Ведьма

      Полина зашла за ней после полудня. Как раз, когда кончился ливень.       Дождь начался ещё до того, как Женя успела забежать домой, и лил без остановки почти сутки.       С одной стороны, это даже хорошо— бабушка не расспрашивала её о школе. И она сама могла спокойно посидеть в комнате, слушая причитания о том, что «вот простудишься, я твою вредную задницу лечить не буду! "       А Женя и не заболела, что удивительно. Ещё и с утра под моросящим дождём побегала, взяв с собой Велеса. Бабушка, на счастье, ещё тогда спала и она получила лишь по возвращении домой.       Обычно прогулка под ливнем заканчивалась больничным на пару недель. Не факт, конечно, что последняя из этих недель была прям обоснованной…       Хотя видок вчера у Черновой был такой себе — мокрая из-за дождя, белая, словно смерть, со странно блестящими глазами— такой её увидела бабушка на пороге, и такой она проходила ещё несколько часов по дому, суша волосы и пытаясь, наконец, успокоиться. Благо, хоть крови животного на одежде видно не было, и она смогла молча кинуть её в стирку.       Она и сама не могла объяснить, что с ней. Лишь в голове роились мысли, что стоило вернуться в чащу, посмотреть, проверить. Приходилось гнать эти мысли далеко и надолго, а во время пробежки полагаться на пса, который, будто чувствуя, за поводок отводил её максимально далеко от деревьев, заставляя бегать только по улицам.       Потому что, то, что там случилось никак не поддавалось объяснению. А ещё у неё инстинкт самосохранения не полностью пропал, чтоб такие фокусы исполнять.       Евгения потратила ночь, пытаясь додуматься хотя бы до одного логичного, рационального объяснения, и ни одно не убеждало даже её саму.       Нервы накалились настолько, что когда на крохотный балкончик в её комнате села ворона, громко каркнув, Чернова едва не рухнула с кровати, выронив книгу, которой пыталась себя занять. Птица была «обласкана» самыми ужасными словами, какие девушка только знала, и отправилась восвояси.       Это всё было отвратительно. Мало того, что она тут даже недели не прожила, так успела нажить кучу странных знакомых, зазнобу одноклассницу с двухметровым подпевалой, побегать по лесу от непонятно чего со странной гоп-компанией. Так теперь это всё не выходило из её головы, мешая спать.       А сон для Черновой— как кислород, не доставало хотя бы пару часов и всё, каюк. Организм любит распорядок. И она его нарушила второй раз за неделю. Сначала дома, когда бежала к бабушке, и вот сейчас.       Она смогла уснуть ближе к утру, и на пробежку пошла разбитая. Бегать, конечно, в пролеске не стала, хоть туда и невыносимо тянуло.       Непонятно, что её ограждало сильнее— произошедшее вчера и здравые мысли поберечься, странное поведение Велеса, который вообще теперь от неё не отлипал, или то, что вчера бабушка весь день спрашивала, не случилось ли чего по дороге и как там лес. Лес…она обычно с деревьями не разговаривает, но раз такое дело, то надо начинать.       Для Марфы Васильевны вопросы более чем обычные…но не каждые пять минут.       Она настолько разнервничалась, что отправила внучку спать аж в семь вечера. Женя, конечно, спать не пошла, но бабушку старалась максимально успокоить. И понять причину такого нервоза она так и не смогла, а на её вопросы не отвечали.       — Здравствуйте, я за Женей, — голос Морозовой она услышала ещё пока спускалась по лестнице.       Велес, как и обычно, шёл рядом с ней. Даже в душ и то с ней ходил, сидел за шторкой и ждал. Уже немного напрягало. Что с её собакой?       — Здравствуй, — баба Марфа сдержанно кивнула. — Сейчас она выйдет, — хорошо, что она предупредила заранее. А то учитывая, какая её старушка взвинченная, могла вообще не отпустить.       Тут как с отцом— если плохое настроение или не выполнил каких-то условий, то лучше даже не заикаться о прогулках. Получишь отрицательный ответ и прямой маршрут до своей комнаты. В случае с Бабой Марфой ещё и сопроводительный пинок последует. Она у неё женщина боевая, хоть и в годах.       Женя вышла на веранду в сопровождении Велеса, в дверях стояла Полина.       Она не успела даже кивнуть однокласснице, как волкособ, точно заведённый, ощетинился, зарычав на Морозову. Животное начало приближаться к гостье, скаля огромные белые клыки, прижимая голову ниже к земле, защищая тем самым шею и живот.       Чернова лишь успела ухватить его за ошейник и оттащить в сторону, за себя. Руки заныли от внезапного рывка. Она как-то позабыла, насколько её питомец сильный.       Особенно когда зол.       Поля отскочила от двери, прикрывая ладошками рот. В голубых глазах застыл испуг.       — Нельзя! А ну пошёл отсюда! — Женя дернула ошейник, заставляя пса, наконец, обратить на неё внимание. Когда он вообще перестал реагировать на слова, заставляя хватать его, как щенка? — Быстро на место! — волкособ заскулил, недовольно косясь на входную дверь. Его тело все ещё было напряжено настолько, что начинало дрожать.       Евгения начала переживать, что попросту его не удержит. Если уж её пёс на кого-то кинется, то отнять она будет не в состоянии. Охотничий инстинкт возьмёт своё и поминай, как звали.       — Я сказала: на место, — Чернова посмотрела точно в карие глаза, к своему удивлению замечая, что Велес не столько злится, сколько напуган. Он не только её защищал, но и сам оборонялся.       Но почему? …       От Полины? Уж миниатюрная десятиклассница никак не могла навредить огромному псу. И он это прекрасно понимал.       Пёс заскулил и повинуясь команде, пошёл в дом, поджав хвост.       Внутри у Жени забурлила злость. На себя.       Как-то она не заметила, что её животное так отбилось от рук. То на вокзале на мужчину рванул, на бабушку и Пятифанова, хотя этого оболтуса угрозой ещё можно посчитать, а теперь вот Поля.       — Батюшки, что на него нашло? Полиночка, ты как? — Марфа Васильевна всплеснула руками.       Только вот Чернова не заметила искренней досады и жалости. Напротив, её бабушка была довольно спокойна.       Кинув на внучку странный взгляд, она показала рукой на улицу. Женя проводила пса взглядом и поспешила во двор, где всё ещё стояла перепуганная Полина.       Странно, как про Пятифана ей все уши прожужжать, под любым предлогом пытаясь убедить Женю, что он может помочь по дому, так это всё хорошо, а одноклассница внучки ей резко не понравилась. Или Чернова чего-то не знает?       Поля ничего бабушке не ответила.       — Прости, он обычно так себя не ведёт, — Женя прикрыла входную дверь, слыша, как бабушка уходит в дом. Сто процентов сейчас пса откармливать вкусняшками будет. Где ж он тут похудеет. Странно всё это… опять одни странности. — Просто он нервный после переезда.       — Ты не предупреждала, что у тебя…волк, — Поля обхватила себя руками, смотря на одноклассницу снизу-вверх. Сейчас она казалась ещё более миниатюрной, чем до этого.       — Волкособ, — она, если честно, устала исправлять всех вокруг, когда дело касалось её пса. Конечно, Чернова прекрасно понимала, что звери такие встречаются крайне редко, поэтому недопонимание будет, само собой.       Но тем не менее.       — Я просто собак очень боюсь, — Морозова выдохнула, расправляя плечи. — Нужно было самой спросить, — она взглянула на дверь и, тряхнув головой, улыбнулась. — Ладно, всё хорошо. Идём? — Женя молча кивнула, выходя на улицу и закрывая за собой калитку.       Стало слегка неловко. Морозова, вроде как, по её вине перепугалась, а вроде и просто случайность…       — Я могу спросить? — Чернова не сводила глаз с Полины. Та хоть и попыталась как можно быстрее отпустить ситуацию с Велесом, но выглядела всё ещё напуганной.       Чувство вины Чернову не мучило. У неё был воспитанный пёс, который довольно редко позволял себе взбрыкнуть. Просто недавно он пережил сильный стресс, напугался за свою хозяйку до невозможности, вот и выдает такие номера. Больше дрессуры, внимания, и он вновь станет прежним.       И тем не менее, спросить хотелось…хотя бы из вежливости. Главное, не лезть человеку в душу.       — Я когда в шестом классе училась, дедушку собаки покусали. Инсульт. Теперь прикован к инвалидному креслу, — Морозова быстро поняла, что у неё хотели спросить. Ответила кратко и по делу. На бледном лице скользнула тень страха.       Евгения выдохнула. Конечно, она не знала, но от этого легче не стало.       Лезть в душу Полине она не собиралась, как и мучить её лишними сочувствиями. Это случилось в их семье довольно давно. Зачем ворошить?       И всё же причины страха одноклассницы теперь ей ясны.       — Привет! — со стороны их звал знакомый голос. Антон.       Девочки одновременно обернулись.       Парень стоял в начале улицы, в паре домов от них. Что он делал со стороны леса? Жене показалось, что вчера он был взвинчен больше остальных и уж точно к лесу не подойдёт даже близко.       Полина тут же заспешила к чуть смутившемуся другу, обнимая его. Антон как-то совсем осторожно приобнял девушку в ответ, неловко отводя глаза.       Женя обошлась простым кивком головы. Уж она к себе лишних прикосновений не любила, значит и других лишний раз касаться не станет.       Тем более, Петров итак функционировал с явными сбоями от внимания своей одноклассницы.       — Ты нормально дошёл? — тут же принялась за допрос Поля. — Говорила я парням, чтоб они тебя и сегодня довезли, — о чём они, Чернова не понимала. Ясно было только, что Морозова за друга сильно переживает.       Прям как за маленького мальчика. Оставалось надеяться, что не спрашивает, ел ли он утром.       — Полин, тут идти десять минут, — возразил парень, аккуратно поправляя очки. Теперь к смущению прибавилось недовольство. Не сказать, что на вид он был прям бесстрашный храбрец, но и нюней его назвать Чернова не торопилась.       Терпилы с хулиганами на равных не общаются.       Блондин стал более серьезным, отстраняя брюнетку от себя.       Если с Полиной всё было ясно, то Антона влюблённым по уши, и от того смущённым Чернова не видела. Уж шибко раздражительным парень выглядел.       — Через лес, — хмыкнула девушка, откидывая прядь волос назад. Голос её стал чуть мягче, вкрадчивей. Такая резкая смена поведения слегка озадачила Чернову.       Интересно…       В светлой голове тут же закрутились шестерёнки. А так ли проста и наивна Поля, какой пытается казаться? То она девочка конфетка, а сейчас по-лисьи хитро щурится, пытаясь тем самым внушить Петрову чувство вины за своё безрассудное поведение.       Похожую интонацию вчера использовала Катька, да сама Евгения точно также уговаривала отца на какую-нибудь сомнительную покупку. В духе второго пса.       Которого, кстати, так и не получила.       — Ты не в деревне живёшь? — она в упор посмотрела на Антона. Тот молча кивнул, засунув руки в карманы джинсов.       — Мой дом немного в стороне, в лесу, — ого. Это и зимой, по темноте в школу, и поздно вечером через дебри по узкой тропинке. И если что случится, никто и не заподозрит — не увидит попросту.       Вспомнив вчерашний инцидент, она содрогнулась. Жутковато это— жить совсем на отшибе.       — Идёмте, чего зря стоять, — Морозова кивнула в сторону центральной улицы.       Ребята молча согласились.       Первые несколько минут шли молча. Женя ждала, когда одноклассники начнут объяснять хоть что-то, но ни Антон, ни Полина, к разговору не приступали, как-то странно переглядываясь.       Чернова про себя усмехнулась. Вот ведь два одуванчика. У детей скрыть волнение и то лучше получается.       Ну и чёрт с ними. Она может ещё немного подождать— всё равно без объяснений не отпустит, пусть хоть апокалипсис случится.       Они медленно прогуливались по обочине. Сверху светило всё ещё теплое, но уже не такое жаркое августовское солнце. Чернова уже ждала, когда жара окончательно спадёт. Хотелось скорее, чтоб эти два года закончились, и школа тоже, чтоб всё это закончилось.       Она всегда торопилась. Наполняла свой день кучей дел, чтоб за рутиной не заметить, как он пройдёт, не любила сидеть на месте, крутясь, как собака в погоне за собственным хвостом. Безрезультатно, зато очень весело со стороны.       Папа всегда ругал за это, говорил, что так и жизнь пройдёт мимо, пока она бегает туда-сюда.       Может, он и прав, да только как остановиться Чернова не знала. Гнала куда-то, как белка в колесе, не имея возможности в конце концов прибежать хоть к какой-то цели.       Где-то в стороне, с леса, послышались уханья совы. Петров странно дёрнулся, будто бы кипятком ошпаренный.       Всего лишь сова.       Хотя, стоило признать, когда она сама была в лесу, звуки от этой птицы были неимоверно громкие.       Непривычно.       — Вы решили в молчанку играть, сладкая парочка? — сложив руки на груди, она с вызовом посмотрела на ребят, изогнув светлую бровь.       Полина сконфузилась, надув губы, а Антон раздражённо хмыкнул, запуская пятерню в светлые волосы. Серо-зелёные глаза блеснули на солнечном свету.       — Такое просто так обычно не рассказывают, — попыталась объяснить Морозова, заправляя прядь волос за ухо.       Чернова заметила, что одноклассница делала так постоянно. Интересно, просто привычка, или только когда нервничает?       — Какое «такое»? — издевательски хмыкнула девушка. Уже начинало раздражать. Что тут за секреты мировой важности, которые нельзя разглашать? Она б ещё вчера допыталась, да Пятифанов, скорее всего, скрутил бы её в бараний рог.       Откуда такая уверенность в способностях обычного деревенского гопника Евгения не знала. Зато привыкла доверять своей интуиции. И эта самая интуиция говорила быть с парнем осторожной.       Ещё и Бяша…что с ним тогда случилось, она вообще не поняла, но судя по его состоянию вчера парень говорить был попросту не в состоянии.       —Три с половиной года назад, после Нового года, у нас дети пропадать начали. Девочка сначала, потом мальчик. Пошли гулять и всё, с концами, — наконец, начала Морозова, позволяя своему другу тактично молчать. — Милиция всю округу прочесала.       — Мы с родителями только тогда переехали сюда, — продолжил Антон, — Милиция прочёсывала лес, спрашивала нас, видели ли чего. Потом, когда я уже в школу пошёл, так получилось, что мы с Семёном повздорили.       — Это который здоровый такой? С Катей этой таскается? — почти сразу догадалась Женя.       — Да. Ну, после школы его и встретил. Он, и Бяша с Ромой…       — Ясно, разборки эти ваши…мужские, — Чернова фыркнула, — А эти два товарища причём были? Ты же Семёну насолил, — кажется, её дотошность начинала раздражать рассказчиков. Она и сама не понимала, почему всё рот прикрыть не может. Видимо, сказался стресс.       — Это не главное сейчас, — встряла Полина. Ладно…но потом Женя и это узнает. Сплетни собирать она не собиралась, но просто быть осведомлённой о том, что тут происходило до её приезда, хотелось.       Кто знает, когда пригодиться может.       — В общем, он тогда в лес удрал, а на следующий день пропал.       — Как пропал? Вот просто пропал в лесу? — не поняла Женя. Ладно, когда ты попал в незнакомую местность, но это лес рядом с домом. Даже она сейчас там не заблудится…если вообще пойдёт туда. Да и люди рядом, услышали бы крики о помощи.       — Да, — Антон кивнул, — Тогда к нам в школу милиционер приходил, опрашивал.       — Катя ещё верещала, что это Тоша виноват, потому что все видели, как они с Бабуриным поспорили, — Полина нахмурила тонкие бровки. Было видно, что Катя ей, мягко говоря, не нравится.       Смирнова и правда была персонажем противным, но на таких просто меньше внимания обращать нужно и на место время от времени ставить. И будет вам тишина и покой.       — Потом и Катя пропала. Тогда вся деревня уже на уши встала. Хотели и уроки отменять и жаловаться ехать в город, чтоб нашему участковому помощь хоть какую-то оказали. Такой кошмар был. Ещё и пурга такая поднялась на несколько дней, что из домов люди выйти не могли, — на лице Морозовой отразилось искреннее переживание. Женя представила, что они тогда могли чувствовать.       Маленькая деревня, где начали пропадать дети, помощь ждать особо не приходилось, так ещё и погода была явно против них.       Волей-неволей будешь переживать за свою жизнь.       — Но они же оба нашлись…— догадалась Женя.       Вывод, конечно, сложный, как она смогла додуматься-то.       Всего лишь два пропавших ребёнка учатся с ней в одном классе.       Хотелось быстрее услышать, чем же всё кончилось.       — Да, через пару дней. Сидели на остановке. Живые, только напуганные сильно. У Сёмы ещё и пальца не было на левой руке, — Антон несильно пнул камешек, попавшийся под ноги. Черновой показалось, или в его голосе слышалась досада?       Эти двое, конечно, не подарок. И это Женя поняла ещё только с одной единственной встречи, но реакция одноклассника ей была не ясна.       — Они что-то рассказали?       — Не помнят ничего. Как их не допытывали — ничего не сказали, — с сожалением ответила Поля, пожимая плечами.       — А нашли хоть, кто детей так…       — Даже их тел не нашли…а виновный…тут всё немного сложнее.

***

      Чтобы объяснить все детали у ребят ушло не меньше часа. Голова у Жени шла кругом.       Многовато всего.       Мало того, что тел бедных детей так и не нашли. Ещё и с виновником всего этого ужаса было непонятно. Многие дети видели одного и того же странного мужчину с шрамом на верхней губе. Он отирался в тех местах, где дети пропадали, у школы и в пролеске.       Только вот его так и не нашли. И не ясно, что это за мужчина, откуда он, где жил. И куда делся.       Хотя последнее не так удивительно. Сейчас не так сложно взять и исчезнуть. Было бы желание. А тут ещё и деревня— сел на автобус и поминай, как звали.       Единственное, что с ним было связано— чёрный гараж. Ещё одна загадка.       Ясно лишь было, что он пропал вместе с этим мужчиной.       Гараж. Пропал. Просто вот взял и пропал.       А вчера снова появился. Верить детским страшилкам про исчезающее и появляющееся строение Чернова не собиралась. Не маленькая уже.       Когда Женя спросила про Бяшу и его реакцию, Антон лишь сухо проговорил, что парнишка волей судьбы туда угодил. И выбрался. И больше ничего…       Что там такого произошло, что бурят так истерил, словно умалишённый? А вдруг это правда логово маньяка и Бяша видел там тела других жертв? Тогда нужно вернуться в пролесок и посмотреть. Неужели милиция ничего не проверила? Такого же быть не может.       Не желающая успокаиваться Чернова начала расспрашивать про всю эту историю с Бабуриным, надеясь, что эта часть прояснится.       Там хоть понятно было. Хулиганы паршивую свинью погнали ссаными тряпками и нашли нового друга в лице Антона. По её скромному мнению, отличное решение. Лучше умный парнишка, чем тупая огромная туша.       И….       Вопросов почти не убавилось.       Потому что самого главного Петров ей так и не рассказал.       — Так что за история с этой Алисой? — Тоша сидел на лавочке. Рядом с ним была Полина.       Морозова смотрела в пустоту. Казалось, она заново погрузилась в события прошлых лет и никак не могла вынырнуть обратно.       Петров тяжело вздохнул. Кажется, уже понял, что она не отстанет.       Сообразительный.       Потому что Евгения Чернова в узел скрутится сама, скрутит других, но до правды докопается. В ней говорило не обострённое чувство справедливости, а природная любопытность. Причём настолько сильная, что совладать с ней у неё иногда просто не получалось.       — Я когда первый раз в школу пошёл, её встретил. Девочка в костюме лисы. Странная… безобидная в-вроде…казалась. Постоянно выпрыгивала откуда-то, как чёрт из табакерки. И говорила странные вещи…о детях. Не знаю. Когда дети прекратили пропадать, она тоже исчезла. Может, надоело меня разыгрывать, — теперь его слушала и Поля. Девушка вышла из своего оцепенения, опирая подбородок о сложенные руки. Она всё продолжала хмуриться.       — Ты думаешь, что это просто девочка со школы? — Женя присела на корточки, срывая тонкий стебель какого-то растения. Сама не знала, зачем он ей. Просто захотелось чем-то занять руки, чтоб не начать ковырять ногти. Тогда кранты её маникюру.       — А кто ещё? — вполне логично.       Только Женя ему не верила ни на каплю. Он бы уже узнал её в школе. Пусть не по имени, но голос, повадки, цвет глаз. Если б это была просто девочка, стал бы высокий парнишка истерично упрашивать их убежать из леса, стал бы так трясти её в попытке услышать правду?       Вряд ли.       Перед глазами всплыл образ этой Алисы. Жутко. Даже тот злосчастный лось не пугал ее так, как пугала эта самая Алиса.       Создавалось впечатление, что она находилась рядом с душевнобольным человеком. А это страшно… Потому что от психов можно ждать вообще всего.       И все же где-то внутри скакала уверенность в том, что они ошибаются, что Алиса вообще не та, за кого себя выдает, что тут все куда сложнее, чем ей кажется.       И это все при том, что Чернова предпочитала упрощать в своей жизни абсолютно всё.       Встав обратно на ноги, она тяжело вздохнула. Хотела сбежать от проблем, а в итоге сейчас получила порцию новых. Причем настолько непонятных, что голова кружилась.       И не ясно, что страшнее— деспот в их квартире, от которого она пряталась по углам, борясь с желанием попросту убить его во сне, защищая мать, или же неведомо что, притаившееся в тайге.       Вопрос лишь в том, что именно притаилось. Заново возвращающаяся история с маньяком или что-то иное…       — О, какие люди, на! — из магазина, за которым и находилась площадка, вышли Рома и Бяша. У каждого в руках было по небольшому черному пакету.       Видимо, зависали они там долго, потому что Женя с ребятами тут сидели уже минут десять. И они не видели, как эти друзья-товарищи заходили внутрь.       Бурят, заметив их, помахал рукой, тут же направляясь в сторону компании.       Женя вздохнула. Ещё этих двух экземпляров тут не хватало.       Полина махнула ладошкой в ответ. Антон тихо поздоровался. Он выглядел глубоко озадаченным, светлые брови были сведены к переносице, руки сцеплены в замок. И трогать его сейчас никто не собирался. Мало ли…       — Че вы тут жопы протираете? — Бяша плюхнулся на лавочку рядом с Полиной, лениво откидываясь на спинку, которая ощутимо прогнулась от его веса. Тут итак все на ладон дышит, а бурят, судя по всему, хочет сократить срок службы общественного имущества до отведённого минимума.       — Жене о пропавших детях рассказали, — сообщила Морозова, сложив руки на коленях.       Бяша понимающе кивнул, едва заметно хмурясь, а Пятифанов достал из кармана сигареты, молча закуривая. На молчаливое предложение присоединиться Бяша отказался.       Это было странно. Неужели бурят решил в спортсмены заделаться? Обычно сам уламывал быстрее пойти посмолить.       — И чё думаешь? — Чернова посмотрела в раскосые карие глаза одноклассника, пытаясь в них разглядеть хоть что-то.       Парнишка выглядел расслабленным, безмятежным, но Женя подозревала, что все это напускное.       Бяша создавал впечатление шута. И обычно именно шуты были самыми проницательными во всем коллективе.       Как в колоде гадальных карт. Вроде бы и дурачок, а начинает вереницу карт.       Пока она пыталась изучить его, он занимался тем же самым, рассматривая новую одноклассницу. Чисто из любопытства, а не как любовный интерес.       — Занимательно, — она поджала губы.       Ее ресурс по общению закончился вместе с последним заданным Петрову вопросом. Антон и Полина рассказали достаточно, чтоб поразмыслить над этим. Только не ночью…иначе она с ума сойдёт. Больше пренебрегать сном было нельзя. Иначе, здравствуйте синяки под глазами, отеки и куча других проблем со здоровьем.       Кажется, ее ответ не понравился Роме. Парень тихо фыркнул, выдыхая облако дыма.       Нос защекотал терпкий запах табака.       Чернова спокойно вдохнула полной грудью. Она привыкла к такому. В ее окружении курили все— от отца до водителя. Поэтому не ощущать сигаретный шлейф от людей рядом было куда более непривычно.       По-хорошему бы и Пятифану показать, что бычить на нее не стоит. Как получилось с Бабуриным. Но на него же не сработают угрозы и лёгкое давление.       Черт с ним. Она от него тоже не в восторге. Не любила таких. Понторез. Весь из себя такой одинокий волк. Лучше просто занимать нейтралитет, как и хотела.       — Тоха, ты дошел сегодня нормально? — хулиган, видимо тоже решивший не тратить время на новенькую, как и она на него, обратился к другу.       Тот молча кивнул, не поднимая головы.       Рома кивнул своим мыслям, делая очередную затяжку.       Он стоял чуть в стороне, обводя пристальным взглядом детскую площадку, где они все сейчас находились. Они с Бяшей вообще-то пошли за жрачкой. Родители заступили на дежурство— смены совпали, — так что можно было спокойно пару дней кантоваться у него.       — Ладно, я все, что хотела, узнала, — Чернова выкинула смятый стебель на землю. Тусоваться с этой компанией в ее планы не входило, так что можно было валить домой. Впереди ещё половина дня. — Спасибо, — она обратилась к Полине. Антон все равно сейчас вне зоны доступа.       — Да не за что, — Морозова добродушно кивнула, — Если что, ты звони. У твоей бабушки мой домашний есть, — Евгения кивнула в ответ. Они живут через пару домов друга от друга, соседи. Как поняла Женя, ее бабушка и дедушка Поли примерно ровесники, поэтому и созваниваются иногда.       Мало ли, что дома случится может.       Звонить она, конечно, не собиралась. Все для себя нужное, что могла, узнала, теперь можно спокойно жить оставшиеся дни до школы.       Нужно было надеяться, что Полина не надумала себе какой-то великой дружбы между ними. Ещё тут ей проблем не хватало.       Только Чернова уже хотела свинтить домой, как ее снова окликнули.       — Э, Жека, погодь секунду! — Бяша вскочил на ноги, подходя к ней. — Бабка твоя дома? — в голове тут же возник вопрос: зачем ему это?       Чернова спустя секунду молча кивнула, выжидающе глядя на парнишку.       Что ему надо?       — Ништяк. Пошли, я с тобой дойду. Спросить у нее кое-что надо, — это закон подлости какой-то. Она собиралась дойти одна. Подумать, от людей отдохнуть.       — Прям так срочно? — вдруг все же получится отмазаться. Но она лишь получила утвердительный кивок в ответ. Черт. — Ладно, — не устраивать же истерик. Раз уж ему что-то спросить надо. По телефону же нельзя, они в пещерах все живут.       Она молча двинулась в нужную сторону, как Бяша затормозил.       — Ромк, идёшь? Все равно потом к тебе, — Пятифанов молча выкинул бычок и двинулся к ним, даже не прощаясь с Полиной и Антоном.       Отлично, давайте ещё всей этой вот компанией огромной пойдем.       Голова итак кругом шла, ещё этот весь галдеж слушать.       — Мы пока ещё тут побудем, — сообщила Полина, смотря на понурого Петрова. Тот не выражал особого желания оставаться с Морозовой, но и против ничего не высказывал.       Парни кивнули им, приглядываясь между собой. Что-то с Тохой совсем не то.

***

      Чернова заправила волосы за уши, чтоб в глаза не лезли.       Парни шли по обеим сторонам от нее, от чего стало слегка дискомфортно.       Хотелось идти сбоку. На всякий случай. Мало ли что. Она с ними фактически и знакома не была, чтоб в их компании расхаживать.       Хорошо, что шли молча. И осталось совсем немного.       Все не так плохо.       — Ромыч, думаешь эта херь вся с детьми опять начнется? — уже не молча.       Бяша явно страдал от словесного недержания. Иначе объяснить его тягу открывать свой рот постоянно Женя не находила.       — Я ж откуда знаю, — Пятифанов повел ссутуленными плечами. Разговаривать ему, судя по всему, тоже не хотелось.       В этом она с ним была солидарна.       — Женька, — девушка вздохнула. Поправлять его особо смысла не было. Как пить дать, Бяша из таких людей, которым горячо побоку, что там тебя не устраивает. Один хрен будет делать свое.       — Что твоей бараньей физиономии нужно? — парень сделал вид, что обидного обращения не услышал.       Да оно и не обидное было вовсе.       — А ты чего переехала-то к нам? В городе скучно стало, на? — нет, ну…       Она ещё в школе Кате все понятно и доступно объяснила, при всех. Неужели повторять нужно? Создавалось впечатление, что о ней интересно узнать каждому козлу в этой чертовой деревне.       — А это не твое дело, барашек, — она фыркнула, отворачиваясь. Не было никакого желания продолжать разговора. Особенно на эту тему. Какое всем дело?       Она тоже не глупая, понимала, что с такой известной, в плохом смысле, фамилией сидеть тихо в стороне вряд ли получится. Но надежда умирает последней…       А тут ещё даже учеба не началась, а она одноклассников видит чаще, чем себя в зеркале. И отношения с ними никак нельзя назвать дружескими. И каждый сует свой противный нос, куда никто не просил.       — По выебистой физиономии получила, взбрыкнула и к бабке укатила, — Пятифанов издевательски улыбнулся, смотря на нее сверху вниз. Он был уверен, что прав, а Чернова на себя лишней важности напускает. Вся такая смелая и независимая, мать ее.       Он насквозь видел. Обычная вредная девчонка, которой всю жизнь приносили все на блюдечке с золотой каёмочкой, вот она и крутит окружающими, как хочет, наебывая всех и вся.       Даже Катьке с Семой отпор дала по большей части просто случайно. Хоть сперва ему показалось иначе.       Херня всё одна. Уже начинающая бесить херня.       — Рот свой закрой, — словно хлыстом по спине. Тон Черновой стал ледяным. Не таким лениво-раздраженным, как с Бяшей. Либо он попал в точку и фифе стало обидно, либо…— Или помочь закрыть, раз сам не в состоянии? — Ромка остановился, хмуря брови.       Нет, бляха, хватит. Он терпила ебаный что ли, с какого-то хрена капризы бабские слушать? Нейтралитет эта выскочка держать собралась. Тогда рот свой закрытым держать надо, а не рыпаться на него.       Мозолистые ладони сжались в кулаки, но он поспешил выдохнуть. Ещё из себя выходить не хватало. Просто соплячку эту на место нужно поставить.       — Ты базар фильтруй, Чернова, — одного шага хватило, чтобы сократить расстояние до полуметра.       Женя горделиво вскинула подбородок, смотря хулигану точно в глаза.       И, черт возьми, она ещё никогда в жизни не чувствовала такого явного превосходства от человека.       Даже все те многочисленные серьезные дядьки, с которыми отцу приходилось вести бизнес, не заставляли все внутри предательски скручиваться.       А глаза цвета льда, слегка прикрытые темной челкой, заставляли.       Казалось, ещё немного и начнут трястись коленки. Что за хрень? С ней никогда такого не было.       — Папаши-то твоего рядом нет, никто задницу твою не прикроет, — Евгения думала, что не сдержится. Даже несмотря на страх глубоко внутри. Вмажет этому представителю приматов прямо промеж глаз, чтоб знал, как пасть свою открывать. Внутри клубился гнев. Какого черта все эти твари постоянно пытаются задеть ее семью? Отца? Каждому из них лично они ничего не сделали.       Бяша, поняв всю ситуацию, незаметно встал чуть сбоку Жени, преграждая ей пути к отступлению и оглядываясь.       Вот ведь… подхалим.       Хотя осуждать она его не стала. Каждый в жизни занимает свое место и выполняет нужные функции. Бурят не исключение.       — И без него прекрасно справлюсь, — она сжала руки в кулаки, чувствуя, как ногти впиваются в ладони. Боль слегка отрезвила, позволяя понять, что с двумя парнями ей не справиться.Был бы один Бяша, его б смогла уложить на лопатки и деру дать, а так… ужас, она класса с седьмого не дерется, неужели опять придется начинать? — С таким как ты уж точно, — Ромка почувствовал, как волосы на затылке зашевелились. С таким, как он?       И что она сейчас имела в виду? Слишком низкий сорт?       — Еще раз повторяю: базар свой фильтруй, принцесса. Тут тебе не Диснейленд. Мигом, блядь, разговаривать научим, — Чернова сжала губы в тонкую линию.       Прозвище больно резануло по ушам, вызывая внутри болезненное жжение.       Ее так только один человек называл. И совсем не важно, в каком контексте. И больше никто не смеет.       Черт бы все побрал. До дома оставалось буквально пару дворов. Ебаный Бяша со своими расспросами.       Рома молча смотрел за реакцией одноклассницы. Рискнёт что-нибудь вякнуть в ответ?       Ее выебистость накаляла. Нет чтобы промолчать и не строить из себя тут хер пойми что, она упорно гнула свое, не желая ничего слушать.       Ему это не нравилось. Потому что так никто не делал. А если и делал, то быстро получал промеж глаз. Девушку он бить никогда не станет. Не по-пацански это. Бабы на то и слабый пол. Нужно ж разграничивать, кого мацать, а кого гасить за выпендрёж.       А если бить нельзя, придется разговаривать иначе.       — Учения свои себе запихни куда поглубже, усек? — Чернова на пятках развернулась в сторону дома, уворачиваясь от рук Бяши и отвешивая ему смачный подзатыльник. Бурят звонко ойкнул.       Вот те раз. Получил вообще ни за что, ни про что. Даже возмутиться не успел, как его перебили.       — Спрашивайте, что хотели и катитесь к чертовой матери! — она заспешила к калитке, всеми фибрами души надеясь, что гопник решит успокоиться. Бежать, трусливо поджав хвост, было не в ее принципах. Но получать по лицу она больше не хотела.       Наполучала уже. Хватило.       При всей своей внешней стойкости она прекрасно понимала. Ударь ее Пятифанов хотя бы раз, и она просто не встанет. Это тебе не избиения ради удовольствия, не воспитательная мера, а он не просто избалованный трус. Тут все куда проще, и от того страшнее.       Красивенько ляжет на землю с разбитым носом. Это как минимум.       А если ещё и Бяша поможет, то вообще суши весла. Сразу в больничку. А потом в морг.       Опасность смерти она понимала четко.       — Стоять! — вместе с приказным тоном Пятифана открылась калитка.       На Чернову тут же налетел Велес, радостно прыгая на хозяйку и облизывая ей лицо. Пёс словно все это время сидел и ждал ее, готовый вот так вот встретить.       Она едва не рухнула под его весом, делая шаг назад. Волкособ поставил на ее плечи передние лапы, довольно скуля.       Вроде такая махина…а щенок щенком.       — Все, хватит, — хозяйка ему была рада, но при посторонних сюсюкаться с питомцем не собиралась. Зато рядом с ним она почувствовала себя в относительной безопасности.       Волнение все ещё скручивало желудок.       На пороге стояла бабушка, а с летней кухни тянулся запах какой-то выпечки.       Чернова оглянулась. При виде волкособа парни немного стушевались, теперь просто спокойно направляясь в сторону калитки. Вот и прекрасно. Оставалось надеяться, что бабушка начинающегося скандала не слышала.       — Женечка, уже нагулялась? — не ясно, была ли бабушка рада. Она так хотела, чтоб внучка себе тут друзей скорее нашла. Однако начало хоть какого-то общения с Морозовой старушку явно не приводило в восторг.       Саму Чернову это сильно не заботило.       — Да, — Велес все ещё радостно крутился под ногами. — К тебе тут пришли, спросить кое-что, — она кивнула на парней, подошедших уже вплотную, и шмыгнула на веранду, прямо на ходу скидывая кроссовки.       — О, ребятки. Как вы? Чего хотели от старухи? — старушка тут же вышла из дома, с доброй улыбкой встречая хулиганов.       Не понимала ее Женя.       Что она в них такого хорошего увидела? Помогали по дому с мужской работой? Так не за спасибо помогали. Дело, вообще хорошее, и им деньги и бабушке порядок на участке, но…       — Здрасте, баба Марфа, — Бяша добродушно заулыбался, обнажая две дыры вместо передних зубов. — Я тут это, поинтересоваться хотел…       — Да-да, секундочку…. Женечка! — Чернова, уже поднимающаяся по лестнице, тяжело вздохнула. Да что ж за заговор такой? Все против нее.       — Что? — она выглянула из-за косяка, держась за него рукой, в надежде, что все же убежать к себе в комнату получится.       — Вытащи там в духовке, а то сгорит, — бабушка протянула ей полотенце.       Девушка молча кивнула и забрав кусок ткани, направилась на летнюю кухню.       Велес, наконец, не вился под ногами, видимо поняв, что никуда она не денется. Можно не бояться, что он случайно ее толкнет и противень с выпечкой полетит под потолок.       Обоняние ее не обмануло. Бабушка решила приготовить свои фирменные пирожки. Интересно, с чем. К запаху теста примешивался сладковатый аромат ягод.       Со двора слышался лепет Бяши. Честно, она даже не пыталась вслушаться. Зачем?       А бабушка слушала. Бабушке эти два хулигана нравились. Либо Женя чего-то очевидного не видит, либо что? Дурдом какой-то!       От злости она хлопнула дверцей духовки, поставив горячий противень на подставку.       — Евгения! — бабушкин голос словно поток ледяной воды, вывел из размышлений, — Я сейчас за твои психи выдам тебе пиздюлей! — парни прыснули со смеху, — И вам тоже, — смех тут же стих. Строгий взгляд хозяйки дома вмиг привел всех в чувства, не позволяя больше ерепениться.       Чернова прикусила губу, пряча дурацкую улыбку. Она-то к такому привыкла. И знала прекрасно, что бабуля только строжится.       — Прости, я случайно, — попыталась соврать она, вытирая руки об полотенце. Нужно было найти тарелку.       — Знаю я твое случайно, — хулиганы переглянулись, не сдержав ехидных улыбок.       И пока Васильевна опять пустилась в увлекательный рассказ о каких-то там листочках и цветочках, вновь забирая все внимание Бяши, Рома лениво рассматривал двор. На кой черт он тут стоит, как лошара последний… пошел бы домой, а Тимур сам бы пришел обратно. Поди через дорогу перейти— не потеряется.       Бывал он тут часто, поэтому ничего нового не увидел. Те же птицы, сарай, подвал.       На веранде большие окна были почти все нараспашку и не задернуты шторами, как бывало в холодное время года. Видимо, потому что от духовки шел сильный жар.       Чернова сновала около столешницы, перекладывая выпечку в большую тарелку.       Свинтила, трусиха. Он бы выяснил все и сразу, а она испугалась, рванула к бабке под юбку.       Ну ничего, будет ещё время. В школе точно никуда не денется…       Почувствовал на себе пристальный взгляд, Женя подняла голову, тут же встречаясь с ледяными глазами.       Внутри что-то екнуло, заставив щеки слегка покраснеть. Пятифанов смотрел слишком пристально. Словно хищник перед собой жертву увидел.       Господи боже, что с ней такое?       Она нахмурилась, пытаясь придать себе более важный вид и молча отвернулась. Пятифан довольно оскалился. Вот и правильно. Пусть свое место знает.       Тут ему в ладонь ткнулся большой холодный нос.       Он опустил голову вниз. Перед ним, довольно виляя хвостом, сидел этот ее пёс.       Как его там зовут-то? …       — Ого…слыш, Женька! — Бяша отвлекся, тоже начиная рассматривать пса, — А чё у тя за псина такая, на? — он присел на корточки, начиная гладить его по голове и спине.       На удивление Черновой, тот лишь довольно высунул язык, готовый вот-вот лечь кверху пузом.       — Велес зовут. Волкособ, — она вышла на улицу, — Гибрид собаки и волка.       — Ниче се. Здоровый, — она кивнула.       — Так, ты меня дослушаешь? — бурят опомнился, поднимаясь на ноги и оставляя пса без внимания.       Пятифанов его так руками и не трогал. Не любил чужую скотину лапать.       Воспользовавшись моментом, Евгения Вернулась в дом, поманив за собой пса.       К черту все и вся. И Пятифанова этого придурошного тоже к черту.

***

      — И нахер ты уши у Васильевны про траву какую-то грел? — Рома опустился в старенькое кресло в зале, откидываясь на спинку и прикрывая глаза.       По-хорошему, нужно было не сидеть на жопе ровно, а хоть каким-то делом заняться, но не хотелось совершенно.       — Да просто…— бурят пожал плечами, пряча взор карих глаз.       Скрывает что-то, гад…       — Просто даже мухи не ебутся, — возразил Пятифанов. Он не собирался силой допытывать. Захочет— расскажет. В конце концов, он ему доверяет, как самому себе.       Тимур вообще не тот, кто за его спиной ебанину всякую творить будет.Главное, чтоб не влез никуда и глупостей не наделал. Может ведь…       — Да чё ты? — возмутился друг, обиженно хлопая глазами. — Ну я про травы узнавал, а ты новенькую взглядом сжирал. Все в плюсе, на, —тут пришла очередь хлопать глазами Роме. Пятифан нахмурился. Меж густых темных бровей залегла глубокая морщина.       — Понял хоть сам, чё спизданул? — он фыркнул, чувствуя внезапный прилив злости. Какого хера вообще?       — Я-то понял, — не собирался прекращать друг, улыбаясь все шире, — а ты, на?       — Бяша….— он угрожающе сжал руки в кулаки.       — За меньшее ебла сносишь, а тут Чернова сухая из воды за такую ебаторию вышла. И потом стоял, ее физиономию недовольную рассматривал, — парень еле успел увернуться от удара. Скорее в шутку, чтоб пиздеть прекратил, но все равно ощутимого, — Стареешь, Ромк! — не дожидаясь реакции, он подорвался на ноги, еле уворачиваясь от пинка под зад.       — А ну иди сюда, гад! — Пятифанов не сдержал улыбки, кинувшись следом за другом на улицу.       Хрень это всё. Чернова просто внучка Марфы, вот он и не хочет уж прям жестить…       Скорее было похоже, что он пытается убедить в этом всем самого себя.       И ни черта он на нее не пялился.       Просто вьется где-то рядом постоянно, как будто специально. Хер с ней. Это можно оставить до школы.

***

      Остаток лета прошел неоправданно быстро.       Женя даже толком заметить не успела как наступило первое сентября.       Две недели она потратила на полное обустройство в доме. Приходилось ко многому заново привыкать. Тут не было личного повара или водителя, которые по щелчку пальца тебе помогут, не было родителей и кучи магазинов. Приятелей весёлых, вечеринок, кружков, на которых она постоянно пропадала, а люди смотрели, как на ребенка Сатаны.       Зато тут было много работы, которая помогала отвлечься, и чудесная природа.       Работы она не боялась, ни физической, ни умственной.       Может, и росла всю жизнь в городе, но это не мешало ей довольно быстро приспосабливаться к новым обязанностям. В конце концов, она сбежала сюда сама, а значит, нужно привыкать. Убирать и смотреть не только за свои псом, но за тремя кошками, которые приходили исключительно поесть, посидеть на руках, и сваливали в только им известном направлении. Также помощь по дому требовалась постоянно бабушке.       При всей своей прыткости и жизнерадостности, ей было тяжело. Она многое не могла достать сама, как и поднять тяжести, как и выполнить абсолютно всю работу одной за день, пораженные артритом руки иногда плохо слушались, она часто присаживалась отдохнуть, все время отшучиваясь, что просто хочет понаблюдать, как справится внучка.       Поэтому Чернова по первому зову бабушки бежала к ней, чем бы не была занята. Если честно, то Евгения с каждым днём всё более четко осознавала, что ее любимая и обожаемая бабушка уже давно не молодая. Конечно, это было понятно давно. Женя ведь не дура, все прекрасно понимала, но никогда не задумывалась, насколько же человеческая жизнь хрупка и скоротечна. Даже после аварии осознание не пришло к ней полностью.       А сейчас, смотря на глубокие морщины, усталость в родных глазах и седину, сердце едва ощутимо кололо.       Отец учил не опускать руки и пахать, а ещё учил всегда держаться за семью. Значит, так она делать и будет. Сейчас ее семья— Марфа Васильевна.       Ещё несколько раз ее вытаскивала на улицу Полина. Иногда с Антоном на пару, иногда одна. Чернова честно пыталась отмазаться, но выходило, почему-то, очень плохо. Не выходило.       Она смогла лишь один раз сослаться на плохое самочувствие. При этом и в лицо сказать однокласснице о том, что в крепкой дружбе она не заинтересована, не получалось. В классе нужен приятель. Она не боялась быть одна, но так всегда спокойней.       Не хотелось признавать, но Поля была довольно интересным человеком, начитанным. Как оказалось, она играет на скрипке и живёт со своим дедушкой, у которого в кабинете своя библиотека.       Милая миниатюрная девушка…по крайней мере на вид.       Внутри голубых глаз плескалось что-то темное, потайное. И Жене хотелось узнать, что она скрывает.       Это было не свойственно ей. Черновой почти всегда и на все было глубоко плевать, если это не касалось ее самой, а тут хотелось запилить свой любопытный нос просто всюду.       — Какая ты красивая! — Морозова приветливо улыбнулась, оглядывая подругу.       Женя пожала плечами, мол я знаю. В руках был небольшой букет полевых цветов. Все утро потратила, чтобы его собрать и упаковать в найденную на чердаке пленку. Хотелось сделать приятно своему классному руководителю.       Она поправила длинный кожаный пиджак, доходящий почти до длины юбки выше колена. На улице было не то чтоб шибко тепло.       Сама Полина стояла перед ней в юбке солнышком, с милым бантиком, который она заколола пару прядей сзади. Да…они разные. Внешне уж точно.       Морозова девочка-ангел, в юбочках и рюшах, с длинными волосами, заправленными за уши и наивным взглядом олененка из мультика «Бэмби».       Женя была почти уверена, что ее новая приятельница куда сложнее и интереснее, чем просто хорошая девочка, но пока узнать об этом было невозможно.       Сама же Женя…папина дочь со стальным характером и привычкой подстраивать всё вокруг под себя. Никаких рюш и бантиков уж точно не виделось. Зато всегда и все идеально. От выпрямленных белых волос, до выглаженной блузки под пиджаком и контура алой помады на губах.       — Ты тоже, —Чернова жестом указала в сторону школы, не желая заострять внимание на комплиментах, — Идем? — Полина кивнула.       Впереди ожидала линейка, детский визг и ор, одноклассники и… Пятифанов, черт бы его побрал.       Она не видела его все две недели. Чудо, не иначе. И это было хорошо. Меньше раздражителей — меньше нервов.       Подумав о том, что нервов с этого дня станет куда больше, Чернова вздохнула, уверенной походкой направляясь на линейку.