Киса

- Вот видишь, совсем не страшно, - Александр прихватил губами мочку её розовеющего ушка, - и предельно понятно. Антикризисный план разработан, ЗимаЛетто защищена Никамодой, обе компании в твоих... Он вслепую нашарил её холодные ладошки и прижал к своей груди, намекая помочь ему снять рубашку. А то без Екатерины Валерьевны ему ну никак не справиться! - ...надёжных руках. - Тонкие пальчики нервно вцепились в ткань. Пушкарёва искусала себе все руки и губы, причин нервничать было у неё достаточно - Воропаев постарался, хотя мишенью, безусловно, была не она, а её начальничек с вице-мудилой. Но как самая ответственная - в целом по жизни и конкретно за выведение фирмы из той задницы, в которую её завёл Андрюша, - Екатерина Валерьевна отчаянно дрожала, стучала сердцем так, что Александру в уши отдавало, выкручивала себе пальцы, ему с Кирой мозги - когда подсовывала очередную бумажку с отчётом о деятельности Никамоды, о сделках и кредитах, о долгах и залоге. И Жданову с Малиновским - яйца, ибо с каждой минутой совещания кресла под ними скрипели всё громче, а по столу сыпалась резиновая крошка - Роман нервно дербанил шариковую ручку со смягчающим держателем. - Я всё же считаю, что виновата, - девушка расстегнула одну пуговичку и выдохнула Воропаеву в обнажившийся участок кожи на груди. - Да, это была идея Андрея, да, он приказал мне оформить Никамоду и сам подписал договор о передаче ей имущества ЗимаЛетто, я его даже отговаривала... Нужно было всё-таки отговорить, это моя ошиб-... Впечатавшись носом в её нос и вызывая у своей хищной мышки болезненное шипение, Александр закрыл ей рот поцелуем, выпивая, выедая летящие из него глупости. Так хотелось сделать ещё в конференц-зале, когда Пушкарёва оправдывалась перед их малым советом, шуршала документами и стойко держалась между двумя главными акционерами... Он не планировал выдавать собственное знание так скоро, но нечто внутри - моральный компас или интуиция - мягко подтолкнули Воропаева в сторону Екатерины, чтобы подразнить её, успокоить и одновременно с тем фигурально взять за задницу. За мягонькую, пышную и белую - похожую на сахарно-белковые шапочки на пирожных - задницу. Поставив себе мысленную зарубку попробовать эту часть тела Пушкарёвой, Александр сделал первый выстрел: - С кем же вы делились, Ка-а-тенька? Женское тело в его руках вздрогнуло и шумно втянуло воздух возле его челюсти. В планах, разумеется, было стать её воздухом, стать её всем, чтобы эта потрясающая, сладкая, всё же достаточно трепетная женщина нуждалась в нём, хотела его и не мыслила своей жизни без. Но это потом, когда канат, натянутый над пропастью, под ножками этой цирковой мышки превратится хотя бы в подвесной мост - сейчас её положение в компании слишком шатко, один неосмотрительный шаг и Пушкарёву как минимум уволят, как максимум - заведут уголовное дело. - Уж не с финансовым ли директором Никамоды? - Он слышит, как она давится воздухом, судорожно сглатывает. Видит, как дрожит её нижняя губа, а глаза распахиваются и задевают ресницами стёкла очков. Кажется, ещё немного и Екатерину хватит удар. Подтолкнуть её к диванчику было легко, ещё легче - заставить выпить воды и взять за безвольно лежащую на юбке ладошку. Понаблюдать, как она мысленно готовится к собственному распятию: держится, храбрится, старается не заплакать, но моргает часто и отслеживает каждое его движение краем глаза. - Екатерина Валерьевна, - откинувшись на спинку дивана, Александр устало прикрыл глаза. Проклятый недосып, ебучая недосказанность и куда более ебучий во всех смыслах Жданов. Геморрой на воропаевскую задницу. - Оставьте паническую атаку на потом, сейчас у нас нет на это времени. Да, я знаю, информация у меня в дипломате... Он кивнул на лежащий рядом чемодан. Пушкарёва глянула на него, как на медленно тикающую бомбу и отодвинулась подальше. - ...а в голове очень много неудобных для вас вопросов. - Ещё желание выкинуть Андрюшеньку из панорамного окна двадцать третьего этажа и увезти Екатерину куда-нибудь на Багамы, чтобы разложить на горячем песочке и слизывать с неё сок тропических фруктов, которые они будут о.ч.е.н.ь неаккуратно поедать. Потом Александр будет поедать эту женщину, затем - она его... - Жданов и Малиновский на месте? Кира тоже. Поэтому я предлагаю, естественно, в приказном порядке собрать малый совет, где вы сможете ответить мне и моей сестре на все интересующие нас вопросы. - Вы рассказали ей? - Она осторожно шепчет и дело вовсе не в том, что их могут подслушать. Екатерина боится в первую очередь его гнева, разочарования, она неосознанно поглаживает его пальцы и просчитывает вероятность летального исхода. - Нет, Кира ничего не знает, вы ведь тоже её не посвящали в дела ЗимаЛетто и Никамоды? - Блаженное неведение должно было закончиться для сестрёнки очень скоро, предугадать её реакцию Александр мог. Теперь голова болела и по другому поводу: как бы им с Екатериной обсудить ситуацию в компании так, чтобы взрыва не случилось? На его сторону баррикад Пушкарёва перелезла лишь частично, причём, лезла спиной, так что, пока её ум и навыки принадлежали Жданову (пока!), Александр довольствовался её самой нежной, самой мягкой и приятной стороной. - Вы хотите сместить Андрея Палыча, - больше констатируя, чем спрашивая, Екатерина подняла на него загнанный взгляд. Заморгала часто-часто, когда он стянул с неё очки и так же, как в субботу, коснулся губами её лба и век. - Почему вы... Почему ты такой? - Какой? - Любопытно мурлыкнув, Воропаев чмокнул натёртую очками кожу пушкарёвского носа, прихватив её лицо ладонями. Покой Екатерине только снится, куда бо́льшая нервотрёпка ей ещё предстоит, но сейчас на мгновение она должна выдохнуть и перестать загонять себя в предынфарктное состояние. - Нежный, - потеревшись щекой о его руку, Пушкарёва смущённо глянула на Александра, - я же так виновата, ты имеешь полное право злиться на меня и... - Право я всегда имею. Но на тебя я злиться не могу, такая вот аномалия, - уткнувшись лбом в её лоб, Воропаев усмехнулся, - в этом ты точно виновата, я требую высшей меры наказания в виде ужина со мной. А насчёт залога... Если сможешь доказать необходимость такого шага мне и Кире, то я, может быть, даже не буду знакомить андрюшины яйца со степлером. Пушкарёва неожиданно громко хрюкнула ему в лицо от смеха, затряслась плечами, прикрыла разъезжающиеся губы ладонью. - Ну п-почему же? - Уткнувшись ему в плечо лицом, она выдавила, отчаянно хихикая. Истерики Александр от неё не ожидал, хотя в целом напряжённая ситуация могла дать и подобный эффект. - ...я ду-умаю, если мы п-повесим их как талисман над вхо-охохо-дом...

***

- Давай вылезать, а то ещё немного - и я вся сморщусь как изюм, - Катя вынула руку из горячей воды и пены и продемонстрировала мужчине свои пальцы. Тот лишь хмыкнул. - Ничего страшного, я тебя... разглажу. Решение принять горячую ванну после воистину тяжёлого рабочего дня было не гениальным, но близко к тому. Смыть с себя хотелось впечатления от этого грёбаного понедельника - слишком сильная встряска, слишком радикальное начало недели, воспоминания о собрании и усталость - физическую и моральную. После вкусного ужина в спокойной, насколько такая вообще может быть с Воропаевым, обстановке Пушкарёву тянуло к кровати, чтобы... Нет. Просто заснуть, ибо мозг отчаянно требовал отдыха, но Александр не мог не урвать кусочек голой и влажной Екатерины Валерьевны себе, а потому, едва последний слайс манго из салата исчез в катином рту, обвил её змеем: - Как насчёт горячей ванны? Пена, соль, эфирные масла... - Резиновые уточки, - закончила девушка, переваривая. Ужин, приготовленный Воропаевым, минувшие события и идею. Смех обжёг ей шею. - Екатерина Валерьевна, у меня из резиновых изделий только только те, что под номером два. Притворно возмутившись, она хватанула воздух ртом и заглянула в лицо с ехидной улыбкой и проявившейся к вечеру усталой синевой под карими глазами: -...у вас что, нет резиновых уточек, Александр Юрьевич? Наша сделка отменяется!... Зато у него была большая ванна, в которой можно было расположиться вдвоём, свечи - да вы романтик, Александр Юрьевич! - и длинные руки. Ими Воропаев притянул Катю к себе, баламутя горячую воду и разбрызгивая пену, пахнущую лавандой и цитрусами, вокруг. Дома ей такое удовольствие было недоступно - совсем не эстетичный советский ремонт, облупленная эмаль, хозяйственное мыло и долбящийся в дверь отец: почему это она так долго там торчит, что можно намывать два часа? Нечего счётчик накручивать! Александр счёт за воду Пушкарёвой явно не собирался выставлять, зато уложил её спиной на свою грудь, буквально приказывая расслабиться - нежными поглаживаниями по бёдрам, щекотными поцелуями по плечам и шее. Сидеть настолько тесно: между его ног, чувствуя поясницей его... всего, спиной - стук сердца и дыхание, затылком - довольство собой и ситуацией, ведь, тычась носом ей за ухо, он определённо улыбался, было непривычно, но приятно. Пожалуй, даже секс с ним не вызывал такое странное ощущение интимности, повернув голову, Катя всмотрелась в откинувшего голову на подушечку мужчину. Расслабленный, но уставший - морщинка, залёгшая между тёмными бровями, никуда не делась, горячий в принципе и от воды, романтично приглушённое освещение ванной выгодно подчёркивало его черты - острые скулы, ресницы, благородную линию носа, изогнутую - рта. У Воропаева интересная форма губ, много родинок и даже веснушек, хотя сейчас не лето и он не стандартно рыжий. Не то чтобы катин типаж, если такой вообще был - перебирать и выпендриваться раньше не приходилось, жричёдали, Пушкарёва, и радуйся, что хоть кто-то обратил внимание! Чтоб-его-черти-драли-Денис был смазливым, внешне приятным, но ничего особенного в нём не было. Андрей был и остаётся мужественным, уверенным в своей привлекательности, ярким львом, которого с должности царя зверей не подвинуть, даже если поймать за хвост и забросать официальными документами, подтверждающими его сомнительные и провальные решения. Воропаев был другим. Тоньше, изящнее, гибче, он был способен на красивые жесты и как будто бы точно знал, как хочет женщина. Чего она хочет и почему именно пионы. Когда эту женщину можно зацеловать, прижав к столу, а когда - вернуть домой, потому что второе такое грехопадение она не переживёт и точно доведёт себя, а, может, и его до нервной трясучки. Знал, что голову она моет по графику, и что можно водрузить ей на макушку шапку из мыльной пены. Помассировать плечи, завернуть в самое пушистое полотенце и обеспокоенно заглянуть в шкафчик: - У меня нет запасной зубной щётки. - Всё хорошо, у меня есть, - Катя всегда была предусмотрительной девочкой и, дабы не сидеть на переговорах с петрушкой в брекетах, таскала в сумочке небольшой набор для зубной гигиены. Расчёску, спрей от заложенности носа, бумажные платочки, бесцветный лак, капли для глаз и пластыри... Не хватало только антидепрессантов и презервативов, может быть, ещё степлера - для дней, когда начальник особенно раздражает. Под конец дня думать о последнем совсем не хотелось: слишком много чести, слишком много обиды и куда больше Воропаева, что отвлекает, ведёт в спальню, протягивает ей свою футболку. - Маме будешь звонить? - Лежать у него под боком, прижимаясь щекой к груди, было бы куда приятнее, если бы он молчал и не напоминал, что с утра её будут ждать десятки пропущенных звонков из дома, отцовский гнев и очередная нервотрёпка. Если, конечно, мама ничего не придумает... - Не буду, - и будь что будет. Господи, как же она устала! От проблем на работе, от постоянного напряжения и ожидания подвоха, удара, провала. От необходимости держать оборону даже в стенах родного дома, врать, выкручиваться, выслушивать нотации. Пялиться в шкаф, забитый уродливыми тряпками, расстроенно вздыхать перед зеркалом, поправляя очки и царапая скальп шпильками, ловить на себе презрительные взгляды и бороться, бороться, бороться... И поэтому сейчас лежала в постели, пожалуй, самого опасного человека, который вполне мог разрушить её карьеру и жизнь, прижать за горло, заставить платить за всё, что она натворила в компании его родителей, в его компании. Да, пусть под чужим руководством, пусть договора подписывала не она, но руками Жданова и мозгом Пушкарёвой ЗимаЛетто совершила достаточно сальто мортале, чтобы Воропаев злился. Требовал отставки Андрея, увольнения Кати, а то и чего похуже... Но пока что Александр потребовал лишь помазать ему спину лосьоном - "тебе вода не сушит кожу?" - с приятным запахом и возможностью коснуться его, пройтись по лопаткам, пояснице, родинкам. Огладить рельефные плечи и руки, зайти на территорию груди, чтобы он поймал её руки, поцеловал тыльную сторону ладоней, не испачканную кремом. Вторым требованием было залезть наконец под одеяло и заснуть, ибо им обоим завтра с утра на работу. Мужская рука переползла на её ягодицу и одобрительно сжала: - Очень плохая девочка. И, кажется, когда он спрашивал, сколько времени Кате потребуется, чтобы окончательно решить для себя, чего и кого она хочет, то был вполне серьёзен: рука прошлась по её бедру и на этом какие-либо поползновения закончились - они действительно очень устали, а завтра вставать рано, однако... Если честно, Катя была совсем не против на сон грядущий немного согрешить. Но мужская грудь под её щекой вздымалась всё медленнее и спокойнее, раскинув ноги и руки по кровати, Александр, тихо засопел, соблазняя девушку долгожданным и очень нужным сном.

***

Сашка всегда был с ебанцой, это Кира знала. Репутация чокнутой преследовала Кристину, а брату даже не нужно было мотаться по экзотическим странам и покуривать сомнительные травяные сборы, он и в пределах одной конкретной синей башни умудрился найти себе приключение на всю голову и другие части тела. Пуш-ка-рё-ва. Он её внимательно слушал и, что ещё чудесатее и страньше, поддерживал на том закрытом и очень внезапном собрании, куда пригласил Киру и подбил её позвать туда Андрея с Романом, но не говорить, зачем. Сашка и сестре ничего толком не сказал, только как всегда загадочно улыбнулся и чмокнул в висок: - Ты всё узнаешь, просто приведи в конференц-зал Жданова и Малиновского. Сделай это красиво, дорогая. Сделала, привела. Охуела до испорченного маникюра и сломанной заколки, которую на нервах сняла с волос и сжала в руках. Пластик больно впился в кожу, мелкие блестящие камешки посыпались на пол конференц-зала, но испорченный аксессуар её мало волновал: компания в залоге. В кризисе и в полной заднице, ЗимаЛетто зажата в угол долгами, кредиторами и неоправдавшимися ожиданиями Павла. Отец бы тоже не оценил - причин оторвать голову Андрею нашёл бы много, если бы узнал обо всём, что происходит в их отношениях, но ситуация с фирмой его бы добила... Хорошо, что он уже никогда об этом не узнает. Зато старшим Ждановым предстояло окунуться во всё это дерьмо, и Кира как наяву видела поджатые губы Маргариты, её широко распахнутые глаза, нахмуренные седые брови Павла. Он наверняка будет крутить в пальцах карандаш и очень внимательно слушать Пушкарёву. Прокля́тая Катенька, совершив головокружительный прыжок, выбилась из простой секретарши - которую вообще не следовало принимать на работу! - в личные помощницы, затем - практически на должность финансового директора, когда Андрей выпнул Ярослава. А теперь очкастая пигалица де-юре владела их компанией и... Сашкой. Брата Кира знала хорошо, как бы он ни вертелся ужом и какие бы загадочные рожи ни строил, не заметить, что у Саши к Пушкарёвой что-то, было нельзя. - Екатерина Валерьевна, а почему вы так уверены в Ллойд-Моррисе? Слишком спокойно, слишком мягко - разница незаметна для непривыкших ушей, но Кира точно слышит дефицит яда в голосе брата. Точно видит абсолютно не испуганный взгляд Кати, ей бы нервничать и в ногах у них валяться, но очкастая поганка мимолётно ухмыляется, словно знает, что ей ничего не будет: - Я там раньше работала и у его директора я на хорошем счету. Пушкарёва прикрывает себя, Андрея, на которого косится, а он отвечает ей взаимностью - разглядывает изучающе, раздражённо, удивлённо, явно не ожидал, что его подручная жаба взбрыкнёт, оглушительно квакнет и выложит своими холодными лапками без маникюра все карты на стол: они пошли на подобные махинации, чтобы выиграть время, сэкономить. Екатерина Валерьевна создала буферную компанию со своим женихом-неженихом, чьё имя значится на отчёте о деятельности некой "Никамоды". - Николай Антонович вполне успешно играет на бирже, - пояснила жаба в вязаной жилетке. И, кажется, такую рубашку Кира видела у брата. - Никамода не только служит щитом от кредиторов, но и преумножает капитал ЗимаЛетто, а эти деньги нам необходимы, вы сами понимаете. Ещё Воропаева понимает, что ей необходима валерьянка, отпуск и оторвать кому-нибудь что-нибудь: можно Пушкарёвой её косички, которых сегодня нет, можно Ромке язык - за дурацкую идею с узбекскими тканями, ибо бесплатный сыр и всё такое. Андрею по бесконечному количеству причин и Сашке, чтобы не разглядывал рассуждающую о выходе из кризиса Екатерину Валерьевну таким наслаждающимся взглядом. Кира пожалела, что не взяла с собой записную книжку, так как вопросов возникло достаточно. Впрочем, большинство из них хотелось адресовать брату: к.а.к? Почему он не рвёт и мечет? Почему Павел и Маргарита не находятся на пути в Хитроу, а Андрея с Ромой никто не душит? Только Пушкарёва недобро посматривает на опустившего глаза в стол маркетолога, словно он не только с тканями прошляпился, но и нанёс ей личное оскорбление - на них Малиновский был горазд и в кулуарах не стеснялся проходиться по внешности и повадкам андреевой помощницы. Кире это не претило, в конце концов, раз Катенька такая умная, то почему не сообразит, что выставляет себя на посмешище?... Посмешище это, впрочем, являлось талантливым специалистом и ключиком к выходу из задницы - созданный ею антикризисный план лёг на стол перед Воропаевыми. - ...следуя ему, ЗимаЛетто расплатится со всеми долгами через полгода и вернётся к тому состоянию, в котором переходила к Андрею Палычу в июле. - Палец с коротко подстриженным ногтём пристукнул по бумаге. Саша аккуратно коснулся его и отвёл в сторону, чтобы вчитаться в расчёты. Кира в них решительно ничего не понимала, но брат удовлетворённо кивнул, так и не отпустив пушкарёвскую руку. - То есть, к состоянию стагнации, в котором Павел Олегыч оставил компанию, и тогда... - Вы о чём? - Кира выгнула бровь, разглядывая девушку. Что Сашка в ней нашёл? Бесцветная, серая, нелепая, какая-то вся дёрганая, похожая на помесь совы с жабой. - Павел прекрасно руководил ЗимаЛетто! Пушкарёва кивнула и свои пальцы у Саши забрала. - Возможно, не знаю, я под его началом не работала. Только вот на момент передачи руководства Андрею Палычу компания впервые за долгое время выпустила собственную коллекцию Милко, а в целом... находилась в состоянии болота. Застоя, если хотите, ЗимаЛетто двигалась вперёд, но не вверх. Всё-то она знает, маленькая крыска. Сидела бы дальше в своей клетке и не мозолила глаза - в конце концов, именно для этого Андрей запихнул её в кладовку, а не предоставил нормальное рабочее место, - но... Она была права. Фирме уже давно нужен был толчок, смена курса, поддержка, проверка, развитие, свежий взгляд и второе дыхание - чтобы Вуканович мог творить, а прибыль капать. Неутешительные результаты продаж за последние месяцы Воропаева наблюдала, но Андрей заверял её, что всё в порядке и под контролем, только почему-то прятался в кабинете с Ромой и Пушкарёвой, нервничал каждый раз, когда говорил с отцом по телефону, тёр затылок и бежал, бежал, бежал. В основном, от Киры и её вопросов, от её идиотской надежды, что они всё же поженятся и будут жить долго и сча-... просто будут жить. Понятно, почему бежал. Обидно, что не доверился и не рассказал о проблемах в их общей компании, тревожно теперь думать, что же будет дальше, смогут ли они выплыть и удержаться на плаву. Отец с Павлом любили строить планы - радужные, радостные, часто вполне достижимые, ведь оба жили этой работой. А их дети теперь скрещивают пальцы и плюют через плечо, лишь бы фирму не разорвали кредиторы. - Мне всё понятно, - Сашка закрыл папку с антикризисным планом, прихлопнул ладонью по тонкому чёрному пластику. - Спасибо, Екатерина Валерьевна, что уделили мне... нам своё ценное время. И улыбнулся, засранец, так добродушно, что руки зачесались прихлопнуть папкой уже его. Кира устало откинулась в кресле, потирая виски, которые начало ломить. А она-то надеялась на спокойную рабочую неделю. Андрей тоже выглядел кисло, то и дело сжимая кулаки и хмуро оглядывая Сашу с Пушкарёвой. Малиновский оглядывал стол. - Андрюша, выдыхай, казнь отменяется, - поднявшись и затянув узел галстука, братец осклабился. - Точнее, переносится... когда у нас там совет запланирован? В общем, Екатерина Валерьевна... Пушкарёва подняла на него глаза и Кира узнала этот взгляд, ведь с таким регулярно смотрела на Жданова, когда в очередной раз решалась судьба их отношений. Это был взгляд надежды. - На грядущем общем совете директоров я жду нормальный отчёт по ЗимаЛетто, по Никамоде, заодно можете пригласить Николая Антоновича - мы тут все просто-таки сгораем от желания с ним познакомиться, как я понимаю? И... ах да! Шагнув к Пушкарёвой, он прихватил её плечо, скрытое мятной тканью. - Я заеду за вами в шесть. - Саша склонился к очкастой царевне-лягушке и, невзирая на публику в виде не слишком довольной сестры, её горе-жениха и его сообщника по ловле бабочек, поцеловал.