Три пера

Сянлю демонстративно сделал большой глоток отравленного вина, встал и ушел, не прощаясь. ― Однажды я найду его слабое место! Если я не смогу отравить его, тогда приму своё поражение, ― сердито сказал Вэнь Сяолю.

Вэнь Сяолю привык полагаться на себя и чувствовал, что ему по плечу, а что нет. Чутьё подсказывало: отравить девятиглавого демона будет архисложно. Но у него созрел план. Вот только для успеха требовались особые травы. Знахарь поёжился, вспомнив, как его отхлестали плетьми в прошлую вылазку на гору Шэньнун. ― Теперь-то чего бояться? Сянлю со мной уже случился, хуже не будет! ― решил он и пошёл предупредить лао Му, что уйдёт затемно. Знахарь взял нож, огниво, тыквенную бутылку с водой, приготовил заплечную корзину и сложил в неё всё необходимое. Он решил идти один. Заря не занялась, а Вэнь Сяолю уже тихо вышел из дома. Закинув корзину на спину, он зашагал по дороге, которая петляла и петляла, пока не истончилась до малоприметной тропы. По ней знахарь и стал подниматься в гору. Ночной лес и пробуждался, и засыпал: ночные хищники возвращались в норы и гнёзда, а певчие птицы возвещали рождение нового дня. Вэнь Сяолю остановился у разлапистой катайи, снял со взмокшей спины корзину, потянулся и закрыл глаза. Горы были знахарю привычны, но спокойно он себя не чувствовал. Навидавшись ветра и инея*, Вэнь Сяолю всё подвергал сомнению и мог создать беспокойство на пустом месте, ища подвох там, где его не было. Но прямо сейчас он улыбался, открывая лицо первым лучам солнца. /Примечание: чэнъюй 饱经风霜 ― *«навидаться ветра и инея» ― много испытать на своем веку, натерпеться невзгод, испить горечи./ Светило медленно поднималось над складками гор, и пение птиц стало заливистым, звонким. Вдруг лесные трели оборвал громкий стрёкот, послышалось хлопанье крыльев… Вэнь Сяолю вздрогнул, подхватил свою корзину и шмыгнул под дерево. Боясь, что над его головой кружит орёл Сянлю, он не решался посмотреть кто с кем бился в воздухе, и лишь когда на землю легли три синих пера, знахарь ахнул, сгрёб их и спрятал за пазухой. Выскочил из своего укрытия, задрал голову, но небо уже опустело. ― Надо же, какая удача! Спасибо-спасибо, ― он поклонился, благодаря судьбу за редкий подарок. ― Ха, ну теперь-то ты у меня попляшешь! Пусть это пёрышки не чжи-няо**, но любое зелье усилят в разы! /Прим.: дочь императора Шэньнуна утонула, превратилась в птицу и пытается заполнить море ветками и камушками (идиома 精衛填海 «Цзинвэй, заполняющая море»), поэтому люди стали звать её **чжи-няо ― птица твёрдой воли. Но Сяолю нашёл другие пёрышки: 幸福鸟 ― синяя птица удачи встречается и в Поднебесной./ Вэнь Сяолю хохотнул, вскинул корзину и углубился в лес. ― Поглядим, далеко ли ты теперь улетишь, разноголовый земляной червяк! ― последние слова задира сказал тихо и заозирался: не услышал ли его демон, но тут же расправил плечи и задрал подбородок. Если бы Сянлю мог увидеть воодушевление знахаря, то насторожился бы, а «червяка» припомнил и отомстил. Но Сянлю был далеко. …Нужные травы Вэнь Сяолю искал пять дней ― ему никак не удавалось найти «глаза краба». Так он называл лиану со смертельно ядовитыми бобами. Лето катилось к закату, но было жарким, поэтому стручки лианы побурели и раскрылись ― лучшее время для сбора. Знахарь покатывался со смеху, воображая Маоцю облезлой курицей. — Чешуйчатый червяк на полгода останется без своего «ездового орла»! — хохотал он, потирая руки. На обратном пути Вэнь Сяолю присмотрел конфетное дерево — лао Му любил сласти и сочные плодоножки сушил, запасал их на зиму. Приглядел знахарь и горянку ― для афродизиака, и зюзник ― для лечения послеродовых кровотечений, но их время сбора ещё не пришло, а вот у травы, которую в трактате о сильнейших ядах записали под названием «борода белой змеи», он остановился и осклабился. ― Не зря я столько времени кружил! От тебя, дорогуша, даже пчёлы мрут! Он видел, как травились «пьяным» мёдом, слышал жалобы незадачливых бортников, которые по незнанию ставили улья вблизи опушек с живокостью или бородой белой змеи. Вэнь Сяолю поблагодарил землю за дар, осторожно выкопал растение, аккуратно завернул в тряпицу и убрал находку в корзину. Домой он не шёл ― летел как на крыльях. ― Где пропадал?! ― накинулись на него домашние, которые уже решили отправляться в горы на поиски. ― Я же предупредил, что за травами пошёл, ― отмахнулся Вэнь Сяолю и благодарно кивнул, когда Е Шици помог снять корзину со спины. ― Задержался маленько. Чего переполошились? Или с клиентами не справляетесь? С клиентами домочадцы и правда не справлялись ― весть о знахаре, исцеляющем бесплодие, разлетелась, и в Циншуй стали приезжать те, кто потерял надежду. Поэтому травы, которые собрал Вэнь Сяолю, ждали своего часа до осенней мороси. Сначала он хотел приготовить снадобье, которое бы увело Маоцю на поиск пары. Орлы выбирают спутника единожды и на всю жизнь ― так у Маоцю появилась бы семья, а Сянлю оказался бы в пролёте. «А если демон возьмёт меня за горло, то скажу: причём тут я! Нельзя идти против природы! Всё живое хочет жить и плодиться», ― решил Вэнь Сяолю. Эта идея крепко засела в его голове, но уже разложив перед собой ингредиенты, он передумал: ― На сердце неспокойно. Нет, не надо. В конце концов, если эта гадкая птица облезет, то Сянлю полгода будет пешком ходить. Вот и сочтёмся! Знахарь почесал спину. Рубцы от плетей остались, несмотря на все старания. Заказов на лекарства накопилось море, поэтому Вэнь Сяолю мог готовить свою месть исключительно по ночам. Впрочем, зелье как раз и требовало света растущей луны. Но небо хмурилось, зачастили дожди, и знахарь переживал, что яд получится слабым. Намотав повязку на лицо, чтобы не надышаться парами, Вэнь Сяолю поставил котелок на малый огонь и стал добавлять ингредиенты, тщательно соблюдая последовательность. Соединив части, он прищурился, но всё же отломил от голубого пера половинку, поджёг и вмешал пепел в зелье. Потом поставил котелок у открытого окна рядом с другим варевом, которое предназначалось уже Сянлю и было усилено двумя синими перьями. Ветер разорвал облако, и на мгновенье вынырнула луна, осветив зелья. ― Улыбнулась удача! ― обрадовался Вэнь Сяолю, хихикнул и подбоченился: ― Борода белой змеи для белобрысого разноголового змея! Вот и посмотрим теперь, из какого теста ты сделан! ― Сяолю… Знахарь обернулся. ― Шици, почему ты не спишь? ― Резкий запах, ― он нахмурился. ― Что ты варишь? Вэнь Сяолю стал шутливо водить руками, словно выгонял вонь в окно. ― Я же говорил, что найду способ отравить демона, ― усмехнулся он. ― Не вздумай ничего здесь трогать и, тем более, пробовать! ― Хорошо. Не буду, ― Е Шици мягко улыбнулся. ― Яд… что он делает? ― Вот от этого станешь гладким как яйцо. Ни волос, ни перьев, ни шерсти ― ничего не останется. А тот, честно говоря, ни разу в ход не пускал. Помолчав, Е Шици твёрдо сказал: ― Нужно противоядие. ― Неужто о демоне печёшься? ― ахнул Вэнь Сяолю и упёр руки в бока. ― Жизнь ценна. Сяолю, всегда готовь противоядия. Е Шици вышел и тихо затворил за собой дверь. Знахарь фыркнул. Невзгоды научили его осторожности, так что в предупреждении не было нужды. Остаток ночи он провёл, корпя над антидотом.