Ведьма

      —Тоша! — сквозь сон услышав жалобный плач сестры, Петров подорвался на месте, точно ошпаренный, потирая заспанные глаза. Найти очки вслепую у него не вышло, видимо, они опять куда-то завалились или затерялись в складках одеяла. Пошарив руками, он плюнул на эту затею, осматриваясь.       За окном была глубокая летняя ночь, чистое небо освещали яркие огоньки звезд, а его младшая сестренка стояла в дверном проёме, стирая со щек катившиеся градом слезы. Детские ладошки уже были все мокрые от солёной влаги. Антону не нужно было иметь хорошее зрение, чтобы знать, что светлые большие глаза, обрамленные длинными ресницами, сейчас наполнены ужасом. Как давно она к нему вот так не прибегала...       —Оля, что случилось? — без очков в потёмках все расплывалось. Он едва не споткнулся об одеяло, пока выбирался с собственной постели, чтобы подойти к ней.       Кожу холодило от смены температур. Хоть было и лето, но по ночам уже становилось холодно. Не то, что под толстым одеялом.       Парень сел на корточки, протягивая к Оле руки. Девочка тут же кинулась к нему в объятия, прячась в надёжных объятиях старшего брата и жалобно хныча ему в грудь.       — Сова! Сова вернулась, Тош! Мне страшно... — парня прошиб холодный пот.       Казалось, этот кошмар закончился три с половиной года назад. Резко прекратились пропажи детей, нашлись живыми и здоровыми Катя и Семён, на глаза не попадалась Алиса, а Оленьку, наконец, оставила противная сова, доводившая девочку до истерики. Но сейчас она вновь тряслась в его объятиях, и он даже боялся заикнуться о том, чтобы отправить ее спать к себе.       Детские ручонки впились в него так сильно, что начали дрожать от напряжения. Он осторожно коснулся белокурых волос, поглаживая макушку сестры. Она всегда успокаивалась от этого.       Петров тяжело вздохнул, чувствуя, как от сестры постепенно и ему передавалось отвратительное, давно забытое чувство. Животный страх, скрывавший все тело ледяной коркой.       — Ложись на мою кровать, я посижу с тобой. — парень поднял сестрёнку на руки, бережно укладывая на свою кровать и накрывая одеялом. Его подслеповатый взгляд то и дело метался к окнам, опасаясь заметить на опушке звериные силуэты.       Это не могло вернуться...       Ложиться с ней рядом он не стал. Они оба выросли, чтобы спать вместе. У него скоро закончатся предпоследние летние каникулы, и он пойдет в десятый класс, а Оленька весело потопает в четвертый , сверкая своей лучезарной улыбкой и размахивая букетом цветов для учителя.       Девочка почти с головой укуталась в одеяло, глядя на него блестящими от слез глазами. Она деловито поправила подушку, которая, по ее мнению, лежала слишком низко и уставилась на старшего брата хоть и сонным и все ещё напуганным взглядом.       Антон тепло улыбнулся, натягивая футболку и беря в руки плед. Показывать, что ему самому стало страшно, он не собирался. Не хватало ещё Олю напугать до заикания.       Ему предстояла беспокойная ночь полусидя в ногах сестры. Если начнет спускаться на первый этаж, то всех разбудит и тогда мать точно отправит Петрову-младшую спать к себе в комнату. Лучше уж так посидеть. Время все равно, по его соображениям, должно было перевалить за два.       Спустя пару минут девочка, видимо, быстро успокоившись в присутствии брата, засопела, сжимая его ладонь своей. Маленькие пальчики иногда подрагивали, цепляясь крепче за худую руку брата.       Антон вздохнул, плотнее укутываясь в плед. Где-то вдали, со стороны коридора, послышался хлопок. Словно большая птица махнула крыльями и улетела. Звук знакомый настолько, что хотелось закричать.       Проверять, что там, он не стал….

***

      — Рома! — Пятифан резко выпрямился, едва не роняя на ноги флягу с самогоном. Голос зазвучал крайне неожиданно прямо над ухом. —Да не пугайся,— Марфа Васильевна, для своих баба Марфа, весело усмехнулась, закидывая кухонное полотенце на плечо. Ее явно веселил удивленный вид местного хулигана, в зубах которого тлела сигарета.       Он начал работу пару часов назад и, видимо, слишком задумался о своем. Попросту не услышал неторопливых шагов со стороны дома.       Время едва перевалило за двенадцать, сверху нещадно пекло жаркое августовское солнце, от чего пот градом катился со лба, футболка на спине уже насквозь промокла. Хотелось побыстрее все доделать и оказаться на реке. Там вода всегда была прохладной.       Старушка протянула графин воды. Парень перехватил сосуд одной рукой, свободной убирая бычок за ухо— Марфа никогда за курево не орала. Главное, чтоб бычки в пепельницу выкидывал, а в остальном ей было все равно.       Холодная вода приятно остудила горло.       —Че такое? — Ромка вздохнул, удобнее перехватывая флягу. И как только эта старушенция умудряется их сама куда-то таскать, пока он занят? Самогон, ничего не скажешь, у нее отменный. Ещё и с разными добавками. И наливок херова куча. Сам не раз проверял на пару с Бяшей.       Но зачем она его столько делает? Он лишь пару раз видел, как Марфа продает его соседям или местным мужикам. Не складирует же она в подвале эти фляги...       — Дельце у меня к тебе завтра будет,— он часто подрабатывал у нее, особенно летом.Баба Марфа была хоть и чудной, но всегда находила для него работу. Жила одна, муж умер пару лет назад, а семьи сыновей к ней не наведывалась. Что, по словам Катьки, было частой темой местных сплетен.       Его сплетни не интересовали. Ещё не хватало всякой чушью уши греть. Но лёгкую досаду от ситуации хозяйки дома он чувствовал. В конце концов, это, наверное, обидно, когда про тебя собственные дети забывают. К тому же старушкой она была душевной. И накормит, и от непогоды спрячет, и прикроет, если надо. А сколько раз вылавливала их с Бяшей после драк и рожи обрабатывать помогала. И за работу всегда платила, не принимая отказов, как он ее не упрашивал. Даже пытался просто оставлять деньги назад, так она их матери передавала. "Дом большой, я сама не справляюсь. С деньгами у меня все хорошо, Ромочка, бери." - деньги, думалось, как раз от тех самых детей, что к ней не приезжают.       А дом правда был большой. Два этажа и мансарда. И комнат там было много. Он ни разу все не видел. Да и не сильно пытался. Не его дело.       — Какое? — он поставил флягу на траву, утирая пот со лба. Сегодня ему должен был помочь Бяша. Но эта овца в волчьей шкуре опять куда-то запропастилась, не предупредив. Придется по всяким ебеням его искать... хоть бы не пьяный в кустах каких-нибудь спал. А то с него станется.       — Рано утром помочь мне кое-кого встретить, — бабулька лукаво взглянула на него темными серыми глазами, чуть мутными из-за толстых стекол стареньких очков в круглой оправе. Первый автобус приходит ни много, ни мало часов в 6 утра. Кто в такую рань в деревню может притащиться? Еще и в начале августа... — Не за спасибо, конечно.       — Помогу, не вопрос. И спасибо за это мне хватит, — вот ещё. Тут просто человека встретить нужно, а не сарай от мешков со всяким хламом вычистить или, например, крышу подлатать после зимы. Он готов был помочь и просто так. Видя его серьезный настрой, женщина молча кивнула и вновь удалилась на летнюю кухню, что-то бубня себе под нос. С кухни доносился запах чего-то мучного. Желудок предательски скрутило от голода.       Парень поднял флягу в руки, как-то поздно осознавая, что телефон в доме не звонил и почты она не получала. Откуда же знает, что завтра к ней приедут? "Может, раньше звонили, а вспомнила только сейчас. Нашел, над чем голову ломать."       Кивнув собственным мыслям, он понес последнюю флягу в тенек около дома, где стояло ещё несколько таких же. Потом их нужно было перенести в подвал.

***

      — Куда в такую рань едете? — водитель автобуса, мужчина крайне улыбчивый. Особенно в половине пятого утра. Девушка уселась на свободное место. Хотя сейчас куда не плюнь, везде свободно. Народ в такое время в деревню обычно не ездит. Только если из самой деревни на работу. На улице ещё было темно, но вдалеке, на горизонте небо уже начинало светлеть. Рассвет не за горами.       — К бабушке, — она попыталась улыбнуться, но ссадины на левой части лица, скрытой волосами, предательски сильно заныли. Она прикрыла глаза, ожидая, когда боль утихнет. Безумно болела голова, а не затихающее в плече ноющее ощущение сводило с ума.       Черт бы все побрал… Отца, дядю Мишу, мать, машину и этот проклятый Новосибирск.       Видя, что на разговор она не настроена, водитель молча отвернулся к лобовому стеклу, дожидаться времени отбытия. Может, кто ещё сядет на последних минутах. Особо ранняя бабулька, которая любит на автобусах кататься и быть всем недовольной, например.       Девушка устало уткнулась головой в стекло. Глаза закрылись сами собой. Впервые за последние несколько суток. Осталось полтора часа ужасной дороги, и она, наконец, будет в родной деревне.