодным серебром.       То, что ей безумно нравилось, ведь таких волос от природы почти ни у кого не было, и одновременно этим дико раздражало. Чернова давно заметила, что будто бы на подсознательном уровне копирует многие привычки матери, а потом с ужасом от них отказывается. Даже волосы обрезала. И проблема была не только в неудобстве.       Лишь бы не быть на неё похожей. Даже при всей любви. Просто нет.       —О, девчонки, сидите скучаете без нас, на?!— Бяша первым стремительно спустился с лестницы, закинув свой многострадальный рюкзак на одно плечо.       Женя лишь закатила глаза, пока Оля с широкой улыбкой махала ему рукой.За Бяшей спустились и Антон с Ромой.Чернова лениво махнула им ладонью. Они с Олей поднялись на ноги и, пока девочка побежала к брату, к Жене направился Ромка.       Тот был чуть помятый, всклоченный, сразу видно, что не в шахматы играл. Зато в светлых глазах даже угадывалось что-то похожее на удовлетворение. Редко в нём заметишь что-то, кроме холодной отстранённости или всепоглощающей злости.       —С Олькой ждала сидела?— Женька кивнула, краем глаза наблюдая, как младшая сестра повисла на Петрове, рассказывая ему о прошедшем занятии, а тот кивал, кидая на одноклассницу редкие благодарные взгляды.       —А я думал, ты специально нас ждать осталась…—Бяша хитро усмехнулся, щуря свои темные глаза.       Женька хотела уже ответить на его издевку колкостью, как взгляд уловил на чужой шее, под растянутым воротом старой кофты, синяки. Вся шея Тимура буквально напоминала одну сплошную гематому, будто его душил кто-то. Если б Чернова не имела богатого жизненного опыта(частично, заслугами Серёжи), то подумала бы, что это засосы.       Только вот на чужой смуглой шее чётко виднелись следы от пальцев. Такое ни с чем не спутаешь.       Не зная, как скрыть своё замешательство,она слегка отвела взгляд, делая вид,что задумалась.       Ну, подумаешь, синяки. Со всеми бывает…только вот на Баранове они были постоянно, будто дома его бьют. Или, если называть вещи своими именами, пиздят. Неужели, он такое терпел?       В груди слабо кольнуло, стоило подумать, что улыбчивый и добродушный бурят терпит дома побои. И не спросишь ведь его напрямую…да и не её это дело должно быть.       —Идём, зачем тут дальше сидеть?— Ромка проследил, как она быстро направляется в сторону гардероба. Дёрганая какая-то.       Они с Бяшей переглянулись, но ничего друг другу не сказали. Кто его знает, что ей в голову на этот раз ударило.       Пятифанов лишь задумался, не сделал ли ничего этот пидр в трико, но почти сразу отмёл эту мысль. Женя б сказала. Может, не сразу и долго отпиралась, но она бы ему рассказала. В конце концов, от друзей такую поеботу не скрывают. И она не овца тупая, чтоб позволять мужикам с собой хуёво обращаться.       Когда они все вместе вышли на крыльцо, Чернова почти сразу заметила знакомую машину, рядом с которой вальяжно стоял Сережа с дымящей сигаретой в зубах.        И зачем только принёс сюда свою задницу? Только лишнее внимание сейчас привлечёт. У него же на роже прям написано "уголовник". Тихонов итак к их компашке неровно дышит, а тут такой персонаж рядом.       —О, а вот и вы. Я пока дождался, зае…— он оборвался на полуслове,замечая Олю, держащую Антона за руку. Поспешил выкинуть сигарету, засовывая руку в карман.—Замёрз,— Женька закатила глаза.       Замёрз он. В одной кожанке, без шарфа, без тёплой кофты…где ж тут не замёрзнешь.Ей на него даже смотреть холодно было.       Пятифан, кстати, такой же разгуливал. Сколько они уже общаются, а он будто тёплую одежду игнорирует, щеголяя в своей кожанке. Интересно, сколько раз он уже подхватил воспаление лёгких?       —Я же не просила забирать,— а он просил ему рассказать, что в деревне творится. И оба они, как всегда, друг друга не послушались.       Если честно, то она очень устала, поэтому где-то глубоко внутри, так глубоко, что даже сама этого не замечала, теплилось чувство признательности. Друг всё же подумал о том, что её стоит забрать.       —Да ладно, не выпендривайся уже. Давайте я вас всех подброшу,— он глянул на остальных, встречаясь с недоверчивыми взглядами. Ехать в огромной импортной тачке, где водитель — нарик в стадии очень странной ломки— идея, конечно, феноменальная. А тут ещё и ребенок.       Женя, тоже об этом подумав, глянула на новенький джип. В голове тут же родилась идея.       —Давайте в салон, я за рулём,— остальные вытаращились на неё ещё удивлённее, чем до этого на Серёжу.—Не смотрите так! Я весной на права сдала, между прочим. Только получить после восемнадцати смогу,— и лучше даже не вспоминать, как она ещё с не до конца восстановившейся рукой корячилась с инструктором на этих площадках на жигулях, молясь, чтобы ничего не сбить…включая самого инструктора.       Кажется, её предложение кардинально меняло дело. Посмотреть ведь интересно, как она справится с такой здоровой машиной. Да и вообще. Женя за рулём. В головах друзей она, наверное, могла разве что кучкой глупых парней, пускающих на неё слюни, управлять.       Только бы участковому не попасться.       —Давай тогда до тебя, а оттуда уже разойдемся,—Ромка открыл заднюю дверь, впуская в салон ребят.       Когда все спокойно расположились на кожаных сиденьях, Оля послушно села к брату на колени, а Женя мысленно попросила, чтобы местный участковый сейчас сидел в своём кабинете, попивая чай из старой потёртой кружки.       Убедившись, что все нормально расселись, она шустро завела мотор, укладывая одну руку на руль, и мягко тронулась в сторону дома. Лёгкий гул от движка приятно вибрировал в ушах. Под руками ощущалась мощь. Может, она не совсем осознавала габаритов машины, но была довольно внимательна. А ещё не забывала — сзади у неё маленький ребенок.       Рома, удачно севший от неё наискосок, пристально наблюдал за движениями изящных женских рук. Опыта у неё правда было мало, но она спокойно и крепко держала руль руками, не дёргалась и не паниковала. При этом не гнала и была уверена в каждом своём действии.       Пятифана водить учил отец. И он всегда говорил, что хорошего водителя отличает собранность.       За такой Черновой было наблюдать приятно. Также приятно, как и сидеть в салоне дорогой тачки.В этот момент хулигану подумалось, что эти двое, сидящие на передних сидениях, из другого мира. Оттуда, где крутятся большие деньги, где убийство жуткая, но охуеть какая обыденная часть жизнь, где каждый день решаются серьёзные вопросы,где вот такие машины — просто средство передвижения, а не роскошь.       Они напоминали персонажей фильмов про бандитов, где стреляли,убивали, тусовались в окружении наркоты и шлюх, где оставались безнаказанными за аварии, грабежи и сбыт.       Раньше он об этом не думал…       —Кстати, бабушка твоя приехала,—Серый противно улыбнулся, наблюдая за злющим выражением лица подруги. Чернова отвлеклась от дороги, смиряя его фирменным "я-тебя-сейчас-придушу" взглядом.       Чернова уже мысленно представила, каких люлей огребёт за вождение этой огромной колымаги без прав. Марфа Васильевна противницей такого была. Причем только для Жени. На Ромку, который гонял на своей вишнёвой девятке, будь она неладна, её недовольство не распространялось.       —Огрёб и сбежал?— остальные тихо рассмеялись, а Сережа недовольно фыркнул,состраивая самое оскорблённое выражение лица, на какое только был способен.       —Она мне какой-то дряни травяной дала выпить, потом отходила полотенцем и за тобой отправила,— ещё легко отделался. Бабушка, так-то, обещала доставать в таких случаях ружьё.       Женя ничего не ответила, молча качнув головой.

***

      Бабушке не пришлось объяснять про состояние Серёжи ничего. Она поняла всё сама. И когда ребята вернулись домой, вновь попыталась побить "паразита" полотенцем, но Женя буйную женщину остановила, повисая на ней с крепкими объятиями. Она правда очень соскучилась, хотя сама от себя этого не ожидала. И прижать к себе старушку впервые за несколько дней оказалось буквально необходимым для неё.       Её порез на руке выглядит уже почти зажившим, что очень настораживало. Чернова ведь помнит, насколько глубоким он был. Но, как обычно, спрашивать было бесполезно — бабушка лишь отшучивалась, мол, что для старой ведьмы эта царапина?       В общем и целом, всё закончилось мирно. В конце дня все втроём сидели на кухне за столом — лепили пельмени. У Жени получалось вполне себе неплохо, хоть и опыта большого не было, а вот друг мучил каждый несчастный кусок теста минут по десять, чем доводил бабу Марфу до приступов истерического смеха.       Серёжу Марфа Васильевна заставляла пить какой-то скверно пахнущий отвар просто в огромных количествах, постоянно добавляя кипяток в заварник.Потом друг признался, что после этой горький дряни его ломка будто уменьшалась, переставала быть такой острой и долбить его мозг.       А ещё Сережа отдал Марфе те несколько грибов, что успел сорвать в лесу утром. Шляпки до сих пор слабо светились, будто их кто-то напитал светом. Глаза старушки загорелась интересом. Она забрала их, пообещав разобраться и рассказать им, что это за вид такой.       Женя лишь облегчённо улыбалась. Хоть что-то хорошее за последние дни.       Потом, уже перед сном, друг неожиданно отдал ей полароидную фотографию со словами "не разбрасывай". Даже не посмотрел на неё и ушлёпал спать в свою комнату, оставив Женьку в полном оцепенении стоять одну в коридоре.       Она смотрела на ночную фотографию леса с россыпью ужасных огней, которые на самом деле были глазами. Смотрела на грязные следы чьих-то пальцев и нервно сжимала руки.       Откуда это, чёрт возьми,тут взялось? Она была уверена, что потеряла злополучный снимок где-то в лесу, в ту отвратительную ночь. И думать уже про него забыла. Откуда это опять в её доме?!       Её пробрало дрожью. Женька закрылась в своей комнате, пряча снимок в ящик прикроватной тумбочки и засыпая в обнимку с псом. Подмывало оглянуться, посмотреть на зашторенное окно, от которого она не специально, но отвернулась, убедиться, что там, на маленьком балкончике, никто не стоит, не сверлит стекло пристальным и жутким взглядом. Не смотрит на неё.       Но Чернова сдержалась, мысленно коря себя за трусость. И всё равно Велеса от себя ни на шаг не отпустила. Так и проспала с ним в обнимку до самого утра. А пёс и не был против, лишь поскуливал время от времени во сне.       В школе всё прошло одной сплошной пеленой, в которой привычных цветных пятен не вносил даже Бяша со своими дурацкими шуточками.       Женя хмыкала, пялилась в одну точку, а на уроке биологии и вовсе не заметила, что классная руководительница её спросила. Очнулась, когда Баранов толкнул в бок.       С ещё одной двойкой, уже сидя дома и перебирая на кухне с бабушкой травы, Евгения психанула, опуская голову на стол и тяжело вздыхая. Слишком много думает. Слишком о многом.       День клонился к вечеру, Серёжу к себе в гараж позвал Ромка. Удивительно даже было. Зато друг мог отвлечься от своей идиотской ломки и провести время с пользой. Да и парням, кажется, он нравился. Сережа, хоть и был часто заносчивым засранцем, в роли старшего товарища мог всегда подсказать и помочь. И в машинах он разбирался хорошо.       —Случилось чего?— в ответ захотелось огрызнуться. Случилось! Дохрена всего случилось, а Чернова так и оставалась в неведении, точно котёнок слепой.Тыкалась всюду носом и пищала противно. А ещё тряслась иногда.       Но вместо колкостей Чернова отрицательно покачала головой. Раньше времени ей ничего не расскажут. Ещё бы понять, когда это время наступит… Да и хамить бабушке она не собиралась. Ещё не настолько она охренела от этой жизни, чтоб так борзеть.       Взгляд у Марфы Васильевны был тяжёлым, задумчивым, будто бы она уже всё знала, но спрашивала для приличия. Она сложила руки перед собой, рассматривая уставшую внучку. Конечно, старушка понимала, что Женю нужно посвятить во всё происходящее, но она боялась. Внучка ведь была ещё такой молодой…       —Что на ужин готовить будем?— Евгения, решив не портить вечер своими психами, мысленно ударила по огромной боксёрской груше, символизирующей её терпение,и подняла голову,расправляя плечи.        Бабушке, очевидно, такое её поведение не сильно понравилось, но в силу характера Чернова просто отказывалась поступать иначе. С ней не честны, ей не договаривают, значит и она не обязана говорить всей правды. По крайней мере пока.       От Марфы Васильевны такое поведение было вдвойне обиднее. Даже отец почти ничего от дочери не таил, хотя людей пачками убивал, а бабушка отмалчивается…       —Я сама приготовлю, не беспокойся. За Серёжкой своим сходи лучше,— Женя пожала плечами. Велес остался спать на втором этаже, значит тащить его с собой нет никакого смысла. Хотя он был бы рад увидеть Ромку с Бяшей.       Она лениво накинула на себя толстый вязаный кардиган…даже не помнила, чей он, всунула ноги в тёплые тапки и поплелась на улицу, где холодный ветер пронизывал до самых костей, а на небе стремительно собирались тучи.       Не стала стоять на улице, а поплелась сразу к гаражу, откуда слышалась тихая матерная речь и лязг каких-то железяк. Железные ворота были чуть приоткрыты, поэтому Чернова без проблем скользнула внутрь. В нос тут же ударил противный запах солярки и мазуты.       Гараж освещался одной лампочкой, которая не давала очень уж большого количества света. Всюду валялись инструменты, у дальней стены были полки с разной старой техникой, деталями и ещё большой кучей инструментов,о предназначении которых Чернова даже не знала. И узнавать особо не хотела.       По правую руку от неё была дверь в дом, плотно прикрытая, чтобы ядрёная смесь из запахов бензина, солярки, железа и ещё не пойми чего не просачивалась в комнаты, а рядом с ней стоял небольшой потрёпанный диван с просиженным сиденьем. Чернова выцепила взглядом пару плакатов с голыми девицами, украшающих стену над диваном,и про себя усмехнулась. Мальчики такие мальчики…       На диване валялся Бяша. Закинув руки за голову, он сонно пялился в потолок, но услышав тихое шарканье ног, посмотрел на Жеку. Уже хотел поздороваться, как она приложила палец к губам, наблюдая, как Серёжа и Рома возятся в моторе машины Пятифана. Парни были около стеллажей и появления подруги просто не могли заметить.       Баранов, поняв, что она хочет сделать, поганенько улыбнулся, продолжая молчать и наблюдать.       —Сраные свечи…вот недавно менял же…— Ромка опирался о край кузова, нависая над мотором, хмуря густые брови. На его плечо была накинута какая-то тряпка, вся перепачканная в грязи и машинном масле.       Чернова невольно обратила внимание на руки, не скрытые рукавами. Пятифанов особо крупным или раскаченным не был,особенно, если сравнивать с Серёжей, но если сложить два его предплечья, то по ширине получится талия Женьки.       Такое неожиданное открытие заставило бессовестно пялиться, разглядывая узор из вздувшихся вен.На светлой коже чётко прослеживались шрамы. Странной формы, похожей на маленькие неровные круги, побелевшие от времени. Будто ожоги…       Пятифан завозился, не слыша ответа от собеседника и пришлось шустро выйти из своего укрытия с тихим "бу!".Оба парня испуганное дёрнулись, а Серый, задев плечом специальный стержень, удерживающий копот вверху,едва не свалил его на голову Ромки. Тот просто успел поймать лист железа рукой, недовольно глядя на Чернову.       Та в ответ лишь ехидно улыбалась, кутаясь в старенький кардиган и едва заметно подрагивая от холода. Ну и сквозняк тут у них был. Почти как на улице, только без противной пыли. И запах стоял жуткий, будто она в автомастерской находилась.       Хотя…за стеллажами был ещё проход, вздёрнутый потрёпанной шторкой, может там ещё чего было.       —Жека, блять…— Пятифан вздохнул, устанавливая стержень на место, пока Серёжа стащил у него с плеча тряпку, вытирая руки. Чище они от этого, конечно не станут, но хотя бы свою совесть он точно успокоит.       —И вам не хворать,— цепкий взгляд прошёлся по "внутренностям" машины. Не то, чтобы Евгения сильно в этом разбиралась, но вполне была способна назвать основные запчасти, и, пожалуй, сменить колесо ей тоже было по силам. Оставалось надеяться, что таким ей заниматься не придётся. Как-то не представляла она себя, тягающей колёса или перебирающей мотор.—Я за тобой пришла. Давай домой,— Сережа удивлённо вытаращился на неё, точно видел в первый раз. Как ребёнок, заигравшийся на улице, которого мать домой звала.       —Мама, можно я ещё десять минут поиграю?— Бяша тихо захихикал, а Ромка оскалился в издевательской улыбке, привычном движением выуживая из кармана пачку сигарет. Чернова тяжело вздохнула. У неё сегодня особого настроения на шутки не было. Её тяжёлый взгляд вперился в друга, весёлое настроение которого тут же улетучилось.—Не, Жек, если серьёзно, то тут на полчаса работы и я приду.       И почему она ему не верит?.. Просто Серёже не очень нравилось, что Марфа Васильевна гоняла его с разными поручениями по всему дому и участку. А когда он заикнулся про кровь вокруг дома, то получил полотенцем по загривку и выговор о том, что несёт всякий бред. Когда попытался доказать — трава на улице оказалась абсолютно чистой.       Женька тогда жестом ему показала, что спорить не нужно, но ничего не объяснила. Потому что не знала, что и как объяснять И сама не знала, что происходит.       Но как бы не было, друг домой возвращаться не очень хотел. С бабушкой не каждый уживётся.       —Я тебя тут тогда подожду,— Чернова прошла к дивану, жестом попросив Бяшу немного сократить площадь занимаемого места. Уселась на освободившуюся часть, закидывая ногу на ногу.—Или меня выгонят?— чуть насмешливый взгляд вперился в Ромку, уже зажавшего сигарету между губами и рыщущего в поисках зажигалки по карманам.       Хулиган изогнул тёмную бровь,несколько секунд глядя на одноклассницу в ответ. Вот ведь ведьма хитрая…допилит Серого и он действительно попрётся домой. А они только-только нормально базарить начали. И ничего против толком не сделаешь. Она ж упёртая, как самый настоящий баран.       —Да сиди уже, принцесса, сиди…— он поспешил к выходу предвидя очередные Женькины закидоны по поводу прозвища. Серый спокойно улыбнулся, замечая, как на лице подруги начинает отражаться недовольство. Интересное он прозвище выбрал конечно...удачное.       —Не зови меня так…— её раздражённое шипение осталось без внимания. Парни вышли на улицу, оставив их с Бяшей наедине.       Черновой показалось, что Ромка был чем-то недоволен. Или её приходом, или тем, что она Серёжу домой забирала. В любом случае, ей до этого было всё равно. Она не свою прихоть выполняет, между прочим.Да и с чего бы Роме злиться? Отмахнувшись от назойливых мыслей, она перевела взгляд на бурята, почти засыпающего на ходу. Кажется, он и в школе носом клевал, но она особого внимания не обратила.       —А ты чего? — Тимур удивлённо глянул в ответ, слегка улыбаясь. Губы у него были сильно потрескавшиеся, а синяки под раскосыми глазами такие, будто он неделю уже не спал. Взгляд сам собой метнулся к отметинам на шее, а потом к чужим загорелым предплечьям. Рукава растянутой кофты были закатаны и Женя увидела длинные красные борозды. Совсем свежие, ещё даже чуть вздувшиеся,похожие на следы от палки или розги.       Да,хулиганы постоянно ходили побитые и многие их "трофеи" сходили неделями. Даже с усилиями бабушки. Но эти следы были совсем свежие. И в драке так не бьют.       —Да я завязал, на…— Бяша проследил за её взглядом, тут же одёргивая рукава и скрывая руки. Он почувствовал, как щёки потихоньку начинали краснеть от стыда.       Уж Жека всего этого видеть не должна была. Да, знали Ромка и Антон, им он мог по-братски рассказать всё дерьмище, но не ей. Она же не поймет просто.       А курить он правда бросил. Сначала денег не хватало на курево, потом идея с самокрутками провалилась,а потом уже и правда не захотелось. Оно и к лучшему. Бяша и без того питал сильную слабость к алкашке, причём любой. Сейчас о вреде здоровью задумываться не хотелось, но отказ от никотина хоть немного, но мог улучшить ситуацию.       —Ого, молодец,— Женя хотела звучать искренне. Она правда была рада за друга, но мысли были заняты жуткими следами на его теле.       Откуда они, чёрт возьми?! Неужели, действительно бьют дома? Она ничего не знала о его семье, как и о семьях остальных ребят. Знала, что Полина живёт лишь с одним дедушкой, знала, что Бяша младший из детей, знала, что у Антона полная семья, что у Ромки мама работает медсестрой. И на этом все её знания заканчивались.       Жене не должно быть интересно, что там с Тимуром не так, не должно её волновать его состояние. Также, как не должно волновать, от чего был недоволен Пятифан, как не должна волноваться за Олю, потому что она сестра Петрова, а не её. Но она переживала, ощущала это подзабытое чувство и никуда от него не могла деться.       Они уже не были для неё чужими людьми, как бы не хотелось отнекиваться от этого до последнего.       —Бяш, что у тебя случилось?— бурят замер, не говоря ни слова. Лишь голову вниз опустил, тяжело вздыхая. Жене показалось, что он поджал губы, будто боялся сболтнуть сейчас лишнего.       Может, Чернова и была законченной эгоисткой и всё, что сейчас происходило — абсолютно не в её принципах и убеждениях, но она умела чувствовать других. Далеко не всегда и не всех. Но Бяша…только идиот не увидит, что ему плохо. Как бы этот шут гороховый не показывал всем своим видом обратное.       —Да чё у меня случиться могло, на? Всё нормально, Жек. Чё ты, внатуре, как мамочка,—лицу бурята вернулась прежняя весёлость, будто и не замирал он на несколько долгих секунд.       Потому что боялся. Для него было странно, что Женька его состоянием интересуется. Пусть и совершенно по-дружески, пусть и искренне, что было очень странно. Жека особым сердоболием не славилась. Вот совсем. Но спросила.       Ладно Ромка и Антон. Они уже все знали, поэтому и не спрашивали. Лишь молча сочувствовали, готовые, в случае чего, помочь. А чем могла помочь Чернова? Она, вряд ли, могла бы ему помочь, понять его ситуацию. Она ж, мать твою, девочка нихрена не из обычной семьи. Она их проблем знать не могла. С неё сдували пылинки всю жизнь. И что бы там не заставило её перебраться сюда — понять Тимура она не сможет. Он был убежден в этом.       И, кажется, Чернова всё это прочитала по его взгляду, потому и вздохнула, махнув ладонью.       —Если что, мамочка может выслушать. Ты подумай,— в третий раз она предлагать не будет.       Бяша пару секунд напряжённо смотрел ей в глаза, но потом всё же кивнул,вновь откидываясь на спинку дивана. Нет, с ней он об этом разговаривать не будет.       С улицы слышались тихие голоса Ромы и Серёжи, но вслушиваться в их разговоры ни у Черновой, ни у Баранова не было никакого желания. Они оба молча пялились в стенку напротив, где висела ещё парочка плакатов с голыми моделями в весьма интересных позах.       Женька даже думать не хотела, что парни тут могут делать, смотря на эти несчастные фотографии, поэтому брезгливо сложила руки на груди, стараясь касаться обивки по-минимуму. На всякий случай.       Внезапно, ног коснулось что-то мягкое. Женька вздрогнула, опуская голову вниз. Около её ног сидела обычная белая кошка. Небольшая, гладкая, с оторванным клочком на ухе. Сидела, смотрела на неё своими огромными глазищами мурча так, что стало слышно на весь гараж. Откуда только вылезла? Дверь в дом была закрыта.       —О, Побелка!— Бяша усмехнулся, глядя на кошку и протягивая к ней руку. Та изящно увернулась от протянутых пальцев, неожиданно прыгая к Жене на колени. Чернова удивлённо таращилась на кошку, не трогая её руками и наблюдая за тем, как на собственных ногах образуется белый шерстяной комок, вибрирующий от громких мурчаний, как массажёр.       Ромка, услышав возглас друга, заглянул в гараж, наблюдая неожиданную картину. Его нелюдимая и агрессивная Побелка залезла к Женьке на колени, устраиваясь поудобнее и блаженно прикрывая глаза. Обычно её никто, кроме него самого, толком и погладить не мог, а тут…       Чернова мягко положила ладонь на белую шерсть, начиная осторожно поглаживать. Она к кошкам равнодушна была. Бабушкины постоянно к ней липли, а она скупо гладила по голове пару раз и отправляла восвояси. Всё же, она была собачницей. Кошки были слишком своевольны, слишком непонятны, слишком…похожи на неё саму, в какой-то степени.       Каждая кошка ведь гуляет сама по себе.       —Почему Побелка?— Женя посмотрела в сторону выхода, натыкаясь взглядом на слегка озадаченное лицо хулигана.       Тот в один затяг докурил сигарету, вслепую нашаривая пепельницу и кидая туда бычок. Зашёл обратно, засовывая руки в карманы неизменных спортивных трико с полосками. Побелка на её коленях тихо мяукнула, обнимая запястье лапами.       —Потому что белая,— он слегка усмехнулся. Особой фантазией он никогда не отличался, в детстве, видимо, с ней всё было совсем плохо. В любом случае, животина к кличке своей привыкла, давать другое имя смысла не было. Ромке, честно сказать, было глубоко похуй, Побелке тем более.       Женя отзеркалила его усмешку, опуская руки в надежде, что зверь от неё отлипнет, но Побелка, видимо, решив получить от понравившегося ей человека максимум ласки, поднялась на лапы, потягиваясь, и ловко прыгнула на плечо, едва не расцарапала ей кожу. Спас толстый кардиган..       Кошка будто бы довольно улыбнулась, начиная подлизываться прямо к Женькиному лицу, от чего та, окончательно охренев от наглости животного, перевела взгляд на Пятифанова.       Тот довольно лыбился. Именно довольно , а не зло или совсем бесцветно, как у него бывало обычно.       И что-то в груди Черновой слабо дрогнуло.       —Точно твоя кошка. Такая же наглая,— Чернова осторожно, но довольно быстро, сняла животное с плеча. Аккуратно удерживая в руках кошку, она посадила её на плечо хозяина, ожидая, что тот спустит её на пол. Но к её удивлению, Побелка спокойно уселась на плече хозяина, а хулиган,улыбка с лица которого так и не сошла, бережно погладил её по макушке пальцами.       Даже удивительно…оказывается,Ромка Пятифан, местная хулиганская элита, главный задира и дальше по списку, заканчивающемуся где-то на пункте "сосед и одноклассник", был кошатником.       Эта картина немного не укладывалась в голове, от чего Чернова ловила себя на чувстве, близком к недоумению. В то же время, этот внезапный факт был даже…милым? Теперь хотя бы понятно, почему щенячьи глазки Велеса на него не действуют.              С кошкой на плече он выглядел как пират…очень странный, но пират, предпочитающий вместо попугаев кошек.       Снаружи послышался шум мотора и шелест колёс. Серёжа почти сразу заглянул внутрь.       —Слыш, к дому менты едут,— Ромка с Бяшей многозначительно переглянулись. Пятифан открыл дверь в дом, снимая Побелку с плеча и осторожно усаживая на пол в коридоре, чтобы не мешалась. Ребята с Женей вместе вышли на улицу. Около забора уже затормозил УАЗик участкового.       Чернова глянула на парней. Опять с ними что-то не так было… что вот уже успели натворить?! Неужели, из-за той драки? Тут же в голове всплыли побитые физиономии хулиганов, когда они на остановки около кладбища встретились. Это какую же драку нужно было устроить?       Рома в ответ на её пристальный взгляд нахмурился, поджимая тонкие губы,от чего острые скулы стали видны ещё отчётливее.       Участковый не спеша вышел из машины, зацепившись пристальным взглядом за Серёжу. Вот ведь угораздило…у него ж на лбу написано "с криминалом на ты". И красным ещё подчёркнуто. Оставалось уповать на его приличный опыт в таких разговорах. Лишнего ничего ляпнуть не должен.       —Здравствуйте, ребятки,— приглашение, чтобы зайти на участок, ему не требовалось. Тихонов подошёл ближе к компании, рассматривая каждого из подростков.       Чернову вновь передёрнуло от холода и она плотнее запахнула свой кардиган, уже жалея, что не стала надевать ничего теплее. В гараж она всё равно не вернётся, пусть её даже не упрашивают.       Тут руки Пятифана уверенно притянули к себе за талию и плечи. Ромка почти поставил её перед собой, прижимая спиной к груди и обвивая своими горяченными ручищами. Не будь Жене так холодно и не играй они тогда, в кабинете директора, перед лейтенантом похожий спектакль пару недель назад, хулиган уже получил бы по морде.       Однако, ей и вправду стало в разы теплее. Чужой спокойный пульс приятно отдавался куда-то в плечо. Горячее дыхание щекотало макушку, а собственное сердце забилось чуточку быстрее. И контролировать это не получалось.От Ромы пахло сигаретами и машинным маслом. Не самое приятное сочетание, но сейчас оно ей показалось удивительно…привычным? Правильным?       Мозг внезапно для неё самой будто впал в лёгкую панику, которую она совсем не ожидала. И чтобы собрать резко разлетевшееся самообладание, пришлось вцепиться пальцами в чужие предплечья, ощущая горячую кожу, странные круглые шрамы на ней.       "Соберись, чёрт возьми, соберись!"       —И вам не хворать, — от хриплого голоса за спиной будто бы вибрация пробрала. Чернова со всей дури прикусила щёку изнутри, приводя тем самым себя в чувства. На языке появился солоноватый привкус — пришлось сглотнуть, тихо выдыхая.— Зачем пожаловали?— Пятифан был привычно спокоен и собран. Его цепкий взгляд тут же метнулся к папке с документами у участкового в руках. Значит, не просто так побеседовать приехал. Что-то нарыл.       —Да вот, по поводу вашего одноклассника поговорить,— Тихонов бросил быстрый взгляд на Серёжу, который в свою очередь метал непонимающие взгляды на обнимающихся Женю и Рому. Видимо приезд мента его вообще сильно не волновал.       Ему они вдвоём пиздели, что нет между ними ничего, а тут ты посмотри… Стоят голубки, обжимаются, будто их сейчас силой разрывать будут.       Понимая, что ситуация намечается явно не самая радужная, парень претензии проглотил до более удобного момента. Его лицо так и осталось полностью безмятежным, хотя руки чуть подрагивали,от чего он завёл их за спину. Не в первый же раз с ментами тереть будет.       —Вы про кого?— Бяша чуть ссутулился, закрывая руки в карманы штанов. Они с Ромой до сих пор выглядели так, будто не в драку влезли, а исключительно их отмудохали. Заживало, конечно, баба Марфа с Женькой их всякой гадостью пичкали, от которой лучше становилось, хоть и вкус был почти блевотный. Ещё и мама у Пятифана при возможности смазывала гематомы мазью и витамины совала.И все эти усилия всё равно не могли свести все следы.       Вывод: они в жопе. Участковый — мужик далеко не тупой, а Бяшины актёрские навыки могли сейчас и не прокатить.       —Вам известно, почему Семён Бабурин лежит в больнице?—спокойный взгляд отравился к Черновой. Лейтенант будто пытался выискать что-то в её выражении лица, в сером взгляде, который она с него не сводила.       —Нет,— Женя пожала плечами, тут же ощущая, как Пятифан весь напрягается, становится будто литым из свинца. Создалось впечатление, будто её сзади в железные тиски взяли. Кажется, раньше такая пытка была…       Не сказать, чтобы ей было некомфортно. Зато теперь она уже понимала — знает, почему этот свин в больнице. Даже говорить ничего не надо — по реакции Ромы всё само собой становится понятно. Главное теперь, чтобы не стало также очевидно участковому. За тяжкие телесные посадят ведь.       —Попал туда с множественными травмами в конце прошлой недели. В соседней деревне был. Местные скорую вызвали. Сейчас с ним всё нормально — к концу недели выпишут, но…он сказал, что на него напали, а местные сказали, что вы двое в тот день тоже были там,— значит, Сёма ничего напрямую не рассказал. Удивительно даже.       Ромка хмыкнул, пройдясь кончиком языка по нижнему ряду зубов. Задумал что-то Сёма…никак потом подлянки от него ждать стоит. Или, ещё лучше, шантажа. За ним такая гадость не заржавеет.       —И чё теперь? Мы там часто бываем,— конечно, отпираться от собственной причастности — не по-пацански. Отвечать за поступки надо, но он же блять не просто так накинулся. Просто преподал урок, который этому тупорылому качку явно требовался.       Только вот Тихонову же так не скажешь. Дядя по понятиям закона живёт. И чихать он хотел, что там по совести у кого.Особенно у Ромки.Когда он там последний раз в участке отсиживался? Летом? Давненько, как раз вот график восстановит.       —А побитые такие откуда?— тёмная бровь на лице милиционера скептически дёрнулась вверх.       Женя облизнула губы, пытаясь как можно быстрее придумать выход из ситуации. Это тебе не догонялки по ночному лесу с демоническим зверьём. Тут были свидетели, пострадавший, а у них не было совершенно никаких козырей в рукаве.В таких условиях увиливать крайне сложно, но всё же можно.       —С местными дела решали, вот и побитые. Они ж вам этого не расскажут. Накинулись, как шакалы, толпой на двоих, на,— Бяша опустил взгляд в пол, пнув носком кроссовка небольшой камешек. Тот с тихим шелестом откатился к ногам участкового, едва не касаясь его начищенных до блеска форменных ботинок.       —То есть, к травмам Бабурина вы никакого отношения не имеете?— не верил. Если тогда, в кабинете директора, ситуация и правда была непонятной, даже пугающей, то сейчас Тихонов ни на йоту им не верил.       И это было понятно. Ребята все дружно понимали, что катятся в огромную задницу. Хулиганы как главные виновные, а Женя чисто за компанию, как та, кого буквально судьбой к этим двоих привязывало. Сколько бы не пыталась — всё равно рядом оказывалась, поэтому сейчас уже смирилась.Да и…они же друзья. Что она, бросит их одних теперь? Вот ещё.       —Не имеют,— Чернова едва не сморщилась от того, как Ромка сжал руку на её талии, чтобы не вмешивалась. Не больно, но неприятно, слишком грубо. Но молчать она не стала. Ещё чего. Если у кого тут и есть шанс отмазать их — так это у неё. И плевать совершенно, чем там местный авторитет в трико недоволен в очередной раз. Его задницу спасает, между прочим.—Это было в конце прошлой недели? Тогда я ездила на кладбище к дяде, там с мальчиками случайно пересеклись. Потом вместе поехали в деревню. Спросите у половины бабулек, они все в салоне сидели,— Бяша тут же согласно закивал, а Ромка нахмурился пуще прежнего.       Вот ведь…заноза в заднице. Ни разу не помолчит, ничего без её участия не пройдет, всюду свой нос пихнёт. В такие моменты появлялась желание врезать ей крепкий подзатыльник, но хулиган скорее себе палец откусит, чем ударит девчонку. Особенно, её.       Она и без того уже натерпеться успела. Причём в их деревне, будь она неладна, а что было в городе?       —И как это доказывает их невиновность?— начинается. Любимая игра любого мента. Называется "Докажи, что не дебил и мыслишь логически". Чернова в такие очень часто играла, пока отец в доме укрывал то одного дружка с криминальным прошлым, то другого. Как и в прошлый раз, почти весь разговор сместился на неё. К сожалению, иначе не только хулиганов заберут, но теперь и её, как скрывающего от следствия правду. Поэтому стоило врать убедительно и максимально аккуратно. Как она и умела.       —Они шли пешком и побитые. Я потом им раны обработать помогала. Чтобы сделал Бабурин против них двоих? Точно бы так не отметелил. Он хоть и здоровый, но не поворотливый,— сама проверяла, но и про это Тихонову знать не стоило.       Рома собирался что-то сказать, но Чернова незаметно, через рукав собственного кардигана, натянутого на самые пальцы, больно ущипнула его, чтоб не лез. Говорить красиво он не умел,поэтому сейчас пусть молчит. Вначале уже наговорил. Хватит.       —Но местные про драку особо не заикались,— лицо участкового стало чуть удивлённым, но будто бы смягчилось. Может, ему и самому с этим не особо хотелось возиться. Были дела поважнее — найти пропавшую девочку, например, пока вновь не стали исчезать дети, как пару лет назад.       А может вся соль ситуации была в том, что правду он прекрасно знал и лишь наблюдал за жалкими потугами подростков оправдаться.Женька различить в его взгляде, какой из вариантов правильный, не могла, поэтому решила топить до конца по выбранному пути. Отступать-то некуда уже.       —Такое они и не расскажут.Они и про Бабурина вам ничего толкового не сказали, так ведь?— блефует, рефлекторно сжимаясь в руках Пятифана.       Тот замечает, поднимается ладонью выше, обхватывая плечо, начинает растирать. Рефлекторно или же ему правда хочется — хер разберёшь. Сейчас мозг в состоянии паники был, но та делает вообще всё, что угодно, лишь бы кончился этот допрос без пристрастий.       —И то верно…—лейтенант выдохнул, так и не открыв папку. Вздохнул облегчённо и будто бы расслабился. А значит, их опять спас длинный язык Черновой.—Ладно, всё, что хотел, узнал. Если что, будете должны подойти в участок, подтвердить свои слова, Чернова.       —А чё это только она?— Рома чуть сильнее наклонился вперёд, от чего теперь вся спина одноклассницы оказалась прижата к его груди. Без единого сантиметра свободного пространства.       Женя уже хотела оглянуться и врезать ему лбом прямиком в тонкую переносицу.Это же надо таким непроходимым идиотом быть! Она кое-как сейчас их тут отвела от этих самых допросов в дальнейшем, а он опять лезет.       Дурака кусок.       —И вы двое тоже, не беспокойтесь. Всего хорошего!       —До свидания,— удаляющейся машине молча смотрели вслед. Также молча зашли в гараж. Рома нехотя разомкнул руки, пуская Женю вперёд.       И только стоило железным дверям закрыться, как Чернова обоих схватила за уши, заставляя нагнуться до уровня её роста, от чего оба тихо зашипели.       —Вы чё, полудурошные, совсем остатками мозгов не думаете?!— казалось, от крика одноклассницы сейчас начнут сотрясатся стены.       Парни, явно не ожидавшие такого от спокойной, хотя бы внешне, Черновой, нервно переглянулись, вот вообще не зная, как бы осторожно выбраться из цепкого хвата тонких пальцев и остаться при этом с целыми мочками ушей.       Уши почти сразу начали неистово гореть, будто Женька их реально оторвать собиралась.       —Так, не калечить,— на помощь пришёл Сережа, отцепивший подругу от одноклассников. Он отвёл её на диван, насильно усаживая и тоже получая не тяжёлый удар по плечу.       Женя была злая. Какого просто чёрта …зачем они полезли к этому тупому идиоту?!       Оправдывать свою вспышку злости и очередную потерю контроля она никак не хотела. Устала, переволновалась, её запас железных нервов очень стремительно истощался, а одноклассники за последнее время упали стать новыми друзьями. Первыми за очень долгое время, настоящими. И она, чёрт бы все побрал, волнуется за них!       —Вот зачем? А если бы не отмазались?— она стукнула ладонью по замызганной обивке, поднимая в воздух облако пыли.       —Да ты вообще какого хрена впрягаешься?! Сами бы разобрались,— Ромка сцепил челюсти, глядя на неё сверху вниз нависая коршуном, заставляя задрать голову, чтобы в глаза смотреть. Ухо горело, тело странно зудило от недавних объятий, а горящие от злости глаза напротив моментально выводили из состояния равновесия.       —Разбиралка не выросла ещё, усёк?— Женька подорвалась на ноги, складывая руки на груди и подходя к нему на расстояния полушага.       Бяша, успевший вовремя ретироваться, на пару с ничего не понимающим Сергеем наблюдал за резко начавшейся ссорой, пока Пятифан с Черновой прожигали друг друга гневными взглядами. Между ними только искры не ссыпались. И влезать туда ни одному, ни второму не хотелось.Пусть сами разбираются.       Милые бранятся — только тешатся. Или как там говорят?...       —А если бы это закончилось моргом, не думали?       —Да Ромка просто знатно отметелил свина этого паршивого. Аж кровь по рукам бежала, прикинь, на,— удержаться без своих пяти копеек Баранов всё же не смог, чем резко затормозил набравшую обороты ссору.       Взгляд Жени за секунду стал стеклянным. В голове зазвенело, а пальцы задрожали мелкой дрожью. Она уже поняла,но не осознала.       Кровь по рукам бежала...       Будто бы кадры из забытого фильма, перед глазами пронеслись чёрно-белые картинки. Тогда, во время драки в школе, прижимая к носу кровавый платок, она увидела Семёна на больничной койке, и руки Ромы, испачканные в крови.       Твою мать.       Нет.       Это же…       Да быть такого не может!       Эти видения правдой быть не могут...       Женя, успевшая вскочить с дивана, почти рухнула обратно на него, не сдерживаясь и хватаясь за голову, вцепляясь пальцами в волосы.       Что с ней, чёрт возьми, происходит? Всё это…это же видения. Это не галлюцинации...