Радиоведущий29

      Живешь себе потихоньку, никого не трогаешь, занимаешься своими делами, беспокоишься о своей жизни, а потом вдруг резко все меняется, возникает ступор, и ты задумываешься о том, что же ты сделал не так, что наступил такой пиздец. Вот и сейчас Чонгук сидел в полицейском участке и не понимал, что вообще произошло. Почему он оказался тут в наручниках с предъявленными ему обвинениями.       А утро началось в мягкой и теплой постели рядом с Тэхеном, который никак не хотел выпускать его из своих объятий. Днем он подписал договор о найме на работу в зал Намджуна, чтобы приступить к своей первой рабочей смене уже завтра. Вечером, еще пару часов назад, приведя себя в порядок в своей квартире, в которой он редко появлялся в последние дни, он готовился к свиданию с Кимом, позвав покататься на своем мотоцикле. И он никак не ожидал, что его остановят по дороге и арестуют, а любимое двухколесное средство передвижения конфискуют как существенную улику в громком деле об убийстве.       — Я еще раз повторяю, что ничего не знаю о тех разборках. Меня не было там, я всю ночь был в гостях у друга, а мой мотоцикл уже более месяца стоял в гараже. Я его сегодня первый раз вытащил и поехал на встречу, — с усталостью выдохнул Чонгук, сидя за столом в наручниках, которые были туго сдавлены и больно врезались в кожу запястий.       Перед ним сидел грузный мужчина лет пятидесяти и с ухмылкой жевал жвачку, постоянно поглядывая в какие-то документы, всем своим видом показывая, что ему было глубоко плевать на то, что рассказывал парень. А его напарник, более молодой и сидящий рядом, все время что-то печатал на компьютере, даже не смотря в его сторону. Он только часто поправлял съезжающие на кончик носа очки в толстой оправе, пока Чонгук пытался донести до них свои показания.       — Свидетель видел твой мотоцикл и тебя на месте преступления. Тут уже всем понятно, что ты причастен к убийству. И тебе лучше бы во всем сразу признаться, — произнес старший, продолжая листать документы перед собой. — Погиб один полицейский и двое отморозков из твоей шайки, которые отстреливались от приехавшего патруля. Чем быстрее все расскажешь, тем быстрее сядешь и отсидишь свой срок. Хотя за убийство полицейского могут впаять пожизненное.       Чонгук прикрыл от страха глаза, представив на секунду, что он окажется в тюрьме, и по телу пронеслась волна такого жара, что голова закружилась. И совсем не хотелось верить, что все это с ним случилось и сейчас происходит то, о чем могло присниться только в страшном сне.       — Мне нечего рассказывать. Меня там не было. Ваш свидетель ошибается! — взревел он, но тут же вздрогнул, так как тот оторвался от папок и громко хлопнул по столу ладонью.       — Свидетель есть! Описание твоего мотоцикла и засветившиеся номера есть! Твой внешний вид описан очень подробно! Хватит врать!       — Он ошибся, — процедил сквозь зубы он в ответ.       — Посидишь ночку в обезьяннике с бомжами и наркоманами и заговоришь по другому, — хрипло рассмеялся довольный мужчина, громко выплевывая жвачку в мусорное ведро рядом с собой. — Я таких как ты быстро ломал. Все вы только внешне грозные и всемогущие, а на деле и двух часов не выдерживаете в грязи камеры. Сразу же поете другую песню.       — Мне положен звонок и адвокат, — со злостью выдохнул Чонгук, сделав глубокий вдох и выдох, чтобы немного успокоиться.       — Вот давай без этого, насмотрелся фильмов…       — Я имею право!       — Ты ничего не…       — Инспектор, — перебил его молодой напарник, снова поправив очки на носу. — Бумажной волокиты не оберемся. Он имеет право.       Мужчина громко цокнул, со злостью бросив взгляд на коллегу, и с шумом поставил перед Чонгуком стационарный телефон, так как его мобильный телефон также был отобран как улика и лежал сейчас рядом с ним на столе в прозрачном пакете и постоянно вибрировал из-за поступающих звонков.       Чонгук прикрыл на мгновение глаза и поблагодарил себя и всех известных богов за то, что знал номера всех своих близких наизусть. Несмотря на современное общество, когда никто толком уже не запоминает их, надеясь на внесенные контакты, он продолжал на автомате запоминать цифры. И сейчас была только одна проблема — он не знал, кому позвонить.       У него не было знакомых адвокатов, хотя, возможно, у матери имелись друзья, которые могли бы помочь в данной ситуации. Но беспокоить ее пока совсем не хотелось. Чимина и Юнги тормошить новостью, что он оказался арестован, тоже пока не было желания. От Чимина будет больше шума, чем помощи, так как тот будет громко кричать на служителей правопорядка в попытке защитить друга. Оставался только Тэхен, который, скорее всего, и пытался до него дозвониться в данный момент, так как телефон снова завибрировал на столе. Ведь они планировали встретиться, а Чон опоздал на два с половиной часа на их свидание, которое сам же и организовывал днем. А сейчас пропал и не выходил на связь. Только старшего втягивать во все это уж очень не хотелось. Ким был сыном влиятельного человека в Сеуле, а попасть на первые строчки новостей, если кто-то что-то прознает, он не горел желанием. Но кажется, выбора у него уже не было.       — Слушаю, — раздался после первого же гудка любимый голос с серьезными нотками.       — Привет, — тихо выдохнул Чон, прикрыв глаза от досады из-за всего случившегося.       — Гук, блять, слава богу! — тут же раздался обеспокоенный выдох Тэхена. — Я уже обзвонил две больницы, рука не поднималась продолжить с моргов. Блять, я думал ты в аварию на своем мотоцикле попал… Я так испугался. Ты где? Что случилось?       — М-м-м, — Чонгук снова прикрыл глаза и даже не знал, с чего начать.       — Не пугай меня.       — Меня арестовали, — спокойнее выдохнул он, тихо рассмеявшись от нервов.       — Это шутка такая?       — Увы, — поджал он губы и фыркнул в трубку. — Подскажи, пожалуйста, у тебя есть знакомые адвокаты, которые смогут помочь мне разобраться во всем? Мне совсем не хочется беспокоить по этому поводу мать.       — Пиздец… Ты не шутишь, — только и выдохнул Ким, замолкая. — Какой участок?       — Около моего дома, я успел только отъехать и меня тут же остановили.       — Время, — басом произнес инспектор, хлопнув по столу и заставив Чонгука вздрогнуть.       — Жди, скоро буду, и ничего им не говори. Лучше молчи! — поспешно добавил Тэхен и сбросил звонок.       Чонгук сам себе кивнул и положил трубку. Он в принципе толком ничего и сказать им не может, так как даже не понимает, что произошло. Он как попугай только и повторял, что непричастен, а свидетель, который якобы видел его на мотоцикле в районе, где произошла перестрелка, ошибся. Чонгук осмотрелся по сторонам и прикрыл глаза от резко навалившейся на плечи усталости. Было обидно за все, что с ним произошло, и он не так хотел провести этот вечер. Он забронировал столик в красивом ресторане на крыше высотки в центре города, чтобы побыть в объятиях Тэхена и насмотреться на красивый закат. А потом проехаться по трассе и вдоль побережья на мотоцикле, о котором Ким уже многое услышал и мечтал на нем прокатиться вместе с младшим.       Но все планы резко изменились, и он сейчас сидит не в удобном кресле в роскошном ресторане или в обнимку на мотоцикле, а на полу в камере с двумя бомжами, которые спали в углу на единственной скамейке, громко и свистяще храпя на весь подвал, в котором они находились. Запашок стоял такой смердящий, что Чонгук старался даже глаза не открывать, так как они начинали слезиться. А рвотный рефлекс так и ждал своей минуты, чтобы показаться во всей красе. Находиться здесь было невыносимо, но как ему и обещали, после звонка другу его сразу же отвели в камеру и дали время подумать, чтобы чуть позже снова взять показания и желательно другие, а не те, что снова и снова повторял им Чонгук.       И находясь здесь, Чон думал только о том, что с ним произошло. В голове хаотично крутились мысли, что его кто-то подставил, так как на случайное совпадение совсем непохоже. Его мотоцикл никто в аренду не брал, он с него пылинки сдувает и никому не дает даже покататься. А в то время, когда произошла перестрелка, он был все время с Тэхеном. Раздвоением личности он не страдал, по крайней мере, ему никто об этом не рассказывал. Перепутать его с кем-то тоже вряд ли могли, ведь полицейский четко сообщил ему, что мотоцикл именно с его номерами видели на месте преступления. Значит, был один вывод — его точно за что-то подставили. Вспоминая Минсока, ситуация никак с ним не вязалась. Тот не имел таких связей, насколько он помнил из их общения. Друзья у того были разные, но никто не был связан с криминалом или полицией. Хотя за прошедший год многое могло измениться. Но несмотря на это, в голове сидела только одна мысль — отец Тэхена. Человек, у которого были связи, деньги и повод для этого.

***

      — Ты только успокойся, Тэ, — тяжело выдохнул Намджун, поправляя на себе пиджак, пока они стояли вдвоем напротив участка, не торопясь входить. — Скоро приедет Минхо и поможет мне, у меня все же другое направление в юридических познаниях, а он как раз по уголовной.       — И как ты представляешь, чтобы я не волновался? — Приподнял он брови, посмотрев на друга.       — Здесь нужно быть хладнокровным и не подаваться на провокации. Зная твой характер, ты можешь все только усугубить. А если это твой отец…       — Это точно этот уёбок, — со злостью выплюнул он в ответ. — Утром все новости кричали о поглощении его компанией фирмы «Tehnogroup». Многомиллиардная сделка. Ему сейчас, пиздец, как мои акции нужны, чтобы решать вопросы единолично. Не просто так он приходил ко мне на днях. У него сроки горят и ждать он не намерен.       — Он еще не выходил на связь? — Намджун не выдержал напряжения и вытащил из кармана полупустую пачку сигарет, которую он использовал только в редких случаях, прикурив себе одну.       — Нет и, зная его, он сначала дождется, чтобы я оказался в отчаянии из-за этой ситуации, чтобы потом воспользоваться этим.       — Сука, — тихо прошептал Намджун, делая затяжку. — История повторяется.       Тэхен с грустью посмотрел на друга, вспоминая прошлое, когда отец чуть не подставил того на работе перед увольнением. Если бы не юридическое образование и отличное знание своего дела, Намджун мог также попасть в тюрьму, но он оказался умнее и смог доказать свою непричастность в ситуации, которую создал их отец. Потратил он тогда несколько бессонных ночей и чуть не слег от переутомления и стресса в больницу, но все обошлось. Хотя Сокджин на эмоциях от пережитого страха, что отец сможет снова что-то предпринять, все же подписал соглашение и отдал свои акции.       — Он не учел лишь одного, — ухмыльнулся Тэхен, доставая телефон и набирая отца самостоятельно. — Теперь он решил пойти против меня. А я — сын своего отца.       — Тэ, не глупи, — обеспокоено произнес старший, наблюдая, как тот слушал уже гудки в трубке. — Ты сейчас на нервах можешь сделать ошибку. Надо успокоиться и действовать умнее.       — Ты пока узнай, пожалуйся, что они там Чонгуку пытаются впаять. Хорошо? — не хотел его слушать младший, отворачиваясь и проходя по тротуару чуть дальше, чтобы оказаться одному.       Намджун покачал головой и, бросив докуренную сигарету на асфальт и придавив ее носком ботинка, направился в сторону участка. Что-либо запрещать Тэхену он не имел права и не умел. Младший из братьев хоть и относился ко многому похуистически, но когда дело касалось близких ему людей, он как хищник умел затаиться и присмотреться, чтобы потом застать свою добычу врасплох. И что теперь выкинет Тэхен, Намджун не имел представления, а от этого было еще больше не по себе.       — Когда я просил тебя ничего не выкидывать и тогда я ничего не сделаю в ответ, — начал Тэхен, как только отец снял трубку, — я не пиздел в отличие от тебя. Мы могли бы решить вопрос мирно, как я предлагал. Но ты хочешь посоревноваться со мной в оригинальности… Что ж. Посмотрим, у кого получится лучше.       — Подпиши соглашение на передачу акций и тебе не потребуется блистать своей оригинальностью, — тут же ответил Миндже, и было слышно, как тот тихо рассмеялся в трубку. — И пидора отпустят с извинениями в течении получаса.       — Ты думаешь, что я испугаюсь и начну умолять? — Еле сдерживаясь, продолжил он, скрипя зубами от злости. — Решил, что я теперь подпишу все, что ты захочешь?.. Ты забываешь о самом главном, отец, — выплюнул он с омерзением последнее слово. — Я твой сын. А яблоко от яблони недалеко падает… Ты поставил мне условие. А мне нравится преодолевать трудности. Тогда победа ощущается куда ярче и ошеломительнее, — ухмыльнулся он в ответ и тихо выдохнул.       — Ты стал слишком храбрым… Уже не молчишь как раньше… Но помни, чем выше взлетаешь, тем больнее падать.       — Если через пятнадцать минут Чонгук не выйдет полностью свободным, — спокойнее произнес Тэхен, пропуская его слова мимо ушей, — ты пожалеешь.       — Ты угрожаешь мне? — громко рассмеялся Миндже. — Не с тем решил потягаться, сынок…       — Я тебя услышал… Следи за новостями. Это единственное, что тебе теперь остается.       Тэхен не стал слушать раздавшиеся в трубке вопросы и сбросил звонок, тут же набрав второй номер, который надеялся никогда не использовать. Но ему не дали выбора, а внутри все клокотало от злости. Намджун был прав, что на эмоциях предпринимать что-либо нельзя. Вот только этот план Тэхен придумал более двух лет назад после истории с братом и его парнем. Когда ему самому пришлось уволиться, чтобы не зависеть от отца. По крупинкам, медленно и не торопясь, он придумал то, чем зарекся воспользоваться только в крайнем случае. И в последнее время даже подумывал, что это ему никогда не пригодится. Но, видимо, отца только могила исправит. А он действительно сын своего отца, раз смог додуматься до такого. От этого стало мерзко от самого себя. Он не хотел уподобиться ему. Только выбора ему не дали. Ему поставили «шах», и теперь все зависело оттого, сможет ли он поставить в ответ «мат» и закончить все, что началось давным-давно.       — Господин Пак, добрый вечер.       — Кто это?       — Тэхен, сын Ким Миндже, — быстро пояснил он, облизывая губы и прикусив нижнюю.       — Мальчик мой, вот это да. Я совсем не узнал тебя, — мягко проворковал в ответ мужчина. — Какими судьбами? Столько лет прошло.       — Господин Пак…       — Давай без господина. Я еще не так стар, — хрипло рассмеялся тот в ответ. — Я тебе даже в отцы не гожусь.       — Со Джун, мне хотелось бы вам направить документы, — замялся Тэхен, шумно выдыхая от напряжения. — И желательно, чтобы вы просмотрели их в ближайшее время и перезвонили мне.       — Так срочно? Что случилось? Тэхени, не пугай меня.       — Мы могли бы переговорить позже? После того, как вы их посмотрите? Мне важно и нужно получить ваше экспертное мнение.       — Что-то мне не нравится твой настрой… Но если тебе нужно, я все сделаю. У тебя осталась моя рабочая почта?       — Да, конечно. Я сейчас же все пришлю, — с облегчением выдохнул Тэхен, смотря на участок. — Прошу прощения, что побеспокоил так поздно. Думаю, вы все поймете, когда увидите документы.       — Ты меня заинтриговал. Жду.       — Спасибо!       Тэхен скинул звонок и посмотрел на часы. Прошло семь минут после разговора с отцом. Оставалось еще восемь до окончания его лимита, который озвучил. Он понимал, что Миндже вряд ли что-то сделает так просто, ведь даже не понимает, чем ему пригрозили и чем это все для него обернется. И отец не должен был узнать, что он собрался сделать. Иначе тот воспользуется возможностью, чтобы уничтожить это и защитить себя. А потерять такой жирный козырь Ким не имел права.

***

      — Тэхени, ты хорошо взвесил все, что собираешься сделать и то, чем это может закончиться? — встревоженно шептал Со Джун, сидя в кафетерии напротив Кима и нервно размешивая в кружке с чаем уже третий кубик сахара.       Высокий худощавый мужчина около сорока лет нервно дергал ногой под столом и делал короткие глотки обжигающего чая, обеспокоено поглядывая на младшего, который откинулся на спинку своего стула и ухмыльнулся на услышанный вопрос. Тэхен оглянулся вокруг и провел языком под верхней губой, облизывая зубы. На часах было уже почти два часа ночи, в круглосуточном кафетерии около участка никого кроме них не было, и в полной тишине, в которой они находились, была возможность все еще раз обдумать и принять решение.       — Вы жалеете того, кто уволил вас, унизив и разрушив вашу карьеру и семью?       — Это не жалость… Я просто не держу на людей обиду. Стараюсь не держать… Со временем злость проходит. Я научился переключать свои мысли на себя и свою жизнь вместо того, чтобы зацикливаться на том, кто этого даже не достоин.       — А я никак не могу отпустить то, что отец сделал с Джином и ту ситуацию с вами. А теперь моего парня обвиняют в причастности к убийству полицейского.       — Бог ты мой…       — До сих пор думаете, что стоит оставить все, как есть? — с горечью улыбнулся Ким, смотря в распахнутые от удивления глаза.       — Тэхени, твой отец… Если он сейчас просто бесится, что с ним будет, когда я все обнародую?       — Вы снова станете популярным и значимым в обществе, — подмигнул Тэхен, на что Со Джун покачал головой на игривое поведение в такой сложной ситуации. — А по поводу него… Мне похуй… По настоящему люди страшны не в гневе, когда все их эмоции на лице, а в затишье…       — Ты точно описал сейчас себя… В тихом омуте…       — Я терпеливый, но и у меня есть предел. А сейчас отец перешел черту.       Со Джун сделал еще пару глотков горячего чая и глубоко вдохнул, быстро просчитывая все в уме. Информация была сенсационной, но в тоже время будет разрушительной для Миндже и его корпорации. Идти против такого человека было страшно, но страшнее было пережить то, что старший Ким сделал с ним несколько лет назад. Он потерял жену и ребенка, которых сейчас практически не видит. Потерял уважение коллег, которые не приняли его после опубликованной сфабрикованной Миндже информации. И в какой-то момент он был готов попрощаться с жизнью, если бы не Тэхен, который появился рядом и поддержал. Помог в самый трудный период в его жизни. И этот парнишка сейчас смотрел на него с такой надеждой, что сердце болело, и желание помочь только увеличивалось.       — Мне потребуется часа три-четыре, чтобы все подготовить. Успею к утренним новостям. Позвони мне к этому времени. Если ничего не изменится, я все это обнародую. Если ты скажешь мне остановиться, я похороню эту информацию навсегда. Мне она ни к чему.       — Договорились, — кивнул Тэхен, мягко улыбнувшись ему в ответ и, протянув руку по столику вперед, мягко сжал его ладонь в своей.       Как только Со Джун вышел из кафетерия, в дверях показался уставший, но с улыбкой на лице Минхо. Он быстро прошел к его столу и тяжело сел на стул, шумно выдыхая и зевая в столь поздний час, пребывая сейчас не в уютной постели рядом с любимым.       — Не все так плохо, как кажется, — кивнул он на приветствие Тэхена, кладя на стол перед ним свой дипломат и несколько папок с документами. — Шансы у нас хорошие.       Тэхен прикрыл глаза и помассировал лицо ладонями, пытаясь отогнать от себя усталость. Он по-прежнему сидел в кафетерии, Со Джун уехал к себе подготавливать материал для публикации, а Намджун разговаривал на улице с Сокджином, который приехал к ним, как только освободился.       — Я в своей работе много всего видел, но столько несостыковок в показаниях свидетеля у меня еще никогда не было, — улыбнулся он еще шире. — Словно все на скорую руку сделано и поторопились… Мне даже интересно покопаться в этом, — подмигнул он, складывая папки в дипломат. — Только я как всегда не буду занимать сторону того, что этот человек не виновен. Я работаю по фактам, Тэхен. Поэтому если этот парень окажется виновен, я постараюсь развалить показания свидетеля, чтобы спасти его от тюрьмы. Если же невиновен, то я его точно спасу от тюрьмы. Я не из тех, кто закрывает на такое глаза.       — Он точно невиновен. Он был со мной в тот день, когда была перестрелка…       — Да, он мне то же самое рассказал, только без подробностей. Намекнул, что ты сам мне пояснишь.       — Мы с ним встречаемся, — улыбнулся Тэхен, понимая, что даже в такой страшной ситуации Чонгук защищал его честь, а Минхо даже не придал значения услышанному, так как давно дружил с Намджуном и знал предпочтения обоих братьев Ким. — Мы с Чонгуком были вместе в те сутки у меня дома. Он выходил на улицу лишь для того, чтобы мою собаку выгулять. Дважды, и каждый раз — не более, чем на три-пять минут.       — Камеры?       — Вокруг территории дома есть.       — Превосходно. Все еще лучше, чем я думал. Надеюсь, записи сохранились, и на них видно его приезд и отъезд. Сбрось мне номер охранной компании, я все выясню.       — Скажу больше, в этой компании есть работник Пак Богом, я уже связался с ним. Он должен прислать мне запись с минуты на минуту, — кивнул Тэхен, делая глоток кофе, от которого все во рту свело от ужасного вкуса, заставив поморщиться, но выхода не было, хотелось себя взбодрить.       — Вы знакомы?       — Он клеился ко мне, когда я только въехал в свой дом. Но потом он начал встречаться с моим соседом, и мы все подружились. Поэтому он обещал, что запись не пропадет, и он пришлет мне ее в ближайшее время. У него сегодня смена на работе.       — Знаешь, я не люблю верить словам, но кажется, уже верю в вашу историю. Поэтому я сейчас все перепроверю и заодно подготовлю документы, чтобы Чонгука отпустили под подписку о невыезде. Залог…       — Не проблема, если нужно, я внесу.       — Понял… Твой отец, — тихо прошептал Минхо, увидев кивок со стороны Тэхена. — Ох, вот так посмотришь, сколько проблем у богатеньких, совсем не хочется поменяться с вами местами.       Тэхен тихо рассмеялся, переведя взгляд на Намджуна с братом, которые зашли к ним в кафе и присели рядом на стулья, взятые у соседнего стола.       — Ладно, я пошел копать сведения по информатору, и готовить документы на залог, — начал Минхо, вставая из-за стола. — Как только у тебя будет запись, сразу скинь, — продолжил он, смотря на Тэхена и пожимая руку всем ребятам по очереди.       — Договорились, — кивнул Ким, снова откидываясь на спинку стула.       — Всем хорошей оставшейся ночи и не вешайте нос, — подмигнул в ответ Минхо и быстро ушел.       — Это пиздец, — прошептал Сокджин.       — Я бы назвал это по другому, — фыркнул Тэхен, устало улыбнувшись. — Это пиздец из всех пиздецов, которые я мог от него ожидать.       — Думаю, нам сейчас лучше разъехаться по домам и немного отдохнуть, — устало прошептал Намджун. — К Чонгуку сегодня больше никого не пустят. Сидеть здесь и ждать нет смысла. Минхо все сделает как можно быстрее, я его давно знаю. Он в этом деле очень хорош.       — Да, — Сокджин кивнул на слова Намджуна, соглашаясь с ним, и перевел взгляд на Тэхена. — Звонил?       — Я набрал его сам, — недовольно хмыкнул тот в ответ, понимая, о ком спросил брат. — Ничего интересного от него я не услышал.       — Отдай ему эти акции…       — Нет, — сразу же серьезно прохрипел младший, перебив брата и снова сделав глоток кофе, в очередной раз поморщившись от противного вкуса.       — Даже ради Чонгука? — удивился Намджун.       — Его мы и так вытащим. Законно и очень скоро, чтобы ни одна сука больше не прикопалась к нему, — выдохнул Тэхен, облизывая с губ остаток кофе. — Не знаю, как мне потом извиняться перед ним за отца… Но очень надеюсь, что однажды он простит меня… Даже думать об этом пока не могу.       — Отдай акции, нахуй они тебе? — снова воскликнул Сокджин. — Пусть подавится ими!       — Отдал бы, если бы он, когда я его попросил, отменил все, что сделал с Чонгуком. — Тэхен развел руки в стороны, показательно оглядываясь. — Но как видишь, он этого не сделал. Не знаю, как ты, но я уже заебался терпеть его выходки. Этот уёбок считает себя неприкасаемым и, пиздец, самым умным. Значит, я покажу ему, как сильно он ошибается… Он однажды пожалел, что мы его дети… А я заставлю его пожалеть, что он вообще сам родился.       — Что ты такое говоришь? — нахмурился Сокджин, видя дикую боль в глазах брата.       — Джини, — ухмыльнулся он, стараясь держаться из последних сил. — Я его уничтожу. Он потеряет все.       — О чем ты?       Тэхен встал со стула, зачесав волосы назад, и шумно выдохнул. Голова шла кругом от этих напряженных часов, которые он провел здесь. Но уходить не хотелось, так как где-то там, внутри находился испуганный Чонгук, которого обвиняют в убийстве и держат в грязной камере из-за Тэхена, из-за его отца и из-за поганых акций, которые он теперь принципиально не хотел отдавать, так как уже неясно, что можно было еще ожидать от отца, если тот уже пошел на такой поступок с Чонгуком. И из-за тяжелого чувства вины перед младшим внутри все выворачивало от себя самого, от того, чей он сын. Было страшно подумать, что после всего случившегося Чонгук не захочет его знать и быть с ним.       Он не стал отвечать на вопрос брата и молча вышел на улицу, вздохнув полной грудью прохладный воздух и освежив лицо, приводя себя в порядок после секундой вспышки злости.       — Тэ, что ты задумал? — догнал его Сокджин и схватил его за руку, останавливая. — Это может плохо закончиться… Не надо!       — Плохо будет только отцу.       — Давай ты сейчас поедешь домой, поспишь немного, и мы еще раз все обсудим? Хорошо? — Джин попытался его вразумить и успокоить, но увидел, как в глазах брата сверкнула такая дикая злость, что он отпустил его руку и сделал шаг назад.       — Я запустил процесс, который не собираюсь останавливать, — прошептал Тэхен и медленно пошел вдоль тротуара по улице.