I can be your hero

      С того самого дня всё изменилось.       И это было так странно, потому что всё вокруг вроде бы осталось прежним, но ощущалось совсем иначе.       Например, до этого Гук даже не догадывался, что можно быть настолько счастливым.       Он словно больше никогда не был один. Тэхён незримо присутствовал рядом и делился своим теплом везде, куда бы Гук ни направился.       Настоящая магия, ей-богу!       По иронии судьбы, они сейчас виделись еще реже, чем раньше.       Теперь два раза в неделю после школы и один раз в выходной Гук посещал уроки вокала. Благо, новая работа в магазине давала ему эту возможность.       Работа тоже занимала вечера, хорошо, что не все. Управлять полотером было занятием не сложным, только монотонным и однообразным. Выручала, как всегда, любимая музыка.       Со своими обязанностями он управлялся довольно быстро, но после этого не успевал толком ничего, кроме как лечь спать.       А вот учителя по пению он нашел, на удивление, не по объявлению, а по прямой рекомендации.       От Намджуна.       Тот как-то подошел к нему в школе и добродушно поинтересовался, какую песню Гук будет готовить на конкурс. И так, слово за слово, они очень неплохо в итоге пообщались.       Под конец беседы Гук взял телефон преподавателя, к которому ходил сам Намджун. Тот горячо её рекомендовал, как настоящего профессионала.       Вообще выяснилось, что, кроме общего увлечения музыкой, у них нашлась ещё одна точка пересечения — баскетбол. Чонгук даже решил как-нибудь позвать его к ним во двор покидать мяч вместе с Юнги.       Славный парень. Неудивительно, что Юна на него запала.       Эх, дурочка Ханыль — такого мужчину упустила!       Они с Намом, кстати, так и не помирились. Мало того, в последнее время Ханыль демонстративно уезжала из школы на тачке какого-то крутого мужика. «Отхватила себе папика», — не скрывая зависти, шептались за её спиной одноклассницы.       Намджун первое время провожал свою бывшую любовь тоскливым взглядом, который вскоре перерос в разочарованный, а потом и вовсе перестал смотреть в ту сторону.       Как говорят — понял-принял.       И вроде бы, чем не драма?       Но Гуку отчего-то больше хотелось за человека порадоваться, чем пожалеть, и в глубине души он радовался.       Ну не пара они, ежу понятно.       Найдет себе кого-то более подходящего. К тому же, далеко ходить не надо. Вон, какие знатные девушки по нему вздыхают, только присмотрись…       На первом занятии по вокалу Гук неожиданно для себя выяснил, что, в принципе, не умеет правильно открывать рот. Но преподавательница его заверила, что так делает большинство.       — Когда люди разговаривают, они очень мало задействуют нижнюю челюсть. А для качественного звукоизвлечения она должна хорошо открываться. Не переживай, мы заставим ее работать! — уверенно заявила она. - Открывай рот так, словно пытаешься укусить большое яблоко, — наставляла она его. — Не бойся выглядеть смешно и нелепо, иначе не продвинешься вперед. Давай, распахни рот как следует — я хочу увидеть твою «пасть»! — командовала она, и Гук усиленно распахивал челюсти.       Кроме всего прочего, учитель помогла ему с выбором минусовки, посоветовав ту, где была более лиричная версия песни, выбранная Чонгуком для выступления. С её слов, такой вариант даст возможность продемонстрировать голос «во всей красе».       После первого урока преподавательница похвалила его за старания, сказав, что он «одаренный мальчик, но потрудиться всё равно придется».       Её ничуть не смутила его речевая «особенность». Она подтвердила, что регулярные занятия пением могут заметно улучшить и разговорную речь, и подобрала ему соответствующие упражнения, во время которых он должен будет учиться выравнивать дыхание, расслаблять лицевые мышцы и мышцы шейно-плечевого отдела, так как основная причина заикания как раз в зажимах этих самых мест.       Правда, выяснив, что до конкурса осталось чуть больше месяца, она скептически изогнула бровь и сразу предупредила, что придется изрядно попотеть, если Чонгук хочет добиться ощутимого результата за столь короткий срок.       Гук заверил её, что готов заниматься, в том числе и самостоятельно.       И он действительно старался не пропускать ни дня.       Подготовка домашних заданий съедала также массу времени, но расслабляться было нельзя.       Неумолимо приближался сунын — страшный кошмар любого корейского старшеклассника.       Летом будет последняя возможность немного глотнуть свежего воздуха во время каникул, а потом снова в бой. И так вплоть до ноября.       Теперь Гук ждал каникулы ещё сильнее — это была возможность хоть иногда видеться с Тэхёном.       Да, с того самого дня, когда они самозабвенно целовались в танцевальном зале, им удалось пересечься вживую всего раз на неделе, и тот в автобусе. А там даже особо не пообжимаешься (хотя жуть, как хотелось!)       Так что они только скромно сидели, привалившись друг к другу, и тайком держались за руки, в который раз разделяя одну музыку на двоих.       Перед расставанием Чонгук сунул Тэхёну в рюкзак коробку с лапшой, захваченные из дома рисовые пирожки и сникерс. Тот попытался было вернуть угощение, заверяя Гука, что вовсе не голодает, но Гук был непреклонен.       — Тебе для танцев нужно м-много энергии! — строго заявил он и запихал обратно Тэхёну в рюкзак все вытащенные съедобности.       Тэхён в ответ посмотрел на него как-то растерянно, но возражать не стал.       Зато каждый вечер перед сном они стабильно обменивались сообщениями.       Рассказывали вкратце, что интересного произошло за день, пересылали друг другу ссылки с треками.       Чонгуку нравилось, что их музыкальные вкусы действительного во многом совпадали. Но ему также нравилось, что они совпадали не полностью, поэтому всегда можно было узнать от другого что-нибудь новенькое из мира музыки.       Выходные тоже пришлось провести порознь. Гука загрузили домашними делами по самое не хочу. Под вечер воскресенья он уже начал тихо ненавидеть всю эту ремонтную возню.       На второй неделе он всё-таки не выдержал и приехал к Тэхёну на тренировку, забив на все дела.       Тэхён, конечно, сильно удивился такому сюрпризу, но, к счастью Гука, выглядел обрадованно.       И да, они снова целовались.       И нет, они не только целовались…       Тэхён предусмотрительно запер дверь изнутри и сделал музыку погромче.       А потом, приперев Гука к стене и страстно целуя, уверенно запустил руку тому в штаны. Отчего Гук, мучительно проскулив, почти сразу же кончил (вероятно, от переизбытка чувств).       Было стыдно и охренительно одновременно.       Фантомное ощущение длинной Тэхёновой ладони на своем члене еще долго преследовало его после, подарив в качестве бонуса несколько незабываемых мгновений перед сном. А слушать «Move» Тэмина и при этом оставаться спокойным - он больше вообще не мог. Его флешбекало так, что ширинка едва не лопалась.       Вечером следующее дня он встретился возле баскетбольных колец с Юнги, чтобы хоть немного размять мышцы.       Сыграв одну игру, они, как обычно, свернули на пустующую детскую площадку, заняв качели.       Затянувшись и окинув его внимательным взглядом, Юнги задал вопрос, который больше походил на констатацию факта:       — Ты с кем-то встречаешься.       Чонгук не сдержал изумленный смешок.       Он что, настолько очевиден, что люди так легко его читают?       — Во-возможно?       — Возможно? — усмехнулся Юнги. — Ты либо встречаешься, либо нет — третьего не дано, — философски изрек он, выпуская красивое колечко дыма и просовывая туда палец.       Наблюдая за этим, Гук хихикнул, а потом сразу же посерьезнел. Встречается ли он с Тэхёном? Ну да, получается, что встречается.       Только как это будет воспринято окружающими?       Способны ли они это принять?       Почему-то ему казалось, что Юнги способен.       — Это парень, — всё-таки признался он.       Юнги кинул на него быстрый взгляд, а потом кивнул, обозначив, что информацию принял.       — Бывает, — только и сказал он.       Потом немного помолчав, добавил:       — Главное, чтобы человек хороший был.       Таким образом, Гук понял, что в друге он точно не ошибся.       Хосоку он пока ничего говорить не стал — тот временами был слишком болтлив.       Но совершенно незапланированно он признался во всём Юне.       Одним днем Гук застукал её, курящую (вот ведь ирония судьбы) за трибунами школьного стадиона. Удивился, конечно, но виду не подал. В отличие от Юнги, было не похоже, что девушка наслаждается процессом. Юна выглядела чем-то сильно расстроенной. Красивые глаза были покрасневшими, веки припухли.       В том, как она машинально затягивалась и так же, словно на автопилоте выдыхала, уставившись перед собой в одну точку, сквозила какая-то обреченность.       — Эй, — тронул ее за плечо Чонгук. — Т-ты как? В порядке?       Юна даже особо не среагировала на прикосновение, только мотнула головой и улыбнулась странной, натянутой улыбкой.       — Устала. От всего.       Голос звучал как-то блёкло и вяло.       Гук во все глаза смотрел на Юну и не знал, как реагировать. Хотелось как-то помочь, поддержать, но как?       — Если хочешь выговориться — мои уши в твоем рас-распоряжении, — повторил он то же самое, что когда-то сказал ему Тэхён.       Юна снова улыбнулась. На этот раз улыбка вышла более «живой».       — Я уже говорила тебе, что ты хороший парень, Гуки? Лучше бы я влюбилась в тебя. Возможно, у нас что-нибудь бы и получилось, — негромко сказала она и, опустив руку с дымящей сигаретой, протянула вторую к его щеке.       Чонгук жестом остановил ее.       — П-прости, — сказал он, опустив голову вниз, — Я не могу.       — А в прошлый раз совсем не возражал, — усмехнулась Юна, снова затягиваясь.       — В прошлый раз я был свободен, а теперь нет.       — Ух ты! Как быстро тебя прибрали к рукам, — рассмеялась Юна. — И кто она, эта счастливица? Я ее знаю? «Что ж, откровенность за откровенность?»       — Это ОН, — ответил Чонгук, многозначительно посмотрев прямо в расширившиеся напротив глаза. — И н-нет, я не думаю, что вы знакомы.       Рука с сигаретой безвольно повисла вдоль тела. Юна во все глаза смотрела на него.       — Никогда бы не подумала… И как оно?       — Офигенно! — пожал плечами Гук, чуть улыбнувшись.       На что Юна снова рассмеялась.       — Спасибо, Гуки! Ты удивительным образом поднял мне настроение, — сказала она с весёлой улыбкой. — Не бойся, я никому не скажу. Надеюсь, и мне когда-нибудь повезет, — немного подумав, добавила она и развернулась, чтобы уйти.       — Подожди, Юна! — внезапно остановил ее Чонгук. — Может быть тебе стоит с-с-сказать ему? Ну, о том… что ты чувствуешь?       — А смысл? — вздохнула девушка.       — Не попробуешь — не узнаешь, — напустив на себя вид старой мудрой черепахи, изрёк он.       Хм, с каких это пор он начал раздавать советы по поводу смелости?       Девушка с сомнением покачала головой и, бросив на него растерянный взгляд, задумчиво удалилась.       Гук правда не планировал вмешиваться, но когда на следующий день они с Намджуном снова разговорились, то заметив, как тот скользнул взглядом по кучке воркующих девушек, где была и Юна, он не выдержал и, как бы невзначай, бросил, кивнув головой туда же:       — Юна такая к-классная! Вот ведь повезет кому-то!       Нам ухмыльнулся и согласно кивнул:       — Да, красивая девчонка. И умная.       «Ну, хотя бы это он признает», — со вздохом подумал Гук.       Дальше развивать данную тему он не стал. Быть купидоном — неблагодарное дело. Можно случайно «причинить добро» — потом сам же и будешь крайним.       Как-нибудь разберутся без него.       На этой же неделе Гук выяснил, что родители собираются на выходных с ночевкой в Тэгу, навестить бабушку.       Чонгук бабушку очень любил, но в этот раз решил не ехать.       Родители, конечно, удивились, но Гук отмазался тем, что нужно готовиться к экзаменам.       Хотя, конечно, в голове была вовсе не учёба.       Да, обманывать нехорошо, но такая возможность тоже, знаете ли, выпадает нечасто.       Они с Тэхёном опять виделись только мельком, в автобусе. Но это же ничтожно мало! Особенно, когда ты сильно влюблен.       Вечером он отправил тому сообщение:       «Предки сваливают на выходные. Устроим вечер кино?»       Он хотел еще приписать: «С меня рамен», но потом решил, что это прозвучит слишком «откровенно».       Ему не хотелось, чтобы Тэхён подумал, что он вконец озабоченный.       «С меня хавчик, с тебя — выбор фильма», — добавил он.       «Звучит СЛИШКОМ заманчиво. Я подумаю:)», — прилетел ответ.       А чё тут думать-то?!       Вот Гук бы сразу согласился. Приехал, приплыл, приполз бы, наконец (!), пригласи его Тэхён.       Он сидел в ожидании и от волнения подгрызал нижнюю губу.       А вдруг он и вправду слишком торопится? Таким напором можно и напугать человека.       «Ок, я в теме», — прислал Тэхён минуту спустя.       Уф-ф… Гук с облегчением выдохнул.       «Как твой день?» — поинтересовался он, решив сменить тему.       «Такое. Заезжал домой — нужно было кое-что забрать. Лучше бы не ездил…»       Гук нахмурился. Да что там с его родителями не так, что Тэхёну даже на пороге появиться нельзя?       «Почему ты не живешь дома, с родителями?» — задал он прямой вопрос.       «Потому что не хочу».       «Почему?» — снова повторил Чонгук.       Возможно, звучало чересчур настойчиво, но он правда хотел во всём разобраться.       «Если бы тебя в родном доме считали последним извращенцем, то ты бы тоже захотел уйти».       Тут на Гука снизошло озарение.       «Это потому, что ты… гей?!»       Нервно покусывая палец, он ждал ответа.       Если это так, то это полный пиздец!       «И как ты догадался? :) Такой вот я извращуга, прикинь? Боишься меня?»       Точно пиздец!       Парень вроде бы пытался шутить, но от этих шуток настолько разило болью, что Чонгук внутри похолодел. Надо во что бы то ни стало вытащить Тэхёна из этого состояния.       «Тэ, мне УЖАСНО жаль, что у тебя дома творится такая херня! Только, пожалуйста, не вини ни в чем СЕБЯ! ТЫ НИ В ЧЕМ НЕ ВИНОВАТ!!!»       «Блядь, Чонгук, я сейчас заплачу…»       «Тэхён, ты ОФИГЕННЫЙ!!! Я больше таких не встречал! Веришь мне?!»       «Я вообще-то тут реву, чтобы ты знал:)»       «Я — Чон Чонгук — запрещаю тебе думать о себе, как об извращенце! А если соберёшься так думать, то и меня туда записывай!»       «Нет, тебе туда нельзя. Ты слишком милый:)».       Да он издевается!       «Скажи, что согласен со всем, что я тебе написал, и тогда я отстану!»       «А если я не хочу, чтобы ты от меня отстал? :)»       «ТЭХЁН!!!»       «Да согласен я, согласен. Не кипятись. Какой горячий…»       И тут Гук впервые за время разговора улыбнулся.       Если Тэхён флиртует, значит ему уже лучше (по крайней мере, хотелось на это надеяться).       Он немного подумал и решил отправить Тэхёну ссылку с «вдохновляющей» песней, которая бы могла ему помочь «воспрянуть духом», так сказать.       Через несколько минут пришел ответ:       «Ты решил меня сегодня добить? Я только успокоился:)»       Чонгук снова не сдержал улыбки.       «Because it’s who we are и неважно, что другие думают о нас!»       Гук и сам не знал, откуда внутри вдруг появилось столько уверенности. Знакомство с Тэхёном словно вскрыло в нем то, о чем он раньше даже не догадывался.       «Да:) Спасибо, Чонгук», — пришло ему в ответ.       И спустя несколько секунд:       «Знай: ты тоже ОХ-РЕ-НИ-ТЕЛЬ-НЫЙ!»       А вот это вот сейчас прям приятно было.       Чонгук расплылся в такой широкой улыбке, что почувствовал, как ещё немного, и у него треснут щеки.       Ну вот, совсем другое дело! А то заладил свое — «извращенец» и всё тут…       Прежде чем лечь спать, Гук заглянул на кухню, где мама пила чай и скролила что-то в телефоне.       Он опустился на стул напротив нее.       — Мам, — позвал он ее тихонько.       — Да, Чонгук-и? — мать отвлеклась от телефона, подняв на него глаза.       — Как ты относишься к-к геям? — сразу в лоб спросил Чонгук.       Мать удивленно улыбнулась.       — С чего вдруг такие вопросы?       — Просто мне интересно твое мнение, — как можно невозмутимее ответил Чонгук, хотя внутри, конечно, не был столь спокоен.       Женщина окинула его внимательным взглядом и, немного подумав, сказала:       — Люди разные, Чонгук-и. Нам могут быть непонятны какие-то вещи в поведении другого, в его мышлении, в образе жизни, но это не значит, что он не имеет на это права.       — Так ты считаешь, — не унимался Гук, — геи такие же но-ормальные люди, как и все?       — Я думаю, что это скорее исключение, чем норма. Но за то, что человек предпочитает себе подобных — это не повод его шеймить и хейтить. Так у вас принято говорить? — добавила она с лукавой улыбкой.       — А если... — Гук запнулся. — ... Если я, до-допустим, влюбился бы в парня… ну, чисто теоретически, — пробормотал он себе под нос, — ты бы стала относиться ко мне как-то иначе?       — Нет, — мама уверенно помотала головой, всё также с любопытством к нему приглядываясь. — Для меня ничего не изменилось бы. Ты как был моим любимым ребенком, так им бы и остался.       Гук незаметно выдохнул.       — Я бы только ужасно расстроилась, что внуков не дождусь, — неожиданно рассмеялась мама.       Он слегка прикусил губу, пытаясь сдержать улыбку.       Разговор-то серьезный, как-никак.       — Но ведь можно усыновить ребенка, если очень хочется? — неуверенно предположил он.       — Можно, да, — согласна кивнула мать, а потом, пытливо сощурив глаза, вдруг спросила: — С чего вообще такие вопросы на ночь глядя?       Гук, слегка краснея, махнул рукой.       — Д-да так, не бери в голову. П-просто решил спросить твое мнение. Всё — я-я спать. Спокойной ночи, ма! — он крепко обнял мать и, чмокнув её в щеку, быстро смылся за дверь.       Мать какое-то время озадаченно смотрела в ту сторону, где скрылся ее сын, а потом вздохнула и принялась допивать свой чай, о чем-то глубоко задумавшись.       Зато Гук в эту ночь лег спать совершенно умиротворенным. ***       Родители собрались в Тэгу сразу же после субботнего раннего завтрака.       Уезжая, мать сокрушалась, что не успела толком ничего приготовить, и сын остается сидеть голодным.       Чонгук закатил глаза и заверил её, что сам вполне способен сходить в магазин и что-нибудь сварганить (чай, не малыш). Рецептов сейчас в интернете пруд пруди.       На крайняк в морозилке всегда есть дежурный запас пельменей.       Как только за родителями закрылась дверь, Гук кинулся в свою комнату наводить красоту, а то со своим сумасшедшим графиком на порядок он несколько подзабил.        Сложил аккуратными стопочками книги, конспекты и отдельные листы. Убрал в шкаф лишнюю одежду. Собрал и выкинул обертки из-под конфет, которые поглощал в неумеренном количестве во время учёбы... Протер пыль и даже прошелся пылесосом.       Осмотрел комнату придирчивым взглядом и остался доволен.       Сгонял в магазин и купил тток, мясо и овощи, решив сегодня впечатлять Тэхёна домашним токпокки.       Сладенького тоже захватил.       И попкорн. Всё-таки вечер кино.       Парня вообще хотелось основательно накормить, а то Чонгука терзало стойкое подозрение, что тот не доедает.       Внутри всё ликовало от предвкушения. И даже не от того, что он на что-то там рассчитывал (надеялся, конечно, врать не будет), но и просто от самого факта, что Тэхён впервые придёт к нему в гости, и они, наконец-то, смогут провести длительное время только вдвоем.       Звучало как что-то на фантастическом!       Тот обещал приехать к семи, сразу после танцевальной практики, поэтому у Чонгука была ещё масса времени для того, чтобы от души попеть, посидеть над учебниками, позаниматься с репетитором, приготовить ужин и принять душ.

      В тот момент, когда токпокки уже аппетитно булькало в кастрюльке, в дверь, наконец, позвонили.       Появившийся на пороге Тэхён выглядел слегка утомленным, но глаза при виде Чонгука радостно заблестели.       Он протянул ему коробку с печеньем и, разувшись, зашел внутрь, осматриваясь.       Чонгук планировал при встрече сразу же его поцеловать или хотя бы обнять, но на деле его почему-то одолело внезапное смущение.       Тэхён тоже вел себя гораздо сдержаннее обычного.       — П-п-проходи, располагайся, — пытаясь снизить градус неловкости, Чонгук сразу же пригласил гостя к накрытому столу в гостиной.       Тэхён послушно опустился на сидушку возле низенького столика.       Присевший рядом Чонгук принялся накладывать ему из кастрюльки щедрую порцию горячей еды.       — Стоп, стоп! Ты хочешь, чтобы я лопнул? — с улыбкой принялся останавливать его Тэхён.       — Тебе надо хорошо питаться, чтобы о-осуществить все шикарные планы на будущее. Поэтому — ешь! — бескомпромиссно заявил Чонгук, наполнив тому пиалу с горкой.       Тэхён насмешливо фыркнул, наблюдая за таким усердным проявлением заботы. Но, начав есть, принялся искренне нахваливать чонгукову стряпню.       Гук ощутил, как его сейчас просто разорвет от гордости.       После ужина они переместились на матрас в чонгуковой комнате, используя подушки вместо спинки, и включили на лаптопе киношку.       Тэхён выбрал фильм, о котором Чонгук до этого ничего не слышал — «Матрица времени» — о девушке, проживающей один и тот же день снова и снова.       Этакий «День сурка» в реалиях американской школы.       Сказал, что давно хотел его посмотреть, но не успевал. А тут такой прекрасный повод нарисовался.       Фильм оказался бомбическим!       Чонгук вообще любил сюжеты про временные петли, альтернативные миры и тому подобное.       Хотя больше самого фильма ему доставляло сидеть с Тэхёном плечом к плечу, изредка закидывая в рот попкорн и запивая его газировкой.       Физическая близость парня, от которой перехватывало дыхание, прикосновение чужой кожи к своей — всё это вынуждало сердце сладко ныть и сбиваться с привычного ритма. Особенно после того, что случилось тогда, в зале, в последний чонгуков визит…       Гук старательно отгонял от себя пошлые мысли, но, надо сказать, что давалось ему это с большим трудом.       Аура Тэхёна действовала на него слишком сильно...       Когда кино закончилось, они еще немного пообсуждали сюжет, обмениваясь впечатлениями.       Тэхён выглядел воодушевлённо, в красках описывая, как он скорее всего поступил бы на месте главной героини.       Гук делал вид, что слушает его с большим интересом, хотя на самом деле давно уже потерял нить разговора, в прострации любуясь тем, как горят тэхёновы глаза, как двигаются его чувственные губы, как изящно он взмахивает кистями рук, подкрепляя свою эмоциональную речь не менее красноречивыми жестами.       В конце концов, Чонгук почувствовал, что больше не выдерживает и, многозначительно посмотрев Тэхёну в глаза, зашептал почти отчаянно:       — Я-я-я сейчас сдохну, если не поцелую тебя!       Тэхён тут же умолк, расширившимися зрачками уставившись на него.       И, пробежавшись глазами по его лицу, словно сканируя, тихо ответил:       — Так не сдерживайся.       И Чонгук не стал.       Голодным волком набросился на тэхёнов рот, настолько жадно в него впиваясь, словно и вправду пытался сожрать.       Но, надо заметить, Тэхён отвечал с не меньшим напором.       Это было вполне предсказуемо — они впервые остались наедине, без свидетелей, наконец-то дорвавшись друг до друга.       Руки вовсю шарили по плечам и спине, не решаясь пока опуститься ниже. Впрочем, всё это тоже было лишь до поры до времени.       Пока они самозабвенно целовались, Тэхён каким-то волшебным образом успел телепортироваться к Чонгуку на бедра и, в один момент тот почувствовал, как длинные пальцы буквально впились в его ягодицы, вызвав приступ сладкой истомы.       Прибалдевший Чонгук тогда осмелился проделать то же самое, с удовольствием сжимая ладонями чужой упругий зад, отчего Тэхён промычал, запрокинув голову и зажмурив глаза.       На лице у него появилась до этого неизвестная Чонгуку хищная улыбка, больше смахивающая на оскал.       — Ох, Гуки! Если бы ты знал, как заводишь меня, то притормозил бы, — выдохнул Тэхён ему в самые губы.       — А м-может мне интересно «как»? — решил «поиграть с огнём» Чонгук.       А ведь родители наверняка предупреждали, что такие игры до добра не доводят…       Тэхён сощурил глаза, словно пытаясь спрятать полыхнувшее в них пламя, и улыбнулся обманчиво сладко.       — Ты сам напросился, — услышал Гук свой «приговор», и в ту же секунду оказался поваленным на матрас.       Даже ойкнуть не успел.       Тэхён остервенело принялся выцеловывать и вылизывать ему шею, а потом, задрав футболку, добрался ловким языком до сосков.       Вот тут уже Гук не сдержался и застонал в голос.       Этот острый «кошачий» язык вытворял с его сосками что-то (незаконное) невообразимое!       — Если ты поёшь так же крышесносно, как и стонешь, то я непременно хочу это услышать! — прохрипел ему Тэхён в самое ухо.       Отчего Чонгук чуть было не кончил.       Он же не знал, что это еще не самое страшное, что предстояло пережить.       Когда Тэхён сполз ниже, добравшись губами до чувствительного живота, вот тогда Чонгук почувствовал, как его начинает нехило потряхивать.       Он и хотел чего-то большего, и одновременно боялся этого. Ему казалось, что они подошли к той черте, за которой уже не будет пути назад.       Но когда Тэхён, наконец, расстегнул его пуговицу и, вжикнув молнией, стащил с него шорты вместе с бельем, он уже был готов на всё, лишь бы тот не останавливался.       А тот и не думал.       Сразу же вобрал в рот и юрким языком принялся «доводить до Гонконга».       И довел крайне быстро, ибо как ТАКОЕ вообще можно вынести живому человеку?!       Один только вид соблазнительно припухших губ, растянутых вокруг его естества, и лихорадочно блестящих глаз, жадно ловящих реакцию на свои действия — этого уже хватило с лихвой.       Про ощущения можно вообще промолчать…       Это что-то совершенно (запрещенное) запредельное!       Он излился себе на живот, сотрясаясь и подвывая, словно от боли, хотя на самом деле вовсе не от неё.       Ему хотелось то ли разрыдаться, то ли расхохотаться — непонятно, чего больше (скорее всё и одновременно).       Он влажными от переполняющей благодарности глазами смотрел на Тэхёна, подарившего ему этот момент неведомого доселе блаженства.       Конечно, ему хотелось отплатить той же монетой. Но не только из-за желания «вернуть добром за добро».       Несмотря на то, что из них двоих он был очевидно более робким, тем не менее дотронуться до Тэхёна ТАМ и увидеть, как тот будет таять от наслаждения — было более, чем желанно.       Поэтому Чонгук, проглотив всю свою природную застенчивость, осмелился стянуть с парня футболку и штаны с боксерами. Съехав вниз, он нежно поцеловал его голые, торчащие коленки — сначала правую, а потом левую.       Обняв их руками и уткнувшись лбом, он замер так на несколько секунд, пока не почувствовал, как Тэхён запустил подрагивающую руку в его волосы на затылке и мягко перебирает пряди.       Чонгук жадно втянул носом запах чужой кожи. Тэхён пах гелем для душа и собой, и Гуку дико нравилась эта смесь ароматов, заставляющая ноздри расширяться от возбуждения.       — У меня от тебя башню сносит, — признался Чонгук куда-то в тэхёновы худые колени и начал подниматься выше, рисуя на бедрах мокрую дорожку из поцелуев.       Практически добравшись до члена, он какое-то время просто лежал, прижавшись щекой к чужому бедру и разглядывал внушительных размеров детородный орган, как нечто прекрасное.       «И это Тэхён себя считал извращенцем?»       Гук протянул руку и крайне осторожно дотронулся до чужого члена, словно тот был священной реликвией (отчего Тэхён непроизвольно вздрогнул всем телом и с шумом выдохнул через нос), а затем, уже более уверенно, обхватив его ладонью, своими горячими губами и нежным языком впервые доставил кому-то сладчайшее удовольствие, заставив в результате искренних стараний неистово содрогаться и сипло стонать в оргазме.       Когда они приходили в себя после всего произошедшего, Чонгук решился задать давно мучавший его вопрос:       — Тэхён?       — М-м-м, — обессилено, но удовлетворенно промычал тот в ответ.       — У тебя уже был кто-то? Ну, до-до меня?       Тот развернул к нему голову и с серьезным видом посмотрел в глаза.       — Нет, не было никого. Ты первый. Во всех смыслах.       — Правда? Вау! Это классно! — сразу же успокоился Чонгук.       — Почему спрашиваешь? — полюбопытствовал Тэхён, приподнимаясь на локте.       — Ты так уверенно всё делаешь. Во-вот я и подумал что-что…       — Что я уже опытный? — усмехнулся парень.       — Вроде того, — стушевался Чонгук, почувствовав, что ведет себя глупо и ревниво, пытаясь выпытать про его прошлое.       — Я просто умею отпускать себя, только и всего. Ты тоже можешь этому научиться.       — Но как?       — Помнишь поговорку: глаза боятся, руки делают? Вот именно так. Со временем привыкаешь.       Чонгук со вздохом снова опустился на матрас.       Никакого особенного секрета не оказалось, как бы он ни надеялся. Практика, практика и еще раз практика.       — Знаешь, — решил признаться он, — скоро ведь к-конкурс, а я пипец как волнуюсь.       — Даже матёрые звезды волнуются перед выступлением.       — Но если я всё же о-облажаюсь? Если не смогу петь?       — Не относись к этому, как к экзамену. Иди и слови кайф.       — Я так не умею, как ты. Пока что.       Тэхён повернулся к нему и снова запустил свои длинные пальцы ему в волосы, приглаживая их.       — Тогда пой для меня. Представь, что в зале никого больше нет. Спой для меня, Чонгук.       Гук уставился на него в изумлении.       — Ты со-собираешься прийти?       Тэхён улыбнулся в ответ.       — Я очень хочу прийти. Но даже если вдруг не получится — ты всё равно пой для меня одного, как будто я есть. Замётано?       Гук хихикнул.       — Замётано.       Каким-то чудесным образом Тэхёну снова удалось превратить сложные вещи в простые.       Чонгук прижал его к себе покрепче, как самую большую драгоценность, и через некоторое время в квартире стало слышно только их сонное сопение.