Тридцать и Одна Вселенная

Снаружи дом кажется самым что ни на есть непримечательным: старые, ветхие окна и двери, стены, сплошь заросшие мхом, небольшое крыльцо, к которому с трудом получается пробраться сквозь высокую, густую траву и колючие ветки. Всё в нём так и порывает Антона развернуться и пойти прочь. Обычно он бы так и сделал бы, не посмотрел бы даже лишний раз в сторону этой развалины. Но так было раньше — до. До всех предательств, до заговоров за спиной Короны, до подлого сотрудничества собственных друзей с давними врагами. До кровавой войны, что они все вместе этим развязали. Антон заходит внутрь осторожно. В руке уже давно сжимается рукоять меча, чтобы в случае опасности успеть отбить возможную атаку, а глаза внимательно оглядывают каждый угол, каждый поворот. Шкафы вокруг заставлены доверху книгами, названия которых Антон не рискнул бы даже мысленно произнести, в воздухе стоит яркий запах трав вперемешку с явным ароматом воска — колдун определённо проводил какие-то обряды, пока не почувствовал внезапное присутствие Антона. Даже свёртки с заклинаниями со стола не убрал — те так и нагоняют страх своими жутковатыми рисунками и заковыристыми надписями. — Вы только посмотрите на это, — раздаётся за спиной Антона тихий, низкий голос, но когда он резко к нему оборачивается, то находит лишь пустоту. Голос на это довольно смеётся. — А я думал, что мне померещилось, что не может такого быть. — Покажись! — Приказывает грозно Антон, напряжённо всматриваясь в темноту. — Немедленно яви себя, не то иначе… — Иначе что? Убьёшь? Кандалы наденешь? Публично сожжёшь на площади на глазах у десятка сотен крестьян? Я тебя умоляю, — и снова смеётся. — Ничего ты мне не сделаешь, будущий Король, иначе сам бы не пришёл бы так ко мне: без охраны, без рыцарей своих, без пафосных речей и развивающихся на ветру знамён… Нужно тебе от меня что-то, только вот что? — не понимаю. Несмотря на свою внешнюю браваду, Антон тревожно сглатывает. Кто знает, не зря же отец столько времени держал магию под строгим запретом, а всех её практикующих сразу приговаривал к казни. Возможно, Антон уже совершил ошибку, когда позволил идее только зародиться в голове. Кто знает чем ему может ещё обернуться подобное сотрудничество с колдуном, какие мысли тот примется шептать на ухо, когда почувствует свою вседозволенность и власть над ситуацией. Не стоило этого делать, не нужно было так слепо поддаваться собственным эмоциям, позволять им затуманить отчаяньем сознание. Нет ничего святого в колдовстве, ничего светлого и путного. Лишь боль и смерть, и глухо стучащее в груди от страха сердце. — Ты только в обморок не упади тут, — продолжает издеваться колдун. — Я хоть полы сегодня и чистил, всё равно не советовал бы по ним своей королевской тушкой кататься — простудишься, а мне потом ещё несколько лет выслушивать ото всех, как я Принца проклял и гореть в огне за это должен. С боку слышатся шаги. Они ступают мягко, едва слышно — половицы даже не издают ни единого скрипа, — а сам колдун словно выплывает из самой темноты. Его появление оказывается настолько неожиданным, что Антон резко отскакивает назад, а рука с мечом тут же подлетает в воздух. — Неужто я настолько страшный? Неужто я настолько некрасив? — Колдун наигранно хмурится и качает головой. — Хотя каждый, что приходил ко мне до этого момента, все как один всегда потом одаривали комплиментами, писали песни и складывали стихи, сердечно клялись назвать своих сыновей в мою честь. Так, может, врали все? Ах, как же обидно. Теперь, когда у голоса появился наконец ещё и внешний облик, Антон в полной мере осознаёт последствия принятого им решения. Тёмные волосы, абсолютно чёрные одежды с головы до самых пят, амулеты на шее и увитые кольцами пальцы — это не те простые маги, которых отец всю жизнь вылавливал по всему Королевству. Этот явно в разы могущественнее и хитрее, и цена за его услуги тоже вероятно будет выше той, на которую первоначально рассчитывал Антон. Отсутствие права выбора ощущается как никогда отчётливо. — Мне нужна твоя… то есть, Ваша помощь, — всё же заставляет себя произнести Антон. Меч в ножны убрать он так и не берётся, да и до конца расслабиться — тоже, но для приличия хотя бы опускает руку вниз. — Да что ты? А я так сразу и не догадался как-то, думал, ты просто так ко мне в дом вломился без приглашения. Антон поджимает губы и тут же замечает, как самодовольно ухмыляются ему в ответ. «Не зли его», напоминает он самому себе. «Сейчас ты здесь никто и звать тебя никак. Ты сам пришёл к нему, а не наоборот». — Так чего же захотелось Принцу от меня, простого чародея? Деньги у тебя есть, корона и влияние имеются от самого рождения, красотой родители, я посмотрю, не обделили, и с вниманием от женщин и мужчин всё тоже должно быть в полном порядке. Чего тебе так не хватает, Принц, что ты из всех возможных вариантов решил прийти ко мне? — Война, — и голос на секунду обрывается. Антон спешно прочищает горло. — Не знаю, слышали ли Вы об этом, но Королевский Советник, Станислав, он... Он предал нас. Предал Королевство и Корону. Он провёл в замок шпиона и убийцу, чем чуть не погубил сразу несколько жизней, а затем — отправил с ним всю собранную информацию своим хозяевам, от чего теперь вокруг гибнут люди и страдает земля. — Весьма печально. А от меня тебе-то чего надо? — Чтобы война закончилась, очевидно же. Колдун весело фыркает, словно услышал неплохую шутку. — Как мило. Ты же понимаешь, что даже я не могу просто взмахнуть рукой и прекратить все человеческие мучения разом? Всё не настолько просто. — Я готов заплатить любую цену. — И я с радостью её приму, уж поверь мне, но, боюсь, методы мои не придутся тебе по вкусу, Принц. Так что шагай прочь отсюда, пока я в таком хорошем расположении духа и просто тебя отпускаю. Антон вновь чувствует, как отчаянье накрывает его с новой силой. — Прошу, — буквально шепчет он, чуть ли не умоляет. — Я… Я знаю, на что иду, заключая эту сделку. Я знаю, что сотню раз об этом пожалею, но я готов рискнуть: ради своего Королевства, ради его людей, ради собственных друзей и близких. Я готов на всё и сделаю всё, что Вы мне потом скажете, чего попросите взаимен. Только помогите прекратить это безумие. Колдун вдруг замирает, медленно обводит Антона своим пронзительным взглядом, от которого по телу пробегают мурашки. — Уж прямо-таки всё? Слова твои честны и без намёка фальши? — Он в удивлении ведёт бровью и делает приличный шаг навстречу. Антон физически заставляет себя не поддаваться желанию отступить назад. — Такие громкие фразы, ещё и из уст знати… А вдруг я попрошу взаимен твою душу? Или же захочу сделать тебя своей марионеткой, через которую сам и возьмусь управлять твоим же государством? Что если вовсе отберу у тебя право выбора и просто заставлю делать всё, что мне угодно? Поверь, Принц, фантазии мне точно хватит. Ты даже так согласен? Липкий холодок щекочет спину, поднимается до самого затылка. Невероятно глупо с его стороны, но Антон искренне и не подумал, что колдун способен запросить нечто подобное в оплату за свои услуги. А ведь правда: говоря «всё, что угодно», Антон буквально развязывает ему руки и связывает собственные крепкой, неразрывной верёвкой. — Нет, — спешно качает головой. — На такие жертвы я не согласен. — Нет? Отчего же тогда предлагаешь? — Я… — Даже если это спасёт сотни невинных жизней, если остановит жуткое кровопролитие и голод? Ты не готов пожертвовать собой ради других? Отдать себя взаимен на долгие счастливые годы для своего дорогого Королевства? Как по мне, так это довольно выгодная сделка: убить одного, чтобы жили другие. Или тебе так не кажется? Колдун своим взглядом буквально прожигает в нём дыры насквозь. Антон и не заметил, в какой момент тот сумел подобраться настолько близко, но вот он стоит рядом, в каких-то жалких десятках сантиметров от него, и вглядывается в лицо напротив так изучающе, словно пытается одновременно с этим заодно прочитать ещё и самые потаенные мысли. На таком коротком расстоянии Антон может рассмотреть его намного лучше. Длинные, чёрные ресницы красиво обрамляют ярко-голубые глаза, самый кончик носа будто слегка приплюснутый, что только добавляет некого шарма. Волосы уже не кажутся такими тёмными, наоборот — Антон почти уверен, что они такого же оттенка, что и его собственные, либо же просто очень сильно похожи. И пахнет от колдуна тоже довольно приятно: какими-то настойками или маслами. Антон непроизвольно вдыхает запах глубже. — Я всё равно не согласен быть твоей марионеткой. — Ты смотри, даже «выкать» перестал. Интересно. Настолько предложение моё не понравилось, что ли? — Вашей марионеткой. Так лучше? Колдун довольно кивает. — Лучше. Так ты мне кажешься гораздо симпатичнее. Никогда не любил эти напыщенные официоз и вежливость, они меня всегда отталкивают, а по тебе прямо невооружённым глазом видно, что ты сказать что-то хочешь, но сам себя останавливаешь. Зачем? Кому это всё надо? Говори открыто, либо же проваливай обратно в свой замок и забудь сюда дорогу. Так ну-ну, и что? Согласен? Да, нет? — Нет. — Нет? — Я не собираюсь быть твоей или чьей-либо ещё куклой. Не знаю, что за люди обычно к тебе ходят и чего пытаются добиться, но я — наследный Принц, будущий Король своего Королевства, и я не выжил ещё из ума, чтобы соглашаться на подобные условия. — Вот и хорошо. Отчаянье и безрассудство тебе совершенно не к лицу, Принц. — Колдун подходит обратно к столу. Один слабый взмах рукой, и книга, кристаллы, свитки — всё враз исчезает, оставляя после себя лишь чистую фиолетовую скатерть. Ещё один взмах — и вот уже у стола буквально из воздуха возникают два деревянных стула, на один из которых вальяжно присаживается сам колдун, а на второй — указывает коротким кивком головы: — Садись. Кажется, нам есть что с тобой обсудить.