Время любить, не время умирать

      Госпожа, отдайте Викторию мне. Мудила! Встал на одно колено и преклонил голову перед Чумой. Она любит подобные высокопарные, красивые жесты, сразу же расцвела и поменяла свое решение в пользу Люцифера.       Даже Мальбонте выглядел озадаченным в тот момент, хотя на его лице эмоции — вообще редкие гости. Я отчетливо увидел, как он нахмурился за спиной у Чумы, уставившись на ожидающего решения Люцифера.       — Мы были с ней знакомы еще со времен академии, — голос демона снова заставил всех обратить на него внимание. — Я знаю, как с ней стоит обращаться, чтобы ее обуяло настоящее отчаяние. Позвольте мне доказать вам свою преданность. Обещаю, я доведу дело до конца.       Только послушайте.       Астарот мысленно спародировал голос Люцифера.        Он знает, как с ней стоит обращаться. Урод! Да кто угодно знает, как надо обращаться с Вики!       Все девчонки одинаковые.       Если бы мне не было отказано, её бы накрыло отчаяние уже сегодня вечером! Хотя… есть вероятность, что ей бы все же понравилось.       Бессмертные затихли, потому что по выражению лица Чумы невозможно было понять, сойдёт ли подобная наглость с рук или же она сейчас самолично испепелит бывшего Сатану.       Он, конечно, силён, но не думаю, что ему есть, что противопоставить всаднице.       — Решено! Вики теперь твоя! — истеричный возглас Чумы нарушил напряженную тишину высокими нотами.       Вообще-то эту фразу хотелось бы услышать по отношению к себе, а не к выродку Люциферу. Я еле сдержал порыв заткнуть уши от её противного визга и аплодисментов, раздавшихся вслед за тем, как Чума сама захлопала в ладоши и залилась смехом от извращенного удовольствия.       Нет, все-таки она совершенно безумна. Интересно, что она заставляет делать Мальбонте, когда они остаются одни?       Да похер. Важно другое.       Всем известно, что советница и Сатана были парой на протяжении долгого времени. И уж скользкий червяк Фенцио не мог пропустить такую смачную деталь в своих ежедневных докладах Чуме.       Зачем в таком случае она позволила этому черту забрать Вики и отказала мне?       Чума была в восторге от реакции Вики. С улыбкой, исказившей лицо, она наблюдала, как последняя медленно, словно преодолевая вязкую реальность, приближается к своему новому хозяину. Через силу, через отвращение к собственной беспомощности.       Не скрою, это, пожалуй, единственное, что во всей этой унизительной ситуации порадовало: Вики смотрела на Люцифера с нескрываемым ужасом, не меньшим, чем на меня. Бросалось в глаза, что она напугана, подавлена неотвратимой необходимостью оказаться в его власти. Похоже, что между ними уже нет той связи, которая была раньше.       Или я вижу то, чего нет на самом деле? Может быть, я выдумываю её неприязнь к Люциферу? Потому что прямо сейчас они танцуют так близко друг к другу…       Мягкие ладони легко, но настойчиво обхватили щёки, возвращая голову Астарота на место, чтобы тот смотрел прямо. На свою партнершу.       — Эй, зачем было танцевать, если совсем не умеешь? — звонкий голос девушки вывел его из размышлений о развернувшейся несколько минут назад сцене, из которой он вышел проигравшим.       Он замедлился, окидывая взглядом раскрасневшуюся от танцев демоницу перед ним и с усилием вникая в суть её вопроса. Геометрия позиций пар, кружащихся в неком подобии вальса, тут же была нарушена, размеренные движения сбились, и несколько бессмертных с ругательствами врезались друг в друга, создавая хаос и гам. Астарот не обратил на это внимания, хоть и являлся виновником инцидента, пожал плечами и ответил:              — Потому что захотел.       Блять, да потому, что могу и хочу… хочу отвлечься.       Глаза снова лихорадочно забегали по залу в поисках одной единственной интересовавшей его пары.       Он видел, как Люцифер подавал Вики руку и та с белым, непроницаемо восковым лицом безвольно вложила в неё ладонь. Отчего-то её обречённость приносила подобие удовлетворения.       Хотелось отыскать их в толпе и пытливо разглядывать все нюансы: как Вики отталкивает демона, отворачивается от склоненного к ней лица и игнорирует попытки поговорить, сжимает губы, чтобы не возникало даже мысли о поцелуе, зло сверкает глазами в ответ на комплимент.       Нет! Не зло! Безразлично!       Астарот ничего этого, конечно, не мог видеть, но фантазия услужливо дорисовывала образы. Мысль о том, что между бывшими возлюбленными может растаять лёд вызывала приступ если не тошноты, то… Что-то действительно скручивалось пружиной внутри живота.       Нет, Люцифер не заслуживал такого.       Чего? Чёрт!       Он всего лишь папочкин сынок, добившийся положения и власти только благодаря отцу, попросту занявший его место как наследник.       Родился с золотой ложкой во рту: все дороги изначально были открыты перед ним. Неудивительно, что Люцифер всегда выглядит таким напыщенным и самовлюблённым.       Ненавижу его… и её.       Тем временем мелодия подошла к концу, и Астарот отпустил свою партнёршу, которая, кажется, с облегчением выпорхнула к более вовлеченному спутнику. Девушка была ему сегодня неинтересна, хотя очертания костюма намекали на то, что внутри есть, на что посмотреть…       … и за что потрогать.       Астарот ухмыльнулся, уставившись в спину удаляющейся возможности. Представил, как сказал бы ей несколько никчемных шуток, слушал бы её неискренний смех за бокалом глифта, проводил бы до комнаты, а, возможно, они бы сразу пошли к нему. По крайней мере, она очевидно чуть сильнее, чем того требовал танец, прижималась к нему, изгибаясь при каждой возможности.       Жаркие образы возникали как будто через силу, то и дело соскакивая при появлении в поле зрения фигуры хоть отдалённо напоминающей Вики.       Херня какая-то!       Похоже, стоило наконец встать в стороне, признавая, что танец был не лучшей идеей. Он не только не помог отвлечься, но еще и продемонстрировал в очередной раз, как Астарот далёк от этого сборища высшего общества. Ему самому в основном, остальным было плевать по большому счету.       Он оглядел зал. Кристофер что-то говорил своей новоиспеченной собственности — черноволосой демонице из компании Виктории — и выглядел по-настоящему увлеченным. Кажется, его прельщал тот факт, что ему досталась не обычная непризнанная, пускай даже бывший, но все же в прошлом человек, а единственная дочь Мамона — второго демона в аду после Сатаны.       По крайней мере, демоница выглядела бледной, безучастной. По её лицу было заметно, что ей неприятно общество Кристофера и, будь её воля, она бы и близко к нему не подошла. А он же, напротив, вопреки всему пытался быть с ней обходительным.       Мимо в танце пронеслись Ади и его ангелок. Теперь не было никаких сомнений в их «интересных» любовных предпочтениях: они попросили Чуму стать официальной парой, и она благосклонно одобрила их союз.       Что ж, меньше парней вокруг Вики.       Внимание привлек громкий смех всадницы, которой Мальбонте в очередной раз подливал напиток в бокал. Сложно было даже представить, чтобы он мог физически произнести какую-либо шутку, но Чуме было весело. Или она старательно делала вид, играя в подобие развлечений. По большому счету все в этом огромном, богато украшенном зале хотели бы оказаться как можно дальше отсюда, если бы только была возможность.       На некотором отдалении Фенцио горделиво похлопывал по плечу сына. У них явно были разные взгляды на Лилу, которая теперь должна была стать спутницей Дино. Отец был крайне доволен, а вот сын старался сдерживать эмоции, чтобы оставаться в рамках приличий. Он просто кивал в такт словам Фенцио, но по взгляду было видно, что мысли его заняты совсем иным.       Астарот перевел глаза на стоящую с ними Лилу: светлые волосы обрамляли курносое лицо, светящееся приторной улыбкой. Платье было праздничным и открытым, но, поскольку под струящейся тканью не обнаруживалось никаких выпуклостей, впечатления не производило.       Да, Дино, я бы тоже расстроился, достанься она мне.       С губ сорвался ехидный смешок.       Хотя какая разница? Эти ангелочки даже трахаются, наверное, с выключенным светом.       Впрочем, язвительность быстро сменилась опустошением, потому что оркестр постепенно затих, готовясь перевернуть заезженные ноты и приступить к следующему произведению. Кружащиеся по залу пары остановились: кто-то собирался отдохнуть или опрокинуть очередной бокал глифта, другие меняли партнеров.       Несколько захмелевших учеников, шумной компанией толпившихся до этого перед ним, сместились к стойке с закусками, и сердце за каким-то чёртом пропустило удар из-за приоткрывшейся перспективы. Астарот почувствовал это почти физически, когда на несколько мгновений внутри все замерло, скованное незримыми тисками.       Вики и Люцифер танцевали. И даже во время этой небольшой паузы он её по-прежнему не отпускал, а она не сопротивлялась.       Какого ж хрена они до сих пор вместе?       Изящные руки покоились на его плечах, облачённых в мрачно-нарядный мундир. С некоторой натяжкой, но все же это можно было назвать объятиями.       Астарот отметил про себя, что не менее тонкие руки, даже куда изящнее, были у каждой встречной в этом зале, но разглядывал он только одни. Почему-то ему казалось, что чувство близости и чужих теплых ладоней на шее, какое, вероятно, испытывал Люцифер, стоя рядом с Вики, было бы очень приятным и правильным.       Наверное, ему бы могло это понравиться.       Вместо этого тело Астарота было зажато. Он помотал головой и расправил скованные плечи, постарался расслабить плотно прижатые к спине крылья. Под мягким оперением было незаметно, но все это время мышцы были безотчетно натянуты до легкой дрожи, чтобы только не двигаться с места, чтобы сохранять внешнее спокойствие и показное равнодушие ко всему вокруг.       Астарот сам себе создал преисполненный безразличия образ и не хотел отступать от него. Это был его личный защитный барьер, ограждающий от любых ошибок, которые по неопытности можно было допустить в новой жизни.       Следуя рисунку танца, Вики медленно обходила Люцифера, придерживающего её руку над головой. Прямая, напряженная спина, она была похожа на холодную иглу рядом с ним, но только на первый взгляд. Оба не отрывали глаз друг от друга, выдавая этим наигранную отстраненность.       Если бы кто-то, кроме Астарота, так же пристально следил за ними в тот момент, то тоже подумал бы, что так не смотрят на того, с кем более ничего не связывает. Так не касаются, если внутри штиль и безразличие. И с какой, блять, стати при виде этих двоих у него самого сбивается дыхание?       Хватит пялиться на них.       Зачем я это делаю?       Надо немедленно прекращать.       Снова заиграла хриплая флейта, одиноко в этот раз вибрируя эхом под сводом потолка. От этого тревожного звука кожа покрылась мурашками, и Астарот повернулся к музыкантам. Нахмурил брови, ожидая, когда уже вступят другие инструменты, чтобы лопнуло скопившееся напряжение и ушла неопределенность.       Только дело было не в музыке. Хотя Астарот и ждал до последнего, с прикрытыми глазами вслушиваясь в мелодичное звучание пианино, надеясь, что его переливы настроят эмоции на другой лад.       Этого не произошло. Наоборот, неожиданно нежная музыка только усилила внутренние переживания, резко контрастируя с общим настроением.       Какое-то непродолжительное, но ощутимое для Астарота время он сам себе напоминал памятник упрямству, твердо не позволяя себе снова смотреть туда, куда так и тянуло повернуться.       Я не хочу. Мне не интересно.       Он все же, наперекор мыслям, со вздохом поражения скосил глаза в том направлении, где в прошлый раз стояли Вики и Люцифер. И не обнаружил их там. Вместо того, чтобы ощутить логичное облегчение, резко развернулся и принялся с удвоенным рвением искать их среди толпившихся бессмертных. Услужливое воображение не преминуло подсказать, что они уже могли покинуть зал... вдвоём.       Нет.       Пусть лучше окажутся здесь, пусть лучше танцуют.       Астарот заозирался по сторонам, дёргано поворачиваясь в разные стороны. Неосторожное движение крыльями, и поднос с бокалами, от которых поднимался легкий серый дым, в руках спешившего мимо официанта неловко зашатался, а затем и вовсе полетел вниз, обдавая всех глифтом.       Стекло разбилось сразу же и почти бесшумно на фоне музыки, а вот металлическое блюдо еще долго крутилось на полу, визгливо бренча о камень и привлекая внимание окружающих. Чувство неловкости редко посещало Астарота, но он всё равно разозлился от этой маленькой неудачи, потому что заранее был взвинчен.       Сука! Терпеть не могу мокрые перья!       Астарот переступал с ноги на ногу, отряхивая ботинки, под которыми уже хрустели осколки.       Да что вы пялитесь, как будто у меня третье крыло выросло?       В самый неподходящий момент он нашёл Её в толпе напротив. Вики так же, как и большинство окружающих, встрепенулась от громкого звука и полюбопытствовала, что же произошло. А потом почувствовала на себе тяжелый взгляд Астарота и, как это бывает, инстинктивно посмотрела в ответ.       Вики ещё больше повернула голову, все ещё опираясь при этом на локоть Люцифера, и поймала взгляд Астарота. Голубые глаза распахнулись, становясь…       …Такими красивыми…       Глядела прямо и открыто на него. Просто смотрела, не отводя глаз. Без напряжения, без стеснения, без каких-либо тайных смыслов и эмоций. Не изучала лицо, как Астарот, который скользил взглядом по скулам, губам, шее, а неотрывно проникала в самую душу, почему-то доставая изнутри тоску. А потом, как ни в чем не бывало, еле заметно улыбнулась острыми уголками накрашенных губ и, увлекаемая в танце Люцифером, легко закружилась дальше.       Может быть Астарот сам себе придумал всю эту маленькую сцену: и равнодушие, и изменившееся выражение её лица? В свечном полумраке блики могут жить своей жизнью, рисуя то, чего нет.       Что, чёрт возьми, это было?       Приглашение?       Намёк?       Насмешка?       Издёвка?       Астарот сморщился от нахлынувших эмоций. Обычный вечер, один из многих в этой школе, с самого начала превратился в проверку самоконтроля. Он не мог позволить себе дать осечку. Просто не мог.       А, самое главное, из-за чего?       Стоило этой заносчивой стерве начать регулярно маячить перед носом, как мысли будто спутались.       Раньше я чётко знал, что хочу сбить спесь с неё. А сейчас…       А сейчас хочу этого ещё больше!       В крови было слишком много какого-то чувства, похожего на раздражение. Почему оно вдруг появилось в таких количествах, что сжимались пальцы и сознание отказывалось подчиняться требованиям разума только от появления Вики?       Нет, не только.       Ещё из-за того, что двое совершенно чужих, почти даже незнакомых ему бессмертных позволяли себе находиться слишком близко друг к другу.       Астарот осознал, что причиной его злости стал ещё и Люцифер. Он с самого начала ему не понравился. Высокомерный и самодовольный олух, не знающий, что значит претерпевать лишения. Начинать с самых низов без какой-либо поддержки за спиной. Люцифер был наделен исключительной силой, Астарот это знал и всегда чувствовал эту мощную энергию, находясь рядом с ним. Но полагал, что она незаслуженна, и это делало бывшего Сатану в его глазах еще более испорченным. Впрочем, он уже повторялся в размышлениях о Люцифере.       Они с Вики стоят друг друга. Бесполезная парочка, прикрывающаяся не своей силой.       Па-роч-ка…       Ему просто надо было уйти отсюда сейчас, уйти в свою комнату и остаться одному, потому что происходящее стало уже нелепым. Астарот предположил, что мог незаметно захмелеть, и отставил недопитый бокал на столик, усилием воли заставив себя отвернуться от танцующих.       Да какого хрена?       Я хочу напиться и сделаю это.       Потянулся обратно за бутылкой глифта, но его руку аккуратно перехватили:       — Все ещё ищешь кого-то?       Перед ним возникла та самая демоница, с которой Астарот танцевал чуть ранее. Он не ответил, но руку пока не убрал.       Девушка была сильно ниже его ростом, и ей пришлось задрать голову, чтобы обратиться к нему и привлечь внимание. От этого движения красиво выделились на смуглой коже острые ключицы и удлинилась шея. По ней, как по трамплину, Астарот скользнул взглядом от лица в декольте и ниже, снова отметив про себя, что демоница, так и быть, не дурна собой.       Во время танца он витал исключительно в своих мыслях, да и, кроме причесанной макушки, разглядеть особенно ничего не мог, пока не выпустил ее. Теперь же он мог в полной мере рассмотреть ее.       Она всё ещё вызывающе глядела на него тёмными миндалевидными глазами, не испытывая, кажется, ни капли робости. У неё был широкий нос, делавший лицо явно восточным, но это не портило его, полные губы и маленький, очень детский подбородок. А когда, она, не выдержав, тряхнула головой и откинула гладкие волосы назад, Астарот различил аккуратные, только появившиеся рожки. Эта деталь была по-своему привлекательной и довольно редкой.       Объяснять, почему он один и, тем более, кого ищет в толпе, Астарот не собирался, поэтому констатировал, намекая на то, почему она вернулась:       — Остальные, похоже, танцевали ещё хуже меня.       Демоница хмыкнула, скрещивая на груди руки:       — О, это просто невозможно.       Астароту понравился её меткий сарказм, он заставил его улыбнуться.       Может, действительно?       По опыту отвлечься от ненужных мыслей помогали две вещи: глифт и девушки. Голубая бутылка уже была у него в руке, никто бы не стал спрашивать, даже если бы он унёс в комнату целую. Туда же можно было прихватить и новую знакомую.       Отключить бесконечный монолог в голове.       Окунуться в тишину, которую принесёт секс.       А наутро опоздать на занятие с Геральдом, который непременно прилюдно отчитает, и снова попасть под такой же, как сегодня, насмешливый взгляд Вики, полный превосходства.       Под воздействием алкоголя Астарот теперь был уверен, что в её глазах плескалась тогда лишь издёвка из-за его неуклюжести. Вспомнив про это, а также разозлившись на то, что всё равно любую мысль заканчивает Викторией, он ощутил очередную, быстро сметающую все остальные доводы волну раздражения.       Поэтому он с неподдельным воодушевлением подхватил новую знакомую под локоть, чтобы отвести подальше от скопления бессмертных. Вечер близился к концу, и многие начинали расходиться, даже возгласов Чумы уже не было слышно.       — Эй, мы куда?       — Ммм… Есть разговор. Он… требует уединения, — Астарот решил не стараться придумывать заковыристую причину, ведь девушка шла за ним, хихикая далеко не смущенно.       Ещё раз скользнул глазами по фигуре: симпатичная. Они с братом придумали бы множество сальностей, обсуждая её. Такая ладная фигурка с аккуратной задницей и грудью в придачу к почти детскому личику — как красная тряпка для похотливых бессмертных, магнит для раздевающих взглядов.       Он уже в красках представил, хотя пока и без особого интереса, как эта малышка будет визжать под ним. Как сорвет голос во время хриплых вскриков, как будет отбиваться сжатыми кулачками.       А может, и не будет.       Долгие ухаживания сейчас были ни к чему, поэтому либо она понимала и принимала правила игры, иначе зачем было подходить самой, либо он останется наедине с булькающей в руке непочатой бутылкой глифта, что тоже устаивало Астарота в качестве способа отключиться.       — Так как тебя зовут?       Она недовольно закусила губу, от чего лицо стало карикатурно злым, и процедила:       — Лин! — в голосе заиграли искорки досады, холодные и колкие.       Астарот почувствовал это. Возможно, ей было не настолько всё равно, как ему показалось сначала. Он не вслушивался, если честно, в то, что она продолжала говорить о значении своего имени. Кажется, что-то про мягкость и нежность, но впечатление производила обратное, или то был эффект трёх бокалов глифта.       Он решил действовать наверняка, чтобы понять здесь и сейчас, готова ли она продолжать вечер:       — Помню я, помню.       Ложь. Да и похуй.       — …назвали так, потому что отец увлёкся какой-то смертной актрисой… ахах, что ты делаешь? — её смех показался скорее игривым, чем нет.       Рука Астарота осторожно приобняла девушку за талию, скользя чуть выше, туда, где вот-вот вырываются из спины крылья. Но пальцы были расслаблены недолго. Ровно столько, сколько было необходимо, чтобы убедиться в её согласии.       Лин не отстранилась, не дернулась, не выразила недоумения, поэтому ладонь полностью легла на изгиб тела, довольно красноречиво обозначая переход к чему-то более интимному. Она только вскинула голову и спросила:       — Почему у тебя нет пары?       Потому что вмешался ублюдочный Люцифер!       Что за глупый вопрос?       Астарот проигнорировал его, чтобы не углубляться в ненужные, пожирающие изнутри самоконтроль мысли, и зарылся носом в её волосы. Пришлось наклониться, чтобы сровняться в росте и прошептать за ушко:       — Ну вот же, ты…       Какая пошлость.       Даже не верится, что она поведётся.       Но она не отстранилась, наоборот, изогнула посильнее шею, открывая себя для Астарота.       От такой близости в нос ударил аромат её духов. Быть может, это было что-то другое: шампунь или естественный запах тела. Возможно, так необычно смешалось вместе всё вышеперечисленное, пахло пудрой. Это могло быть даже приятно и поддерживало бы образ маленькой испорченной девочки, если бы не излишняя резкость. Запах был излишне насыщенным и сладким, чересчур приторным, остающимся на одежде и коже.       Астарот немного отпрянул, борясь с желанием наморщить нос. Вообще-то так настойчиво рисуемые в голове постельные утехи с новой знакомой до сих пор не возымели особого успеха. Он по-прежнему срывался на мысли о том, что можно было бы повернуть голову и посмотреть на Вики. Не цепляться взглядом, всего лишь скользнуть мимо.       Только проверить.       Посмотрит ли снова.       Кровь разгоняла по телу вместе с глифтом какую-то надрывную тоску, от которой срочно необходимо было избавляться.       Хер с ней.       Просто хер с ней.       Непонятно, кому именно из девушек он адресовал последнее ругательство, — той, которая была в объятиях, или той, которая была в мыслях — но Астарот откинул любые сомнения и притянул к себе демоницу.       Лин не сопротивлялась, но, как оказалось, не готова была к такому резкому переходу от вялотекущего диалога, поэтому податливо приоткрыла рот, но инициативу отдала полностью Астароту.       Он плотно сомкнул веки, почти жмурясь, чтобы выкинуть из головы ненужные будоражащие образы. А она позволяла покусывать, почти по-настоящему кусать свои губы, позволяла крепко держать за подбородок, вероятно, слишком сильно, позволяла делать это на глазах у всех, хотя до приличий особо никому и не было дела.       Его рука скользнула между крыльев, прижимая за их основания девушку. Но та все-таки потянула за собой, отступая небольшими шажками к темнеющему выходу из зала. Лин пошатывалась, потому что разница в росте была слишком велика. И, несмотря на то, что Астарот склонился к ней, ей тоже приходилось приподниматься на носочки.       Оказавшись у самых дверей, Лин отодвинулась, чтобы с интересом посмотреть Астароту в глаза. Он не понял, чего она хочет, вопросительно поднял бровь, но расслабился, когда она кивнула, подбородком указывая на возвышающиеся створки парадной двери.       Целоваться в полутьме зала было вполне приемлемо, но казалось, что сквозь ярко подсвеченные украшенные створки с важно стоящей возле них охраной лучше было проходить так же чинно. Астарот сам усмехнулся собственным, невесть откуда появившимся приличиям: Чума сделала всё возможное, чтобы среди бессмертных творилась вакханалия, а он всё ещё придерживался каких-то норм.       Плевать на приличия!       Он схватил девушку за запястье и спешно повёл сквозь бессмысленный ряд архангелов с поднятыми алебардами, хотя всадница могла единолично справиться со всеми присутствующими в школе буквально одним взмахом руки.       — Так значит, вы скрывались всё время до войны?       — Ага, — болтать не слишком хотелось. Нужно было лишь поскорее выбить из себя всю дурь и морок глифта, чтобы сознание снова вернуло себе самостоятельность.       Но девушка не сдавалась:       — А сколько тебе лет?       Астарот, не задумываясь, ответил:       — Не знаю. Никто не считал. Наверное, около двадцати семи.       Это было правдой, ведь там, где жили близнецы, время текло по земным меркам, как и в школе, но оценить свой возраст они могли только примерно.       — Выходит, я тебя старше.       Интересно, Люцифер увёл Вики к себе?       Твою ж мать, перестань думать об этом!       Лин довольно глупо хихикала и почти бежала следом, стараясь успеть за широкими шагами метиса. Наверное, со стороны это могло смотреться комично, но оценить, в любом случае, больше было некому, потому что за их спинами, скрипнув, захлопнулась дверь.       Астарот мысленно порадовался своему решению жить отдельно от Кристофера, хотя поначалу это казалось странным. Он отставил бутылку глифта на комод, один из немногочисленных предметов мебели в его комнате помимо кровати и стула, и развернулся к спутнице, чтобы наконец-то как следует изучить её тело руками, разгоняя собственную кровь до помутнения сознания.       От предвкушения уже появился приятный адреналин, он вскоре должен был сконцентрироваться внизу живота и выместить какие-либо другие стремления. Желая приблизить это состояние, Астарот приподнял Лин за бёдра и придавил к двери. Они наконец-то были на одном уровне, и он беспрепятственно запустил ладонь под её пиджак, проводя пальцами по животу и сразу же обхватывая упругую грудь.       Лин выгнулась, насколько это было возможно в её положении. Она совершенно точно была воодушевлена происходящим, потому что без стеснения постанывала от нетерпения.       Член дёрнулся, но этого было недостаточно, чтобы улететь от желания. Он хотел было начать снимать с неё одежду, но демоница на удивление сильно оттолкнулась крыльями и толкнула его назад. Этого порыва не хватило бы, чтобы Астарот, сделав несколько шагов с ней на руках, потерял равновесие и упал спиной на кровать, но он и сам был не против такого развития событий, поэтому позволил себя опрокинуть.       Поза Лин оказалась довольно доминантной, но Астароту было все равно, ведь она уже скинула с себя верх и ёрзала на коленках, ловко выскальзывая из черных трусиков. Он потянулся вперед, чтобы стянуть единственный оставшийся на девушке предмет одежды — лифчик.       Она явно получала удовольствие от того, что мужской взгляд жадно изучал её обнаженное тело, и потянулась к шнуровке брюк.       Он расстегнул рубашку и опустил глаза вниз, когда из-под темной плотной ткани штанов показался его стоящий член, выглядевший огромным на фоне миниатюрного тела.       Что ж, она видела, что я больше, пусть теперь не ноет.       Астароту не терпелось посмотреть, как Лин будет кусать губы, впуская в себя член, который определенно был толще её запястья. Сексуальное возбуждение постепенно овладевало им, принося освобождающий белый шум в голову.       Он неотрывно следил, как утолщенная головка скрылась между женских ног, затем весь ствол и, наконец, их тела соприкоснулись.       Лин тихо постанывала, но было не ясно от удовольствия или от дискомфорта, поэтому Астарот не спешил начинать двигаться, хотя, по сути, ему было все равно. Но раз уж девушка так нагло оседлала его бёдра, то ему хотелось, чтобы она трахала себя сама, а он бы только смотрел и гладил её грудь и внутреннюю сторону бедра.       С некоторым неудовлетворением Астарот ощутил, что она приподнялась, снова оголяя ствол. Он подался навстречу, и Лин сама насадилась на него, теперь медленно покачиваясь.       — Вот так, ммм… — она хмурилась, когда Астарот, чтобы поторопить, толкался сильнее, придерживая её за талию, но явно не от боли.       Теперь можно было откинуть голову назад, закрыть глаза и провалиться в свои ощущения, откинув всё ненужное. Лин начала двигаться резче, а стоны превратились в хаотичные всхлипы.       В конце концов, она перевела руку Астарота с груди себе между ног, чтобы он помог, и под давлением его пальцев затрепетала от наслаждения.       Как же ты быстро!       Член ощущал частые сокращения, это заводило, но было чертовски недостаточно, чтобы кончить. Астарот разочарованно заскулил. Чего-то не хватало, и это бесило.       Лин обмякла всего на несколько секунд, не скрывая радости в улыбке, чем вынудила парня двигаться самому, но затем она встрепенулась и прошептала:       — Вытащи… Ах…       Астарот замедлился, изучая, что девушка будет делать дальше. А она отползла на четвереньках назад, чтобы приблизить лицо к изнывающему органу. Но не спешила, хотела увидеть реакцию Астарота.       Да чего ты ждешь?       А вслух хрипло сказал:       — Ну давай же, малышка.       — Тебе нравится?       Самый, блять, нелепый вопрос!       — Конечно, продолжай…       Волосы Лин растрепались, и за них было удобно ухватиться. Сильно сжав кулак, Астарот направил её голову на себя, пока член не скрылся во рту почти полностью.       Она старалась облизывать ствол, чередуя с посасыванием головки, но Астароту нужно было кончить. Он, постанывая с каждым движением, начал быстрее вбиваться в рот, не заботясь об ощущениях партнёрши. Она не останавливала его, но жадно дышала, когда появлялась возможность вздохнуть между несдержанными толчками. Астарот зажмурился, концентрируясь на работе её рта.       Да что за херня?       Он знал на самом деле, что ему было нужно, но не хотел себе признаваться в этой слабости. Наоборот, старался скрыть как можно дальше в себе. Однако животное желание довести себя до конца пересилило доводы против.       Астарот остановил Лин, ловко перевернулся вместе с девушкой, подставляя к ней член со спины.       — Вот так.       Он толкнулся, едва не протащив её по простыни, чтобы она уперлась в спинку кровати, и начал двигаться, бесконтрольно набирая темп.       Наконец отпустил внутренние поводья и позволил себе то, от чего он так долго сдерживался. Представил перед собой Вики. Он точно так же мог бы сейчас вбиваться в её вагину, растягивая, чтобы этой стерве было больно и приятно одновременно, а потом кончить глубоко внутрь, упираясь основанием члена в её разгоряченное тело.       Он усмехнулся в ответ на беспомощное поскуливание Лин. Она не могла сдерживаться, цеплялась за изголовье, утопая ногтями в обивке.       Какая жалость, что Ты не увидишь сейчас мою самодовольную улыбку.       Ноги девушки расползались все шире, лишая опоры, поэтому Астароту пришлось придержать её рукой. Все-таки даже после первого секса, он оставался слишком большим для неё, и тело само по себе пыталось сопротивляться агрессивным проникновениям, сжимаясь и выталкивая.       У Вики такие широкие покатые бёдра. Её точно не напугать размером.       При очередной мысли о ней Астарот представил, что это она цепляется за кровать в криках, умоляет то ли продолжить, то ли остановиться. Захлёбывается от нехватки воздуха и слёз. Ему хотелось сделать ей очень больно и… очень приятно.       Астарот резко вынул член, обхватил себя пальцами, чтобы не упустить накатывающий оргазм, и кончил Лин на внутреннюю сторону бедра.       Он с минуту переводил дыхание, успокаивая ритм сердца, и в конце концов выпустил из рук Лин, которая безвольно скользнула на матрас:       — Ты чертов псих!       — Держи, — Астарот равнодушно протянул ей полотенце, которое снял со спинки стула.       Возможно, где-то он и перегнул палку, но не стоило строить из себя недотрогу после всего, что она вытворяла. Он прекрасно видел, что ей нравилось, а кричала и дергалась она в том числе и от удовольствия.       Хотелось помыться, очиститься под струями ледяной воды, но для этого нужно было идти в общую купальню, в комнатах же можно было воспользоваться только кувшином с водой.       Он ополоснул лицо, вылил прохладную струю на затылок, тщательно протёр глаза, но ничто не помогло вытравить из головы засевший там образ. Пора было это признать и перестать отрицать.       Астарот развернулся, взьерошивая волосы. Из-за ширмы, за которой он стоял, на кровати виднелась изящная ножка Лин. Вероятно, она слишком устала и уснула.       Я бы хотел, чтобы это была ЕЁ нога.       Я бы мог вести языком от ступни наверх, к бедрам, груди, постепенно накрывая её тело своим.       Проникая в неё.       Пробуя на вкус.       Астарот тихо, слышно только ему самому, застонал.       Его порядком достали мысли о Вики.       Они были сладки и мучительны, обещали удовольствие и низвергали в тоску, заставляли стремится к ней и отвергать с той же упрямой силой.       Шепфа, всё же было так просто.       А теперь только одна она в голове круглые сутки.       Когда же все успело запутаться в такой огромный и сложный клубок?